"Ночь и ночная дорога -
Это одно и то же.
К тайне твоей любви
Иду по черному бездорожью.
К тайне твоей любви -
Ветром морей тревожных,
Светом горных вершин,
Ароматной цветочной дрожью."
(Хуан Рамон Хименес "Ночь, и ночная дорога…")
– Я правильно понял? Ты запер беременную женщину в подвале?
Пожатие плеч в ответ.
– Светлый… Я знал, что ты с придурью, но такого… ты думаешь, она тебе простит это?
– Это ненадолго. Обычно она спит восемь часов. Я вернусь раньше.
– А если она всё-таки проснётся до твоего возвращения?
– Посидит, подождёт. Вернусь и выпущу.
– Нет слов. Ты, хотя бы, сказал ей… или она сама уже поняла?
– Нет. Тигра ничего не знает. И не узнает, пока сама не заметит изменения.
– Что ж, Светлый, это твои похороны.
– Моя Тигра… моя… не дам сбежать…
Слушаю привычный шёпот Сэ и уплываю в дремоту. В теле странная истома… Обычно я так реагирую на милого друга только у пыточного столба, когда мозг, устав от боли, замещает болевые ощущения эйфорическими. Но мы же не в подвале, – мы вообще в роще при храме Матери Бездны. Кульминационный момент завершения праздника, так сказать. Единственная ночь в шестидесятилетний цикл, когда пребывание на улице "безопасно". Мать хранит своих детей, исполняющих обряды плодородия.
Светлейший поднимает меня на руки. Открываю глаза – "там не одна трава помята…". Обрывки тяжёлого карнавального наряда разбросаны по полянке. Корсет разодран, – шнуровка выдрана "с мясом", юбка порвана от талии до бёдер, маска отброшена к цветущим розовым кустам. Но зато туфли остались на мне. Благодаря переплетённым ремешкам. От чулок, конечно, одно воспоминание. Как и от нижних юбок и батистовой сорочки, на которых мы валялись. Надеюсь, полиция нравов ещё не приступила к работе.
Один шаг и мы… правильно, – в подвале нашего дома на острове. И зачем я только о нём подумала!
– Мне нужно солнце. Здесь даже окон нет.
Говорю сонным голосом, с трудом удерживая себя бодрствующей.
– Отдыхай, моя Тигра. Проснёшься, и мы погуляем в саду, или по берегу, если захочешь.
Заскрежетал засов, потом и замок щёлкнул, отрезая меня от мира.
– Открой дверь! Открой!
Проснувшись через сорок минут от голода, постучала, покричала, постучала пяткой… Никаких изменений, только каблук сломала, когда била туфлёй по двери. Наконец, догадалась выпустить эмпатические вибриссы. Сэ в доме отсутствует. Сволочь светлая! Запер меня, и свалил в закат.
Я злая и голодная. И раздетая, вдобавок. Ну… это последняя капля. Как в поговорке "последнее пёрышко сломало спину верблюда". Уйду и силой меня не вернут!
Уселась на подстилке в позе лотоса, выбросила всё из головы, медитирую. Вместо полагающегося по всем канонам лотоса, опять вырастила из пупка белую розу, ехидно показавшую мне длинный зелёный язык. Показала язык в ответ. Роза обиделась, и растаяла в воздухе. А я начала планомерный обыск подвала. По квадратам, как криминалист из детективов.
Ничего. То есть, абсолютно! Николай-Ирина-Харитон-Ульяна-Яков, как в анекдоте. Посторонние в святая-святых не допускаются, Сэ прибирается магией. А магия, к сожалению, тупо очищает всё до первозданного состояния.
Впрочем, неважно. Открыть изнутри дверь, запертую снаружи на засов, в свою очередь закрытый на висячий замок, я не могу. Некромантией пользоваться нельзя, предусмотрительный светлый установил сигналки. Тут же примчится, сволочь, спрашивать что это мне в подвале не сидится.
Вибриссы всё ещё пронизывают дом. В нём, кроме меня, только рабыни. Ключ от замка Сэ носит при себе, так что, воздействовать на рабынь бесполезно. Да и жалко их.
Неожиданно вспомнила Гада, его хохот и фразу о геомантии "Вот так?". Может, следует обращаться к дому? И не только? А "Urbis et orbis"? Городу и миру? Если что и сможет мне помочь, так это геомантия. Маги её не воспринимают, сигнализация не сработает. Надо только понять, что и в каком порядке делать.
