Перебраться вплавь? Попробовав воду, которая оказалась ледяной, огневики решили даже не пытаться. Пока они раздумывали, яйцо подкатилось в воде и нарушая все физические законы, поплыло по поверхности озера.
Что это? – неверяще выдохнул Жарен.
- Скорее уж, кто это, - отозвался друг детства.
- Так кто это? – повторил огненный княжич, не отводя взгляда от плывущего яйца.
- А почему ты меня об этом спрашиваешь? – деланно возмутился Горень.
- Так ты же его принес.
- Принёс. Но не высидел же. Или что там положено делать.
Жарен хмыкнул, но не успел сначала придумать для ответа подходящую шутку, а после и вовсе забыл о ней. И было отчего! Яйцо, ещё минуту назад спокойно плывущее по воде, резко, со свистом, ушло вниз, затем вынырнуло, взлетело над озером, на миг замерло. КРАКС! С громким скрежетом скорлупа раскололась на две ровные половинки. Черное длинное тело несколько секунд повисело без движения в воздухе.
- На дракона не очень похож, - задумчиво проговорил Горень. - Да и вылупляются они в пещерах, а не в воде.
Тем временем в небе творилось нечто странное. Неведомое существо вытянулось еще больше, прокрутилось вокруг своей оси и вдруг, выпустив два треугольных крыла-плавника, резко понеслось вниз.
Жарен и сам не мог объяснить, почему он раскинул руки, словно хотел то ли поймать, то ли обнять падающее существо. Но неожиданно сам оказался в объятьях. Правда, достаточно жёстких объятий, по открытым частям тела словно провели наждачной бумагой. Перед лицом оказалась.. морда? Жарен и сам не знал, как точно описать увиденное. Небольшие глазки, намёк на рот… А затем рот щель открылся, удостоив неожиданного поцелуя в щёку.
(Да-да, автор в курсе, что скаты не летают так, как описано, но может же мир стихийников немного отличаться от земного?)
Затем вылупившееся, или высочившее из скорлупы существо, снова взмыло наверх.
- Скат? Летающий скат?? Озерный скат??? - с каждым словом изумления в голосе Гореня становилось всё больше.
- Его имя созвучно со словом Битум. Сначала вокруг была пустота и холод. Это длилось долго, очень долго. Словно бесконечный сон, во время которого снятся только звёзды, равнодушные холодные звёзды.
- Жарен, ты о чем? – в голосе Гореня проскользнуло беспокойство.
- О ком, - поправил огненный княжич. – О нем, - и Жарен показал на небо. – Когда Битум прикоснулся ко мне, я словно увидел все его воспоминания.
- Звёздный скат…. А он точно один такой?
- Горень!
- Ну вдруг на дне этого озера есть ещё одно космическое яйцо?
Жарен негромко рассмеялся.
- Ты всерьёз полагаешь, что такое возможно?
Друг пожал плечами.
- Думаю, что вряд ли, - и Горень показательно огорченно вздохнул, - но можно же хоть капельку понадеяться на чудо? Да и потом, неужели тебе самому не интересно заглянуть за водопад?
Жарену не надо было поднимать голову, чтобы увидеть, где находится его питомец. Странная связь, образовавшаяся после неожиданных объятий, подарила возможность чувствовать друг друга. И огненный княжич ощущал со стороны Битума полнейшее спокойствие. А раз так, отчего бы и не заглянуть за водопад?
Путь к водопаду, казавшийся близким, занял неожиданно много времени. Тропинка «радовала» мини озерцами глубоких луж, земляными горбиками, скользкими корнями деревьев, неожиданно возникающими с противным хлюпом болотистыми участками. Горень и Жарен уже с лёгкой тоской вспоминали горную дорогу Самоцветного края. В какой-то момент огневики уже решили повернуть назад, но, оглянувшись, обнаружили, что пройдено больше двух третей пути. Так что, переглянувшись, друзья, решили, что возвращаться смысла нет. Оставшаяся часть, словно в компенсацию за предыдущую, была ровной и не преподносила никаких неприятных сюрпризов. На расположенных недалеко скалах росли кусты можжевельника, и друзья с удовольствием срывали спелые ягоды.
