Молчание. Более красноречивое, чем любые слова.
Консул притянул к себе рапорт, черкнул в углу "Отказано", подписался и кончиками пальцев подтолкнул к сыну. Секунд взял лист, посмотрел на резолюцию, дополняющую список отказов от центуриона, трибуна, легата и, вытянувшись во фрунт, спросил разрешения идти.
– К Императору, да живёт он вечно! отправишься сам. Против решения Кассия Агриппы я не пойду.
– Слушаюсь, мой консул.
Чёткий поворот кругом и строевым шагом декурион вышел за дверь. Сочувственный взгляд адьютанта в прихожей. Молчание.
Покинув приёмную консула, Секунд воспользовался семейным порталом. Сын консула никогда не позволял себе использовать родственные связи. Но... всегда бывает первый раз. Отец заплатил за контракт, чтобы сохранить поместье. Но вторично воспользоваться семейным счётом Секунд не мог. Декурион дал себе слово при первой возможности вернуть отцу деньги. С тоской подумал, что такая возможность выпадет нескоро. Ещё один контракт. И предстоит договариваться с резервацией по поводу третьего. Мысль о том, что его Кси отдадут кому-то ещё была непереносима.
Благородная Лилия была не в лучшем настроении. Впрочем, при виде Секунда она сменила гнев на милость, любезно поинтересовавшись:
– Что сдохло?
На растерянный взгляд правнука жена Императора соблаговолила пояснить:
– Ты всегда был до невозможности официален, и вдруг – являешься порталом, без предупреждения. Вот я и спрашиваю: что такого случилось?
Секунд молча протянул прабабушке многострадальный рапорт, старательно отводя глаза от стройных ножек, открытых почти на всю длину. Лили ехидно улыбнулась и закинула ногу на ногу. Юбка чуть сдвинулась, приоткрыв краешек ажурной резинки тончайших чулок. Правнук, покраснев, уставился в верхний угол комнаты. Супруга Императора звонко расхохоталась:
– Подумать только! Как у тебя решимости хватило обзавестись ребёнком? Не понимаю... Кстати, как поживает мой праправнук?
– Кассий здоров. Хорошо кушает и много спит.
– А что ему ещё делать в таком возрасте?.. Ты рассчитываешь на призовые?
– Я не смогу заработать другим способом.
– У меня есть деньги. Не сверкай глазами, малыш. Станешь легатом-прим, начнёшь получать положенную долю добычи, и вернёшь. А сейчас...
– Я не могу так, благородная Лилия. Я должен сам заработать на контракт.
– Ну и дурак. – Равнодушно сказала чистокровная. – Зачем тогда явился?
– Мне нужна аудиенция. Официально обратиться к Императору, да живёт он вечно! я не могу. Я всего лишь декурион. А ждать семейного сбора слишком долго.
– Будешь уговаривать деда? Напрасно. Лучше возьми у меня нужную сумму.
Лили говорила, одновременно просматривая рабочий график Императора, предоставленный ей секретариатом.
Кассий Агриппа, скользнув взглядом по рапорту, начал молча рассматривать стоящего по стойке смирно внука. Декурион почтительно выдержал взгляд венценосного деда. Император пошевелил пальцами и сказал в пространство:
– Консула ко мне.
Через сорок пять секунд в кабинет шагнул Вителлий Север. Вытянулся во фрунт рядом с сыном и стал есть глазами начальство. Властитель Империи холодно сказал:
– Докладывай.
Консул, кашлянув, сказал:
– Мой Император, декурион планирует продолжение рода.
Молчание. Взгляд огромных глаз вдавливает военных в пол. Вителлий Север решил, что уже всё сказал и окаменел, держа равнение на Императора.
– И?
Всё внимание Кассия Агриппы переключилось на Секунда. Сын консула внутренне содрогнулся, старательно не показывая вида. Дед не любил трепещущих перед ним людей.
– И я хочу заработать на оплату контракта.
– У тебя уже есть ребёнок. Расти сына, откладывай жалованье...
Секунд непроизвольно качнулся вперёд, потом, опомнившись, вытянулся и отрапортовал:
– Мне нужен контракт с матерью моего сына.
– Какая разница? Не эта чистокровная, так другая. Не выдумывай.
