СНЕЖНАЯ АРИЯ ДЛЯ БЛЕДНОЙ МОЛ(Л)И
ПРЕЛЮДИЯ ИЗНАЧАЛЬНАЯ. БОЖЕСТВЕННАЯ.
…В мире, отличном от людского, в пространстве небесном или параллельном обычному, раз в луннолетие, когда покровители дня и ночи оказываются равны по силе, происходят встречи божеств, меняющие судьбы и переплетающие нити бытия так, что и представить обычным смертным совершенно невозможно. А иногда и боги не знают, как распутать, не потревожив основы мироздания …
А пока боги решают судьбы, практически на каждой из планет мироздания находятся поэты, пишущие свои стихи про судьбу..
Не закажешь судьбу, не закажешь,
Что должно было сбыться, сбылось.
И словами всего не расскажешь,
Что мне в жизни прожить довелось.
Что мне в юности снилось ночами,
Что ночами мне снится сейчас,
Отчего весел я и печален, —
Это грустный и долгий рассказ.
Я листаю былого страницы,
Всё там — дружба, потери, любовь.
Не остаться тем дням, не забыться,
Не вернуться прошедшему вновь.
Пусть мне ветер волос не взъерошит,
И серьезён за здравье мой тост,
Жизнь до срока мне крылья не сложит,
А до срока ещё, как до звёзд*.
* стихи Ларисы Рубальской
Источник: https://poemata.ru/poets/rubalskaya-larisa/ne-zakazhesh-sudbu-ne-zakazhesh/
ПРЕЛЮДИЯ ПЕРВАЯ. ОЗНАКОМИТЕЛЬНАЯ.
- Где ты затаилась, моль бледная? - раздался вечно недовольный голос тетушки Рут. Хотя на самом деле моей тетушкой она не являлась. Зато приходилась троюродной сестрой знаменитому путешественнику и исследователю неведомых земель Рутгену Седому. Но Рутгена не было дома уже целый год, и характер "тётушки" становился день ото дня хуже. Первые три месяца она ворчала, что её непутёвый брат опять увлёкся поисками какого-то неведомого сокровища. Через полгода начала заглядывать в свою тайную шкатулку (удивительно, но на эту резную коробочку, действительно, никто, кроме меня никто не обращал внимания, словно она становилась невидимой для окружающих). Но я тоже умела становиться практически невидимой и сливаться со светом, как прозрачный лёд. Свои умения я старалась никому не показывать, но посмотреть пару раз на содержимое шкатулки смогла. Так вот, она была полна золотыми монетами и сверкающими разноцветными камнями.
Рутген и Рутна. Насколько похоже звучали имена родственников, настолько же сильно различались их характеры. Ленд* Рутген стремился подарить миру новые знания, а ленда Рутна жаждала загрести все сокровища мира себе. Думаю, и меня она согласилась принять к себе лишь потому, что была уверена: раз Рутген меня нашёл и назвал своим талисманом, значит, я обладаю каким-то даром или храню тайну о сокровище, а может, и сама им являюсь. Известный путешественник, обладающей изумительной интуицией и прекрасно разбирающихся в незнакомых людях, совершенно не видел истинного лица своей дальней родственницы. Быть может потому, что бывал у неё достаточно редко, привозя неведомые диковинки, а может, просто потому, что хотел верить, что в этом мире есть дом, где его ждут и любят.
Рутген Седой нашёл меня в глубоком сугробе. Я лежала, играла льдинками и смеялась. Сколько мне было тогда? Года два-три по человеческим меркам, не больше, наверное. Вот только я не была человеком. Люди не умеют превращать лёд в хрусталь и алмазы.
А именно это я и делала. Впрочем, Рутгену эта часть моих способностей была совершенно безразлична. Зато он оценил прочнейший алмазный каркас для своего самодельного чума. Нет, я не умела строить, зато обладала даром просить снег и лёд создавать желаемое.
