ПРОЛОГ
Всё было потеряно. Страна, за которую она воевала, перестала существовать уничтоженная враждебными державами и вычеркнутая из истории. Штаб пал. Командование либо погибло, либо сбежало. Рациональных вариантов оставалось немного. Таня выбрала бегство. Она ушла вместе с одним из немногих выживших штабных офицеров. Новый мир требовал иной роли. Не солдата. Не офицера, леди. Она научилась жить тихо. Говорить мягко. Улыбаться вовремя. Вышла замуж. Родила детей. Стала образцом добродетели и порядка. Каждый день — молитвы. Каждый жест — безупречен. Именно таким Существо X хотело её видеть. Оружие она носила всегда. Аккуратно спрятанное, ухоженное, готовое. Не из привычки — из расчёта. Годы шли. Существо X наблюдало и было довольно. Для него это выглядело как победа: сломленный человек, принявший свою роль, отказавшийся от сопротивления. Оно решило, что Таня смирилась. Когда она предстала перед ним, оно говорило с ней свысока. Хвалило терпение. Называло её праведной. Говорило о награде и искуплении. Таня улыбнулась. И, не дав ему закончить, выпустила все пули из револьвера. Без крика. Без ярости. С холодным расчётом человека, который слишком долго ждал. Существо X умерло не сразу. Мир не рассеялся. Пространство сомкнулось, словно ловушка. Таня осталась в замкнутом измерении наедине с телом того, кто называл себя богом. Сто лет. Не сна и не забвения — сознание без возможности действовать. Она наблюдала, как трансцендентная сущность медленно распадается, лишённая воли и смысла. За эти сто лет Таня не молилась. Ей больше не, к кому обращаться. Вот оно лежит существо x. Когда измерение разомкнулось, не было суда и не было объяснений. Было только новое рождение. Найт-Сити. Мир, где место богов заняли корпорации, контракты и оружие. Где контроль носит логотипы, а тени смотрят с высоты небоскрёбов. Если даже боги смертны начит, все остальные лишь вопрос времени, ресурсов и правильного расчёта
Глава 1:РОЖДЕНИЕ
Тело Существа X растворялось медленно.
Не резко — как туман, который теряет плотность, пока не исчезнет. Таня наблюдала за этим без удовлетворения. Без облегчения. Только с холодным ожиданием конца.
Когда исчезло последнее золотое облако — она почувствовала, что не может двигаться и дышать. Сознание стало рваться, будто больше не за что было зацепиться и в глазах потемнело. Мысль возникла почти без эмоций:
Вот и всё.
Значит, наградой за убийство бога было лишь заточение и небытие.
Она приняла это спокойно.
Слишком много раз мир уже доказывал, что справедливости в этом мире нет.
А потом — тьма сменилась болью.
Резкой. Оглушающей. Первобытной.
Воздух ворвался в лёгкие подобно раскалённой магме. Мышцы сжались сами по себе. Рот открылся, и мир наполнился криком.
Таня открыла глаза.
Потолок был низким. Потемневшим от времени и сырости. Запах — дешёвого металла, лекарств и человеческой бедности. Лица над ней были чужими. Уставшими. Испуганными.
— Тише… тише… — чей-то голос дрожал. — Таня… всё хорошо, Таня…
Имя ударило сильнее боли.
Опять?
Сознание ещё не слушалось, но мысль была ясной. Слишком ясной для младенца. Она попыталась пошевелиться — тело ответило бессвязно, слабо, предательски.
Маленькое. Хоть и человеческое но не знакомое.
Неужели снова? — догадка пришла почти автоматически, но не было точных ответов. Это было не место, которое она знала, не тело, которое ей принадлежало раньше. Где-то в глубине сознания она почувствовала, что мир вокруг неё — не знаком ей.
Она не знала, где она. Не знала, почему снова оказалась в теле маленькой девочки. Не знала, что делать.