…Водопад был прекрасен. Расположенный внутри скалы, он каскадами стекал, нет, с брызгами несся вниз, оглушая громогласным рёвом.
- Налюбовался? – перекрикивая шум потоков воды, спросил Жарен.
Но Горень только отмахнулся, оглядываясь вокруг, словно пытался найти что-то невероятно важное. Подошёл максимально близко к водопаду, а потом шагнул за водяную завесу. Пять минут. Десять. Обеспокоенный Жарен шагнул вслед за другом. За струями водопада пряталась невысокая практически отвесная скала с небольшой лужайкой перед ней. Горень стоял на коленях, не шевеляс Но стоило Жарену сделать к нему пару шагов, как друг предостерегающе поднял руку, призывая остановиться. Наконец, Горень осторожно встал и отошел в сторону. На траве было довольно большое чашеобразное гнездо из сухих листьев, корней и стеблей. А внутри, на моховой подстилке, лежало палево-зеленоватое яйцо с красновато-коричневыми пятнами.
Именно в этот момент скорлупа начала трескаться, и вскоре оттуда вылез птенец. Не открывая глаз, он покрутил головой и пошёл, пошатываясь к Гореню. Огневик присел на корточки, протянул ей руку, на которую маленький птиц забрался. Крылатый малыш подпрыгнул, обернувшись язычком пламени, и приземлился обратно уже в пернатом обличии.
- Кто это? – спросил Жарен.
- Алоцвет.
- Не слышал про такую породу птиц…
- Это имя. А так это горихвост.
- Любой питомец, дарованной изначальной, нужен, - рассудительно произнёс огненный княжич.
- Жар, ты меня утешаешь, что ли? – рассмеялся Горень. – Для дипломата лучше питомца не найти. Кто будет особо приглядываться к небольшой птичке?
- Тогда я рад за тебя, Гор.
Горень не лукавил. Контакт, возникший за пару секунд, создал неожиданно сильное ментальное взаимодействие. И пусть птенец передавал только эмоции, Гор чувствовал, что Алоцвет может гораздо большее. И он оказался совершенно прав.
Друзья тщательно исследовали всё небольшое пространство за водопадом, но ничего интересного больше не нашли.
Ко времени посольства в Самоцветный край и Битум, и Алоцвет подросли и установили достаточно тесную связь с огневиками. Горихвост любил ездить на плече Гореня. Каждое утро птица будила огневика нежным «хии», «хии-чер-чер-чер...». Не сказать, что молодой воин и дипломат любил просыпаться так рано, зато образы, которые передавал крылатый напарник, который обладал уникальной способностью воспроизводить мысленно даже услышанные разговоры. Как ему это удавалось, понять никто не мог.
Жарен улыбнулся, вспоминая, как они тогда с Горенем вернулись домой с обретенными питомцами. Откровенно говоря, огненный княжич полагал, что их появление уж точно не останется незамеченным. И если на Алоцвета могли отреагировать более, чем спокойно. То летающий скат…. Но никто особо не удивился. Стражники просто поклонились и открыли двери. Вернулся огненный княжич с другом из путешествия, и хорошо. А о чем там княжеском доме-тереме будут разговаривать, им знать не положено. Жарен поднял голову, ожидая увидеть парящего в потоках воздуха Битума, но никого не увидел. Потянулся к возникшей связи и облегченно вздохнул: питомец поднялся высоко, укрывшись от глаз жителей края за серо-сизыми облаками и практически слился с ними. Успокоенный, Жарен перешагнул порог и отправился в родителям. Отчего-то он был совершенно уверен, что Битум найдёт способ оказаться в доме.