Какое же удивлённое лицо было у Рутгена, когда он увидел, как поломанные жерди облепляют маленькие снежинки, распрямляя и восстанавливая сломанную конструкцию, а после укрепляют сооружение ледяными кристаллами. Правда, сверкали они даже сквозь накинутые на них меховые шкуры. Но день у Рутгена выдался тяжёлый, и он заснул, едва улёгся на старое походное лоскутное одеяло. Его когда-то заговорил для путешественника седой шаман с острова Драйконта, где по легенде отложила яйцо Звездная драконица. Была ли хоть капля истины в легенде, никто не знал, но одеяло исправно согревало в любую непогоду, не отсыревало, не рвалось, и все много лет лоскутки оставались такими же яркими. Шаман иногда снился Рутгену, и во сне в его белых волосах сияла алая прядь, как давний знак принадлежности к драконьему роду. После таких снов в жизни путешественника всегда происходило что-то необыкновенное. Пришёл в сон Рутгена шаман и накануне того пасмурного метельного дня, когда Рутген едва не заблудился в буране, пытаясь отыскать следы ледяных великанов Норгейста, а вместо этого нашёл меня.
ПРЕЛЮДИЯ ВТОРАЯ. АРТАЛИЙСКАЯ.
Молодой герцог Седрик Рутгениус был одним из самых завидных женихов не только столичной Артаны, но, пожалуй, и всего небольшого Арталийского королевства. Размером, правда, это королевство было с крупное герцогство соседних Горляндии, Витляндии, Флорандии и Айсландии.
Соседи между собой называли Арталию перекрёстком. Почему? Да потому, что Арталия располагалась точно в центре пересечения остальных четырёх государств, и именно на территории этого мини-королевства находился камень равновесия, гармонизирующий стихии и не позволяющий жарким ветрам юга, ледяным метелям Севера, грозным цунами запада и ядовитым лесам востока уничтожить всё живое. Более того, именно камень равновесия давал возможность охладить пустыню и ослабить ледяное дыхание льдов, направить океанские или морские ветра с потоками солёной воды вырвать с корнями ядовитые деревья и позволить их семенам в нужный момент унести ядовитые семена и заодно позволить прорасти им на морском дне уникальными водорослями, сохраняющими магию или болотными цветами, изменяющими чары. Заполучить такой уникальный артефакт были бы не против все «добрые соседи», вот только он буквально врос в землю, пустил магические «корни» по всей территории маленького королевства и отделить его от Арталии не было ни малейшей возможности.
Поэтому соседи завидовали, тихо скрипели зубами от невозможности оттяпать даже маленький кусочек, но нападать не рисковали. Поговорка, что на чужих ошибках учатся, на сей раз оказалась стопроцентно верной. Несколько столетий назад на Арталию решило напасть некое государство. Почему некое? Да потому никакой информации о нём не сохранилось. Войско во главе с правителем до границы дошло и эту границу даже переступило. Вот только после этого ни правителя, ни единого воина никто больше не видел и не слышал. А некое государство было разделено между ближайшими соседями.
Благодаря камню равновесия, а может, и какой другой магической неизвестной аномалии, каждый коренной артелиец обладал Даром. Именно Даром с большой буквы – уникальной способности достигать своей Мечты. При этом Мечта должна была быть тоже большой и настоящей.
Седрик Рутгениус с детства мечтал о путешествиях. Сначала, лет в пять, исследовал дня три ближайшие лес и болото, при том легко отличая съедобные ягоды и грибы от ядовитых, не заболел после пары ночёвок на земле и вернулся домой всего лишь с несколькими царапинами. Никто из родных тогда не поверил мальчику, что он услышал Зов и отправился на поиски чего-то неведомого. А найденное Седрик отчего-то не только показать, но и даже рассказать о нём не мог. Впрочем, даже если бы ему удалось разомкнуть уста, никто бы не поверил, что обычный камушек с прорисованным силуэтом птицы стоил трёхдневных блужданий.
