Огни Шенора
У меня в кармане вибрирует портативный коммуникатор.
«Привет, любимый. Твой ком в кабинете не отвечает, значит, ты опять на задании и пропустишь обед. Заранее целую. Что приготовить на ужин?»
— Опять Ирна? — на лице моего напарника, комиссара Кивана, я вижу ехидную ухмылку. Она всегда появляется, когда речь заходит о моей супруге. Сам-то он не женат.
— Разумеется, как по часам. Всё боится, что я вляпаюсь в историю с этой работой, — отвечаю я, одновременно набирая ответ: «Что-нибудь, что можно быстро разогреть — возможно, я буду ещё позже обычного. Не скучай, целую, обещаю приехать живым».
— Тебе бы, Сато, не о личном думать. Наверняка случилось нечто ужасное, раз нас вызвали в королевскую резиденцию, — советует напарник, размашисто вышагивая по коридору следственного комитета.
Я от него лишь отмахиваюсь. Понятно, что просто так следователей Девятого отдела секретной службы во дворец приглашать не будут. И вдвойне настораживает, что подробности обещали сообщить лишь на месте. Дело определённо будет непростым...
Охрана, встретившая нас у ворот, молча сопровождает весь оставшийся путь. Мы проходим через двор, мимо золочёного памятника королевской семье — круглого и величественного мемориала, состоящего из множества статуй, которые добавляют или убирают в зависимости от капризов действующего монарха. Шагаем сквозь арочный проём, украшенный резным орнаментом, и поднимаемся по широкой, но состоящей всего лишь из шести ступеней светящейся лестницы. Идём к Малому бальному залу, где обитатели дворца учатся танцевать.
Едва увидев на дверях этого зала следы от мелких осколков, я осознаю — на наших глазах творится история. По телу бежит лёгкая дрожь, тем не менее я беру себя в руки и переступаю порог этого помещения.
Мрачные предположения моего напарника оправдались: всемогущий король Шенора Трезен Реш ви'Дланс мёртв. Лежит, раскинув руки, упираясь головой в стену собственного дворца. И даже без экспертизы понятно, что он умер от взрыва: зал разгромлен, в центре воронка, покрытие пола взодрано, зеркала на стенах разбиты, а со стен и потолка отлетела часть лепнины. Но самое жуткое зрелище — останки фаворитки короля. Похоже, девушка попала прямо в эпицентр, и то, что от неё осталось, вызывает лишь содрогание.
Для жителей Шенора взрывы — явление обыденное. Волей судьбы мы живём на планете, которую постоянно бомбардируют бесчисленные метеориты. Именно поэтому города у нас все без исключения расположены глубоко под землёй. Беднота населяет искусственные тоннели, а те, кто побогаче, могут позволить себе сооружать подобия зданий в громадных пещерах. Острой необходимости в этом нет, но нас упорно тянет к тому, чтобы обустроиться так же, как это делают обитатели других планет.
Именно в одной из таких пещер стоит дворец короля. Над ним даже сияет имитация неба. И точно есть что-то зловеще-символичное в том, что заговорщики выбрали именно взрыв в качестве метода устранения главы правящей династии, и именно в этом самом месте, так непохожем на остальной Шенор.
— Добрый день, комиссар Сато. Гм... Если можно так сказать, конечно, — грубовато шутит полковник Дилхел, крепко сжимая в руках папку с бумагами.
Невысокий, смуглый, да ещё и в очках, он меньше всего похож на начальника Третьего отдела криминалистики. А ведь так, по сути, и есть. И это его подчинённые сейчас досконально изучают каждый миллиметр зала.
— Сказать-то можно, только факта это не изменит, — я выразительно смотрю на тело короля, которое аккуратно накрывают чёрной тканью.
— Н-да... Да... Факт есть факт, — в тон мне соглашается полковник. — И то, что расследовать пригласили именно вас...
— Оставим формальности, — морщусь я, прекрасно понимая, в чём проблема. — Я, как и вы, вовсе не рад, что дело оказалось в нашей юрисдикции. Все тайные операции в ведении вашего отдела.