Комната была бедной. Одежда — поношенной, простой. Ничего знакомого.
Её снова назвали Таней словно в насмешку.
Что-то внутри неё сжалось. Она пыталась сосредоточиться, но не могла понять, что происходит. Только ощущение что она вновь утопает в чем то чего не понимает.
И тут она почувствовала:тоска вдруг накрыла её, как волна. В её сознании всплыли образы — Эрих, её муж, и их дети, Люсия и Фридрих. Простой, тихий вечер, когда они сидели все вместе. Она не могла больше их увидеть. Это было слишком тяжело.
Эрих… Люсия… Фридрих...
Она не видела их уже очень давно, но чувствовала их рядом, словно память о их присутствии никогда не покидала её. Только воспоминания о родных не позволили ей сойти с ума во тьме.
Эрих фон Реруген — её муж. Он был сильным, тихим человеком, с глазами, полными решимости. Он был рядом с ней всегда, поддерживал в тяжёлые моменты и даже когда всё вокруг рушилось. Он был её опорой, даже когда мир давал трещины.
Таня хотела пойти в последний самоубийственный бой, но он ее остановил и помог найти счастье в нем.
Люсия — их дочь. Она была ещё маленькой, и Таня помнила, как обнимала её, как она смеялась. Люсия также была её светом в этом мире, который всегда казался мрачным. Она помнила, как дочь щебетала о том, что хочет стать врачом и помогать людям.
Фридрих — их сын. Таня любила его своим пронзительным, но несомненно заботливым взглядом. Фридрих был спокойным и решительным и если он что то задумал ни Таня Ни Эрих не могли его переубедить.
Теперь всё исчезло. Эрих, Люсия, Фридрих — все они оставались позади. Её жизнь была с ними, но теперь она была другой. Другой мир другие правила.
Таня закрыла глаза, ощущая тяжесть утраты. Она знала, что теперь это всё — не более чем воспоминания, но всё равно ощущала их присутствие.
Таня знала: они уже не ждут её. Годы проведенные во тьме дали ей знать что сто лет прошло и в изначальном мире и теперь ей и возвращаться некуда.
Но она всё равно должна двигаться вперёд. Это был новый шанс. Новый мир, в который она пришла. Но с этим миром будет другая борьба.
Прошло три года и Таня научилась ходить хоть иногда и падая, и немного говорить.
За окном гремели расскаты грома, хотя было больше похоже на выстрелы, да это они и были. Взрывы, кровь, запах пороха, майор снова почувствовал запах поля боя.
Таня, облокотившись на стену, сделала ещё один шаг, стараясь не упасть. Женщина, которая помогла ей подняться, всё это время молчала, но сейчас вдруг прервала тишину.
— Тут, в районе, всегда было неспокойно. Иногда наёмники заходят, по контракту. Но вот сейчас... — её голос стал тихим, как будто воспоминания о случившемся не давали покоя. — Только вот этот... этот наёмник — он вошёл сюда час назад. А теперь буйствует, и его настиг киберпсихоз.
Таня повернулась к ней, не понимая.
— Киберпсихоз? Что это? — спросила она.
Женщина выглядела обеспокоенно, но её лицо оставалось сдержанным.
— Это когда человек с имплантами теряет контроль. Он начинает разрушать всё вокруг, пока не уничтожит себя. Наёмники, вроде него, часто сталкиваются с этим. У них слишком много имплантов, и однажды их психика не выдерживает.
Таня не могла понять, о чём шла речь. Всё, что она знала, — это выстрелы и паника на улице. Что-то должно было происходить с этим человеком, если он мог так разрушать.
— Но почему он так… агрессивен? Почему так легко уничтожает всё? — Таня продолжала смотреть на сцену за окном, не понимая, как это возможно.
— Не знаю, — ответила женщина. — Импланты… они делают людей сильными, но иногда они начинают работать против них. Когда тело и разум не справляются с таким количеством чуждого вещества… оно ломается. И он ломается вместе с этим.