Время шло. Седрик рос. И всё чаще стремился исследовать мир. Ему было интересно всё: наблюдение за соприкосновением крыльев пчелы и лепестков цветка; диковинки, которыми торговали на большой городской ярмарке приезжие купцы, и их рассказы о неведомых чудесах; легенды о давних временах и волшебных предметах, обнаруженные в древних свитках в семейной библиотеке; карты Арталии и соседних государств со странными значками, за каждыми из котором мальчику чудились скрытые тайны. И даже повзрослев и выяснив, что эти знаки всего лишь показывали места залежей металлов или горючего огня, вовсе не перестал верить в волшебство, чем сильно расстраивал родителей, известных создателей артефактов, и что уж скрывать, достаточно богатых. Нет, бесталанным артефактором Седрика никто не называл, но и Дара к этому занятию у него не было.
Поняв, что запретами ничего не добиться, родственники решили пойти совсем другим путём, насытив поездками Седрика так, чтобы ему это просто - напросто надоело, и он бы стал больше интересоваться семейным делом. План провалился. Младший Рутгениус не посещал популярные туристические достопримечательности, а отыскивал в каждом посещаемом месте какие-то странные для окружающих объекты. Но, похоже божественный покровитель путешественников явно был на стороне Седрика, потому что по возвращению домой выяснилось, что у Рутгениусов скоро будет не единственный наследник. В положенный срок у Седрика появились брат и сестра. Не желая создавать в далёком будущем нынешним новорожденным проблем с делением титула и наследства, Седрик сам, не прибегая ни к чьей помощи, втайне провёл обряд выхода из рода. Он любил своих родителей. Но не менее сильно жаждал следовать Зову открытия нового. Седрик много раз перечитал всё, что мог найти на эту тему в семейной библиотеке. Бережно перелистывал страницы древних фолиантов, желая найти другой путь, избежать обряда. Но ничего не находил. Зов тем временем становился всё сильнее. И всё же младший Рутгениус предпринял ещё одну попытку поговорить с родителями. Он подошел к их спальне, поднёс руку к двери, чтобы постучать и услышал громкий спор.
- Давай отпустим мальчика, - голос мамы звенел колокольчиком. - Судьба подарила нам ещё двоих детей. Думаю, мы сможем хотя бы одному из них привить такую же любовь к артефактам, как у нас с тобой.
- Ждать двадцать лет? - голос отца был похож на скрип старого дерева.
- Двадцать лет пролетят быстро. Мы и не заметим. Просто давай превратим обучение магии в игру, от которой младшие дети не захотят оторваться.
- Хорошо. Если через пять лет хотя бы у одного из наших детей появится хотя бы проблеск нашего Дара, я отпущу Седа.
- Но Дар и Зов не могут ждать пять лет...
- Значит, надо усыпить первый и заморозить второй...
- Но это будет тяжело для мальчика...
- Разговор окончен! - и сказано это было таким тоном, что спорить мама дальше не решилась.
Седрик тихо вернулся к себе. Он знал, про какой обряд говорил отец. Зелья и заклинания, действительно, на время приглушали желание отправиться в путь. Вот только вместе с Даром и Зовом они приглушали и краски окружающего мира, и чувства, и само желание жить. Иногда, при сильном всплеске неуправляемого дара, такой обряд давал возможность за пару дней успокоить потоки магии и не приносил вреда. Но пять лет... Седрик больше не колебался и в тот же вечер провёл свой обряд.
Выбор сделан. Жребий брошен.
Тайно проведен обряд.
Быть нельзя для всех хорошим
И пути уж нет назад.
Увидев, как на магическом гобелене с вышитым магическом древе рода одна из ветвей сначала потемнела, а потом сменила цвет, сообщая, что один из прямых потомков перестал таковым являться, родители, не сговариваясь, поспешили в малое святилище и обнаружили там, на полу, недвижимого и абсолютно седого молодого человека.