И княжич не ошибся. Как только он добрался в своём рассказе о появлении из необычного яйца Битума, стекло в комнате на миг потемнело, а через миг Жарен уже оказался в объятьях своего питомца.
- Черные крылья звёздного странника, - ахнула Искра.
- Пророчество сбывается, - глухо отозвался на слова жены князь.
- Какое пророчество? – удивленно спросил Жарен.
Но вместо родителей ответил Горень.
- Мне рассказывал дед. А тому ему в детстве поведал отец-ведун о вещем сне, посланном Изначальной.
Звёзды сияли. Кругом пустота.
Камень летел в форме яйца.
В озеро камень тот упадёт,
В озере камень тот оживёт,
Явится в мир огненный скат
И рядом с ним станет княжич крылат,
С именем ЦИ деву найдут
И отведут от мира беду.
- Какую беду? – спросил Жарен.
- О том Изначальная не сказала, - ответил Горень. – И предупреждая следующий вопрос, про деву с именем Ци я ничего не знаю.
- Изначальная никогда не предупреждает напрасно, - мягко заметила Искра. – Когда придёт время, мы получим новый знак или подсказку.- А сейчас давайте праздновать обретение питомцев.
…Беду с огненными змейками не ждал никто. Они рождались в жерле вулкана, прыгали наперегонки по стекающей лаве, а после сворачивались клубочками и засыпали и подножия огненных гор. Но огневики знали заветные слова, которые пробуждали змеек, и те помогали найти потерянное. Правда, было одно правило: найти то-то или кого-то должно было быть жизненно необходимо. Выполнив просьбу, змейки рассыпались искорками и возвращались к своим истокам.
Но за год до поездки в Самоцветный край змейки начали пропадать. Спустившись вниз, теперь змейки-клубочки не засыпали, а катились в сторону ближайшего горного соседа. После пересечения границы с Самоцветным краем, змейки возвращали себе свой изначальный огненный вид, начинали взбираться на один из горных отростков, а затем врастали в горную породу, превращаясь в рубиновые жилы. Одни становились ярко красными, другие – обретали фиолетовый отлив, третьи сверкали нежно розовым, четвёртые - удивляли жёлтым оттенком. Все попытки остановить змеек были безуспешными. Усиление охраны у границы тоже ничего не дало. Ни одного жителя Самоцветного края поблизости не было. Но змеек словно что-то влекло вперёд, будто неведомый магнит тянул их в определенное место. Или же кто-то придумал, как такой стихийный магнит создать. Конечно, сначала Искра и Зной заподозрили, что исчезновение змеек происходит по воле Хризопраза, но никаких странностей в размеренном ритме главы Самоцветном края не происходило, как и необычных встреч. Князь Хризопраз также регулярно заходил в зал с цветами из аметистов, дабы обрести спокойствие и привести мысли в порядок. Изумрудные каменные букеты исправно помогали целителям быстро излечивать. И по-прежнему на руке Хризопраза был на встречах и во время выступлений оставался браслет из голубых топазов.
Время шло, огненные путеводные змейки застывали драгоценными камнями, и никто не мог понять, отчего это происходит, и как остановить. И вот, когда Искра и Зной уже готовы были лично отправиться к Хризопразу, ведун пришёл поведать о новом послании Изначальной. И в нём снова прозвучало упоминание о деве с именем ЦИ.
Вот с этого послание и начался путь Жарена и Гореня в Самоцветный край уже с официальным визитом. Конечно, друзья отправились не одни, к соседям ехала целая делегация огневиков. И не с пустыми руками, а с дарами, как и полагается. Пока Жарен вёл официальные беседы с князем самоцветного края, Горень общался с простыми каменниками. Вот только ни в княжеском доме, ни в пещерах никто ничего про огненных змеек не слышал.
- Ну что ж, - отсутствие результата, наверное, тоже результат, - устало сказал Горень, заходя вечером в комнату огненного княжича.