— В том и вопрос, что никакой тайны тут нет. — Полковник Дилхел болезненно морщится, но продолжает: — Взрыв произошёл внутри фаворитки короля, фиссы Адхи Цинлиф. Она оказалась убийцей-смертницей. Не исключено, что сама не знала о том, что её используют. У девушки не совсем обычная биография. С детства она страдала рядом врождённых заболеваний, в частности ей пришлось заменить ноги и часть внутренних органов на искусственные.
— Так она скрытый механоид? — до этого благоразумно молчавший, Киван не смог сдержать возгласа удивления. И это понятно — чаще всего протезы носят ветераны бесчисленных войн между Шенором и другими мирами, а уж никак как не леди из высшего общества.
— Именно. А ваш Девятый отдел специализируется как раз на таких делах.
— Понятно, — я вынужденно киваю. — Что ещё известно на данный момент?
— Не очень много. Ждём заключения от экспертов о природе взрывчатого вещества и о состоянии охранных систем. Дело в том, что даже фавориток короля перед входом во дворец тщательно проверяют... — Полковник, деловито раскрыв папку и перебрав бумаги, достаёт скромную пачку из десяти листов. — Вот досье персонального врача фиссы Цинлиф и личные дела всех дежуривших в эти сутки стражников. Думаю, вы захотите начать с них.
Я бегло просматриваю дела и передаю их Кивану. Увы, глаз ни за что не зацепился: обычные лица обычных шенориан.
— Среди стражи короля нет механоидов? — спрашиваю у Дилхела и сразу замечаю, как он замялся.
— Для королевской семьи это деликатный вопрос. Большинство механоидов — ветераны войн, среди них могут оказаться безумцы, считающие, что король лично виновен в их увечьях. И это несмотря на то, что мы уже много лет формируем общественное мнение о механизации тела как крайне почётной и уважаемой процедуре. Потому да, среди стражи механоидов нет. Это личная инициатива начальника стражи. Тем более странно, что король выбрал себе в фаворитки Адху Цинлиф, но об этом лучше расскажут обитатели дворца. А сейчас, извините, у меня тоже масса работы.
Полковник направляется обратно к своим людям, а мы с Киваном остаёмся один на один с вручёнными нам делами.
— С чего начнём, комиссар Сато? — спрашивает у меня напарник.
— Думаю, с начальника стражи Псорна ви'Дланса. Он сейчас обязан быть здесь.
— Нет. Я уверен в своих людях как в самом себе. Они проходят тщательную проверку. И регулярные тесты. А вот любовницы покойного короля и его сыновей... Тут у меня, дихол их раздери, нет власти. Они приводят кого хотят. И развлекаются с ними, где хотят. Нас могут даже не поставить в известность.
Начальник дворцовой стражи — высокий худощавый субъект с необычайно тёмными для шенорианца волосами и активной мимикой — дёргается и оправдывается рваными, не такими уж литературными фразами. Хоть мы и ведём допрос в его же собственном кабинете, он явно ощущает себя некомфортно. Ещё бы — карьера, а то и жизнь, сейчас висит на волоске.
— Что вы можете сказать о фиссе Цинлиф? — Киван продолжает допрос, пока я, делая вид, что безразлично рассматриваю убранство кабинета, пытаюсь составить психологический портрет этого шенорианина. К слову, в нём действительно есть на что посмотреть: в прошлом начальник стражи был известным спортсменом, потом адмиралом флота. Так что в кабинете все полки заставлены наградами и трофеями. К тому же Псорн ведь носит династическое имя ви'Длансов, является троюродным братом короля, и, на мой взгляд, он достойный претендент на трон, хотя и публично отрёкся от прав на него ещё лет двадцать назад. Добрый, отзывчивый, не лишённый чувства юмора, уважаемый всеми его подчинёнными. Не хочется его подозревать, но служба обязывает...