Жена лорда Рутгениуса едва сдерживала крик, наблюдая, как меняется лицо лежащего, искажая знакомые и любимые черты. А сам глава рода призвал книгу тайных записей, пытаясь найти способ обратить отречение вспять (а сомнений, что за обряд был проведён, не было!) и не находя его. Да и откуда бы взять подобным записям? До этого дня никто в истории рода не проводил отречение добровольно. Такое действо в большинстве случаев являлось наказанием за убийство родича или преступление, пятнающее честь и имя. Единственным исключениям из этого жестокого правила было милосердное отречение с потерей памяти. И оно было спасение для тех, кто, потеряв близкого сердцу человека, просто не мог жить дальше. Именовавшийся до того дня Седриком Рутгениусом преступлений не совершал и наказания не заслужил. Но не был он и несчастным влюблённым, не могущим жить без своей единственной. Оттого и предугадать последствия обряда было совершенно невозможно. Через несколько минут тревожного ожидания седой молодой человек открыл глаза, осмотрелся, и в его глазах не появилось и капли узнавания. Леди Рутгениус всё же не удержалась и всхлипнула, а её супруг в бессилии сжал кулаки. И тут малое святилище залило золотым светом, а около проведшего обряд показался солнечный бог. Он не принадлежал местному пантеону, но сомнений в его божественной сущности ни у кого сомнений не возникло.
Солнечный бог иного мира подошёл к ныне безымянному молодому мужчине, коснулся сияющей дланью его лба и негромко произнёс:
- Принадлежащий ранее роду Рутгениусов и именуемый до сего дня Седриком, отныне ты будешь зваться Рутген Седой. За жажду новых знаний дарую тебе Дар видения истинной цели и лёгких переходов. А вам, - бог повернулся супругам, - я дарую дом счастья и любви и добавил едва слышно, - забвение горестей.
Миг, - и ничего не напоминало о присутствии бога. На полу тоже никого не было. Лорд и леди недоуменно оглянулись, недоумевая, что они тут делают. Но тут раздался громкий рёв чем-то недовольных младенцев, и родители поспешили в детскую.
ПРЕЛЮДИЯ ТРЕТЬЯ. МОЛЛИНАРА АЙС ДОМИНА.
Плетение нитей судьбы даровало мне новое рождение в семье Ледяных правителей. Почему новое? Потому что ледяные домины не умирали, а превращались в лёд, таяли в первый день прихода Пробуждающей, в начале краткого сезона Жара поднимались к достаточно холодному сиреневому светилу, какое-то время пребывали в божественном безвременье, а после снова возрождались. Чаще всего в семьи Высоких родов возвращались те, кто уже принадлежал им ранее. Но случались и исключения. Таким исключением в королевстве Пылающего Льда оказалась и я.
Мужчины Высоких родов были Защищающими, а женщины – Творящими. Твёрдость льда и Творящее пламя, соединяясь, создавали дар совершенства. Любовь была для такого слияния идеальным стержнем, но и доверия и взаимного уважения тоже было вполне достаточно. Женщины творили, а мужчины защищали не только их, но и созданное. При этом сотворённое изо льда благодаря переплетению магических потоков могло принять и сохранить свойства любых веществ.
Каждый город и само королевство управлялись Равновесными Советами Двенадцати, состоявший поровну из представителей обоих даров. Не сказать, что важные решения всегда принимались без споров, но хвала 12ти Божественным Покровителям и Покровительницам, но до глубоких раздоров дело не доходило. Причинами этого могли быть и сильное божественное покровительство; и относительно небольшие размеры королевства, две трети которого были покрыты снегом и льдом; и желание «добрых» соседей, знавших, что единение даров действует только на территории Пылающего Льда, но постоянно пытающихся выкрасть Творца и Защитника, а в идеале и откусить часть королевства.