- Ну как, как такое может быть, чтобы никто не слышал про огненных змееек! – воскликнул Жарен. – Хорошо ещё, что деву с именем ЦИ нашли.
- Двух дев. – отозвался Горень.
- И кто же вторая?
- Княжеская дочка.
- О, так вот почему Хризопраз так активно расхваливал дочь горного мастера. Чтобы не отдавать свою. Даже называл неполным именем - Крония.
- Но вот только дочка оказалась категорически не согласна с мнением папы-правителя, отыскала меня и заявила, что готова хоть завтра отправляться в Огненный край и спасать огненных змеек.
- Активная девушка, улыбнулся Жарен.
- Очень! – отозвался Горень. – Прямо вижу её несущейся впереди всех на огненном скакуне.
- Лучше на звездном скате. Пусть все решат, что наша делегация покинула благословенный Самоцветный край и, наконец, отправилась восвояси. А пока все будут любоваться на летящих файров, мы с Цитриной отправимся на Битуме к границе.
- Вчетвером. Файр всё равно даст оседлать себя только огневику.
- Или связанного с огневиком.
- Предлагаешь взять в жены княжескую дочку?- усмехнулся Горень.
- Достаточно обручиться, - абсолютно серьёзно ответил Жарен.
- Мне не хочется разделяться, Жар.
- Мне тоже, Гор. Вот только так будет правильнее.
- Верю будущему главе огненного края, - шутливо поклонился Горень и тут же получил в ответ дружеский подзатыльник.
- Осталось только сказать об этом избранным ЦИ.
- Надеюсь, споров не будет…
И споров, действительно, не было. Просто и Цитрина, и Циркония наотрез отказались следовать плану Жарена.
Такого поворота событий огневики не ожидали. Горень, практически всегда быстро находящий подход к любому собеседнику, уговорить обычно спокойную и покладистую Цитрину не мог. Устав придумывать новые и новые аргументы, один из лучших переговорщиков огневиков, не выдержал и воскликнул:
- Да почему? Что на самом деле мешает принять простое разумное решение?
- Сон. – спокойно сказала девушка.
- Сон? Просто сон? – в этот момент Горень, пожалуй, первый раз пожалел, что основным занятием выбрал дипломатию, а не военную науку. Как же просто было бы решить вопрос, используя право более сильного. Огневик даже на минуту представил себя и Цитрину, сражающихся на площадке, и невольно улыбнулся. И продолжил разговор уже более спокойно.
- А рассказать сон можешь?
Цитрина отрицательно покачала головой.
- Если я расскажу, то тропинки будущего могут сложиться в иной узор, и тот завяжется в такой узел, что и не разрубить…
- Да кто тебе это сказал?
- Мама Цири, Хрусталинка.
- Цири – это Циркония?
- Да.
- А почему тогда Хрусталинка пришла во сне к тебе, а не к дочке?
- Мама Цири сказала, что мы обе умеем слушать мир и чувствовать его. А Циркония, она слишком яркая и громкая…
- С этим не поспоришь. – И Горень невольно улыбнулся, вспоминая, как случайно застал Цирконию совсем не за княжеским занятием. Зайдя поздно вечером, после разговора с Жареном, на кухню выпить ягодного взвара, огневик заметил, как туда лёгкой тенью проскользнула девушка, подобралась к полке со специями и заменила одну баночку с темно-красного стекла на точно такую же. Дождавшись, когда Циркония покинет кухню, Горень решил проверить содержимое замененной баночки. Высыпал немного порошка на ладонь, понюхал, слизнул. Поморщился и со вздохом закрыл стеклянную ёмкость и поставил на место. Вкус у порошка, конечно, был горьковатый, но ядом эта смесь не была точно. А вот чем была? Было у Гореня несколько предположений, и одно из них подтвердилось буквально на следующий день.
Вечером следующего дня Жарен в красках рассказывал другу о курьезной ситуации, случившейся в княжеском доме. Хризопраз, переживавший, что единственная дочь никак не может выбрать себе стихийника по душе, постоянно знакомил Цирконию с достойными с его точки зрения молодыми людьми.