— Король всегда любил странных девушек. Но в страсти к Адхе превзошёл сам себя. — Псорн нервно черкает на бумажке какие-то узоры. — Я всеми силами старался оградить его от ветеранов войн, особенно от механоидов. Но при этом делал ставку на ветеранов в целом. А нужно было внимательнее присматривать именно за механоидами, причём любыми, включая гражданских. Не рассчитал, что опасность придёт именно оттуда.
— Если можно, поподробнее о детстве фиссы Цинлиф и обстоятельствах знакомства с королём. — Мой напарник старается говорить с непроницаемым лицом, хотя мне видно, что его крайне напрягает личность допрашиваемого.
— Трезен питал слабость к балеринам, а Адха была очень красива и изящна. — Отодвинувшись от стола, Псорн достаёт из ящика и протягивает нам фотографию стройной кудрявой блондинки в бальном платье. — Её ноги — настоящий шедевр врачей и инженеров. Визуально неотличимые от плоти, они не уставали и не стирались. Родители Адхи, обычные разорившиеся дворяне, все свои сбережения вложили в дочь. Она родилась очень больной девочкой: куча операций и замена части органов искусственными прямо с рождения. Но вряд ли они могли предвидеть, что однажды в поисках очередной любовницы король приедет именно в её танцевальный класс и влюбится без памяти.
— Вы проверяли связи фиссы Цинлиф? Может, было что-то подозрительное?
— Король не одобрял подобные проверки, но мы их всё равно проводили. На первый взгляд, всё было чисто. Хотя один момент всё же меня насторожил: её протезы были изготовлены в той же клинике, где проходят механизацию и обслуживание бойцы элитного отряда «Панцирь Б», а он, сами знаете, состоит из ветеранов, потерявших свою боеспособность. Я бы на вашем месте начал копать именно там. Ведь кто-то встроил в фиссу бомбу, да ещё и так виртуозно, что наши датчики ничего не засекли.
«Панцирь Б»...
Разумеется, нам с Киваном хорошо знаком этот элитный отряд. Он комплектуется из раненых солдат, у которых полностью ампутировали руки и ноги или же по максимуму заменяли внутренние органы. То, что оставалось от человека, закрывалось специальным скафандром марки «драгун», после чего бойцы становились чем-то вроде доспехов с человеческой головой. Нет-нет да кто-нибудь из этого отряда сходил с ума либо связывался с бандитами и становился очередным клиентом именно нашего Девятого отдела, специализировавшегося на связанных с механоидами уголовных делах. Последнее громкое дело, связанное с подразделением «Панцирь Б», произошло всего пару месяцев назад: боец отряда ворвался в дом к бывшей любовнице и устроил там настоящую бойню. После этого на Шеноре начали поговаривать о запрете деятельности этого подразделения.
— С этого момента поподробнее, — я наконец вмешиваюсь в разговор. Жизнь давно научила меня не верить в случайные совпадения. Все государственные перевороты совершают военные, и раз в подобном деле они проявили себя, в любом случае это точно следует проверить.
— Клиника «Элитпротез». — Псорн пожимает плечами. — Мы их проверяли множество раз, но у семьи Цинлиф был отдельный врач, специализирующийся лишь на гражданских заказчиках.
— У вас есть отчёты по этим проверкам? — уточняет Киван.
— Разумеется. — Начальник стражи достаёт с одной из полок папку и вручает нам. — Здесь всё, что я смог собрать на семью фиссы Цинлиф, включая те данные, что получены... нелегально вопреки приказу короля.
— Спасибо, — я широко улыбаюсь собеседнику и пожимаю ему на прощание руку. — Вы очень помогли следствию. Нам нужно идти, но, если вдруг вспомните ещё что-то, вы знаете, как нас найти.
— Разумеется. — Псорн с облегчением возвращается к своим делам.
— Что насчёт него думаешь? — интересуется Киван, когда двери кабинета закрываются за нашими спинами.
— Вряд ли врёт. Нам нужно съездить в эту клинику...
Отвечая, я заглядываю в коммуникатор и вижу новое сообщение, пришедшее от жены: «Ладно, я схожу в магазин за заморозкой».
«Не обижайся, малыш. Очень серьёзное дело, возможно, меня даже повысят», — пишу быстро, стараясь не отставать от идущего чуть впереди напарника.