Таня наблюдала, как фигура на улице медленно двигалась, её движения становились всё более хаотичными и дикими. Он был как робот и двигался хаотично реагируя на звуки ветрин и сигнализации машин. Она не могла понять, что с ним, как и что может довести человека до такого состояния.
— Это он? — спросила Таня, указывая на мужчину, который безуспешно пытался управлять своими действиями, разрушая всё на своём пути.
Женщина вздрогнула услышав голос Тани и кивнула.
— Да. Он не может остановиться. И сейчас ему не помочь.
Таня почувствовала, как напряжение растёт. За окном она могла видеть, как он ломает всё вокруг: машины, витрины, стеклянные двери — всё, что попадалось на его пути. Казалось, что всё, чего он касался, сразу становилось частью его разрушительного пути. Разве что люди в трущобах всегда начеку и убежали подальше и не стали частью полотна что сейчас создавал киберпсих на улице.
И в этот момент небо над районом прорезал звук двигателя. Таня заметила, как тьма отступила перед прожекторами с аппарата.
Вдруг в небе появился Ави — массивный летательный аппарат, напоминающий гигантский гроб, висящий в воздухе на реактивных двигателях. Без крыльев, без лишних украшений — просто грубый металлический корпус, обладающий достаточной мощностью, чтобы висеть и маневрировать в воздухе. На его борту распахивались огромные двери, и отряд бойцов МаксТак спрыгивал прямо на землю, не используя тросы. Их импланты и встроенные системы давали возможность совершить прыжок с такой высоты без последствий.
МаксТак действовали быстро и слаженно. Они окружили киберпсиха, использовав электромагнитное оружие для подавления его агрессии. Таня видела, как оружие мгновенно выводит мужчину из строя — он упал на землю, его тело больше не двигалось.
После того как угроза была устранена, Ави МаксТак снова поднялся в воздух и скрылись в небесах.
Таня осталась у окна. Она была потрясена тем, что только что увидела, и ощущала, что этот мир был не просто жестоким — он был непостоянным. Киберпсихоз, наёмники с имплантами, летающие аппараты, электромагнитное оружие — всё это было реальностью, которой она была теперь частью.
Этот мир был интересным. Жестоким, но интересным.
И она решила, что сделает всё, чтобы в нём выжить
Глава 2: ЦЕНА ВОДЫ
Дождь закончился резко, будто его просто выключили.
Я стояла у окна и смотрела, как вода стекает по стенам дома и собирается внизу — в лужах, треснувших баках, ржавых вёдрах. Люди уже были там. Кто с канистрами, кто с бутылками, кто с чем придётся. Кто не успел — тот будет пить то, что найдёт позже.
Мама сказала, что мне нужно сходить за водой.
Не за дождевой.
За "чистой". Купленной.
Она объясняла дорогу медленно и подробно. Где повернуть, где не задерживаться, где лучше перейти улицу. В этом районе лишний шаг в сторону мог стоить дороже денег.
Потом она замолчала и полезла в ящик.
Достала пистолет и положила его на стол.
Маленький. Потёртый. Unity. Слабый калибр, дешёвая модель.
— Возьми, — сказала она. — Просто покажи, если что.
Она посмотрела на меня внимательно, будто проверяя, понимаю ли я смысл.
— Стрелять не надо. Ты ещё маленькая. Поэтому могут рыпнуться, но люди здесь боятся железа, этого хватит.
Я взяла пистолет. Он был лёгкий. Слишком лёгкий.
В моём прошлом мире оружие означало бой.
Здесь — предупреждение.
И ещё риск. В трущобах железо было редкостью, слишком заметной роскошью. Светить им без причины — значит звать проблемы. Я ещё не знала, где проходит эта граница.
— Иди быстро, — добавила она. — И сразу домой.
Мы знали, где живём.
Улица после дождя была скользкой и грязной.