Что это? – неверяще выдохнул Жарен.
- Скорее уж, кто это, - отозвался друг детства.
- Так кто это? – повторил огненный княжич, не отводя взгляда от плывущего яйца.
- А почему ты меня об этом спрашиваешь? – деланно возмутился Горень.
- Так ты же его принес.
- Принёс. Но не высидел же. Или что там положено делать.
Жарен хмыкнул, но не успел сначала придумать для ответа подходящую шутку, а после и вовсе забыл о ней. И было отчего! Яйцо, ещё минуту назад спокойно плывущее по воде, резко, со свистом, ушло вниз, затем вынырнуло, взлетело над озером, на миг замерло. КРАКС! С громким скрежетом скорлупа раскололась на две ровные половинки. Черное длинное тело несколько секунд повисело без движения в воздухе.
- На дракона не очень похож, - задумчиво проговорил Горень. - Да и вылупляются они в пещерах, а не в воде.
Тем временем в небе творилось нечто странное. Неведомое существо вытянулось еще больше, прокрутилось вокруг своей оси и вдруг, выпустив два треугольных крыла-плавника, резко понеслось вниз.
Жарен и сам не мог объяснить, почему он раскинул руки, словно хотел то ли поймать, то ли обнять падающее существо. Но неожиданно сам оказался в объятьях. Правда, достаточно жёстких объятий, по открытым частям тела словно провели наждачной бумагой. Перед лицом оказалась.. морда? Жарен и сам не знал, как точно описать увиденное. Небольшие глазки, намёк на рот… А затем рот щель открылся, удостоив неожиданного поцелуя в щёку.
(Да-да, автор в курсе, что скаты не летают так, как описано, но может же мир стихийников немного отличаться от земного?)
Затем вылупившееся, или высочившее из скорлупы существо, снова взмыло наверх.
- Скат? Летающий скат?? Озерный скат??? - с каждым словом изумления в голосе Гореня становилось всё больше.
- Его имя созвучно со словом Битум. Сначала вокруг была пустота и холод. Это длилось долго, очень долго. Словно бесконечный сон, во время которого снятся только звёзды, равнодушные холодные звёзды.
- Жарен, ты о чем? – в голосе Гореня проскользнуло беспокойство.
- О ком, - поправил огненный княжич. – О нем, - и Жарен показал на небо. – Когда Битум прикоснулся ко мне, я словно увидел все его воспоминания.
- Звёздный скат…. А он точно один такой?
- Горень!
- Ну вдруг на дне этого озера есть ещё одно космическое яйцо?
Жарен негромко рассмеялся.
- Ты всерьёз полагаешь, что такое возможно?
Друг пожал плечами.
- Думаю, что вряд ли, - и Горень показательно огорченно вздохнул, - но можно же хоть капельку понадеяться на чудо? Да и потом, неужели тебе самому не интересно заглянуть за водопад?
Жарену не надо было поднимать голову, чтобы увидеть, где находится его питомец. Странная связь, образовавшаяся после неожиданных объятий, подарила возможность чувствовать друг друга. И огненный княжич ощущал со стороны Битума полнейшее спокойствие. А раз так, отчего бы и не заглянуть за водопад?
Путь к водопаду, казавшийся близким, занял неожиданно много времени. Тропинка «радовала» мини озерцами глубоких луж, земляными горбиками, скользкими корнями деревьев, неожиданно возникающими с противным хлюпом болотистыми участками. Горень и Жарен уже с лёгкой тоской вспоминали горную дорогу Самоцветного края. В какой-то момент огневики уже решили повернуть назад, но, оглянувшись, обнаружили, что пройдено больше двух третей пути. Так что, переглянувшись, друзья, решили, что возвращаться смысла нет. Оставшаяся часть, словно в компенсацию за предыдущую, была ровной и не преподносила никаких неприятных сюрпризов. На расположенных недалеко скалах росли кусты можжевельника, и друзья с удовольствием срывали спелые ягоды.