Не люблю здание «Элитпротеза». Бывать в нём по долгу службы приходится регулярно, но впечатления каждый раз неприятные. Не отпускает ощущение, что архитектор целенаправленно запутывал коридоры, чтобы посетителям не так легко было найти нужное отделение.
Лишь через десять минут блужданий мы заходим в двери кабинета доктора Найзла, который уже взят под контроль сотрудниками отдела жандармерии.
— Ну хоть кого-то отправили ко мне! Может, хотя бы вы объясните, что здесь происходит? — бросается нам навстречу доктор. Пожилой суховатый мужчина, он искренне радуется нашему приходу. Ещё бы, он уже час не может работать из-за начавшегося обыска в клинике.
— Вы лечащий врач фиссы Адхи Цинлиф? — уточняет Киван.
— Да. Но я сегодня слышу этот вопрос уже по меньшей мере в десятый раз. Так что случилось-то?
— Доктор Найзл, мне кажется, вы не понимаете, кто здесь задаёт вопросы. Что ж, я буду откровенен и очень надеюсь на ответную честность, — суровый взгляд напарника пронзил доктора насквозь, и тот невольно поёжился, отступая к своему столу, чтобы сесть. — От этой честности зависит ваша жизнь. Одно лишь подозрение в малейшей лжи в ваших показаниях, и я вам гарантирую самую сырую и полную насекомых камеру до конца жизни. Так что хорошо думайте перед каждым ответом. И старайтесь отвечать максимально чётко и лаконично. Вам понятно?
— Да, — вот теперь доктор испуган по-настоящему, у него даже начинают дрожать пальцы, которыми он вцепился в подлокотники кресла.
— Тогда начнём сначала. Вы лечащий доктор фиссы Адхи Цинлиф?
— Да, я.
— Вы автор её протезов?
— Не один я. Тут вся лаборатория постаралась.
— Но оперировали вы?
— Да.
— Когда вы последний раз проводили обслуживание её протезов?
— Двадцать дней назад. С тех пор я её не видел.
— Фисса что-то говорила о своих протезах? Может, жаловалась?
— М-м-м... Нет. Она последний год вообще была не очень разговорчива.
— Вы сами заметили что-нибудь странное в её протезах?
— Уф-ф-ф... Ну...
Доктор в очередной раз мнётся, и я не выдерживаю.
— Он бесполезен, — припечатываю жёстко. — Передадим дознавателям для допроса с пристрастием.
Киван кивает, и мы оба делаем вид, что собираемся уходить.
— Стойте! — Найзл аж подскакивает в кресле. — Стойте, я всё расскажу! Клянусь!
Напарник вопросительно смотрит на меня, и я махаю рукой типа «ладно, дадим шанс».
— У вас половина попытки, доктор, — мрачно сообщаю допрашиваемому.
— Да, заметил. Ещё как заметил, — на глазах доктора появляются слёзы. — Последние три раза она приходила с нелегальными модификациями.
— Что значит нелегальными? — насторожился Киван.
— Военного образца. Не все модификации разрешены гражданским.
— Где они были установлены?
— Я не знаю. Честно! Но точно не в нашей клинике.
— Откуда такая уверенность?
— Швы и соединения сделаны на оборудовании, которое мы не используем. Такое применяется в основном в полевых условиях, во время боевых действий.
— Почему не доложили?
— Она заплатила мне за молчание.
— Подумайте хорошенько, доктор, — снова вмешиваюсь я. — Назовите хотя бы одну причину, по которой мы не должны арестовать вас за пособничество в нелегальной торговле модификациями.
— Я думаю, это как-то связано с ребятами из «Панцирь Б», — выпаливает Найзл. — У них есть всё необходимое для обслуживания сложных механоидов именно такого типа. К тому же медсёстры шептались, что Адха познакомилась и общалась в коридорах клиники с кем-то из военных. По времени это совпадает со странными изменениями в её поведении.
— Это всё?
— Да. Клянусь, что не знаю большего. Я просто врач...