Консул согласно кивнул и декурион, не выдержав, высказал то, о чём непрестанно думал после отбытия Кси.
– Разница огромна, мой Император. Я не смогу отдать свою женщину.
Вителлий Север со свистом втянул в себя воздух. Кассий Агриппа, откинувшись на спинку кресла, наблюдал за отцом и сыном, как никогда ранее напоминая огромного кота.
Консул промолчал, подарив сыну многообещающий взгляд. А Император, тонко улыбнувшись взял рапорт декуриона и, написав на нём несколько слов, отдал в руки Секунда.
– Свободны. Оба.
Консул и декурион, отсалютовав государю, покинули его кабинет. Адъютант, выскочив из за стола, сообщил:
– Вас ожидает благородная Лилия.
В покоях супруги Императора бушевала гроза.
– Наглый щенок! Что ты себе позволяешь?! В штрафбате сгною! Под трибунал отправлю!
Секунд стоял навытяжку, глядя оловянными глазами поверх головы орущего консула.
Плеск воды – и ошеломлённое лицо отца, по которому стекали капли, явилось неимоверным испытанием для выдержки декуриона. Но сын консула, мобилизовав все силы, не изменил выражения лица. Нежный голосок проворковал из за спины Вителлия Севера:
– Мальчики, не ссорьтесь.
Главнокомандующий Вооружённых Сил Империи медленно повернулся. Лили аккуратно поставила на низкий столик лаковую вазочку, движением пальцев вызвала горничную, приказав ей позаботиться о цветах, и одарила любимого внука фирменной крокодильей улыбкой:
– Сделать тебе кофе, внучек?
Консул закашлялся. Ладонью стряхнул с волос капли воды и, задействовав контроль дыхания, спокойным голосом произнёс:
– Благодарю, кофе – это замечательно.
Воспользовавшись передышкой, Секунд наконец-то прочитал резолюцию Императора на своём рапорте. И сидел в полной прострации не видя и не слыша ничего вокруг. Очнулся, когда приговор потянули из его пальцев. Широко раскрытыми глазами смотрел на отца, читающего и перечитывающего несколько слов, обрекающих его сына на ритуальное самоубийство.
– Ты не потянешь. Я пойду к Императору.
– У меня нет выбора, отец. Я должен справиться.
– Это задание для офицера уровня Вителлия Флавиана, сын. У тебя другая специализация.
– Мне разрешено взять помощника. Клавдий заканчивал тот же факультет, что и мой брат.
– Силами двух декурий провернуть операцию с которой уже несколько лет не справляется армия? Малыш... Если бы декурион Клавдий был столь же талантлив, как твой брат, он был бы уже трибуном.
– Клавдий мог бы им быть. Просто он...
– Просто твой друг не умеет развлекаться. Только однажды ваше увольнение не закончилось взысканием. В тот единственный раз вы были заняты спасением чистокровной. Ладно. займись делом. Когда определишься, что тебе нужно, подашь рапорт. Разрешаю идти.
– Здесь, внучек, – при звуке медового голоса консула явственно передёрнуло, – разрешаю я.
Вителлий Север встал с кресла, в котором сидел, рассматривая рапорт, и склонился перед супругой Императора.
– Разумеется, благородная Лилия. Прошу меня извинить.
Через полгода в одном из фригольдерских миров, граничащих с Империей, высадились несколько человек. Старый десантный катер, списанный, Бог весть когда, с одного из нововавилонских рейдеров времён Республики, сел точно посередине посадочного круга, демонстрируя прекрасную выучку пилота. Несколько минут работали анализаторы и наконец отдраился люк и выдвинулся трап, предназначенный для особо важных персон. Это не трап, а, практически, дорожка с широкими низкими ступенями. Портовые бичи с любопытством глазели на необычную манеру высадки экипажа.
Объяснение такого нарушения традиций ждать себя не заставило. В тесной группе спускающихся космических волков шёл молодой человек лет двадцати – двадцати пяти, за руку которого цеплялся крохотный ребёнок. Отец или брат осторожно переносил малыша со ступеньки на ступеньку, а по ровной поверхности юный космолётчик шагал самостоятельно. Трап закончился и, после пяти шагов по бетону космопорта, радостно смеющегося кроху подняли на руки. На грубых лицах портового отребья невольно появились улыбки.
