Глава 1
Мелодия: Ed Van Fleet – Lady of the Stream
Просторный амфитеатр Большого Совета весенним шмелем звенел от громких криков и невнятного гвалта. Прекрасные эльфы-иста?ши вскакивали с мест, трясли кулаками и грозили карами. Взлетали в воздух и оглушительно трещали магические хлопушки. Длинноволосые дивные эльфы не слышали призывов к тишине. Они галдели птицами на базаре, они закусили удила. То было не планирование войны или новых налогов для Сокрытого княжества Эдо, нет. То высокородные эльфы обсуждали, как проводить ритуал встречи весны на воде. Это было важнее чего угодно, важнее всего.
Князь Эрлирон устало растекся по трону и окидывал недовольным взглядом взбеленившихся эльфов. Юная Княжна Калалитэль вжалась в спинку кресла и дрожала осинкой на ветру. Отец все чаще брал единственную наследницу на заседания, но она никак не могла привыкнуть к количеству знатных эльфов, имеющих свое мнение, и решительно его высказывающих. Но самое ужасное было в том, что никто из них не смотрел в самую суть, не видел, что все споры и громкие слова не стоят даже сухого прошлогоднего листа.
Вдруг в зал, переполненный эльфами и криками, через окно под самым потолком влетела стайка веселых птичек. Они громко чирикали, щебетали и гонялись друг за другом. Их юркий разноцветный танец увлек Калалитэль, напомнил их бессмысленное заседание. Улыбка коснулась губ Княжны. Она хихикнула. Порозовели от смеха щечки. Птички дергали друг друга за хвосты, гневно чирикали, и Калалитэль развеселилась, засмеялась громко-громко. Страх нашел выход в веселье.
Первым удивленно глянул на дочь Князь Эрлирон. Затем и остальные лорды отвлеклись от ругани, перешедшей в обидные тычки и зубоскальства. Юная Калалитэль хохотала, прикрыв рот обеими руками, хохотала до слез в сиреневых глазах. Немного оскорбленные эльфы вскоре разгадали причину смеха. Разноцветные птички продолжили носиться над головами и весело выдергивать перья из ярких хвостов. Кто-то хмыкнул, кто-то беззлобно улыбнулся, кто-то принялся хохотать на пару с Княжной. Злые слова растворились в наступившем веселье, что, конечно же, заметил дальновидный правитель. Князь Эрлирон громко хлопнул в ладоши и сказал:
– Коли вы, многоуважаемый члены Совета, закончили свои препирательства и споры, то давайте дадим слово Княжне Калалитэль. Она подготовила речь и готова выступить перед вами с предложением.
Калалитэль закашлялась и перестала смеяться. Сердечко подпрыгнуло и застучало быстро-быстро. Она так долго готовилась к этому моменту, столько сил приложила, столько эльфов опросила, бумаг исписала, и в конец измучила любимую нянюшку А?лму, рыжебородую гномиху. Княжна поднялась с удобного кресла, незаметно обтерла вспотевшие ладошки о церемониальное зеленое платье. Весенний луч скользнул по багряным кудрям, прыгнул на аккуратный золотой венец.
Княжна подошла к деревянной трибуне перед многоярусным амфитеатром. Поднялась по маленькой лесенке, сколоченной специально для нее. Калалитэль бросила испуганный взгляд на эльфийских лордов, снисходительно рассматривающих юную наследницу Княжества. Всем было интересно, что такого сможет поведать им несмышленая малявка. Чем удивит? Набрав в грудь побольше воздуха, маленькая эльфийка произнесла тонким звенящим голоском:
– Да здравствуют все присутствующие здесь лорды и леди. Да здравствуют все их домочадцы. Да будет наше собрание услышано и поддержано духами.
– Да здравствует! – в один голос оглушительно прогремели лорды и одна миниатюрная леди.
Калалитэль открыла рот, чтобы продолжить, но тут пернатая радужная подружка упала камнем вниз и села на трибуну. В умных черных глазках девочка увидела доброту и поддержку леса, его бескрайнюю любовь и мудрость. Робко улыбнувшись, эльфийка протянула руку, и птичка прыгнула в открытую ладонь. А потом и вовсе угнездилась на плече Калалитэль и затихла. Затих и Совет. Всем было ясно, что духи леса, озера Таэллос и всех окрестных земель просят внимательно выслушать наследницу. И только одна черная тень в дальнем углу зала завозилась ядовито-зелеными всполохами.