Неон отражался в лужах, и город выглядел сломанным, будто его собирали из обломков и не проверяли, работает ли он вообще. Люди шли быстро, не глядя друг на друга. Каждый был занят только собой.
Я старалась идти уверенно.
На перекрёстке меня остановили.
— Эй. Ты куда?
Двое в бронежилетах с корпоративной маркировкой. Слишком чистые для этого района. СБ какой то корпы. Один шагнул ближе и посмотрел сверху вниз.
— Дальше не ходи. Подконтрольная зона. Валишь отсюда — и быстро.
Он не повышал голос. Не размахивал оружием. Просто сказал, как человек, который привык, что его приказы выполняют без вопросов.
Я кивнула и развернулась.
— В следующий раз мы не будем с тобой церемониться — бросил он мне вслед.
Ребёнок или нет — здесь это не имело значения.
Я запомнила: выход из трущоб мне закрыт, ну может способ есть его только нужно найти.
Дальше, у обвалившегося перехода, я услышала голоса.
Двое наёмников сидели прямо на бетонном бордюре. Один был ранен — держался за бок, между пальцами медленно сочилась кровь. Не смертельно, но больно. Второй стоял рядом, курил и всё время оглядывался.
— Говорю тебе, — сказал он, — я туда больше ни ногой. Ни за какие деньги.
— ты уже это говорил, — хмыкнул раненый. Усмешка вышла кривой. — Контракт закрыт. Остальное не важно.
— Вот скажи зачем мы опять полезли в «пыточную» Мусорщиков? — второй сплюнул. — Да я лучше к Шестой улице в гости зайду. Те хоть людей на органы не разбирают.
Раненый тяжело выдохнул.
— Я до сих пор помню тот холодильник с телами, — сказал он. — Этот запах… я, наверное, неделю жрать не смогу.
Он сильнее прижал руку к боку.
— Если бы не плата, — добавил он тише, — я бы туда не сунулся.
— В следующий раз пусть другие лезут, — буркнул второй. — Я на такое больше не подпишусь.
Я прошла мимо, не оборачиваясь.
Наёмники здесь были не героями.
Просто людьми, которые продают свой страх за евродоллары, это цена от которой трудно отказаться.
Очередь за водой тянулась вдоль стены, под навесом из ржавого металла.
Люди стояли молча. Канистры, бутылки, старые пластиковые баки. У кого-то — совсем маленькие.
Я встала в конец очереди и стала ждать.
Вода была не самой чистой. Это чувствовалось даже по запаху. Но за такую здесь могли и убить.
Я заметила его почти сразу.
Он не стоял в очереди. Просто крутился рядом. Слишком внимательно смотрел на тех, у кого ёмкости были побольше. Ждал.
Когда мне налили воду, напряжение немного отпустило. Не радость. Просто факт: задача выполнена.
Я развернулась — и он оказался слишком близко.
— Поделись, — сказал он уже жёстче. — Тебе всё равно много.
Он протянул руку к канистре.
Я остановилась.
Не делая резких движений, я слегка отодвинула куртку
— Оно тебе надо?
Металл под тканью был виден ровно настолько, насколько нужно.
Он замер.
Я была уверена что, правильно поступаю. Светить пушкой здесь — опасно. Но сейчас выбора не было.
— Чёрт… — выругался он и отступил. — Ладно.
Он ушёл быстро, не оглядываясь.
Очередь никак не отреагировала.
Никто не смотрел на меня. Никто не сделал вид, что заметил что-то необычное. Здесь каждый понимал: если начнёшь вмешиваться — можешь накликать проблем на себя.
По дороге домой снова начал моросить дождь.
Я прижимала воду к себе и думала.
Этот мир жесток. Но он справедлив.
Здесь не молятся и не ждут чуда.
Здесь выживают те, у кого есть деньги, оружие и голова на плечах.
И если я хочу подняться,
мне придётся научиться понимать, когда показывать железо и когда лучше его применить.