Разбитной парень, шагавший рядом с молодым отцом, подчёркнуто вежливо обратился к старому оборванцу, опирающемуся на перила площадки для ожидающих местного транспорта:
– Добрый день, сэр! Есть ли здесь поблизости приличная гостиница? Такая, где можно остановиться с ребёнком?
Старый Генри сплюнул табачную жвачку, отвернувшись от пришельцев, после чего сказал:
– Обычно все прибывшие парни идут в "Цветок лотоса". Но вам это не подойдёт. Детям там не место...
Поскрёб в затылке, сдвинув на лоб засаленную шляпу, когда-то бывшую чёрной, а сейчас порыжевшую, ещё раз сплюнул и сказал:
– Гостиниц у нас таких нет, джентльмены. Только пансион. Правда, старая Мэри-Лу уж очень стервозная баба. Но другого места в нашем городе всё равно не отыщете. А у неё чисто. И готовит она без изысков, но вкусно.
– Похоже, вы знавали лучшие времена, сэр...
– Генри. Генри Миллер, джентльмены. Профессор ксеноархеологии в прошлом. Всё в прошлом.
– Потрясающе, профессор. Всегда интересовался древностью. Особенно, иной. Может, вы не откажетесь проводить нас к этой самой Мэри-Лу, а потом мы присели бы с вами на пару стаканов чего-нибудь крепкого? Поговорили бы о ксеноархеологии?
– Генри Миллер! За каким демоном ты тащишь ко мне этих...
– Ба-ба-ба-ба-ба!
Плотная, широкая в кости, женщина осеклась и, не веря глазам, уставилась на крохотного ребёнка, сидящего на руках у одного из парней в имперской форме без знаков различия, которых она собралась уже гнать со своего двора. Кому нужны неприятности?.. Пауза, впрочем, была недолгой. Кулаки упёрлись в крутые бёдра и...
– Вы посмотрите на него! Грудного младенца тащит в космос на дырявой лохани! Дитё с матерью должно сидеть! Дома! Это что же делается-то, а?!!
– Я хотел снять комнату, мэм. Для себя и сына. Но если...
– Никаких "если"! Ещё не хватало по бардакам с ребёнком шляться. Сэм! Сэм! Немедленно проводи джентльмена. И бегом на ферму за свежим молоком.
– Мэм, а для нас комнаты найдутся?
Мэри-Лу окинула взглядом парня, стоящего рядом с молодым отцом и скалящего безупречные зубы в вежливой улыбке. Потом внимательно рассмотрела уже всю группу.
– Так... Понятно. Неприятности мне здесь не нужны. Всем ясно?! Ты – костистый палец ткнул в сторону весельчака, – займёшь комнату рядом с твоим другом. Остальные будут жить во флигеле. Плата десять кредитов в день. Питание трёхразовое. Разносолов не ждите. Устраивает?
– Так точно, мэм!
Час спустя, молодой офицер сидел на крыльце дома, наблюдая, как малыш исследует внутренний двор. Кроха замерил глубину двух луж, найдя её удовлетворительной, и с увлечением трепал за уши огромного пса. Пёс страдальчески морщил нос, но терпел.
– Рэкс не тронет ребёнка.
– Ввуфф.
– Я знаю, мэм. Спасибо вам за молоко. Кассию не так часто в последнее время удаётся попробовать свежее молоко.
– Похоже, в Империи других имён для сыновей нет.
– Это хорошее, приносящее удачу, имя.
– И верноподданность подтвердить не мешает.
Офицер промолчал, не реагируя на колкость. Ребёнок устал играть с собакой и вознамерился прилечь рядом с мохнатым боком. Отец, мгновенно переместившись, подхватил сына на руки, не обращая внимания на грязь, пачкающую его комбез, и снова устроился на ступенях рядом с содержательницей пансиона. Малыш спал, улыбаясь.
– Мать где? За таким крохой женский пригляд нужен.
– Я справлюсь, мэм. Сейчас уже легче. Он самостоятельный.
– Много ты понимаешь! Сейчас как раз и начнётся. Он будет познавать мир, убегать, лезть куда не надо... По твоему возрасту до отставки тебе ещё далеко. И кто за ним будет смотреть, когда ты на службе?
