В один из тёплых выходных дней сентября, Аркадий было уже договорился с водителем скорой-буханки, о поездке к морю. Ну, сколько тут ехать в Затоку, минут 15-20, там полчасика и обратно, - уверял он. Аккуратно положили Шурика на носилки внутри скорой и выехали. Где-то на полпути к Затоке, Шурику стало плохо, он начал закашливаться и задыхаться, Аркадий естественно вынужден был принять быстрое решение об отмене поездки. Маленький пациент прожил ещё три дня, практически не приходя в сознание, а затем умер. Аркадий как врач понимал, что это было неизбежно, но как человек он не мог понять, за что Шурик получил такое наказание в своей жизни. А вот дальше и случилось то, во что не каждый сожжет поверить. В ночь после смерти, Шурик приснился Аркадию. Во сне Врач стоял в рабочем белом халате на пороге своего дома, стоял у калитки и смотрел печальным, отрешенным взглядом в его сторону. Проснувшись и не придав значения сну, просто пошел на работу. В следующую ночь сон повторился, только Аркадий уже пригласил мальчика в дом, а тот, переступив порог, взял за руку и, хрипя, сказал лишь одну фразу «пойдём, ведь ты обещал». Дальше было хуже – сны продолжались, но в поведении мальчика постоянно что-то менялось. Прошла почти неделя, Шура становился всё злее и агрессивнее, то он бился в истерике, забрызгивая кровью всё вокруг, то плевался в сторону Аркадия и даже пытался укусить его. Каждый сон отличался от предыдущего, но их всех объединяла одна фраза: «Ты обещал…». Утром, после очередного ночного кошмара, Аркадий увидел в зеркале следы маленьких ручек на своей шее, тогда психика Аркадия была уже на грани срыва. Он решил узнать о судьбе тела и где похоронили Шурика, чтоб сходить к нему на могилу. Используя служебные связи, получилось узнать, что тело до сих пор находится в городском морге, никто не приехал забрать, никто не суетился что-либо сделать. Тогда подделав пару подписей, уплатив в нужные руки энную сумму денег, Аркадий заказал кремацию тела. После процедуры, поехал в Затоку и развеял прах мальчика над морем, ветер быстро унёс пепел в открытое море, а Аркадий ещё долго стоял на пустом, холодном, осеннем пляже с бутылкой коньяка и нервно куря одну за другой сигареты. Он выполнил обещание – привёз мальчика к морю. В следующую ночь мальчик в последний раз явился во сне, но уже радостно плескающимся в море.
Мрачный город.
Как-то, уставший, заморенный жарой, ехал я домой на последнем электроне из Одессы в Аккерман. Будний июньский день, электричка почти пустая, нет ни студентов, катающихся с учёбы домой и наоборот, ни огородников, ни челноков-торгашей что ездят за товаром на 7-й км. Сел в последний вагон, уставший кондуктор не спеша обилетил весь вагон и пошел дальше. Поговорить было не с кем, попутчиков человек 5-6, которые, вскоре вышли ещё до станции Ксеньево. Прикинул примерное количество пассажиров во всей электричке, их наверняка остаётся немного и почти все они предпочитают ехать в начальных вагонах. Ведь так удобней, из первых вагонов можно выйти возле вокзала и не придётся долго идти по перрону. Да и на остановке по требованию, тоже выход из первых вагонов.
Ну, так вот… я довольный сижу в совсем пустом вагоне, привычно читаю книжку в своём смартфоне. Заряда батареи оставалось процентов 25, как раз я успевал дочитать главу до конца, а там уже и к дому близко, подзарядиться. Стук колёс, скрежет железа и раскачивание вагона, всё обыденно. Пролетаем ещё какую-то мелкую платформу. Свет в вагоне на секунды две, замигал, и я оторвался от чтения, чтоб глянуть в окно, затем снова «вернулся в телефон». Прошло минуты две, снова свет замигал, я опять поднимаю глаза, и даже немного испугался, - через пять скамеек от себя замечаю непонятную даму. Я уверен в том, что её тут не было ещё несколько секунд назад. Её вид изначально мне показался вполне обычным, одежда как у всех, как для лета, вот только глаза... что-то было в них не естественным, тогда мне показалось, что