У меня в кармане вибрирует портативный коммуникатор.
«Привет, любимый. Твой ком в кабинете не отвечает, значит, ты опять на задании и пропустишь обед. Заранее целую. Что приготовить на ужин?»
— Опять Ирна? — на лице моего напарника, комиссара Кивана, я вижу ехидную ухмылку. Она всегда появляется, когда речь заходит о моей супруге. Сам-то он не женат.
— Разумеется, как по часам. Всё боится, что я вляпаюсь в историю с этой работой, — отвечаю я, одновременно набирая ответ: «Что-нибудь, что можно быстро разогреть — возможно, я буду ещё позже обычного. Не скучай, целую, обещаю приехать живым».
— Тебе бы, Сато, не о личном думать. Наверняка случилось нечто ужасное, раз нас вызвали в королевскую резиденцию, — советует напарник, размашисто вышагивая по коридору следственного комитета.
Я от него лишь отмахиваюсь. Понятно, что просто так следователей Девятого отдела секретной службы во дворец приглашать не будут. И вдвойне настораживает, что подробности обещали сообщить лишь на месте. Дело определённо будет непростым...
***
Охрана, встретившая нас у ворот, молча сопровождает весь оставшийся путь. Мы проходим через двор, мимо золочёного памятника королевской семье — круглого и величественного мемориала, состоящего из множества статуй, которые добавляют или убирают в зависимости от капризов действующего монарха. Шагаем сквозь арочный проём, украшенный резным орнаментом, и поднимаемся по широкой, но состоящей всего лишь из шести ступеней светящейся лестницы. Идём к Малому бальному залу, где обитатели дворца учатся танцевать.
Едва увидев на дверях этого зала следы от мелких осколков, я осознаю — на наших глазах творится история. По телу бежит лёгкая дрожь, тем не менее я беру себя в руки и переступаю порог этого помещения.
Мрачные предположения моего напарника оправдались: всемогущий король Шенора Трезен Реш ви'Дланс мёртв. Лежит, раскинув руки, упираясь головой в стену собственного дворца. И даже без экспертизы понятно, что он умер от взрыва: зал разгромлен, в центре воронка, покрытие пола взодрано, зеркала на стенах разбиты, а со стен и потолка отлетела часть лепнины. Но самое жуткое зрелище — останки фаворитки короля. Похоже, девушка попала прямо в эпицентр, и то, что от неё осталось, вызывает лишь содрогание.
Для жителей Шенора взрывы — явление обыденное. Волей судьбы мы живём на планете, которую постоянно бомбардируют бесчисленные метеориты. Именно поэтому города у нас все без исключения расположены глубоко под землёй. Беднота населяет искусственные тоннели, а те, кто побогаче, могут позволить себе сооружать подобия зданий в громадных пещерах. Острой необходимости в этом нет, но нас упорно тянет к тому, чтобы обустроиться так же, как это делают обитатели других планет.
Именно в одной из таких пещер стоит дворец короля. Над ним даже сияет имитация неба. И точно есть что-то зловеще-символичное в том, что заговорщики выбрали именно взрыв в качестве метода устранения главы правящей династии, и именно в этом самом месте, так непохожем на остальной Шенор.
— Добрый день, комиссар Сато. Гм... Если можно так сказать, конечно, — грубовато шутит полковник Дилхел, крепко сжимая в руках папку с бумагами.
Невысокий, смуглый, да ещё и в очках, он меньше всего похож на начальника Третьего отдела криминалистики. А ведь так, по сути, и есть. И это его подчинённые сейчас досконально изучают каждый миллиметр зала.
— Сказать-то можно, только факта это не изменит, — я выразительно смотрю на тело короля, которое аккуратно накрывают чёрной тканью.
— Н-да... Да... Факт есть факт, — в тон мне соглашается полковник. — И то, что расследовать пригласили именно вас...
— Оставим формальности, — морщусь я, прекрасно понимая, в чём проблема. — Я, как и вы, вовсе не рад, что дело оказалось в нашей юрисдикции. Все тайные операции в ведении вашего отдела.