– У нас есть ясли. За детьми присматривают. А в пять лет отправится в Академию.
– А сюда за каким демоном прибыли? Ребёнка надо было оставить в этих ваших яслях, если матери нет. Здесь фронтир, парень. Здесь выживают.
– Прибыли на заработки, мэм. На случай, если кому понадобится конвой.
– Что, жалованья не хватает? Играешь? Не похоже, что на баб всё тратишь.
– Мне надо выкупить поместье, мэм. Мать Кассия – чистокровная. Контракт стоит дорого.
– Понятно... Патриций, значит... Благородный...
– Здесь не Империя, мэм, поэтому, просто Секунд.
Фраза была сказана мягко, но ребёнка офицер поддерживал теперь правой рукой, оставив левую между собой и женщиной. Имперские офицеры одинаково хорошо убивают обеими руками.
– Секунд, а как дальше?
– Неважно, мэм. Мы здесь неофициально.
– Твои друзья тоже подрабатывают на выкуп поместий?
– Нет, мэм. Мои друзья со мной, потому что они мои друзья.
– И пара монет никому не помешает.
Секунд пожал плечами. К чему комментировать очевидное.
– Контракт вы здесь легко найдёте. Имперский конвой наймут с радостью. Какой у вас корабль?
– У нас союзный рейдер времён последней войны, мэм. Купили, подлатали и отправились на заработки.
Мэри-Лу ехидно улыбнулась:
– Интересно... Это где же такое продаётся? Я бы, может, тоже купила парочку.
Секунд, не принимая шутливого тона, серьёзно ответил:
– Там больше нет, мэм. Этот рейдер не успел уйти через границу.
– А имперских кораблей не было?
– Нам они не по средствам, мэм.
Содержательница пансиона хлопнула ладонями по коленям, обтянутым комбезом из партии, отправленной армией Нового Вавилона в помощь нуждающимся на малых мирах. Судя по расцветке и качеству материала – форма десантников времён Республики. Не самая худшая одежда, кстати. Немногие бедняки в Империи имеют такую. Только те, кто отслужил в армии. Секунд задумался, на мгновение, над причудливо движущейся мыслью благотворителей: своим беднякам шиш, а в чужие миры – партию неношеного обмундирования. Мэри-Лу сказала:
– Ты плохо считаешь, мальчик. Для того, чтобы подлатать союзный рейдер, вам придётся побегать по рембазам. Побегать и потратиться. Есть такое слово: "дефицит". А имперский корабль вы сможете обслуживать по-знакомству. И с комплектующими проблем, наверняка, нет.
Молодой офицер молча смотрел на спящего сына. Мэри-Лу тайком вздохнула. К чему боевому офицеру экономика? Они живут от сражения к сражению. Это потом, когда (если!) начнёт расти по службе, придётся выучить элементарные вещи. Хотя очень странно, что в имперской Академии, славящейся во всех мирах, не учат основам экономики. Наконец, Секунд прервал молчание и ответил:
– Мы собрали все средства, какие у нас были, мэм. Хватило впритык на покупку и ремонт корабля. Если заработаем, то, возможно, и обменяем на лёгкий имперский крейсер. На имперских кораблях нам привычнее.
– Мальца с собой не таскай. Конвой не для младенцев. В этих мирах сопровождение торговцев отнюдь не синекура.
– Я понимаю, мэм. Но Кассий будет со мной.
Проснувшийся ребёнок заулыбался, протягивая ручки. Отец с нежностью, неуместной на жёстком волевом лице, ответил на улыбку сына.
– Пойдём, умоемся, переоденемся и пообедаем.
И пара отправилась с крыльца в дом. Крохотный чумазый малыш в заляпанном грязью комбинезончике и боевой офицер в форме без знаков различия. А зачем они, эти знаки, когда форму парень носит, как вторую кожу. И выправка....Мэри-Лу опять вздохнула. Уже не скрываясь.