…Водопад был прекрасен. Расположенный внутри скалы, он каскадами стекал, нет, с брызгами несся вниз, оглушая громогласным рёвом.
- Налюбовался? – перекрикивая шум потоков воды, спросил Жарен.
Но Горень только отмахнулся, оглядываясь вокруг, словно пытался найти что-то невероятно важное. Подошёл максимально близко к водопаду, а потом шагнул за водяную завесу. Пять минут. Десять. Обеспокоенный Жарен шагнул вслед за другом. За струями водопада пряталась невысокая практически отвесная скала с небольшой лужайкой перед ней. Горень стоял на коленях, не шевеляс Но стоило Жарену сделать к нему пару шагов, как друг предостерегающе поднял руку, призывая остановиться. Наконец, Горень осторожно встал и отошел в сторону. На траве было довольно большое чашеобразное гнездо из сухих листьев, корней и стеблей. А внутри, на моховой подстилке, лежало палево-зеленоватое яйцо с красновато-коричневыми пятнами.
Именно в этот момент скорлупа начала трескаться, и вскоре оттуда вылез птенец. Не открывая глаз, он покрутил головой и пошёл, пошатываясь к Гореню. Огневик присел на корточки, протянул ей руку, на которую маленький птиц забрался. Крылатый малыш подпрыгнул, обернувшись язычком пламени, и приземлился обратно уже в пернатом обличии.
- Кто это? – спросил Жарен.
- Алоцвет.
- Не слышал про такую породу птиц…
- Это имя. А так это горихвост.
- Любой питомец, дарованной изначальной, нужен, - рассудительно произнёс огненный княжич.
- Жар, ты меня утешаешь, что ли? – рассмеялся Горень. – Для дипломата лучше питомца не найти. Кто будет особо приглядываться к небольшой птичке?
- Тогда я рад за тебя, Гор.
Горень не лукавил. Контакт, возникший за пару секунд, создал неожиданно сильное ментальное взаимодействие. И пусть птенец передавал только эмоции, Гор чувствовал, что Алоцвет может гораздо большее. И он оказался совершенно прав.
Друзья тщательно исследовали всё небольшое пространство за водопадом, но ничего интересного больше не нашли.
Ко времени посольства в Самоцветный край и Битум, и Алоцвет подросли и установили достаточно тесную связь с огневиками. Горихвост любил ездить на плече Гореня. Каждое утро птица будила огневика нежным «хии», «хии-чер-чер-чер...». Не сказать, что молодой воин и дипломат любил просыпаться так рано, зато образы, которые передавал крылатый напарник, который обладал уникальной способностью воспроизводить мысленно даже услышанные разговоры. Как ему это удавалось, понять никто не мог.
Жарен улыбнулся, вспоминая, как они тогда с Горенем вернулись домой с обретенными питомцами. Откровенно говоря, огненный княжич полагал, что их появление уж точно не останется незамеченным. И если на Алоцвета могли отреагировать более, чем спокойно. То летающий скат…. Но никто особо не удивился. Стражники просто поклонились и открыли двери. Вернулся огненный княжич с другом из путешествия, и хорошо. А о чем там княжеском доме-тереме будут разговаривать, им знать не положено. Жарен поднял голову, ожидая увидеть парящего в потоках воздуха Битума, но никого не увидел. Потянулся к возникшей связи и облегченно вздохнул: питомец поднялся высоко, укрывшись от глаз жителей края за серо-сизыми облаками и практически слился с ними. Успокоенный, Жарен перешагнул порог и отправился в родителям. Отчего-то он был совершенно уверен, что Битум найдёт способ оказаться в доме.
И княжич не ошибся. Как только он добрался в своём рассказе о появлении из необычного яйца Битума, стекло в комнате на миг потемнело, а через миг Жарен уже оказался в объятьях своего питомца.