Эксперименты пришлось отложить. Вспыхнуло голубое пламя. Поспешно втянула эмпатические когти.
– Дорогуша, позволь помочь тебе покинуть это место.
– Ты подобрал для меня другой подвал, лорд Эрик? – Тигрица вздыбила холку и прижала уши.
Тёмный тяжело вздохнул.
– Тигра, давай ты выскажешь мне всё позже? Мы теряем время.
Подумала, что если Солли не оправдает моего доверия, я всегда могу обратиться к Наидобрейшему. Ага, и уж он-то точно засунет меня в такое место, из которого я не смогу выбраться при всём желании. Протянула руку, позволяя поднять меня с подстилки.
Шагнула вслед за Солли в голубое пламя. Вышли в каком-то древнем здании, полузасыпанном песком.
– Я не могу привести тебя туда, где светлый успел побывать, Тигра. Пожалуйста, пойми, и не гневайся на меня.
Говоря это, Солли держит меня за руки, заглядывая в глаза. Что ж, брат по боли почти реабилитировался этим поступком.
– Как ты себя чувствуешь, Тигра? – А этот вопрос с какого перепуга?
– Я очень злая и очень голодная.
– Тогда, перекусим?
Солли открывает стоящий у стены огромный ларь, достаёт оттуда вяленое мясо, зелень, сыр и хлеб.
– Вина не предлагаю, тебе сейчас лучше иметь трезвую голову.
Вскипятив магией чайник, лорд Эрик заваривает липовый цвет.
– Чай не держу, извини, Тигра. Не подумал.
И почему я не удивлена?..
– Эмм, дорогуша, гардероба здесь нет, единственный предмет одежды… вот.
Солли набросил мне на плечи балахон первокурсника Семинара. А я только сейчас сообразила, что лорд Эрик вытащил меня из подвала нагую и босую, потому что туфли с меня Светлейший снял, прежде чем уложил спать. Впрочем, брат по боли меня всякую видел, так что, ничего страшного не произошло.
– Моя самооценка рухнула в Бездну.
Высокий Тёмный картинно прижал ко лбу тыльную сторону кисти правой руки. В посиневших глазах прыгают смешинки.
– Что так, Солли?
– Тигра, раньше ты соблюдала формальную вежливость, прикрывая наготу в моём присутствии.
– Может я ещё не проснулась? Или мне надо было залезть под подстилку и визжать, когда ты меня выколупывал бы оттуда?
Насмешничаю, мяягко касаясь эмпатией. Солли в смятении. Он хочет мне сказать что-то очень важное, но не может подобрать слова.
– Тигра, поживи здесь. Хотя бы пару месяцев. Я обеспечу тебя всем необходимым, включая защиту.
– А потом ты, как в прошлый раз, заявишь, что я и наш третий друг столько лет вместе и нам стоит возобновить отношения?
– Нет. В этот раз решать будешь ты, Тигра.
Перекатываю эти фразы, пробуя их на язык. Что-то произошло. Что-то серьёзное. Сузившимися глазами разглядываю брата по боли. Солли отвечает мне прямым, честным взглядом матёрого лжеца.
– Говори, Солли. Мне интересна причина твоего альтруизма.
Высокий Тёмный всё-таки полуприкрыл веки.
– Я никогда себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится, Тигра.
Верю! Вот теперь, когда озвучено "я" и "себе", – верю. Мужчина прежде всего думает о своём комфорте. Если воспитание не позволяет ему сидеть в транспорте, когда женщина стоит, он уступит место не потому, что ей тяжело стоять, а потому, что ему некомфортно сидеть. Но… молчу. Ничего не отвечаю на щедрое предложение. Пусть думает, что я согласна, а я позже решу, что мне делать.
Перекусив, "чем Бог послал", я подобрела. Безропотно надела предложенный мне балахон, выслушала инструкцию по пользованию "убежищем" – Солли представил меня домашнему духу, – и отправилась в одну из комнат на верхнем этаже. Досыпать.
За долгие годы я убедилась, что лучшее решение приходит во сне. Это и по науке так. Наше подсознание не спит никогда. И, пока сознание в отключке, оно перебирает варианты, отметая негодные и сравнивая приемлемые, дабы выбрать из них наилучший.