ПРЕЛЮДИЯ ИЗНАЧАЛЬНАЯ. БОЖЕСТВЕННАЯ.
…В мире, отличном от людского, в пространстве небесном или параллельном обычному, раз в луннолетие, когда покровители дня и ночи оказываются равны по силе, происходят встречи божеств, меняющие судьбы и переплетающие нити бытия так, что и представить обычным смертным совершенно невозможно. А иногда и боги не знают, как распутать, не потревожив основы мироздания …
А пока боги решают судьбы, практически на каждой из планет мироздания находятся поэты, пишущие свои стихи про судьбу..
Не закажешь судьбу, не закажешь,
Что должно было сбыться, сбылось.
И словами всего не расскажешь,
Что мне в жизни прожить довелось.
Что мне в юности снилось ночами,
Что ночами мне снится сейчас,
Отчего весел я и печален, —
Это грустный и долгий рассказ.
Я листаю былого страницы,
Всё там — дружба, потери, любовь.
Не остаться тем дням, не забыться,
Не вернуться прошедшему вновь.
Пусть мне ветер волос не взъерошит,
И серьезён за здравье мой тост,
Жизнь до срока мне крылья не сложит,
А до срока ещё, как до звёзд*.
* стихи Ларисы Рубальской
Источник: https://poemata.ru/poets/rubalskaya-larisa/ne-zakazhesh-sudbu-ne-zakazhesh/
ПРЕЛЮДИЯ ПЕРВАЯ. ОЗНАКОМИТЕЛЬНАЯ.
- Где ты затаилась, моль бледная? - раздался вечно недовольный голос тетушки Рут. Хотя на самом деле моей тетушкой она не являлась. Зато приходилась троюродной сестрой знаменитому путешественнику и исследователю неведомых земель Рутгену Седому. Но Рутгена не было дома уже целый год, и характер "тётушки" становился день ото дня хуже. Первые три месяца она ворчала, что её непутёвый брат опять увлёкся поисками какого-то неведомого сокровища. Через полгода начала заглядывать в свою тайную шкатулку (удивительно, но на эту резную коробочку, действительно, никто, кроме меня никто не обращал внимания, словно она становилась невидимой для окружающих). Но я тоже умела становиться практически невидимой и сливаться со светом, как прозрачный лёд. Свои умения я старалась никому не показывать, но посмотреть пару раз на содержимое шкатулки смогла. Так вот, она была полна золотыми монетами и сверкающими разноцветными камнями.
Рутген и Рутна. Насколько похоже звучали имена родственников, настолько же сильно различались их характеры. Ленд* Рутген стремился подарить миру новые знания, а ленда Рутна жаждала загрести все сокровища мира себе. Думаю, и меня она согласилась принять к себе лишь потому, что была уверена: раз Рутген меня нашёл и назвал своим талисманом, значит, я обладаю каким-то даром или храню тайну о сокровище, а может, и сама им являюсь. Известный путешественник, обладающей изумительной интуицией и прекрасно разбирающихся в незнакомых людях, совершенно не видел истинного лица своей дальней родственницы. Быть может потому, что бывал у неё достаточно редко, привозя неведомые диковинки, а может, просто потому, что хотел верить, что в этом мире есть дом, где его ждут и любят.
Рутген Седой нашёл меня в глубоком сугробе. Я лежала, играла льдинками и смеялась. Сколько мне было тогда? Года два-три по человеческим меркам, не больше, наверное. Вот только я не была человеком. Люди не умеют превращать лёд в хрусталь и алмазы.
А именно это я и делала. Впрочем, Рутгену эта часть моих способностей была совершенно безразлична. Зато он оценил прочнейший алмазный каркас для своего самодельного чума. Нет, я не умела строить, зато обладала даром просить снег и лёд создавать желаемое.