За неделю пребывания во Фритауне Секунду сотоварищи удалось получить и выполнить четыре контракта на конвоирование торговых кораблей. Стороны расстались, как говорится, довольные друг другом. Рассчитываясь с Мэри-Лу, Секунд спросил:
Консул притянул к себе рапорт, черкнул в углу "Отказано", подписался и кончиками пальцев подтолкнул к сыну. Секунд взял лист, посмотрел на резолюцию, дополняющую список отказов от центуриона, трибуна, легата и, вытянувшись во фрунт, спросил разрешения идти.
– К Императору, да живёт он вечно! отправишься сам. Против решения Кассия Агриппы я не пойду.
– Слушаюсь, мой консул.
Чёткий поворот кругом и строевым шагом декурион вышел за дверь. Сочувственный взгляд адьютанта в прихожей. Молчание.
Покинув приёмную консула, Секунд воспользовался семейным порталом. Сын консула никогда не позволял себе использовать родственные связи. Но... всегда бывает первый раз. Отец заплатил за контракт, чтобы сохранить поместье. Но вторично воспользоваться семейным счётом Секунд не мог. Декурион дал себе слово при первой возможности вернуть отцу деньги. С тоской подумал, что такая возможность выпадет нескоро. Ещё один контракт. И предстоит договариваться с резервацией по поводу третьего. Мысль о том, что его Кси отдадут кому-то ещё была непереносима.
***
Благородная Лилия была не в лучшем настроении. Впрочем, при виде Секунда она сменила гнев на милость, любезно поинтересовавшись:
– Что сдохло?
На растерянный взгляд правнука жена Императора соблаговолила пояснить:
– Ты всегда был до невозможности официален, и вдруг – являешься порталом, без предупреждения. Вот я и спрашиваю: что такого случилось?
Секунд молча протянул прабабушке многострадальный рапорт, старательно отводя глаза от стройных ножек, открытых почти на всю длину. Лили ехидно улыбнулась и закинула ногу на ногу. Юбка чуть сдвинулась, приоткрыв краешек ажурной резинки тончайших чулок. Правнук, покраснев, уставился в верхний угол комнаты. Супруга Императора звонко расхохоталась:
– Подумать только! Как у тебя решимости хватило обзавестись ребёнком? Не понимаю... Кстати, как поживает мой праправнук?
– Кассий здоров. Хорошо кушает и много спит.
– А что ему ещё делать в таком возрасте?.. Ты рассчитываешь на призовые?
– Я не смогу заработать другим способом.
– У меня есть деньги. Не сверкай глазами, малыш. Станешь легатом-прим, начнёшь получать положенную долю добычи, и вернёшь. А сейчас...
– Я не могу так, благородная Лилия. Я должен сам заработать на контракт.
– Ну и дурак. – Равнодушно сказала чистокровная. – Зачем тогда явился?
– Мне нужна аудиенция. Официально обратиться к Императору, да живёт он вечно! я не могу. Я всего лишь декурион. А ждать семейного сбора слишком долго.
– Будешь уговаривать деда? Напрасно. Лучше возьми у меня нужную сумму.
Лили говорила, одновременно просматривая рабочий график Императора, предоставленный ей секретариатом.
***
Кассий Агриппа, скользнув взглядом по рапорту, начал молча рассматривать стоящего по стойке смирно внука. Декурион почтительно выдержал взгляд венценосного деда. Император пошевелил пальцами и сказал в пространство:
– Консула ко мне.
Через сорок пять секунд в кабинет шагнул Вителлий Север. Вытянулся во фрунт рядом с сыном и стал есть глазами начальство. Властитель Империи холодно сказал:
– Докладывай.
Консул, кашлянув, сказал:
– Мой Император, декурион планирует продолжение рода.
Молчание. Взгляд огромных глаз вдавливает военных в пол. Вителлий Север решил, что уже всё сказал и окаменел, держа равнение на Императора.
– И?
Всё внимание Кассия Агриппы переключилось на Секунда. Сын консула внутренне содрогнулся, старательно не показывая вида. Дед не любил трепещущих перед ним людей.
– И я хочу заработать на оплату контракта.
– У тебя уже есть ребёнок. Расти сына, откладывай жалованье...
Секунд непроизвольно качнулся вперёд, потом, опомнившись, вытянулся и отрапортовал:
– Мне нужен контракт с матерью моего сына.
– Какая разница? Не эта чистокровная, так другая. Не выдумывай.