Проснувшись через полтора часа, занялась ревизией своего временного пристанища. Солли решила не дожидаться. Незачем ему знать, куда я отправлюсь. Меньше знаешь, крепче спишь, ага. Нашла старые сапоги, примерила, – утонула. Ну… главное, что они есть. Набросала список, постаравшись включить всё необходимое для выхода из дома. Бельё, верхнюю одежду, две косынки и шнур, чтобы закрыть голову и плечи от солнца, портянки, сапоги. Мягкую салфетку, чтобы обтираться, не расходуя лишнюю воду. Ибо вода в дороге лишней не бывает. Ремень с потайным карманом для монет. Пожалуй, в сапогах тоже следует предусмотреть потайные карманы и секретные выемки в каблуках. Сумочка-кисет на пояс с двумя отделениями: для расходных монет и мелких вещей. Плетёные кожаные зарукавья, чтобы держать рукава, не давая им задираться от ветра. Думала-думала… достала из чулана останки метлы. Перетекла в тигрицу, разобрала, разодрав когтями стягивающую прутья верёвку. Ссохшиеся узлы пальцами не развязать.
Положила перед собой исходные материалы: балахон Солли, сапоги (судя по размеру, его же), прутья и палку от метлы с остатками верёвки. Кстати, о воде! Нужен бурдючок, или фляжка. Лёгкая и прочная. Как раз прутья и пригодятся, для защитного каркаса. Спустилась на первый этаж, набрала пригоршню песка. Я знаю, что есть небьющееся стекло. Технологию мастера держат в секрете, но мне она и не нужна. Было бы желание.
Отрешившись от всего, направила эмпатию на разложенные передо мной предметы. Плохо, что с Гадом я тренировалась только в постельных утехах. Эмпатию каждый осваивает самостоятельно, видите ли! И хорошо, что вспоминая Гада, я думаю только о сумасшедшем сексе, а не о прочих вещах, не беспокоя Наидобрейшего и Сэ. А эти самые "прочие вещи" весьма полезны. Для эмпата.
Радужное марево накрыло разложенные передо мной предметы, впиталось в них, растворяя, и формируя заново. Дышу ровно, отсекаю посторонние мысли, держа "перед глазами" список нужных вещей, удерживаю уровень эмпатического воздействия, не позволяя ему распространяться. Отец Иаков крайне негативно относится к эмпатии, так что, на всякий случай, следов не оставляю. Мало ли, вдруг он опять решит помочь Сэ с поисками.
Полюбовалась на свой новый гардеробчик практичного свинцово-серого цвета (с цветом экспериментировать не решилась, оставила "родной"), и занялась собой. Волосы спутались, – разодрала пальцами кое-как, заплела две косы и завернула их вокруг головы вороньим гнездом. Ничего страшного, платком прикрою. Намочила свежеизготовленную салфетку, обтёрлась с головы до ног. Оделась, намотала портянки, обулась. Набросила одну из косынок на голову и начала закручивать от боковых углов. Скрутила тугие жгуты, обернула вокруг головы, связала и закрутила концы жгутов, подогнула оставшийся сзади хвостик косынки. Набросила на голову вторую косынку, проследив, чтобы боковые концы были одинаковой длины, и обвязала шнуром пропустив его между жгутов, чтобы не сползал. Краями косынки можно обвязать лицо, закрыв нос и рот от песка и пыли. Прицепила к ремню кисет, сложив в отделение для мелочёвки снятые с себя побрякушки. С другой стороны, для равновесия прицепила флягу из небьющегося (проверила с размаху о каменный пол!) стекла в оплётке из вытянутой до состояния соломы лозы, наполнив её водой. Попрыгала, покрутилась, потопала, – красота! Нигде не жмёт, не давит.
А вот теперь можно и геомантией заняться.
Я уже знаю, куда хочу попасть. Надо только определиться с необходимыми действиями. Или лучше портал поискать? Вспомнила знакомство с наёмниками, – не лучше. Плюнув мысленно, начала вспоминать храм Матери Бездны в столице Фернзее. Держа перед глазами мысленный образ, поменяла местами тяжёлые табуреты, набрала чашку воды, бросила в неё щепотку соли и щепотку перца, поставила её на пересечении линий золотого сечения стола, сместив к левому углу, взяла дорожный посох, созданный из палки от метлы, и шагнула… ко входу в храм.