они были желтыми. Сидит, смотрит на меня неотрывно злобным взглядом, тут я начал уже волноваться, особенно когда понял, что ну никак она не могла появиться в вагоне за те несколько секунд, пока я в телефон втыкал. Неслышно было даже открывающиеся и закрывающиеся двери вагона, да и я бы заметил движение! Ну да ладно думаю я, главное не обращать внимания, болезни разные бывают. Мало ли, чем она больна и как может сказаться болезнь на поведении. Так и проехали мы ещё минут сорок, до станции Солнечной, нет, ну я мог бы и привыкнуть, разные попутчики попадались за многие годы железнодорожных путешествий, и психи тоже, но они как-то были все предсказуемые, вот таких не было точно. Мне уже и читать перехотелось, незнакомка продолжала сверлить меня своим взглядом, а я упорно делал вид, что этого не замечаю. Как только въехали на мост свет вновь пропал, я глянул на попутчицу, та сидела себе неподвижно на том же месте и таращилась. А как свет вновь зажегся, то расстояние, между нами, неожиданно сократилось, она уже была не в пяти, а в трёх скамейках от меня. Недолго думая, я принял решение перейти в передние вагоны, как можно ближе к людям. Открывая двери тамбура, я оглянулся, желтоглазая с бледным лицом сидела уже на том месте, где только что сидел я и так же, злобно смотрела на меня немигающими глазами. Я прошел тамбур, да сколько его там, все два метра. Закрыл за собой вагонные двери, открыл дверь перехода между вагонами, и оглянулся еще раз. Незнакомка стояла прямо за мной и буравила меня своим неестественным, а скорее даже жутким взглядом. Как, ну, как и ради чего она смогла так быстро преодолеть полвагона, тихо открыть и закрыть двери меньше, чем за пару секунд, пока я отвернулся?! Тут я уже не выдержал и крикнул - «Да, чё те надо от меня? Отвали!». И не дожидаясь ответа, я рванул в соседний вагон, который был также пустым, как и тот в котором я ехал. Ноги от страха то подгибались, то становились несгибаемыми как доски, так я и летел, как парализованный - спотыкаясь, через весь вагон, без оглядки, с диким ужасом ожидая, что вот сейчас эта желтушная настигнет меня. А дальше хрен её знает, чего ждать вообще. Так вот, лучше и не ждать вовсе. Перебегая через очередной вагон, я всё же снова обернулся. Желтоглазая, плавно вальсируя надвигалась прямо на меня, казалось, что она это делала вовсе неспеша и всё так же неотрывно пялилась на меня, прямо-таки пронзая меня своими желтушными глазами. Двери вагона заклинило или они были закрыты, а я безнадёжно застрял в тамбуре один на один с непонятной тварью. Когда расстояние между нами сократилось до метра, мне нехотя пришлось хорошенько разглядеть глаза. Они не моргали, казалось, будто век не было вовсе, белки желтого цвета, как у заядлого алкаша или курильщика, у которого не первый десяток лет проблемы с печенью. Зрачков видно не было, как и радужной оболочки, хорошо просматривалась каждая жилка налитая кровью. Эти глаза пугали... моё дыхание от увиденного перехватило, знаете, то самое ощущение, когда вас стукнули по спине или вы упали на спину и некоторое время хватаете воздух ртом, но вдохнуть не можете, так как лёгкие сжаты. В висках пульсировало, сердце выпрыгивало из груди, и я, наверное, чуть было не упал с перепугу в обморок, ведь не каждый день такое случается. Глаза сводили меня с ума. Но мне всё же повезло, наконец-то станция Тира. Меня даже не интересовало, когда электричка успела проехать Бугаз Прибрежное и Шабо. Двери раскрылись, быстро собрав все свои оставшиеся силы, я выпрыгнул на платформу, и я хоть не спринтер, но с необычайной лёгкостью помчался прочь от электрички, которая, свистнув продолжила свой путь. Выбежав к гаражам, я начал оборачиваться, в эту минуту мне менее всего хотелось бы видеть, кого-либо и рядом не было ни души. Переведя дыхание, я достал телефон глянуть время, но он был полностью разряжен и ожидаемо не включался. Какая же бесполезная штука оказывается эти смарты в дороге.