Консул согласно кивнул и декурион, не выдержав, высказал то, о чём непрестанно думал после отбытия Кси.
– Разница огромна, мой Император. Я не смогу отдать свою женщину.
Вителлий Север со свистом втянул в себя воздух. Кассий Агриппа, откинувшись на спинку кресла, наблюдал за отцом и сыном, как никогда ранее напоминая огромного кота.
Консул промолчал, подарив сыну многообещающий взгляд. А Император, тонко улыбнувшись взял рапорт декуриона и, написав на нём несколько слов, отдал в руки Секунда.
– Свободны. Оба.
Консул и декурион, отсалютовав государю, покинули его кабинет. Адъютант, выскочив из за стола, сообщил:
– Вас ожидает благородная Лилия.
***
В покоях супруги Императора бушевала гроза.
– Наглый щенок! Что ты себе позволяешь?! В штрафбате сгною! Под трибунал отправлю!
Секунд стоял навытяжку, глядя оловянными глазами поверх головы орущего консула.
Плеск воды – и ошеломлённое лицо отца, по которому стекали капли, явилось неимоверным испытанием для выдержки декуриона. Но сын консула, мобилизовав все силы, не изменил выражения лица. Нежный голосок проворковал из за спины Вителлия Севера:
– Мальчики, не ссорьтесь.
Главнокомандующий Вооружённых Сил Империи медленно повернулся. Лили аккуратно поставила на низкий столик лаковую вазочку, движением пальцев вызвала горничную, приказав ей позаботиться о цветах, и одарила любимого внука фирменной крокодильей улыбкой:
– Сделать тебе кофе, внучек?
Консул закашлялся. Ладонью стряхнул с волос капли воды и, задействовав контроль дыхания, спокойным голосом произнёс:
– Благодарю, кофе – это замечательно.
Воспользовавшись передышкой, Секунд наконец-то прочитал резолюцию Императора на своём рапорте. И сидел в полной прострации не видя и не слыша ничего вокруг. Очнулся, когда приговор потянули из его пальцев. Широко раскрытыми глазами смотрел на отца, читающего и перечитывающего несколько слов, обрекающих его сына на ритуальное самоубийство.
– Ты не потянешь. Я пойду к Императору.
– У меня нет выбора, отец. Я должен справиться.
– Это задание для офицера уровня Вителлия Флавиана, сын. У тебя другая специализация.
– Мне разрешено взять помощника. Клавдий заканчивал тот же факультет, что и мой брат.
– Силами двух декурий провернуть операцию с которой уже несколько лет не справляется армия? Малыш... Если бы декурион Клавдий был столь же талантлив, как твой брат, он был бы уже трибуном.
– Клавдий мог бы им быть. Просто он...
– Просто твой друг не умеет развлекаться. Только однажды ваше увольнение не закончилось взысканием. В тот единственный раз вы были заняты спасением чистокровной. Ладно. займись делом. Когда определишься, что тебе нужно, подашь рапорт. Разрешаю идти.
– Здесь, внучек, – при звуке медового голоса консула явственно передёрнуло, – разрешаю я.
Вителлий Север встал с кресла, в котором сидел, рассматривая рапорт, и склонился перед супругой Императора.
– Разумеется, благородная Лилия. Прошу меня извинить.
***
Через полгода в одном из фригольдерских миров, граничащих с Империей, высадились несколько человек. Старый десантный катер, списанный, Бог весть когда, с одного из нововавилонских рейдеров времён Республики, сел точно посередине посадочного круга, демонстрируя прекрасную выучку пилота. Несколько минут работали анализаторы и наконец отдраился люк и выдвинулся трап, предназначенный для особо важных персон. Это не трап, а, практически, дорожка с широкими низкими ступенями. Портовые бичи с любопытством глазели на необычную манеру высадки экипажа.
Объяснение такого нарушения традиций ждать себя не заставило. В тесной группе спускающихся космических волков шёл молодой человек лет двадцати – двадцати пяти, за руку которого цеплялся крохотный ребёнок. Отец или брат осторожно переносил малыша со ступеньки на ступеньку, а по ровной поверхности юный космолётчик шагал самостоятельно. Трап закончился и, после пяти шагов по бетону космопорта, радостно смеющегося кроху подняли на руки. На грубых лицах портового отребья невольно появились улыбки.