Мне повезло. Группа паломников отправляется послезавтра, и некромант им – ох, как кстати, ибо это Фернзее. Заняла место в общей спальне, потом зашла в ломбард, оставила побрякушки, получив взамен полсотни серебром. Отложила двадцать серебрушек в пояс и по пятёрке в каблуки сапог. Оставшуюся наличность ссыпала в кисет и отправилась закупаться в дорогу. Паломничество придётся честно совершить. С Матерью Бездной не шутят. Шутит она. Зато печать паломника надёжно перекрывает любой поиск, снимает любую привязку. Даже смертельные проклятия и клятвы на крови уничтожаются печатью Матери. Но! Придётся честно пройти путь паломника.
– Детка, какими судьбами? Вот, не думали не гадали…
Упс! Вот уж действительно "гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдутся".
– Ба! Знакомые всё лица!
Смеёмся с Серёгой, пожимая друг другу руки. Клаус отстранённо смотрит на меня, не делая попыток поздороваться с "богомерзостью". Пффф! Не очень-то и хотелось.
– Надолго сюда?
– Пару дней побуду.
Идём вдвоём с Серёгой. Клаус маячит в отдалении. Демонстративно не с нами.
– Ищешь что-то конкретное?
– Готовлюсь к паломничеству.
– Это знак свыше, детка. Мы тоже отправляемся через два дня.
– Это я удачно зашла.
Вот так, с шутками-прибаутками меня собрали в дорогу. Сама я если и догадалась бы обзавестись ножом и огнивом с трутом, то на эльфийский плащ и шляпу-гриб денег бы точно пожалела. Серёге я в этом доверяю – сказал "надо", значит, надо. Пришлось распотрошить заначку в поясе. В каблуках – НЗ, – трогать не буду. Ещё купила ножницы, нитки и иголки – швейные и цыганскую большую. Уложила котомку паломника вслед за Серёгой, – как он, так и я. Мягкие вещи к спине, то что может понадобиться чаще – наверху. Потом ребята пошли побеседовать с главой группы, а я занялась причёской. Отрезала косы и начала подравнивать. Ровняла-ровняла… Лучше бы я горшок на голову надела и стригла бы по кромке!
– Детка, что ты с собой сделала? – Серёга отобрал у меня ножницы, усадил ровно, почикал минут десять и… создал мне модельную стрижку. Ага, ёжик называется. Ну и хорошо. Не надо думать о расчёске, – мокрыми пальцами провела туда-обратно, вот и укладка.
Тщательно собрала все обрезки, бросила их в огонь, и отправилась в мыльню ополоснуться перед сном. День был очень долгим.
– Почему вы решили отправиться в паломничество?
Сидим на полу, полукругом. Наш будущий предводитель, – он же проводник, он же, судя по вопросу, Гуру, – с вежливым интересом рассматривает пёструю группу паломников. И? Мы должны объявлять перед всеми? "Привет! Меня зовут Тигра, и я алкоголик"?
– Я не требую от вас ответа. Ответ вы дадите Матери-Бездне. В каждом храме, через который пройдёт наш путь. Поэтому, советую задать себе этот вопрос на первом же этапе.
Задумалась… Не оскорбит ли Мать-Бездну моё признание, что паломничество я совершаю только чтобы сбить со следа Сэ. Потом, решила, что раз уж все мы дети Матери-Бездны, то её вряд ли обидит, что под её крылом ищут спасения. Врать, – себе дороже, – это я и без напоминаний знаю.
Пока размышляю, рассматриваю Гуру. Суровый мужик лет сорока. Очень спокойный. Но… выводить его из себя, и даже просто волновать, – не хочется. Как говорится: "не буди лихо, пока оно тихо". Волосы тёмные, глаза тёмные, высок ростом, широк в плечах, тонок в поясе, – интересный мужчина, короче. И голос… проникновенный. За душу берёт. Дикция по-актёрски безупречна. Что-то меня в нём тревожит, – не могу понять.
– Отправляемся завтра на рассвете. Нам предстоит посещение семи храмов Матери-Бездны. Это, так называемый, "малый путь". Прошу запомнить, – иногда Мать испытывает силу своих детей. Будьте готовы увернуться от атаки.
Это одно и то же.