— В том и вопрос, что никакой тайны тут нет. — Полковник Дилхел болезненно морщится, но продолжает: — Взрыв произошёл внутри фаворитки короля, фиссы Адхи Цинлиф. Она оказалась убийцей-смертницей. Не исключено, что сама не знала о том, что её используют. У девушки не совсем обычная биография. С детства она страдала рядом врождённых заболеваний, в частности ей пришлось заменить ноги и часть внутренних органов на искусственные.
— Так она скрытый механоид? — до этого благоразумно молчавший, Киван не смог сдержать возгласа удивления. И это понятно — чаще всего протезы носят ветераны бесчисленных войн между Шенором и другими мирами, а уж никак как не леди из высшего общества.
— Именно. А ваш Девятый отдел специализируется как раз на таких делах.
— Понятно, — я вынужденно киваю. — Что ещё известно на данный момент?
— Не очень много. Ждём заключения от экспертов о природе взрывчатого вещества и о состоянии охранных систем. Дело в том, что даже фавориток короля перед входом во дворец тщательно проверяют... — Полковник, деловито раскрыв папку и перебрав бумаги, достаёт скромную пачку из десяти листов. — Вот досье персонального врача фиссы Цинлиф и личные дела всех дежуривших в эти сутки стражников. Думаю, вы захотите начать с них.
Я бегло просматриваю дела и передаю их Кивану. Увы, глаз ни за что не зацепился: обычные лица обычных шенориан.
— Среди стражи короля нет механоидов? — спрашиваю у Дилхела и сразу замечаю, как он замялся.
— Для королевской семьи это деликатный вопрос. Большинство механоидов — ветераны войн, среди них могут оказаться безумцы, считающие, что король лично виновен в их увечьях. И это несмотря на то, что мы уже много лет формируем общественное мнение о механизации тела как крайне почётной и уважаемой процедуре. Потому да, среди стражи механоидов нет. Это личная инициатива начальника стражи. Тем более странно, что король выбрал себе в фаворитки Адху Цинлиф, но об этом лучше расскажут обитатели дворца. А сейчас, извините, у меня тоже масса работы.
Полковник направляется обратно к своим людям, а мы с Киваном остаёмся один на один с вручёнными нам делами.
— С чего начнём, комиссар Сато? — спрашивает у меня напарник.
— Думаю, с начальника стражи Псорна ви'Дланса. Он сейчас обязан быть здесь.
***
— Нет. Я уверен в своих людях как в самом себе. Они проходят тщательную проверку. И регулярные тесты. А вот любовницы покойного короля и его сыновей... Тут у меня, дихол их раздери, нет власти. Они приводят кого хотят. И развлекаются с ними, где хотят. Нас могут даже не поставить в известность.
Начальник дворцовой стражи — высокий худощавый субъект с необычайно тёмными для шенорианца волосами и активной мимикой — дёргается и оправдывается рваными, не такими уж литературными фразами. Хоть мы и ведём допрос в его же собственном кабинете, он явно ощущает себя некомфортно. Ещё бы — карьера, а то и жизнь, сейчас висит на волоске.
— Что вы можете сказать о фиссе Цинлиф? — Киван продолжает допрос, пока я, делая вид, что безразлично рассматриваю убранство кабинета, пытаюсь составить психологический портрет этого шенорианина. К слову, в нём действительно есть на что посмотреть: в прошлом начальник стражи был известным спортсменом, потом адмиралом флота. Так что в кабинете все полки заставлены наградами и трофеями. К тому же Псорн ведь носит династическое имя ви'Длансов, является троюродным братом короля, и, на мой взгляд, он достойный претендент на трон, хотя и публично отрёкся от прав на него ещё лет двадцать назад. Добрый, отзывчивый, не лишённый чувства юмора, уважаемый всеми его подчинёнными. Не хочется его подозревать, но служба обязывает...