- Черные крылья звёздного странника, - ахнула Искра.
- Пророчество сбывается, - глухо отозвался на слова жены князь.
- Какое пророчество? – удивленно спросил Жарен.
Но вместо родителей ответил Горень.
- Мне рассказывал дед. А тому ему в детстве поведал отец-ведун о вещем сне, посланном Изначальной.
Звёзды сияли. Кругом пустота.
Камень летел в форме яйца.
В озеро камень тот упадёт,
В озере камень тот оживёт,
Явится в мир огненный скат
И рядом с ним станет княжич крылат,
С именем ЦИ деву найдут
И отведут от мира беду.
- Какую беду? – спросил Жарен.
- О том Изначальная не сказала, - ответил Горень. – И предупреждая следующий вопрос, про деву с именем Ци я ничего не знаю.
- Изначальная никогда не предупреждает напрасно, - мягко заметила Искра. – Когда придёт время, мы получим новый знак или подсказку.- А сейчас давайте праздновать обретение питомцев.
…Беду с огненными змейками не ждал никто. Они рождались в жерле вулкана, прыгали наперегонки по стекающей лаве, а после сворачивались клубочками и засыпали и подножия огненных гор. Но огневики знали заветные слова, которые пробуждали змеек, и те помогали найти потерянное. Правда, было одно правило: найти то-то или кого-то должно было быть жизненно необходимо. Выполнив просьбу, змейки рассыпались искорками и возвращались к своим истокам.
Но за год до поездки в Самоцветный край змейки начали пропадать. Спустившись вниз, теперь змейки-клубочки не засыпали, а катились в сторону ближайшего горного соседа. После пересечения границы с Самоцветным краем, змейки возвращали себе свой изначальный огненный вид, начинали взбираться на один из горных отростков, а затем врастали в горную породу, превращаясь в рубиновые жилы. Одни становились ярко красными, другие – обретали фиолетовый отлив, третьи сверкали нежно розовым, четвёртые - удивляли жёлтым оттенком. Все попытки остановить змеек были безуспешными. Усиление охраны у границы тоже ничего не дало. Ни одного жителя Самоцветного края поблизости не было. Но змеек словно что-то влекло вперёд, будто неведомый магнит тянул их в определенное место. Или же кто-то придумал, как такой стихийный магнит создать. Конечно, сначала Искра и Зной заподозрили, что исчезновение змеек происходит по воле Хризопраза, но никаких странностей в размеренном ритме главы Самоцветном края не происходило, как и необычных встреч. Князь Хризопраз также регулярно заходил в зал с цветами из аметистов, дабы обрести спокойствие и привести мысли в порядок. Изумрудные каменные букеты исправно помогали целителям быстро излечивать. И по-прежнему на руке Хризопраза был на встречах и во время выступлений оставался браслет из голубых топазов.
Время шло, огненные путеводные змейки застывали драгоценными камнями, и никто не мог понять, отчего это происходит, и как остановить. И вот, когда Искра и Зной уже готовы были лично отправиться к Хризопразу, ведун пришёл поведать о новом послании Изначальной. И в нём снова прозвучало упоминание о деве с именем ЦИ.
Вот с этого послание и начался путь Жарена и Гореня в Самоцветный край уже с официальным визитом. Конечно, друзья отправились не одни, к соседям ехала целая делегация огневиков. И не с пустыми руками, а с дарами, как и полагается. Пока Жарен вёл официальные беседы с князем самоцветного края, Горень общался с простыми каменниками. Вот только ни в княжеском доме, ни в пещерах никто ничего про огненных змеек не слышал.
- Ну что ж, - отсутствие результата, наверное, тоже результат, - устало сказал Горень, заходя вечером в комнату огненного княжича.
- Ну как, как такое может быть, чтобы никто не слышал про огненных змееек! – воскликнул Жарен. – Хорошо ещё, что деву с именем ЦИ нашли.