К тайне твоей любви
Иду по черному бездорожью.
К тайне твоей любви -
Ветром морей тревожных,
Светом горных вершин,
Ароматной цветочной дрожью."
(Хуан Рамон Хименес "Ночь, и ночная дорога…")
Пролог
– Я правильно понял? Ты запер беременную женщину в подвале?
Пожатие плеч в ответ.
– Светлый… Я знал, что ты с придурью, но такого… ты думаешь, она тебе простит это?
– Это ненадолго. Обычно она спит восемь часов. Я вернусь раньше.
– А если она всё-таки проснётся до твоего возвращения?
– Посидит, подождёт. Вернусь и выпущу.
– Нет слов. Ты, хотя бы, сказал ей… или она сама уже поняла?
– Нет. Тигра ничего не знает. И не узнает, пока сама не заметит изменения.
– Что ж, Светлый, это твои похороны.
Глава 1. Я бегу, бегу, бегу… или "злые вы, уйду я от вас"
– Моя Тигра… моя… не дам сбежать…
Слушаю привычный шёпот Сэ и уплываю в дремоту. В теле странная истома… Обычно я так реагирую на милого друга только у пыточного столба, когда мозг, устав от боли, замещает болевые ощущения эйфорическими. Но мы же не в подвале, – мы вообще в роще при храме Матери Бездны. Кульминационный момент завершения праздника, так сказать. Единственная ночь в шестидесятилетний цикл, когда пребывание на улице "безопасно". Мать хранит своих детей, исполняющих обряды плодородия.
Светлейший поднимает меня на руки. Открываю глаза – "там не одна трава помята…". Обрывки тяжёлого карнавального наряда разбросаны по полянке. Корсет разодран, – шнуровка выдрана "с мясом", юбка порвана от талии до бёдер, маска отброшена к цветущим розовым кустам. Но зато туфли остались на мне. Благодаря переплетённым ремешкам. От чулок, конечно, одно воспоминание. Как и от нижних юбок и батистовой сорочки, на которых мы валялись. Надеюсь, полиция нравов ещё не приступила к работе.
Один шаг и мы… правильно, – в подвале нашего дома на острове. И зачем я только о нём подумала!
– Мне нужно солнце. Здесь даже окон нет.
Говорю сонным голосом, с трудом удерживая себя бодрствующей.
– Отдыхай, моя Тигра. Проснёшься, и мы погуляем в саду, или по берегу, если захочешь.
Заскрежетал засов, потом и замок щёлкнул, отрезая меня от мира.
***
– Открой дверь! Открой!
Проснувшись через сорок минут от голода, постучала, покричала, постучала пяткой… Никаких изменений, только каблук сломала, когда била туфлёй по двери. Наконец, догадалась выпустить эмпатические вибриссы. Сэ в доме отсутствует. Сволочь светлая! Запер меня, и свалил в закат.
Я злая и голодная. И раздетая, вдобавок. Ну… это последняя капля. Как в поговорке "последнее пёрышко сломало спину верблюда". Уйду и силой меня не вернут!
Уселась на подстилке в позе лотоса, выбросила всё из головы, медитирую. Вместо полагающегося по всем канонам лотоса, опять вырастила из пупка белую розу, ехидно показавшую мне длинный зелёный язык. Показала язык в ответ. Роза обиделась, и растаяла в воздухе. А я начала планомерный обыск подвала. По квадратам, как криминалист из детективов.
Ничего. То есть, абсолютно! Николай-Ирина-Харитон-Ульяна-Яков, как в анекдоте. Посторонние в святая-святых не допускаются, Сэ прибирается магией. А магия, к сожалению, тупо очищает всё до первозданного состояния.
Впрочем, неважно. Открыть изнутри дверь, запертую снаружи на засов, в свою очередь закрытый на висячий замок, я не могу. Некромантией пользоваться нельзя, предусмотрительный светлый установил сигналки. Тут же примчится, сволочь, спрашивать что это мне в подвале не сидится.
Вибриссы всё ещё пронизывают дом. В нём, кроме меня, только рабыни. Ключ от замка Сэ носит при себе, так что, воздействовать на рабынь бесполезно. Да и жалко их.
Неожиданно вспомнила Гада, его хохот и фразу о геомантии "Вот так?". Может, следует обращаться к дому? И не только? А "Urbis et orbis"? Городу и миру? Если что и сможет мне помочь, так это геомантия. Маги её не воспринимают, сигнализация не сработает. Надо только понять, что и в каком порядке делать.