— Король всегда любил странных девушек. Но в страсти к Адхе превзошёл сам себя. — Псорн нервно черкает на бумажке какие-то узоры. — Я всеми силами старался оградить его от ветеранов войн, особенно от механоидов. Но при этом делал ставку на ветеранов в целом. А нужно было внимательнее присматривать именно за механоидами, причём любыми, включая гражданских. Не рассчитал, что опасность придёт именно оттуда.
— Если можно, поподробнее о детстве фиссы Цинлиф и обстоятельствах знакомства с королём. — Мой напарник старается говорить с непроницаемым лицом, хотя мне видно, что его крайне напрягает личность допрашиваемого.
— Трезен питал слабость к балеринам, а Адха была очень красива и изящна. — Отодвинувшись от стола, Псорн достаёт из ящика и протягивает нам фотографию стройной кудрявой блондинки в бальном платье. — Её ноги — настоящий шедевр врачей и инженеров. Визуально неотличимые от плоти, они не уставали и не стирались. Родители Адхи, обычные разорившиеся дворяне, все свои сбережения вложили в дочь. Она родилась очень больной девочкой: куча операций и замена части органов искусственными прямо с рождения. Но вряд ли они могли предвидеть, что однажды в поисках очередной любовницы король приедет именно в её танцевальный класс и влюбится без памяти.
— Вы проверяли связи фиссы Цинлиф? Может, было что-то подозрительное?
— Король не одобрял подобные проверки, но мы их всё равно проводили. На первый взгляд, всё было чисто. Хотя один момент всё же меня насторожил: её протезы были изготовлены в той же клинике, где проходят механизацию и обслуживание бойцы элитного отряда «Панцирь Б», а он, сами знаете, состоит из ветеранов, потерявших свою боеспособность. Я бы на вашем месте начал копать именно там. Ведь кто-то встроил в фиссу бомбу, да ещё и так виртуозно, что наши датчики ничего не засекли.
«Панцирь Б»...
Разумеется, нам с Киваном хорошо знаком этот элитный отряд. Он комплектуется из раненых солдат, у которых полностью ампутировали руки и ноги или же по максимуму заменяли внутренние органы. То, что оставалось от человека, закрывалось специальным скафандром марки «драгун», после чего бойцы становились чем-то вроде доспехов с человеческой головой. Нет-нет да кто-нибудь из этого отряда сходил с ума либо связывался с бандитами и становился очередным клиентом именно нашего Девятого отдела, специализировавшегося на связанных с механоидами уголовных делах. Последнее громкое дело, связанное с подразделением «Панцирь Б», произошло всего пару месяцев назад: боец отряда ворвался в дом к бывшей любовнице и устроил там настоящую бойню. После этого на Шеноре начали поговаривать о запрете деятельности этого подразделения.
— С этого момента поподробнее, — я наконец вмешиваюсь в разговор. Жизнь давно научила меня не верить в случайные совпадения. Все государственные перевороты совершают военные, и раз в подобном деле они проявили себя, в любом случае это точно следует проверить.
— Клиника «Элитпротез». — Псорн пожимает плечами. — Мы их проверяли множество раз, но у семьи Цинлиф был отдельный врач, специализирующийся лишь на гражданских заказчиках.
— У вас есть отчёты по этим проверкам? — уточняет Киван.
— Разумеется. — Начальник стражи достаёт с одной из полок папку и вручает нам. — Здесь всё, что я смог собрать на семью фиссы Цинлиф, включая те данные, что получены... нелегально вопреки приказу короля.
— Спасибо, — я широко улыбаюсь собеседнику и пожимаю ему на прощание руку. — Вы очень помогли следствию. Нам нужно идти, но, если вдруг вспомните ещё что-то, вы знаете, как нас найти.
— Разумеется. — Псорн с облегчением возвращается к своим делам.
— Что насчёт него думаешь? — интересуется Киван, когда двери кабинета закрываются за нашими спинами.
— Вряд ли врёт. Нам нужно съездить в эту клинику...
Отвечая, я заглядываю в коммуникатор и вижу новое сообщение, пришедшее от жены: «Ладно, я схожу в магазин за заморозкой».
«Не обижайся, малыш. Очень серьёзное дело, возможно, меня даже повысят», — пишу быстро, стараясь не отставать от идущего чуть впереди напарника.