– Мы спорим с вами о праздновании весны… – так громко, как могла, заговорила Калалитэль. – Но что есть такое весна?
Ближние лорды удивленно захлопали длинными ресницами и покосились на Князя. Не получив ответа или жеста, эльфы нахмурились, но промолчали.
– Мы говорим о ритуалах на воде, но знаем ли мы наверняка, этого ли просят духи? – продолжала вопрошать тишину Калалитэль.
Вздох изумления прокатился по залу. Уж не хочет ли эта малышка сказать, что они, лорды и мудрецы, ничего не понимают в государственных делах?
– Когда мы в последний раз говорили с Природой напрямую? – спросила Княжна, и всем показалось, что птичка кивнула ее словам. – Зимой мы бегаем по первому снегу. Летом собираем праздничные желуди. Но что если все не так? Что если духи и Природа хотят не этого?
– Неужели юная леди Калалитэль обвиняет нас в пренебрежении законами Природы? В неправильном исполнении ритуалов, м? – вдруг проскрипел один из лордов, сгорбленный седой старик.
Господин Россанэль прожил много сотен лет, служил еще великому Эндерло?ну, деду Княжны, и был известным мудрецом. Прочие эльфы закивали его словам, захмурили брови. Им тоже очень не нравились обвинения в свой адрес.
От тяжелого взгляда маленькая Княжна захотела спрятаться, заползти под трибуну, укрыться на груди отца. Но птичка, сидящая на плече, ободряюще чирикнула, захлопала крыльями. Калалитэль выпрямила спину и не показала испуга, не сдалась под напором старших.
– Я только лишь хочу сказать, господин Россанэль, что Природа не любит одинаковости. Каждый год она меняется и обновляется. А мы продолжаем жить по-прежнему.
– Неслыханно! – вскочила со своего места единственная дама в Совете, госпожа Арэ?ль. Ее грудь вздымалась, кровь прилила к белоснежной коже некрасивыми пятнами. Всем своим видом она излучала страх. И черно-зеленая тень в углу пошевелилась, вкусно облизнулась. – Дорогой Князь, неужели вы не пресечете эти кощунственные речи, что позволяет себе ваша собственная дочь?!
Но не успел ответить Князь Эрлирон. Еще громче зазвучал голос Калалитэль. Он коснулся купола, сплелся с золотистыми лучиками, брызнул солнечным потоком вниз.
– Когда в последний раз вы, высокомудрые лорды Сокрытого княжества Эдо, в последний раз выходили на берег озера Таэ?ллос? Когда смотрели в небо и считали звезды? Когда дарили цветы стоячим камням Священной Рощи? И не по принуждению ритуалов и традиций, а по собственному желанию?!
Серые тени упали на лица эльфов-исташи. Гневливость сменилась задумчивостью, раздражение – взволнованностью. И правда, когда же? А звонкий голосок не унимался, проникал в сердца, в самую суть.
– Как только сошли снега, я стала ходить к озеру. Я видела, как оно оживает. Я следила за прочным льдом, как он истончался и ломался. Льдины бились друг с другом, словно в горячей битве, и пели свои последние песни. Ветер наполнялся теплом и влагой. Воздух хотелось пить. Природа разгоняла зимние тучи и дарила острову О’Ке?лла свою любовь и надежду…
Князь Эрлирон, поддавшись магии чудесного детского голоса, не мог поверить, что его маленькая девочка способна на такие возвышенные речи. Отцовское сердце наполнялось гордостью и стучало быстрее, а глаза наполнялись гордостью. Калалитэль стояла перед всеми, царственно распрямив спину. Калалитэль станет хорошей Княгиней Эдо.
– И когда сошел лед, когда ушли из озера последние льдины, я увидела их, – голос Калалитэль вдруг дрогнул. Она прижала ладошки к груди и подняла глаза вверх, чтобы скрыть подступившие слезы умиления и восторга. – Княжеские апельсиновые рыбки очнулись от долгий зимы. Они поднялись из тины, из самых темных и глубоких вод озера, чтобы приветствовать меня.
Вздох удивления пронесся по залу, затаившему дыхание. Грузная госпожа Арэль, как подкошенная, рухнула на свое место. Неодобрительно и недоверчиво закачал головой старик Россанэль.
– Не может такого быть, дитя, – прошамкал старый эльф, облизнув пересохшие губы. – Всем известно, что апельсиновые рыбки отходят от зимнего сна лишь к тому времени, когда час ночной сравняется с часом дневным. Оттого и собрались мы тут, ведь с каждым годом их просыпается все меньше. А ты смущаешь нас и утверждаешь, что все уж минуло и мы опоздали?
Заместо ответа Княжна закусила губу и украдкой смахнула жемчужную слезинку. Новая горячая волна страха подкатила к горлу. Краем глаза Калалитэль заметила черно-зеленую тень, довольно шевелящуюся в углу. Своего давнего преследователя. В юном сердце в неравный бой вступили страх и упрямство, желание доказать свою правоту. Княжна вздернула носик и обиженно проворчала:
– Именно это я и хочу вам сказать!
И упрямство взяло верх. Упрямство, подтвержденное исследованиями.
Калалитэль взмахнула маленькой ручкой, и во все стороны брызнули зеленые искорки. Впервые колдовала она перед столь огромной толпой. Тень в углу завозилась. Искры крутанулись в вихре раз, другой и сбились в плотный комок. Княжна дунула и магия рассеялась. Любопытная радужная птичка спрыгнула на трибуну возле крошечного аквариума. Клюнув прозрачное стекло, птичка громко защебетала и покинула онемевшее заседание.
Из аквариума, помахивая в воздухе хвостом, выпрыгивали три апельсиновых рыбки.
– Мы позабыли о Природе, лорды и леди… – строго, словно делая выговор детям, сказала Калалитэль. Она обводила эльфов взглядом, полным триумфа, но всеми силами старалась повторять отцовскую величественность. – Она уже проснулась. И дело не в том, что рыбок в озере становится меньше к нашему празднику, а в том, что за приготовлениями мы проглядели всех рыбок…
Первым отмер старик Россанэль. Опираясь на сучковатый посох, он подошел к трибуне и присмотрелся к аквариуму. Княжеские апельсиновые рыбки продолжали выпрыгивать из воды и сверкать чешуей в солнечном свете. Вздохнув, эльф поднял взгляд на девочку, долго и внимательно изучал ее необычные сиреневые глаза, багряные волосы, простой венец на голове. За спиной Княжны маячила тень отца, могущественного Князя, и что-то еще.
– Так что же нам тогда делать? – примирительно спросил Россанэль.
Дыхание Княжны перехватило, а сердце бухнулось в ноги. Она смогла, смогла убедить их и перебороть! И у нее уже было готово решение.
– Перенести празднование на десяток дней раньше, – ответила Калалитэль.
– Мы можем не успеть… – прошамкал задумчиво Россанэль. – Но ежели на то есть желание Княжны и Князя…
– То наше желание, – подтвердил Князь Эрлирон, положив тяжелую ладонь на плечо дочери. – Коли это сообразно Природе и любо духам, нам следует подчиниться.
– Да-да… – глухо согласился старик.
Лорды и члены Совета пристыженные и задумчивые, столпились у выхода. Им нестерпимо хотелось покинуть залу, где они столкнулись с давно позабытыми ощущениями. За многовековые устои взялась девчонка и одержала верх. Что же будет дальше?.. Черно-зеленая тень недовольно побулькала в углу, посветлела и исчезла в лучах яркого дневного солнца.
Князь Эрлирон тепло улыбнулся любимой дочери и наследнице. Голубые глаза лучились счастьем, а сердце заполняла отцовская гордость. В Калалитэль проснулся и взыграл дух великих предков. Она будет мудрой и дальновидной Княгиней.
Раскрасневшаяся счастливая Калалитэль выскочила из зала последней. Княжеские апельсиновые рыбки выпрыгивали из аквариума, крепко зажатого в детских ручках. В коридоре на Княжну буйным ветром налетела любимая подружка Атари Амин. За время обучения воинскому ремеслу у отца златокудрая эльфийка вытянулась и стала выглядеть старше Калалитэль. Но не утратила она ни игривости, ни легкости характера, ни умения крепко и верно дружить.