Эксперименты пришлось отложить. Вспыхнуло голубое пламя. Поспешно втянула эмпатические когти.
– Дорогуша, позволь помочь тебе покинуть это место.
– Ты подобрал для меня другой подвал, лорд Эрик? – Тигрица вздыбила холку и прижала уши.
Тёмный тяжело вздохнул.
– Тигра, давай ты выскажешь мне всё позже? Мы теряем время.
Подумала, что если Солли не оправдает моего доверия, я всегда могу обратиться к Наидобрейшему. Ага, и уж он-то точно засунет меня в такое место, из которого я не смогу выбраться при всём желании. Протянула руку, позволяя поднять меня с подстилки.
Шагнула вслед за Солли в голубое пламя. Вышли в каком-то древнем здании, полузасыпанном песком.
– Я не могу привести тебя туда, где светлый успел побывать, Тигра. Пожалуйста, пойми, и не гневайся на меня.
Говоря это, Солли держит меня за руки, заглядывая в глаза. Что ж, брат по боли почти реабилитировался этим поступком.
– Как ты себя чувствуешь, Тигра? – А этот вопрос с какого перепуга?
– Я очень злая и очень голодная.
– Тогда, перекусим?
Солли открывает стоящий у стены огромный ларь, достаёт оттуда вяленое мясо, зелень, сыр и хлеб.
– Вина не предлагаю, тебе сейчас лучше иметь трезвую голову.
Вскипятив магией чайник, лорд Эрик заваривает липовый цвет.
– Чай не держу, извини, Тигра. Не подумал.
И почему я не удивлена?..
***
– Эмм, дорогуша, гардероба здесь нет, единственный предмет одежды… вот.
Солли набросил мне на плечи балахон первокурсника Семинара. А я только сейчас сообразила, что лорд Эрик вытащил меня из подвала нагую и босую, потому что туфли с меня Светлейший снял, прежде чем уложил спать. Впрочем, брат по боли меня всякую видел, так что, ничего страшного не произошло.
– Моя самооценка рухнула в Бездну.
Высокий Тёмный картинно прижал ко лбу тыльную сторону кисти правой руки. В посиневших глазах прыгают смешинки.
– Что так, Солли?
– Тигра, раньше ты соблюдала формальную вежливость, прикрывая наготу в моём присутствии.
– Может я ещё не проснулась? Или мне надо было залезть под подстилку и визжать, когда ты меня выколупывал бы оттуда?
Насмешничаю, мяягко касаясь эмпатией. Солли в смятении. Он хочет мне сказать что-то очень важное, но не может подобрать слова.
– Тигра, поживи здесь. Хотя бы пару месяцев. Я обеспечу тебя всем необходимым, включая защиту.
– А потом ты, как в прошлый раз, заявишь, что я и наш третий друг столько лет вместе и нам стоит возобновить отношения?
– Нет. В этот раз решать будешь ты, Тигра.
Перекатываю эти фразы, пробуя их на язык. Что-то произошло. Что-то серьёзное. Сузившимися глазами разглядываю брата по боли. Солли отвечает мне прямым, честным взглядом матёрого лжеца.
– Говори, Солли. Мне интересна причина твоего альтруизма.
Высокий Тёмный всё-таки полуприкрыл веки.
– Я никогда себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится, Тигра.
Верю! Вот теперь, когда озвучено "я" и "себе", – верю. Мужчина прежде всего думает о своём комфорте. Если воспитание не позволяет ему сидеть в транспорте, когда женщина стоит, он уступит место не потому, что ей тяжело стоять, а потому, что ему некомфортно сидеть. Но… молчу. Ничего не отвечаю на щедрое предложение. Пусть думает, что я согласна, а я позже решу, что мне делать.
Перекусив, "чем Бог послал", я подобрела. Безропотно надела предложенный мне балахон, выслушала инструкцию по пользованию "убежищем" – Солли представил меня домашнему духу, – и отправилась в одну из комнат на верхнем этаже. Досыпать.
За долгие годы я убедилась, что лучшее решение приходит во сне. Это и по науке так. Наше подсознание не спит никогда. И, пока сознание в отключке, оно перебирает варианты, отметая негодные и сравнивая приемлемые, дабы выбрать из них наилучший.
Проснувшись через полтора часа, занялась ревизией своего временного пристанища. Солли решила не дожидаться. Незачем ему знать, куда я отправлюсь. Меньше знаешь, крепче спишь, ага. Нашла старые сапоги, примерила, – утонула. Ну… главное, что они есть. Набросала список, постаравшись включить всё необходимое для выхода из дома. Бельё, верхнюю одежду, две косынки и шнур, чтобы закрыть голову и плечи от солнца, портянки, сапоги. Мягкую салфетку, чтобы обтираться, не расходуя лишнюю воду. Ибо вода в дороге лишней не бывает. Ремень с потайным карманом для монет. Пожалуй, в сапогах тоже следует предусмотреть потайные карманы и секретные выемки в каблуках. Сумочка-кисет на пояс с двумя отделениями: для расходных монет и мелких вещей. Плетёные кожаные зарукавья, чтобы держать рукава, не давая им задираться от ветра. Думала-думала… достала из чулана останки метлы. Перетекла в тигрицу, разобрала, разодрав когтями стягивающую прутья верёвку. Ссохшиеся узлы пальцами не развязать.
Положила перед собой исходные материалы: балахон Солли, сапоги (судя по размеру, его же), прутья и палку от метлы с остатками верёвки. Кстати, о воде! Нужен бурдючок, или фляжка. Лёгкая и прочная. Как раз прутья и пригодятся, для защитного каркаса. Спустилась на первый этаж, набрала пригоршню песка. Я знаю, что есть небьющееся стекло. Технологию мастера держат в секрете, но мне она и не нужна. Было бы желание.
Отрешившись от всего, направила эмпатию на разложенные передо мной предметы. Плохо, что с Гадом я тренировалась только в постельных утехах. Эмпатию каждый осваивает самостоятельно, видите ли! И хорошо, что вспоминая Гада, я думаю только о сумасшедшем сексе, а не о прочих вещах, не беспокоя Наидобрейшего и Сэ. А эти самые "прочие вещи" весьма полезны. Для эмпата.
Радужное марево накрыло разложенные передо мной предметы, впиталось в них, растворяя, и формируя заново. Дышу ровно, отсекаю посторонние мысли, держа "перед глазами" список нужных вещей, удерживаю уровень эмпатического воздействия, не позволяя ему распространяться. Отец Иаков крайне негативно относится к эмпатии, так что, на всякий случай, следов не оставляю. Мало ли, вдруг он опять решит помочь Сэ с поисками.
Полюбовалась на свой новый гардеробчик практичного свинцово-серого цвета (с цветом экспериментировать не решилась, оставила "родной"), и занялась собой. Волосы спутались, – разодрала пальцами кое-как, заплела две косы и завернула их вокруг головы вороньим гнездом. Ничего страшного, платком прикрою. Намочила свежеизготовленную салфетку, обтёрлась с головы до ног. Оделась, намотала портянки, обулась. Набросила одну из косынок на голову и начала закручивать от боковых углов. Скрутила тугие жгуты, обернула вокруг головы, связала и закрутила концы жгутов, подогнула оставшийся сзади хвостик косынки. Набросила на голову вторую косынку, проследив, чтобы боковые концы были одинаковой длины, и обвязала шнуром пропустив его между жгутов, чтобы не сползал. Краями косынки можно обвязать лицо, закрыв нос и рот от песка и пыли. Прицепила к ремню кисет, сложив в отделение для мелочёвки снятые с себя побрякушки. С другой стороны, для равновесия прицепила флягу из небьющегося (проверила с размаху о каменный пол!) стекла в оплётке из вытянутой до состояния соломы лозы, наполнив её водой. Попрыгала, покрутилась, потопала, – красота! Нигде не жмёт, не давит.
А вот теперь можно и геомантией заняться.
***
Я уже знаю, куда хочу попасть. Надо только определиться с необходимыми действиями. Или лучше портал поискать? Вспомнила знакомство с наёмниками, – не лучше. Плюнув мысленно, начала вспоминать храм Матери Бездны в столице Фернзее. Держа перед глазами мысленный образ, поменяла местами тяжёлые табуреты, набрала чашку воды, бросила в неё щепотку соли и щепотку перца, поставила её на пересечении линий золотого сечения стола, сместив к левому углу, взяла дорожный посох, созданный из палки от метлы, и шагнула… ко входу в храм.
Мне повезло. Группа паломников отправляется послезавтра, и некромант им – ох, как кстати, ибо это Фернзее. Заняла место в общей спальне, потом зашла в ломбард, оставила побрякушки, получив взамен полсотни серебром. Отложила двадцать серебрушек в пояс и по пятёрке в каблуки сапог. Оставшуюся наличность ссыпала в кисет и отправилась закупаться в дорогу. Паломничество придётся честно совершить. С Матерью Бездной не шутят. Шутит она. Зато печать паломника надёжно перекрывает любой поиск, снимает любую привязку. Даже смертельные проклятия и клятвы на крови уничтожаются печатью Матери. Но! Придётся честно пройти путь паломника.
– Детка, какими судьбами? Вот, не думали не гадали…
Упс! Вот уж действительно "гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдутся".
– Ба! Знакомые всё лица!
Смеёмся с Серёгой, пожимая друг другу руки. Клаус отстранённо смотрит на меня, не делая попыток поздороваться с "богомерзостью". Пффф! Не очень-то и хотелось.
– Надолго сюда?
– Пару дней побуду.
Идём вдвоём с Серёгой. Клаус маячит в отдалении. Демонстративно не с нами.
– Ищешь что-то конкретное?
– Готовлюсь к паломничеству.
– Это знак свыше, детка. Мы тоже отправляемся через два дня.
– Это я удачно зашла.
Вот так, с шутками-прибаутками меня собрали в дорогу. Сама я если и догадалась бы обзавестись ножом и огнивом с трутом, то на эльфийский плащ и шляпу-гриб денег бы точно пожалела. Серёге я в этом доверяю – сказал "надо", значит, надо. Пришлось распотрошить заначку в поясе. В каблуках – НЗ, – трогать не буду. Ещё купила ножницы, нитки и иголки – швейные и цыганскую большую. Уложила котомку паломника вслед за Серёгой, – как он, так и я. Мягкие вещи к спине, то что может понадобиться чаще – наверху. Потом ребята пошли побеседовать с главой группы, а я занялась причёской. Отрезала косы и начала подравнивать. Ровняла-ровняла… Лучше бы я горшок на голову надела и стригла бы по кромке!
– Детка, что ты с собой сделала? – Серёга отобрал у меня ножницы, усадил ровно, почикал минут десять и… создал мне модельную стрижку. Ага, ёжик называется. Ну и хорошо. Не надо думать о расчёске, – мокрыми пальцами провела туда-обратно, вот и укладка.
Тщательно собрала все обрезки, бросила их в огонь, и отправилась в мыльню ополоснуться перед сном. День был очень долгим.
***
– Почему вы решили отправиться в паломничество?
Сидим на полу, полукругом. Наш будущий предводитель, – он же проводник, он же, судя по вопросу, Гуру, – с вежливым интересом рассматривает пёструю группу паломников. И? Мы должны объявлять перед всеми? "Привет! Меня зовут Тигра, и я алкоголик"?
– Я не требую от вас ответа. Ответ вы дадите Матери-Бездне. В каждом храме, через который пройдёт наш путь. Поэтому, советую задать себе этот вопрос на первом же этапе.
Задумалась… Не оскорбит ли Мать-Бездну моё признание, что паломничество я совершаю только чтобы сбить со следа Сэ. Потом, решила, что раз уж все мы дети Матери-Бездны, то её вряд ли обидит, что под её крылом ищут спасения. Врать, – себе дороже, – это я и без напоминаний знаю.
Пока размышляю, рассматриваю Гуру. Суровый мужик лет сорока. Очень спокойный. Но… выводить его из себя, и даже просто волновать, – не хочется. Как говорится: "не буди лихо, пока оно тихо". Волосы тёмные, глаза тёмные, высок ростом, широк в плечах, тонок в поясе, – интересный мужчина, короче. И голос… проникновенный. За душу берёт. Дикция по-актёрски безупречна. Что-то меня в нём тревожит, – не могу понять.
– Отправляемся завтра на рассвете. Нам предстоит посещение семи храмов Матери-Бездны. Это, так называемый, "малый путь". Прошу запомнить, – иногда Мать испытывает силу своих детей. Будьте готовы увернуться от атаки.