***
Не люблю здание «Элитпротеза». Бывать в нём по долгу службы приходится регулярно, но впечатления каждый раз неприятные. Не отпускает ощущение, что архитектор целенаправленно запутывал коридоры, чтобы посетителям не так легко было найти нужное отделение.
Лишь через десять минут блужданий мы заходим в двери кабинета доктора Найзла, который уже взят под контроль сотрудниками отдела жандармерии.
— Ну хоть кого-то отправили ко мне! Может, хотя бы вы объясните, что здесь происходит? — бросается нам навстречу доктор. Пожилой суховатый мужчина, он искренне радуется нашему приходу. Ещё бы, он уже час не может работать из-за начавшегося обыска в клинике.
— Вы лечащий врач фиссы Адхи Цинлиф? — уточняет Киван.
— Да. Но я сегодня слышу этот вопрос уже по меньшей мере в десятый раз. Так что случилось-то?
— Доктор Найзл, мне кажется, вы не понимаете, кто здесь задаёт вопросы. Что ж, я буду откровенен и очень надеюсь на ответную честность, — суровый взгляд напарника пронзил доктора насквозь, и тот невольно поёжился, отступая к своему столу, чтобы сесть. — От этой честности зависит ваша жизнь. Одно лишь подозрение в малейшей лжи в ваших показаниях, и я вам гарантирую самую сырую и полную насекомых камеру до конца жизни. Так что хорошо думайте перед каждым ответом. И старайтесь отвечать максимально чётко и лаконично. Вам понятно?
— Да, — вот теперь доктор испуган по-настоящему, у него даже начинают дрожать пальцы, которыми он вцепился в подлокотники кресла.
— Тогда начнём сначала. Вы лечащий доктор фиссы Адхи Цинлиф?
— Да, я.
— Вы автор её протезов?
— Не один я. Тут вся лаборатория постаралась.
— Но оперировали вы?
— Да.
— Когда вы последний раз проводили обслуживание её протезов?
— Двадцать дней назад. С тех пор я её не видел.
— Фисса что-то говорила о своих протезах? Может, жаловалась?
— М-м-м... Нет. Она последний год вообще была не очень разговорчива.
— Вы сами заметили что-нибудь странное в её протезах?
— Уф-ф-ф... Ну...
Доктор в очередной раз мнётся, и я не выдерживаю.
— Он бесполезен, — припечатываю жёстко. — Передадим дознавателям для допроса с пристрастием.
Киван кивает, и мы оба делаем вид, что собираемся уходить.
— Стойте! — Найзл аж подскакивает в кресле. — Стойте, я всё расскажу! Клянусь!
Напарник вопросительно смотрит на меня, и я махаю рукой типа «ладно, дадим шанс».
— У вас половина попытки, доктор, — мрачно сообщаю допрашиваемому.
— Да, заметил. Ещё как заметил, — на глазах доктора появляются слёзы. — Последние три раза она приходила с нелегальными модификациями.
— Что значит нелегальными? — насторожился Киван.
— Военного образца. Не все модификации разрешены гражданским.
— Где они были установлены?
— Я не знаю. Честно! Но точно не в нашей клинике.
— Откуда такая уверенность?
— Швы и соединения сделаны на оборудовании, которое мы не используем. Такое применяется в основном в полевых условиях, во время боевых действий.
— Почему не доложили?
— Она заплатила мне за молчание.
— Подумайте хорошенько, доктор, — снова вмешиваюсь я. — Назовите хотя бы одну причину, по которой мы не должны арестовать вас за пособничество в нелегальной торговле модификациями.
— Я думаю, это как-то связано с ребятами из «Панцирь Б», — выпаливает Найзл. — У них есть всё необходимое для обслуживания сложных механоидов именно такого типа. К тому же медсёстры шептались, что Адха познакомилась и общалась в коридорах клиники с кем-то из военных. По времени это совпадает со странными изменениями в её поведении.
— Это всё?
— Да. Клянусь, что не знаю большего. Я просто врач...