- Двух дев. – отозвался Горень.
- И кто же вторая?
- Княжеская дочка.
- О, так вот почему Хризопраз так активно расхваливал дочь горного мастера. Чтобы не отдавать свою. Даже называл неполным именем - Крония.
- Но вот только дочка оказалась категорически не согласна с мнением папы-правителя, отыскала меня и заявила, что готова хоть завтра отправляться в Огненный край и спасать огненных змеек.
- Активная девушка, улыбнулся Жарен.
- Очень! – отозвался Горень. – Прямо вижу её несущейся впереди всех на огненном скакуне.
- Лучше на звездном скате. Пусть все решат, что наша делегация покинула благословенный Самоцветный край и, наконец, отправилась восвояси. А пока все будут любоваться на летящих файров, мы с Цитриной отправимся на Битуме к границе.
- Вчетвером. Файр всё равно даст оседлать себя только огневику.
- Или связанного с огневиком.
- Предлагаешь взять в жены княжескую дочку?- усмехнулся Горень.
- Достаточно обручиться, - абсолютно серьёзно ответил Жарен.
- Мне не хочется разделяться, Жар.
- Мне тоже, Гор. Вот только так будет правильнее.
- Верю будущему главе огненного края, - шутливо поклонился Горень и тут же получил в ответ дружеский подзатыльник.
- Осталось только сказать об этом избранным ЦИ.
- Надеюсь, споров не будет…
И споров, действительно, не было. Просто и Цитрина, и Циркония наотрез отказались следовать плану Жарена.
Такого поворота событий огневики не ожидали. Горень, практически всегда быстро находящий подход к любому собеседнику, уговорить обычно спокойную и покладистую Цитрину не мог. Устав придумывать новые и новые аргументы, один из лучших переговорщиков огневиков, не выдержал и воскликнул:
- Да почему? Что на самом деле мешает принять простое разумное решение?
- Сон. – спокойно сказала девушка.
- Сон? Просто сон? – в этот момент Горень, пожалуй, первый раз пожалел, что основным занятием выбрал дипломатию, а не военную науку. Как же просто было бы решить вопрос, используя право более сильного. Огневик даже на минуту представил себя и Цитрину, сражающихся на площадке, и невольно улыбнулся. И продолжил разговор уже более спокойно.
- А рассказать сон можешь?
Цитрина отрицательно покачала головой.
- Если я расскажу, то тропинки будущего могут сложиться в иной узор, и тот завяжется в такой узел, что и не разрубить…
- Да кто тебе это сказал?
- Мама Цири, Хрусталинка.
- Цири – это Циркония?
- Да.
- А почему тогда Хрусталинка пришла во сне к тебе, а не к дочке?
- Мама Цири сказала, что мы обе умеем слушать мир и чувствовать его. А Циркония, она слишком яркая и громкая…
- С этим не поспоришь. – И Горень невольно улыбнулся, вспоминая, как случайно застал Цирконию совсем не за княжеским занятием. Зайдя поздно вечером, после разговора с Жареном, на кухню выпить ягодного взвара, огневик заметил, как туда лёгкой тенью проскользнула девушка, подобралась к полке со специями и заменила одну баночку с темно-красного стекла на точно такую же. Дождавшись, когда Циркония покинет кухню, Горень решил проверить содержимое замененной баночки. Высыпал немного порошка на ладонь, понюхал, слизнул. Поморщился и со вздохом закрыл стеклянную ёмкость и поставил на место. Вкус у порошка, конечно, был горьковатый, но ядом эта смесь не была точно. А вот чем была? Было у Гореня несколько предположений, и одно из них подтвердилось буквально на следующий день.
Вечером следующего дня Жарен в красках рассказывал другу о курьезной ситуации, случившейся в княжеском доме. Хризопраз, переживавший, что единственная дочь никак не может выбрать себе стихийника по душе, постоянно знакомил Цирконию с достойными с его точки зрения молодыми людьми.