Какое же удивлённое лицо было у Рутгена, когда он увидел, как поломанные жерди облепляют маленькие снежинки, распрямляя и восстанавливая сломанную конструкцию, а после укрепляют сооружение ледяными кристаллами. Правда, сверкали они даже сквозь накинутые на них меховые шкуры. Но день у Рутгена выдался тяжёлый, и он заснул, едва улёгся на старое походное лоскутное одеяло. Его когда-то заговорил для путешественника седой шаман с острова Драйконта, где по легенде отложила яйцо Звездная драконица. Была ли хоть капля истины в легенде, никто не знал, но одеяло исправно согревало в любую непогоду, не отсыревало, не рвалось, и все много лет лоскутки оставались такими же яркими. Шаман иногда снился Рутгену, и во сне в его белых волосах сияла алая прядь, как давний знак принадлежности к драконьему роду. После таких снов в жизни путешественника всегда происходило что-то необыкновенное. Пришёл в сон Рутгена шаман и накануне того пасмурного метельного дня, когда Рутген едва не заблудился в буране, пытаясь отыскать следы ледяных великанов Норгейста, а вместо этого нашёл меня.
ПРЕЛЮДИЯ ВТОРАЯ. АРТАЛИЙСКАЯ.
Молодой герцог Седрик Рутгениус был одним из самых завидных женихов не только столичной Артаны, но, пожалуй, и всего небольшого Арталийского королевства. Размером, правда, это королевство было с крупное герцогство соседних Горляндии, Витляндии, Флорандии и Айсландии.
Соседи между собой называли Арталию перекрёстком. Почему? Да потому, что Арталия располагалась точно в центре пересечения остальных четырёх государств, и именно на территории этого мини-королевства находился камень равновесия, гармонизирующий стихии и не позволяющий жарким ветрам юга, ледяным метелям Севера, грозным цунами запада и ядовитым лесам востока уничтожить всё живое. Более того, именно камень равновесия давал возможность охладить пустыню и ослабить ледяное дыхание льдов, направить океанские или морские ветра с потоками солёной воды вырвать с корнями ядовитые деревья и позволить их семенам в нужный момент унести ядовитые семена и заодно позволить прорасти им на морском дне уникальными водорослями, сохраняющими магию или болотными цветами, изменяющими чары. Заполучить такой уникальный артефакт были бы не против все «добрые соседи», вот только он буквально врос в землю, пустил магические «корни» по всей территории маленького королевства и отделить его от Арталии не было ни малейшей возможности.
Поэтому соседи завидовали, тихо скрипели зубами от невозможности оттяпать даже маленький кусочек, но нападать не рисковали. Поговорка, что на чужих ошибках учатся, на сей раз оказалась стопроцентно верной. Несколько столетий назад на Арталию решило напасть некое государство. Почему некое? Да потому никакой информации о нём не сохранилось. Войско во главе с правителем до границы дошло и эту границу даже переступило. Вот только после этого ни правителя, ни единого воина никто больше не видел и не слышал. А некое государство было разделено между ближайшими соседями.
Благодаря камню равновесия, а может, и какой другой магической неизвестной аномалии, каждый коренной артелиец обладал Даром. Именно Даром с большой буквы – уникальной способности достигать своей Мечты. При этом Мечта должна была быть тоже большой и настоящей.
Седрик Рутгениус с детства мечтал о путешествиях. Сначала, лет в пять, исследовал дня три ближайшие лес и болото, при том легко отличая съедобные ягоды и грибы от ядовитых, не заболел после пары ночёвок на земле и вернулся домой всего лишь с несколькими царапинами. Никто из родных тогда не поверил мальчику, что он услышал Зов и отправился на поиски чего-то неведомого. А найденное Седрик отчего-то не только показать, но и даже рассказать о нём не мог. Впрочем, даже если бы ему удалось разомкнуть уста, никто бы не поверил, что обычный камушек с прорисованным силуэтом птицы стоил трёхдневных блужданий.