Разбитной парень, шагавший рядом с молодым отцом, подчёркнуто вежливо обратился к старому оборванцу, опирающемуся на перила площадки для ожидающих местного транспорта:
– Добрый день, сэр! Есть ли здесь поблизости приличная гостиница? Такая, где можно остановиться с ребёнком?
Старый Генри сплюнул табачную жвачку, отвернувшись от пришельцев, после чего сказал:
– Обычно все прибывшие парни идут в "Цветок лотоса". Но вам это не подойдёт. Детям там не место...
Поскрёб в затылке, сдвинув на лоб засаленную шляпу, когда-то бывшую чёрной, а сейчас порыжевшую, ещё раз сплюнул и сказал:
– Гостиниц у нас таких нет, джентльмены. Только пансион. Правда, старая Мэри-Лу уж очень стервозная баба. Но другого места в нашем городе всё равно не отыщете. А у неё чисто. И готовит она без изысков, но вкусно.
– Похоже, вы знавали лучшие времена, сэр...
– Генри. Генри Миллер, джентльмены. Профессор ксеноархеологии в прошлом. Всё в прошлом.
– Потрясающе, профессор. Всегда интересовался древностью. Особенно, иной. Может, вы не откажетесь проводить нас к этой самой Мэри-Лу, а потом мы присели бы с вами на пару стаканов чего-нибудь крепкого? Поговорили бы о ксеноархеологии?
***
– Генри Миллер! За каким демоном ты тащишь ко мне этих...
– Ба-ба-ба-ба-ба!
Плотная, широкая в кости, женщина осеклась и, не веря глазам, уставилась на крохотного ребёнка, сидящего на руках у одного из парней в имперской форме без знаков различия, которых она собралась уже гнать со своего двора. Кому нужны неприятности?.. Пауза, впрочем, была недолгой. Кулаки упёрлись в крутые бёдра и...
– Вы посмотрите на него! Грудного младенца тащит в космос на дырявой лохани! Дитё с матерью должно сидеть! Дома! Это что же делается-то, а?!!
– Я хотел снять комнату, мэм. Для себя и сына. Но если...
– Никаких "если"! Ещё не хватало по бардакам с ребёнком шляться. Сэм! Сэм! Немедленно проводи джентльмена. И бегом на ферму за свежим молоком.
– Мэм, а для нас комнаты найдутся?
Мэри-Лу окинула взглядом парня, стоящего рядом с молодым отцом и скалящего безупречные зубы в вежливой улыбке. Потом внимательно рассмотрела уже всю группу.
– Так... Понятно. Неприятности мне здесь не нужны. Всем ясно?! Ты – костистый палец ткнул в сторону весельчака, – займёшь комнату рядом с твоим другом. Остальные будут жить во флигеле. Плата десять кредитов в день. Питание трёхразовое. Разносолов не ждите. Устраивает?
– Так точно, мэм!
Час спустя, молодой офицер сидел на крыльце дома, наблюдая, как малыш исследует внутренний двор. Кроха замерил глубину двух луж, найдя её удовлетворительной, и с увлечением трепал за уши огромного пса. Пёс страдальчески морщил нос, но терпел.
– Рэкс не тронет ребёнка.
– Ввуфф.
– Я знаю, мэм. Спасибо вам за молоко. Кассию не так часто в последнее время удаётся попробовать свежее молоко.
– Похоже, в Империи других имён для сыновей нет.
– Это хорошее, приносящее удачу, имя.
– И верноподданность подтвердить не мешает.
Офицер промолчал, не реагируя на колкость. Ребёнок устал играть с собакой и вознамерился прилечь рядом с мохнатым боком. Отец, мгновенно переместившись, подхватил сына на руки, не обращая внимания на грязь, пачкающую его комбез, и снова устроился на ступенях рядом с содержательницей пансиона. Малыш спал, улыбаясь.
– Мать где? За таким крохой женский пригляд нужен.
– Я справлюсь, мэм. Сейчас уже легче. Он самостоятельный.
– Много ты понимаешь! Сейчас как раз и начнётся. Он будет познавать мир, убегать, лезть куда не надо... По твоему возрасту до отставки тебе ещё далеко. И кто за ним будет смотреть, когда ты на службе?