– Как же все прошло, милая Калалитэль? – взволнованно пропела Атари, приплясывая от возбуждения на одной ноге.
– Поговорим в моих покоях, – совсем как взрослая ответила Калалитэль, поглаживая бочок аквариума.
– Так бежим же скорее! – воскликнула подружка, схватила Княжну за руку. И они ринулись по длинным, залитым светом коридорам эльфийского лесного дворца.
Вода из аквариума расплескалась. Испуганные апельсиновые рыбки нырнули поближе ко дну и затаились. А две счастливые девочки бежали и заливистый смех летел впереди них. Служанки уступали им дорогу и ярко улыбались вслед. Многочисленные учителя не останавливали эльфиек – весь дворец уже знал о триумфе Калалитэль.
Довольные эльфийки ворвались в просторные комнаты Княжны. В танце они закружили свою любимую ани 1 – гномиху Алму, кутавшуюся по началу весны в десяток разноцветных шалей. Встопорщилась рыжая борода. Могучими руками Алма обняла своих драгоценных воспитанниц, со всей любовью, до хруста в косточках прижала к широкой груди.
– Ани, это такой удивительный, удивительный день!
– Ани, она такая умница! Все-все вокруг только о ней и говорят!
– Ани, ты бы видела глаза Россанэля, когда я показала ему рыбок! Он просто не мог поверить, что это не магия!
– Смотри, ани, вот они, вот они – рыбки!
И девочки продемонстрировали нянюшке наполовину пустой аквариум. Из холодной воды на Алму смотрели черные напуганные глазки. Гномиха нахмурилась, рыжие брови сошлись на переносице, а руки уперлись в бока.
– Это что же, добрые мои эльфийки, разве так я вас учила, разве так воспитывала?! Для того вы сегодня все утро приманивали и ловили апельсиновых рыбок, чтобы ко дню, как они станут не нужны, заморить их без воды?!
Две пары удивленных глаз будто впервые увидели аквариум. Раздалось смущенное ойканье. Алма отобрала рыбок и плеснула им водицы из высокого расписного кувшина. Ярко-оранжевые чешуйки заблестели с новой силой. Благодарные рыбки выпрыгнули из воды и взмахнули хвостами.
– Так-то вы заботитесь о ближнем… – сокрушенно покачала головой Алма. Аквариум она поставила на каминную полку рядом с баночкой с фейской пыльцой и прошлогодним сухим букетиком ромашек.
– Я забочусь! – вдруг вспылила пристыженная Калалитэль. В ней взыграли детскость и обида, а на глаза навернулись слезы. – Я столько времени потратила на наблюдение за Природой! Я так долго готовилась! Они меня слушали! Они сделают так, как я сказала! И я стану самой лучшей, самой мудрой Княгиней Эдо, ведь я их всех посрамила, я!..
– Посрамила? – прогудела Алма, растягивая гласные, обрывая тираду Княжны. И в голосе ее полыхнули молнии гнева. – Так ты сказала?
– Да… – всхлипнула Калалитэль испуганно. Она совсем запуталась. Что же не понравилось ани в ее словах, ведь она же все сказала верно…
– Нет для правителя ничего хуже, чем желать посрамления ближнего, – сурово поджав губы и уложив руки на груди, четко проговорила Алма. – Не принесет это добра никому. Одно лишь горе и упадок.
Оторопевшая Атари, наконец, встрепенулась. Послышались ей в голосе любимой ани знакомые сказительные нотки. Не любила она вмешиваться в споры между Алмой и Калалитэль, не по нраву ей были препирания и ссоры, а сердце разрывалось и желало вернуть всем мир и смех. Так и теперь, стоило Княжне насупиться, а нянюшке тяжело задуматься, как Атари схватила обеих за руки и увлекла на большую, мягкую софу.
– Ани, Кали, ну не дуйтесь, будет вам! – запричитала сладким голосом Атари, обнимая попеременно то подружку, то няню. – Ани, милая, любимая, хорошая, а расскажи нам сказку!