Время шло. Седрик рос. И всё чаще стремился исследовать мир. Ему было интересно всё: наблюдение за соприкосновением крыльев пчелы и лепестков цветка; диковинки, которыми торговали на большой городской ярмарке приезжие купцы, и их рассказы о неведомых чудесах; легенды о давних временах и волшебных предметах, обнаруженные в древних свитках в семейной библиотеке; карты Арталии и соседних государств со странными значками, за каждыми из котором мальчику чудились скрытые тайны. И даже повзрослев и выяснив, что эти знаки всего лишь показывали места залежей металлов или горючего огня, вовсе не перестал верить в волшебство, чем сильно расстраивал родителей, известных создателей артефактов, и что уж скрывать, достаточно богатых. Нет, бесталанным артефактором Седрика никто не называл, но и Дара к этому занятию у него не было.
Поняв, что запретами ничего не добиться, родственники решили пойти совсем другим путём, насытив поездками Седрика так, чтобы ему это просто - напросто надоело, и он бы стал больше интересоваться семейным делом. План провалился. Младший Рутгениус не посещал популярные туристические достопримечательности, а отыскивал в каждом посещаемом месте какие-то странные для окружающих объекты. Но, похоже божественный покровитель путешественников явно был на стороне Седрика, потому что по возвращению домой выяснилось, что у Рутгениусов скоро будет не единственный наследник. В положенный срок у Седрика появились брат и сестра. Не желая создавать в далёком будущем нынешним новорожденным проблем с делением титула и наследства, Седрик сам, не прибегая ни к чьей помощи, втайне провёл обряд выхода из рода. Он любил своих родителей. Но не менее сильно жаждал следовать Зову открытия нового. Седрик много раз перечитал всё, что мог найти на эту тему в семейной библиотеке. Бережно перелистывал страницы древних фолиантов, желая найти другой путь, избежать обряда. Но ничего не находил. Зов тем временем становился всё сильнее. И всё же младший Рутгениус предпринял ещё одну попытку поговорить с родителями. Он подошел к их спальне, поднёс руку к двери, чтобы постучать и услышал громкий спор.
- Давай отпустим мальчика, - голос мамы звенел колокольчиком. - Судьба подарила нам ещё двоих детей. Думаю, мы сможем хотя бы одному из них привить такую же любовь к артефактам, как у нас с тобой.
- Ждать двадцать лет? - голос отца был похож на скрип старого дерева.
- Двадцать лет пролетят быстро. Мы и не заметим. Просто давай превратим обучение магии в игру, от которой младшие дети не захотят оторваться.
- Хорошо. Если через пять лет хотя бы у одного из наших детей появится хотя бы проблеск нашего Дара, я отпущу Седа.
- Но Дар и Зов не могут ждать пять лет...
- Значит, надо усыпить первый и заморозить второй...
- Но это будет тяжело для мальчика...
- Разговор окончен! - и сказано это было таким тоном, что спорить мама дальше не решилась.
Седрик тихо вернулся к себе. Он знал, про какой обряд говорил отец. Зелья и заклинания, действительно, на время приглушали желание отправиться в путь. Вот только вместе с Даром и Зовом они приглушали и краски окружающего мира, и чувства, и само желание жить. Иногда, при сильном всплеске неуправляемого дара, такой обряд давал возможность за пару дней успокоить потоки магии и не приносил вреда. Но пять лет... Седрик больше не колебался и в тот же вечер провёл свой обряд.
Выбор сделан. Жребий брошен.
Тайно проведен обряд.
Быть нельзя для всех хорошим
И пути уж нет назад.
Увидев, как на магическом гобелене с вышитым магическом древе рода одна из ветвей сначала потемнела, а потом сменила цвет, сообщая, что один из прямых потомков перестал таковым являться, родители, не сговариваясь, поспешили в малое святилище и обнаружили там, на полу, недвижимого и абсолютно седого молодого человека.