– У нас есть ясли. За детьми присматривают. А в пять лет отправится в Академию.
– А сюда за каким демоном прибыли? Ребёнка надо было оставить в этих ваших яслях, если матери нет. Здесь фронтир, парень. Здесь выживают.
– Прибыли на заработки, мэм. На случай, если кому понадобится конвой.
– Что, жалованья не хватает? Играешь? Не похоже, что на баб всё тратишь.
– Мне надо выкупить поместье, мэм. Мать Кассия – чистокровная. Контракт стоит дорого.
– Понятно... Патриций, значит... Благородный...
– Здесь не Империя, мэм, поэтому, просто Секунд.
Фраза была сказана мягко, но ребёнка офицер поддерживал теперь правой рукой, оставив левую между собой и женщиной. Имперские офицеры одинаково хорошо убивают обеими руками.
– Секунд, а как дальше?
– Неважно, мэм. Мы здесь неофициально.
– Твои друзья тоже подрабатывают на выкуп поместий?
– Нет, мэм. Мои друзья со мной, потому что они мои друзья.
– И пара монет никому не помешает.
Секунд пожал плечами. К чему комментировать очевидное.
– Контракт вы здесь легко найдёте. Имперский конвой наймут с радостью. Какой у вас корабль?
– У нас союзный рейдер времён последней войны, мэм. Купили, подлатали и отправились на заработки.
Мэри-Лу ехидно улыбнулась:
– Интересно... Это где же такое продаётся? Я бы, может, тоже купила парочку.
Секунд, не принимая шутливого тона, серьёзно ответил:
– Там больше нет, мэм. Этот рейдер не успел уйти через границу.
– А имперских кораблей не было?
– Нам они не по средствам, мэм.
Содержательница пансиона хлопнула ладонями по коленям, обтянутым комбезом из партии, отправленной армией Нового Вавилона в помощь нуждающимся на малых мирах. Судя по расцветке и качеству материала – форма десантников времён Республики. Не самая худшая одежда, кстати. Немногие бедняки в Империи имеют такую. Только те, кто отслужил в армии. Секунд задумался, на мгновение, над причудливо движущейся мыслью благотворителей: своим беднякам шиш, а в чужие миры – партию неношеного обмундирования. Мэри-Лу сказала:
– Ты плохо считаешь, мальчик. Для того, чтобы подлатать союзный рейдер, вам придётся побегать по рембазам. Побегать и потратиться. Есть такое слово: "дефицит". А имперский корабль вы сможете обслуживать по-знакомству. И с комплектующими проблем, наверняка, нет.
Молодой офицер молча смотрел на спящего сына. Мэри-Лу тайком вздохнула. К чему боевому офицеру экономика? Они живут от сражения к сражению. Это потом, когда (если!) начнёт расти по службе, придётся выучить элементарные вещи. Хотя очень странно, что в имперской Академии, славящейся во всех мирах, не учат основам экономики. Наконец, Секунд прервал молчание и ответил:
– Мы собрали все средства, какие у нас были, мэм. Хватило впритык на покупку и ремонт корабля. Если заработаем, то, возможно, и обменяем на лёгкий имперский крейсер. На имперских кораблях нам привычнее.
– Мальца с собой не таскай. Конвой не для младенцев. В этих мирах сопровождение торговцев отнюдь не синекура.
– Я понимаю, мэм. Но Кассий будет со мной.
Проснувшийся ребёнок заулыбался, протягивая ручки. Отец с нежностью, неуместной на жёстком волевом лице, ответил на улыбку сына.
– Пойдём, умоемся, переоденемся и пообедаем.
И пара отправилась с крыльца в дом. Крохотный чумазый малыш в заляпанном грязью комбинезончике и боевой офицер в форме без знаков различия. А зачем они, эти знаки, когда форму парень носит, как вторую кожу. И выправка....Мэри-Лу опять вздохнула. Уже не скрываясь.
За неделю пребывания во Фритауне Секунду сотоварищи удалось получить и выполнить четыре контракта на конвоирование торговых кораблей. Стороны расстались, как говорится, довольные друг другом. Рассчитываясь с Мэри-Лу, Секунд спросил:
