А я касаюсь глубинных эмоций Кота, чтобы найти подтверждение того, что знаю и так: Кот закрыл меня собой не потому, что умирал. Он и не думал о смерти в тот момент. Просто по его личной классификации я вхожу в категорию подлежащих защите. А о том, что мне пули не причиняют вреда, он не подумал. Вероятно, это слишком дико для человека двадцатого века, оборотни, исцеление… Но мы отвлеклись. Хотя… появилась у меня одна мысль!
– Палач жив? Или где?
– Скорее всего жив… – сомнение в голосе Марка не обнадёживает.
– Парни, позаботьтесь, чтобы нам не стреляли в спину. Тигра, зачем тебе палач?
Обозначаю попытку покинуть гостеприимные руки свежеобретённого братца. Осторожно опускает меня, помогая встать рядом.
– Поспрашиваю. Интересно мне, знают его, или где?
– Собираешься занять вакансию?
– Зачем? Собираюсь узнать, зачем им так срочно понадобилось руководство повстанцев.
– Чуешь добычу?
– Ага! Но, возможно, это просто большая куча дерь… кхм, отходов жизнедеятельности, от которой надо держаться подальше. Кстати, там ещё и два офицера было…
– Парни, всю тройку, прибывшую на вертушке, оставить в живых.
Парни посмеиваются внутренне, а я со стыдом понимаю, что они намного лучше меня знают, что делать. И уж допросить офицерский командный состав, – догадались бы! Но зато так допросить, как я, – они не смогут. Вот. Стою рядом с Котом, самоутверждаюсь. Помогает почему-то не очень. Приятно удивляет неожиданная у наёмников деликатность. А, может, просто я не с теми наёмниками до того общалась.
Живых осталось только двое. Молчаливый, и говорливый офицеры. Палачу-недоучке пулей снесло полголовы. Жаль. Вот кому бы я с удовольствием продемонстрировала настоящую школу пытки.
Кот попросил меня не смотреть на "разговор по душам". Я возмущённо ответила, что достаточно хорошо воспитана, чтобы не указывать на их дилетантство в технике блиц-допроса. Наверное, я что-то не то сказала. Потому что ребята – в глубоком шоке. Не знают смеяться, или ругаться матом. Ну ругаться они при мне не ругаются. Уважают себя. Абстрагируюсь от посторонних мыслей, настраиваюсь на работу с объектами.
– Кот, составь вопросник, что у них надо узнать. Я поработаю с ними сама. Я умею, правда.
– В Советском Союзе экономистов учат технике допроса?
– Нет. Меня учили в другом месте. И хорошо учили, поверь мне. Я все меры воздействия испытала на себе.
– Тогда ты не выжила бы, или стала инвалидом.
– Там хорошие целители. Это первое. Я способна исцеляться сама. Это второе. Мы теряем время. Это третье.
– Зачем тебе это надо?
Вопрос с подтекстом. Я могла бы промолчать и не вмешиваться. И выглядеть человеком. А я делаю заявку на статус палача. И зачем мне это надо?
– Я хочу быть честной с вами. Вы вели себя по отношению ко мне как джентльмены. Я очень ценю это. Если бы не я, вы, возможно, не попали бы в эту переделку. Поэтому я испытываю чувство вины, и, считая вас друзьями, хочу помочь. Там, в другом мире, я обучалась технике "необходимого воздействия на объект, для получения желаемого результата". Инструмент есть, объекты есть, специалист наличествует. Остались вопросы.
Пытаюсь шутить, а хочется плакать. Я знаю, как относятся к профессиональным палачам. Особенно военные.
Обошлись без вопросника. Курт стоял рядом, контролируя пленных, и перебрасываясь со мной фразами на немецком. Нежные воспоминания о "die Geheime Staatspolizei", более известной как "Gestapo" создают необходимый фон для доверительной беседы. Я перебирала инструмент, любуясь совершенством девайса. Кот задавал вопросы на французском. Молчаливый офицер попытался "уйти в несознанку", но увидев мою радостно-нетерпеливую улыбку, передумал. А я "расстроилась", потому что хотела использовать подвернувшуюся возможность, и продемонстрировать высокую квалификацию мастера-дознавателя… Психологический прессинг – великая вещь! Особенно, учитывая то, что предварительная обработка была проведена не мною. Я только и сделала, что ознакомила их с ощущениями от загнанных под ногти иголок. Когда прочувствуешь воздействие на себе любимом, начинаешь прислушиваться к добрым советам.
Оказывается, моя догадка была не совсем верна. Касса так и хранится в президентском дворце, а "вожди мятежников" увезли компромат. Причём, – на "присутствие советских войск", которого не было. Официально не было. Только военные советники. Ага, как же!
Нндаа… Если бы интернет был распространён, волноваться было бы нечего. Всё уже ушло бы в сеть. А в 1972 году от Рождества Христова интернет если и был, то – не в Африке. Хотя, один хрен. Если там подлинники документов… Откуда бы? Всё равно нас будут гонять, как зайцев, по всей Африке… Надо что-то делать. И международного скандала я не хочу. Лояльность к Родине.
Вывод – надо организовывать "ченч". То есть сначала добыть весь компромат у вождей мятежа, отбывших куда-то на самолёте, потом передать его, в обмен на то, что о нас забудут, и при этом ещё обеспечить безопасность всего процесса. Ерунда. Если мы будем меняться на безопасность, нам не поверят. Надо требовать денег. И много. А если сидеть на попе ровно, не делая телодвижений, то можно попасть на Родину, в руки специалистов. Не хочу, к специалистам! Хочу ванну принять!
Отключаю обоих, чтобы поговорить без лишних ушей. Высказываю свои соображения Коту и ребятам. Сначала они не прониклись. Потом, подумав, признали справедливость моих рассуждений о гарантированной мести за провал. То есть убить нас всё равно попытаются. Но! Если мы сами предложим поработать контракт по добыче компромата, то нас будут воспринимать как наёмников, и относиться к нам не в пример легче.
Хотя, ребята и есть наёмники. И этот контракт они работали не за идею. Таки контракт закончен, а мы ещё не выбрались!
Если мы пустим дело на самотёк, и будет международный скандал, то нас вычислят, и найдут. Причём не только нас, но и родственников. Мне-то пофиг, а вот ребятам… В 1972 году КГБ работало на Империю. Имидж поддерживался на должном уровне. Это не 90-е годы, когда "агенты влияния" вместе с кликушами безнаказанно смешивали с дерьмом всех, имеющих дело с безопасностью Государства. Аааа, что говорить!
– Кот, предложи им обмен. Я не знаю, сколько стоит компромат. Но ты можешь прикинуть, во что обходится присутствие элитных войск Империи на чужой отдалённой территории, и определять цену, исходя из этих ставок.
– Ни один компромат этого не стоит, Тигра.
– Только герцог Веллингтон мог объявить: "Печатайте, – и идите к чёрту!" Остальные – пожиже. Ну и мы вполне можем поторговаться. А если торговаться с нами не будут, значит, – нас точно собираются пустить в расход. А так, они могут захотеть получить "ручных" специалистов.
– Вариант не для нас. Но для того, чтобы попытаться выбраться – сойдёт.
Торговались с нами отчаянно…
– Да таких сумм вообще нет! Ты хочешь себе банановую республику купить?!
Сошлись на трёхстах тысячах. Долларов. Кот, умничка, не стал говорить за фунты. Нечего светиться. Доллары – универсальная валюта. Срок нам дали – три недели. И транспортом обеспечили. В другую сторону, правда. Но оттуда есть регулярные авиарейсы в Либревилль.
Но самое главное – в отеле есть номера с ванными комнатами и горячей водой! И переодели меня. Из цыганки в европейку. Светлый брючный костюм, туфли на каучуке, сумочка, шляпка с тоненьким шарфом, чтобы прикрыть лицо от жары, или от ветра. Ага, мне оно надо! Я уже загорела как головёшка! Таки я от природы смуглая, а пошлявшись по джунглям, вообще бронзовокожая. Глаза спрятать за очками, нос под шарфом, волосы под шляпку, и можно проканать за местную.
Когда ребята услышали мои рассуждения на эту тему, смеялись чуть ли не до икоты. Потом показали местных женщин. Ну да… На слонопотама я не потяну. И потемнее они всё таки. Вспомнился африканский тост из анекдота: "Так выпьем за женщин, в тени которых нам так хорошо!"
Здесь католической миссии нет. Придётся ждать до Либревилля. Вылетаем вечером. Документы нам сделали наши советские друзья. Странно, но ребята-наёмники за это время стали для меня своими, а наши обер-офицеры вызывают настороженность своей готовностью идти на поводу у обнаглевших наёмников.
Прилетели в Либревилль. А здесь есть представители Французского Иностранного Легиона. Ага. Проще говоря – стоит одна из частей. Или полк? Я в этом не разбираюсь. То есть у ребят здесь полно знакомых и даже друзей. Ну, во всяком случае, – приятелей.
Для всех, я – племянница Курта. Глаза у меня светлые, а наши войска через Германию проходили несколько раз. Наполеона гнали, Великая Отечественная, опять же… Так что внешностью особо не удивишь. Вполне вероятно и в благословенной стране Альмейн родиться с моей полупольской-полутатарской мордой лица вкупе с фигурой кубанской казачки.
Гулять одну, меня не отпускают. Конечно, белая женщина здесь – не такая редкость, как в джунглях, но… Но! Иностранный Легион всегда был пристанищем тех, кому не хотелось "мотать срок". Кот объяснил мне это достаточно жёстко, чтобы я прониклась важностью этой инфо. Так что гуляю в сопровождении кого-то из ребят. Чаще всего с Куртом, или с Жаном-Батистом.
Марка в "боевое охранение" моей персоны не ставят. Причина зовётся Анна, и ждёт его в Остенде. И правильно, зачем лишний "гемор". Это только кажется, что "где Африка, и где Бельгия". А на самом деле, – бар, в котором хозяйничает Анна, посещается наёмниками. И слухи распространяются со скоростью звука. Был бы Интернет – уже всё было бы известно. В картинках. А так… Со скоростью звука.
Зато как приятно общаться с офицерами! Муррр! Мадемуазель Тигра… Но! На прогулку с полковником ехать я отказалась. Точнее, Кот за меня отказался. У меня хватило ума удивлённо посмотреть на него, после получения приглашения. Полковник рассыпался в извинениях, прислал цветы и конфеты. Вообще, такое ощущение, что у меня недокормленый вид. Все хотят накормить меня конфетами. Хотя, ребята любят сладости. Вечером пьём чай. Ага. С конфетами.
Кот и Джанни решают дела. Выясняют где обосновались изгнанники. Ненавязчиво выяснить нужную инфо – это целое искусство. Я предложила Коту взять меня с собой. Но он сказал, что пока это лишнее. Так мне и не удалось до сих пор опробовать свой трофей. А жаль.
Я, наконец-то, посетила католическую миссию. Пошли вместе с Жаном-Батистом. По дороге спросила его, как себя вести в храме, чтобы не погнали взашей. Всё-таки мне удалось его удивить! Вероятно, в католических храмах нет наших кликуш, следящих за точностью исполнения обрядов. Заказала Мессу по Аманде и девочкам. И по Патрику, оставленному нами без погребения. Надо будет присутствовать, чтобы помолиться со всеми. Попыталась объяснить падре, что я некрещёная, получила ответ, что это не важно. Посещать Святую Мессу не запрещено никому. Говорили по-немецки. Купила маленький молитвенник с чином Мессы, чтобы совсем уж лохушкой не быть.
В воскресенье пойду на Мессу. Пойдём, точнее. Оказывается, Кот, Жан-Батист, Курт и Марк – католики. Джанни – потомок гугенотских изгнанников, и, соответственно, протестант. Он тоже решил пойти с нами. Но Кот сказал ему ждать новостей. Ну да. Контракт мы взяли. Надо отработать деньги.
Были на Мессе. Служба велась на латыни. Хорошо, что я выучила латынь, благодаря Аманде и Мессингу. Помолилась за Аманду и девочек. Падре был абсолютно прав. Меня отпустило. Ребята исповедовались и причастились. А мне стало тревожно. Не за нас, а за падре. Если меня будет искать Сэ, тайну исповеди падре не сохранит. Хорошо, если обойдётся телепатией… А если нет… Я не знаю, что сделаю. Вот не знаю, и всё.
Скорее бы развязаться с контрактом. Надо ещё обдумать, как сорваться с крючка, сохранив шкурку. Была бы я телепатом, подкорректировала бы воспоминания наших работодателей. А так… Не знаю. Ладно, будет день, и будет пища. У нас сейчас другие заботы. Работаем контракт. У Джанни – новости. Беседуют с Котом уже полчаса. Любопытно, аж жуть! Заканчивается наше "сидение на квартирах". Оставить себя здесь я не позволю. Пусть даже не думают!
Конечно "здесь" меня не оставляют. Оставить женщину одну, там где расквартирован Иностранный Легион, никому из моих новообретённых братьев и в голову не пришло. Забавно, что даже наёмники "благовоспитаннее" меня. Как меняется время. Вспомнилась фраза ганфайтера из какого-то вестерна времён освоения Дикого Запада: "с женщиной обращаются как с леди до тех пор, пока она сама не скажет, что такое обращение для неё нежелательно". Меня попытались оставить в католической миссии. Ага, щаззз! У моей тигрицы есть верхнее чутьё, о чём я и сообщила Коту. И пригрозила устроить скандал, упомянув о моих польских корнях. Пся крев!
Кот впечатлился. Но! Строго предупредил, чтобы я делала именно то, что скажут, и не высовывалась. Как будто я собираюсь высовываться. Что бы я в этом понимала, курица безголовая. Мне просто сложно обьяснить ребятам, что с ними я чувствую себя в безопасности, даже под огнём автоматов. А в одиночку, я могу вляпаться просто потому, что мои реалии принадлежат другому времени. Хотя, я думаю, что они и сами это поняли, просто из деликатности умалчивают.
Курт договорился с интендантом Иностранного Легиона, с которым они, оказывается, вместе воевали в Индокитае, и нас, включая меня, экипировали "от и до". Слава Богу, что есть знакомства!
Выбираемся из города и едем… едем… едем… Долго едем, потому что нам нужно на север, где мы перейдём границу Экваториальной Гвинеи. Интересно прячется мятежное правительство: Экваториальная Гвинея сотрудничает с социалистическим лагерем. Или специально, – чтобы не пришло в голову искать их там? Ну это не моё дело. Только стрёмно, что наши советские друзья могут прихватить нас на выходе.
Добрались, пересекли. Границу в смысле. Просто с этим в Африке. Почти никаких погранпостов нет. Нейтральной полосы таки точно не наблюдается. Пограничники только на дорогах. А по бездорожью – ходи не хочу. Машину, конечно, пришлось оставить. На стоянке в приграничной деревушке. Но ещё пятьдесят километров пришлось шлёпать пешком по территории суверенной республики Габон. Потом ещё два раза по столько по Экваториальной Гвинее.
Наши объекты засели на вилле, оборудованной как УР времён Великой Отечественной Войны. Укрепрайон в смысле. А нам надо пробраться внутрь, обыскать всё, найти и изъять документы, и покинуть негостеприимное место с целыми шкурами. Таки это только начало дела. Ещё необходимо организовать обмен "товар-деньги". И сорваться с крючка. Вот такие дела. Список документов нам предоставили. Заучен наизусть всеми без исключения. Кто знает, как дело повернётся. Может придётся держать круговую оборону. Тогда я буду искать этот долбаный компромат. Раздолбаи. Не могли о документах позаботиться. Парься теперь, вытаскивая их задницы. Гррр!
Валяюсь на травке, вместе со всеми. Ждём сигнала к началу операции. Эхх, с воздуха бы глянуть! А то до стены доберёмся, а что там за нею? Просмотрели планы, которые хранились в архиве. А новые владельцы могли изменения внести. Раз уж озаботились расчисткой местности перед стеной, ограждающей виллу от джунглей. Сто метров выжженой земли. С проволокой-путанкой по периметру, чередующейся с Егозой-Казачкой через каждые десять метров, и на стене тоже Егоза.
– Палач жив? Или где?
– Скорее всего жив… – сомнение в голосе Марка не обнадёживает.
– Парни, позаботьтесь, чтобы нам не стреляли в спину. Тигра, зачем тебе палач?
Обозначаю попытку покинуть гостеприимные руки свежеобретённого братца. Осторожно опускает меня, помогая встать рядом.
– Поспрашиваю. Интересно мне, знают его, или где?
– Собираешься занять вакансию?
– Зачем? Собираюсь узнать, зачем им так срочно понадобилось руководство повстанцев.
– Чуешь добычу?
– Ага! Но, возможно, это просто большая куча дерь… кхм, отходов жизнедеятельности, от которой надо держаться подальше. Кстати, там ещё и два офицера было…
– Парни, всю тройку, прибывшую на вертушке, оставить в живых.
Парни посмеиваются внутренне, а я со стыдом понимаю, что они намного лучше меня знают, что делать. И уж допросить офицерский командный состав, – догадались бы! Но зато так допросить, как я, – они не смогут. Вот. Стою рядом с Котом, самоутверждаюсь. Помогает почему-то не очень. Приятно удивляет неожиданная у наёмников деликатность. А, может, просто я не с теми наёмниками до того общалась.
Живых осталось только двое. Молчаливый, и говорливый офицеры. Палачу-недоучке пулей снесло полголовы. Жаль. Вот кому бы я с удовольствием продемонстрировала настоящую школу пытки.
Кот попросил меня не смотреть на "разговор по душам". Я возмущённо ответила, что достаточно хорошо воспитана, чтобы не указывать на их дилетантство в технике блиц-допроса. Наверное, я что-то не то сказала. Потому что ребята – в глубоком шоке. Не знают смеяться, или ругаться матом. Ну ругаться они при мне не ругаются. Уважают себя. Абстрагируюсь от посторонних мыслей, настраиваюсь на работу с объектами.
– Кот, составь вопросник, что у них надо узнать. Я поработаю с ними сама. Я умею, правда.
– В Советском Союзе экономистов учат технике допроса?
– Нет. Меня учили в другом месте. И хорошо учили, поверь мне. Я все меры воздействия испытала на себе.
– Тогда ты не выжила бы, или стала инвалидом.
– Там хорошие целители. Это первое. Я способна исцеляться сама. Это второе. Мы теряем время. Это третье.
– Зачем тебе это надо?
Вопрос с подтекстом. Я могла бы промолчать и не вмешиваться. И выглядеть человеком. А я делаю заявку на статус палача. И зачем мне это надо?
– Я хочу быть честной с вами. Вы вели себя по отношению ко мне как джентльмены. Я очень ценю это. Если бы не я, вы, возможно, не попали бы в эту переделку. Поэтому я испытываю чувство вины, и, считая вас друзьями, хочу помочь. Там, в другом мире, я обучалась технике "необходимого воздействия на объект, для получения желаемого результата". Инструмент есть, объекты есть, специалист наличествует. Остались вопросы.
Пытаюсь шутить, а хочется плакать. Я знаю, как относятся к профессиональным палачам. Особенно военные.
Глава 14. Дебют, или "Договор с дьяволом…"
Обошлись без вопросника. Курт стоял рядом, контролируя пленных, и перебрасываясь со мной фразами на немецком. Нежные воспоминания о "die Geheime Staatspolizei", более известной как "Gestapo" создают необходимый фон для доверительной беседы. Я перебирала инструмент, любуясь совершенством девайса. Кот задавал вопросы на французском. Молчаливый офицер попытался "уйти в несознанку", но увидев мою радостно-нетерпеливую улыбку, передумал. А я "расстроилась", потому что хотела использовать подвернувшуюся возможность, и продемонстрировать высокую квалификацию мастера-дознавателя… Психологический прессинг – великая вещь! Особенно, учитывая то, что предварительная обработка была проведена не мною. Я только и сделала, что ознакомила их с ощущениями от загнанных под ногти иголок. Когда прочувствуешь воздействие на себе любимом, начинаешь прислушиваться к добрым советам.
Оказывается, моя догадка была не совсем верна. Касса так и хранится в президентском дворце, а "вожди мятежников" увезли компромат. Причём, – на "присутствие советских войск", которого не было. Официально не было. Только военные советники. Ага, как же!
Нндаа… Если бы интернет был распространён, волноваться было бы нечего. Всё уже ушло бы в сеть. А в 1972 году от Рождества Христова интернет если и был, то – не в Африке. Хотя, один хрен. Если там подлинники документов… Откуда бы? Всё равно нас будут гонять, как зайцев, по всей Африке… Надо что-то делать. И международного скандала я не хочу. Лояльность к Родине.
Вывод – надо организовывать "ченч". То есть сначала добыть весь компромат у вождей мятежа, отбывших куда-то на самолёте, потом передать его, в обмен на то, что о нас забудут, и при этом ещё обеспечить безопасность всего процесса. Ерунда. Если мы будем меняться на безопасность, нам не поверят. Надо требовать денег. И много. А если сидеть на попе ровно, не делая телодвижений, то можно попасть на Родину, в руки специалистов. Не хочу, к специалистам! Хочу ванну принять!
Отключаю обоих, чтобы поговорить без лишних ушей. Высказываю свои соображения Коту и ребятам. Сначала они не прониклись. Потом, подумав, признали справедливость моих рассуждений о гарантированной мести за провал. То есть убить нас всё равно попытаются. Но! Если мы сами предложим поработать контракт по добыче компромата, то нас будут воспринимать как наёмников, и относиться к нам не в пример легче.
Хотя, ребята и есть наёмники. И этот контракт они работали не за идею. Таки контракт закончен, а мы ещё не выбрались!
Если мы пустим дело на самотёк, и будет международный скандал, то нас вычислят, и найдут. Причём не только нас, но и родственников. Мне-то пофиг, а вот ребятам… В 1972 году КГБ работало на Империю. Имидж поддерживался на должном уровне. Это не 90-е годы, когда "агенты влияния" вместе с кликушами безнаказанно смешивали с дерьмом всех, имеющих дело с безопасностью Государства. Аааа, что говорить!
– Кот, предложи им обмен. Я не знаю, сколько стоит компромат. Но ты можешь прикинуть, во что обходится присутствие элитных войск Империи на чужой отдалённой территории, и определять цену, исходя из этих ставок.
– Ни один компромат этого не стоит, Тигра.
– Только герцог Веллингтон мог объявить: "Печатайте, – и идите к чёрту!" Остальные – пожиже. Ну и мы вполне можем поторговаться. А если торговаться с нами не будут, значит, – нас точно собираются пустить в расход. А так, они могут захотеть получить "ручных" специалистов.
– Вариант не для нас. Но для того, чтобы попытаться выбраться – сойдёт.
Торговались с нами отчаянно…
– Да таких сумм вообще нет! Ты хочешь себе банановую республику купить?!
Сошлись на трёхстах тысячах. Долларов. Кот, умничка, не стал говорить за фунты. Нечего светиться. Доллары – универсальная валюта. Срок нам дали – три недели. И транспортом обеспечили. В другую сторону, правда. Но оттуда есть регулярные авиарейсы в Либревилль.
Но самое главное – в отеле есть номера с ванными комнатами и горячей водой! И переодели меня. Из цыганки в европейку. Светлый брючный костюм, туфли на каучуке, сумочка, шляпка с тоненьким шарфом, чтобы прикрыть лицо от жары, или от ветра. Ага, мне оно надо! Я уже загорела как головёшка! Таки я от природы смуглая, а пошлявшись по джунглям, вообще бронзовокожая. Глаза спрятать за очками, нос под шарфом, волосы под шляпку, и можно проканать за местную.
Когда ребята услышали мои рассуждения на эту тему, смеялись чуть ли не до икоты. Потом показали местных женщин. Ну да… На слонопотама я не потяну. И потемнее они всё таки. Вспомнился африканский тост из анекдота: "Так выпьем за женщин, в тени которых нам так хорошо!"
Здесь католической миссии нет. Придётся ждать до Либревилля. Вылетаем вечером. Документы нам сделали наши советские друзья. Странно, но ребята-наёмники за это время стали для меня своими, а наши обер-офицеры вызывают настороженность своей готовностью идти на поводу у обнаглевших наёмников.
Прилетели в Либревилль. А здесь есть представители Французского Иностранного Легиона. Ага. Проще говоря – стоит одна из частей. Или полк? Я в этом не разбираюсь. То есть у ребят здесь полно знакомых и даже друзей. Ну, во всяком случае, – приятелей.
Для всех, я – племянница Курта. Глаза у меня светлые, а наши войска через Германию проходили несколько раз. Наполеона гнали, Великая Отечественная, опять же… Так что внешностью особо не удивишь. Вполне вероятно и в благословенной стране Альмейн родиться с моей полупольской-полутатарской мордой лица вкупе с фигурой кубанской казачки.
Гулять одну, меня не отпускают. Конечно, белая женщина здесь – не такая редкость, как в джунглях, но… Но! Иностранный Легион всегда был пристанищем тех, кому не хотелось "мотать срок". Кот объяснил мне это достаточно жёстко, чтобы я прониклась важностью этой инфо. Так что гуляю в сопровождении кого-то из ребят. Чаще всего с Куртом, или с Жаном-Батистом.
Марка в "боевое охранение" моей персоны не ставят. Причина зовётся Анна, и ждёт его в Остенде. И правильно, зачем лишний "гемор". Это только кажется, что "где Африка, и где Бельгия". А на самом деле, – бар, в котором хозяйничает Анна, посещается наёмниками. И слухи распространяются со скоростью звука. Был бы Интернет – уже всё было бы известно. В картинках. А так… Со скоростью звука.
Зато как приятно общаться с офицерами! Муррр! Мадемуазель Тигра… Но! На прогулку с полковником ехать я отказалась. Точнее, Кот за меня отказался. У меня хватило ума удивлённо посмотреть на него, после получения приглашения. Полковник рассыпался в извинениях, прислал цветы и конфеты. Вообще, такое ощущение, что у меня недокормленый вид. Все хотят накормить меня конфетами. Хотя, ребята любят сладости. Вечером пьём чай. Ага. С конфетами.
Кот и Джанни решают дела. Выясняют где обосновались изгнанники. Ненавязчиво выяснить нужную инфо – это целое искусство. Я предложила Коту взять меня с собой. Но он сказал, что пока это лишнее. Так мне и не удалось до сих пор опробовать свой трофей. А жаль.
Я, наконец-то, посетила католическую миссию. Пошли вместе с Жаном-Батистом. По дороге спросила его, как себя вести в храме, чтобы не погнали взашей. Всё-таки мне удалось его удивить! Вероятно, в католических храмах нет наших кликуш, следящих за точностью исполнения обрядов. Заказала Мессу по Аманде и девочкам. И по Патрику, оставленному нами без погребения. Надо будет присутствовать, чтобы помолиться со всеми. Попыталась объяснить падре, что я некрещёная, получила ответ, что это не важно. Посещать Святую Мессу не запрещено никому. Говорили по-немецки. Купила маленький молитвенник с чином Мессы, чтобы совсем уж лохушкой не быть.
В воскресенье пойду на Мессу. Пойдём, точнее. Оказывается, Кот, Жан-Батист, Курт и Марк – католики. Джанни – потомок гугенотских изгнанников, и, соответственно, протестант. Он тоже решил пойти с нами. Но Кот сказал ему ждать новостей. Ну да. Контракт мы взяли. Надо отработать деньги.
Были на Мессе. Служба велась на латыни. Хорошо, что я выучила латынь, благодаря Аманде и Мессингу. Помолилась за Аманду и девочек. Падре был абсолютно прав. Меня отпустило. Ребята исповедовались и причастились. А мне стало тревожно. Не за нас, а за падре. Если меня будет искать Сэ, тайну исповеди падре не сохранит. Хорошо, если обойдётся телепатией… А если нет… Я не знаю, что сделаю. Вот не знаю, и всё.
Скорее бы развязаться с контрактом. Надо ещё обдумать, как сорваться с крючка, сохранив шкурку. Была бы я телепатом, подкорректировала бы воспоминания наших работодателей. А так… Не знаю. Ладно, будет день, и будет пища. У нас сейчас другие заботы. Работаем контракт. У Джанни – новости. Беседуют с Котом уже полчаса. Любопытно, аж жуть! Заканчивается наше "сидение на квартирах". Оставить себя здесь я не позволю. Пусть даже не думают!
***
Конечно "здесь" меня не оставляют. Оставить женщину одну, там где расквартирован Иностранный Легион, никому из моих новообретённых братьев и в голову не пришло. Забавно, что даже наёмники "благовоспитаннее" меня. Как меняется время. Вспомнилась фраза ганфайтера из какого-то вестерна времён освоения Дикого Запада: "с женщиной обращаются как с леди до тех пор, пока она сама не скажет, что такое обращение для неё нежелательно". Меня попытались оставить в католической миссии. Ага, щаззз! У моей тигрицы есть верхнее чутьё, о чём я и сообщила Коту. И пригрозила устроить скандал, упомянув о моих польских корнях. Пся крев!
Кот впечатлился. Но! Строго предупредил, чтобы я делала именно то, что скажут, и не высовывалась. Как будто я собираюсь высовываться. Что бы я в этом понимала, курица безголовая. Мне просто сложно обьяснить ребятам, что с ними я чувствую себя в безопасности, даже под огнём автоматов. А в одиночку, я могу вляпаться просто потому, что мои реалии принадлежат другому времени. Хотя, я думаю, что они и сами это поняли, просто из деликатности умалчивают.
Курт договорился с интендантом Иностранного Легиона, с которым они, оказывается, вместе воевали в Индокитае, и нас, включая меня, экипировали "от и до". Слава Богу, что есть знакомства!
Выбираемся из города и едем… едем… едем… Долго едем, потому что нам нужно на север, где мы перейдём границу Экваториальной Гвинеи. Интересно прячется мятежное правительство: Экваториальная Гвинея сотрудничает с социалистическим лагерем. Или специально, – чтобы не пришло в голову искать их там? Ну это не моё дело. Только стрёмно, что наши советские друзья могут прихватить нас на выходе.
Добрались, пересекли. Границу в смысле. Просто с этим в Африке. Почти никаких погранпостов нет. Нейтральной полосы таки точно не наблюдается. Пограничники только на дорогах. А по бездорожью – ходи не хочу. Машину, конечно, пришлось оставить. На стоянке в приграничной деревушке. Но ещё пятьдесят километров пришлось шлёпать пешком по территории суверенной республики Габон. Потом ещё два раза по столько по Экваториальной Гвинее.
Наши объекты засели на вилле, оборудованной как УР времён Великой Отечественной Войны. Укрепрайон в смысле. А нам надо пробраться внутрь, обыскать всё, найти и изъять документы, и покинуть негостеприимное место с целыми шкурами. Таки это только начало дела. Ещё необходимо организовать обмен "товар-деньги". И сорваться с крючка. Вот такие дела. Список документов нам предоставили. Заучен наизусть всеми без исключения. Кто знает, как дело повернётся. Может придётся держать круговую оборону. Тогда я буду искать этот долбаный компромат. Раздолбаи. Не могли о документах позаботиться. Парься теперь, вытаскивая их задницы. Гррр!
Валяюсь на травке, вместе со всеми. Ждём сигнала к началу операции. Эхх, с воздуха бы глянуть! А то до стены доберёмся, а что там за нею? Просмотрели планы, которые хранились в архиве. А новые владельцы могли изменения внести. Раз уж озаботились расчисткой местности перед стеной, ограждающей виллу от джунглей. Сто метров выжженой земли. С проволокой-путанкой по периметру, чередующейся с Егозой-Казачкой через каждые десять метров, и на стене тоже Егоза.