Жена лорда Рутгениуса едва сдерживала крик, наблюдая, как меняется лицо лежащего, искажая знакомые и любимые черты. А сам глава рода призвал книгу тайных записей, пытаясь найти способ обратить отречение вспять (а сомнений, что за обряд был проведён, не было!) и не находя его. Да и откуда бы взять подобным записям? До этого дня никто в истории рода не проводил отречение добровольно. Такое действо в большинстве случаев являлось наказанием за убийство родича или преступление, пятнающее честь и имя. Единственным исключениям из этого жестокого правила было милосердное отречение с потерей памяти. И оно было спасение для тех, кто, потеряв близкого сердцу человека, просто не мог жить дальше. Именовавшийся до того дня Седриком Рутгениусом преступлений не совершал и наказания не заслужил. Но не был он и несчастным влюблённым, не могущим жить без своей единственной. Оттого и предугадать последствия обряда было совершенно невозможно. Через несколько минут тревожного ожидания седой молодой человек открыл глаза, осмотрелся, и в его глазах не появилось и капли узнавания. Леди Рутгениус всё же не удержалась и всхлипнула, а её супруг в бессилии сжал кулаки. И тут малое святилище залило золотым светом, а около проведшего обряд показался солнечный бог. Он не принадлежал местному пантеону, но сомнений в его божественной сущности ни у кого сомнений не возникло.
Солнечный бог иного мира подошёл к ныне безымянному молодому мужчине, коснулся сияющей дланью его лба и негромко произнёс:
- Принадлежащий ранее роду Рутгениусов и именуемый до сего дня Седриком, отныне ты будешь зваться Рутген Седой. За жажду новых знаний дарую тебе Дар видения истинной цели и лёгких переходов. А вам, - бог повернулся супругам, - я дарую дом счастья и любви и добавил едва слышно, - забвение горестей.
Миг, - и ничего не напоминало о присутствии бога. На полу тоже никого не было. Лорд и леди недоуменно оглянулись, недоумевая, что они тут делают. Но тут раздался громкий рёв чем-то недовольных младенцев, и родители поспешили в детскую.
ПРЕЛЮДИЯ ТРЕТЬЯ. МОЛЛИНАРА АЙС ДОМИНА.
Плетение нитей судьбы даровало мне новое рождение в семье Ледяных правителей. Почему новое? Потому что ледяные домины не умирали, а превращались в лёд, таяли в первый день прихода Пробуждающей, в начале краткого сезона Жара поднимались к достаточно холодному сиреневому светилу, какое-то время пребывали в божественном безвременье, а после снова возрождались. Чаще всего в семьи Высоких родов возвращались те, кто уже принадлежал им ранее. Но случались и исключения. Таким исключением в королевстве Пылающего Льда оказалась и я.
Мужчины Высоких родов были Защищающими, а женщины – Творящими. Твёрдость льда и Творящее пламя, соединяясь, создавали дар совершенства. Любовь была для такого слияния идеальным стержнем, но и доверия и взаимного уважения тоже было вполне достаточно. Женщины творили, а мужчины защищали не только их, но и созданное. При этом сотворённое изо льда благодаря переплетению магических потоков могло принять и сохранить свойства любых веществ.
Каждый город и само королевство управлялись Равновесными Советами Двенадцати, состоявший поровну из представителей обоих даров. Не сказать, что важные решения всегда принимались без споров, но хвала 12ти Божественным Покровителям и Покровительницам, но до глубоких раздоров дело не доходило. Причинами этого могли быть и сильное божественное покровительство; и относительно небольшие размеры королевства, две трети которого были покрыты снегом и льдом; и желание «добрых» соседей, знавших, что единение даров действует только на территории Пылающего Льда, но постоянно пытающихся выкрасть Творца и Защитника, а в идеале и откусить часть королевства.