Немного успокоившись, я уже шел по Солнечной в направлении своего дома, и лишь на подходе к Таврии, удивился тому, что не было ни машин, ни прохожих, даже такси не носились, как это бывает обычно по приходу электрички. Вокруг всё казалось мрачным, удручающим и чем ближе были дома, тем они всё более и более казались покинутыми. Это был наш старенький городок, но то состояние, в котором он пребывал, повергло меня в шок. Многие дома были опутаны какими-то огромными лианами, которые, как гигантские щупальца, вылезали из земли, а схватив облупленные здания, тянули их вниз. У некоторых высоток первые этажи совершенно ушли или вросли в землю. Другие здания были опутаны в паутину и стали похожи на огромные коконы. Окна почти везде выбиты, а ветер, посвистывая трепал остатки штор и занавесок. Асфальт и тротуарная плитка всюду потрескались, заросли травой или были занесены песком. Местами, можно было увидеть огромные ямы, в которых ржавели остатки машин, медленно затягиваемые в песчаную пучину. Неужели мои приключения ещё не закончились на сегодня? Я будто попал в какую-то дурацкую ловушку или в постапокалиптическую игру и совершенно не понимал, что произошло с городом. Разруха и запустение царили здесь. Благополучно дойдя до своего дома, поднявшись на этаж…я растерянно осмотрел свою квартиру, ободранные обои, облупленные стены, в ванной обвалившаяся плитка, вокруг валяется какой-то непонятный мусор. Я узнал переломанную мебель, двери, ржавую и запыленную бытовую технику. Холодильник и ноутбук, купленные пару месяцев назад, вообще были покрыты мхом и сменили свой белоснежный цвет на плесневелый желто-зелёный. Моя квартира выглядела так, будто в ней лет двести никто не жил. Я подошел к окну, чтоб осмотреться, увиденная картина меня ужаснула – вокруг всё казалось таким вымершим, на улице не было ни души, все авто во дворе больше походили на груды металлолома. Затем, я рискнул выйти на крышу, лестница в подъезде была местами в аварийном состоянии и без перил, двери квартир или закрыты наглухо, или раскуроченными лежали в прихожих. Всюду в квартирах была такая же картина, как и в моей: непригодность, пыль, грязь, плесень…и ни души. Наконец-то я дошел до выхода на крышу, чтоб как говориться провести рекогносцировку на местности - осмотреться… На улице должна была быть уже глубокая ночь, и она таки была, но какая-то серая, вечные сумерки, ни звёзд, ни луны видно не было. В пустых окнах домов, то тут, то там мелькал кто-то или что-то. Где-то вдали, то с одной, то, с другой стороны, раздавалось чьё-то завывание, переходящее в вой или рёв, во всяком случае мне так казалось. Со стороны Шабо, я увидел песчаную пустыню, медленно поглощающую город, а между песчаными барханами сновали какие-то едва различимые тени. Тени, плавно перемещались от песчаных насыпей к зданиям, то сливались друг с другом, то растворялись вовсе. Неужели это та самая зловещая пустыня Камр-ал-Кум, про которую любой житель города слышал в детстве? Или я попал в Черноград, который как противоположность упоминается лишь в старинных летописях? – подумалось мне. Некоторые здания рухнули. На улице лето, но на деревьях ни листьев, ни птиц. Лиман не казался таким большим, каким он есть, а походил на жуткое болото, к тому же ещё и будто подсвечивался едва бледно-зелёным или голубоватым светом. Аккерманская крепость превратилась в мрачную груду камней, покрытых непонятным слизистым веществом, которое будто растворяет в себе остатки фортификации. Это вещество напоминало студень или желе, дрожащее от ветра, а может то была такая же паутина, как и на зданиях, у меня не было желания идти и выяснять что это. Город выглядел так, будто люди ушли отсюда лет пятьдесят назад. Я устал, спустился в свою квартиру и надёжно закрыл дверь. Хотелось, есть, но из всего, что было на кухне, была лишь чудом уцелевшая консерва тушенки, все остальные продукты были испорченными или превратились в труху. Доломав пару стульев, удалось разжечь костёр прямо посередине зала и подогреть тушенку. В раздумьях о случившемся здесь, где все люди и куда я попал, в надежде, что это всё лишь сон…страшный сон, незаметно провалился в дрёму. Не знаю, как долго я спал, снились глаза, грёбаные желтые глаза недавней попутчицы, я убегал по бесконечной электричке, а она меня преследовала…Мне казалось, что прошло несколько часов, проснулся я от того, что было жутко холодно – огонь, как оказалось, погас. На улице были всё те же серые сумерки. Попытка включить телефон снова ожидаемо не увенчалась успехом. Я пришел к выводу, что не должен позволять страху сбить себя с попытки выпутаться из этого всего. Вариантов действий было не много, либо сидеть и ждать чего-то, либо выйти на улицу и постараться прояснить ситуацию, ведь не могли все в один миг испариться и превратить город в руины?
Выйдя из подъезда, я даже не знал куда направиться, решил пройтись по нескольким знакомым, точнее по тем местам, где они должны были жить и жили ещё вчера. Я брёл по мрачному городу, то, что я увидел сложно описать. Казалось, я даже шел на одном месте, кругом однообразная серость. Новые дома не уступали по своему состоянию старинным. Всюду паутина, куски обвалившейся штукатурки и скрипящие лианы-щупальца. Одно из таких щупалец, на моих глазах отвалилось от одного здания, упало на соседнее, выбив несколько оконных рам, и как живое существо стало укореняться с необычайной скоростью в остатки асфальта. Есть вещи, увиденные мной о которых я не хочу говорить…потому что мне становится страшно вспоминать. Казалось, будто каждый метр, да что там...каждый сантиметр замаран чьими-то грехами оно и не удивительно, город построен на костях. Это обличие города явно чей-то умысел или промысел, при чём совсем не божий. Происходящее здесь никак не объяснить, видимо у городов есть свои души, и я попал в почерневшую душу нашего Белого города. Ведь никто из живущих в нём не знает, что творится в сердце города, так же, как и не в силах понять, что твориться в нём самом. Да что там говорить… мало кому дано понять, что твориться в сердцах людей, живущих здесь. Вот их безразличие и привело к происходящему в душе города.
Не найдя своих друзей, знакомых и родственников, да вообще никого не найдя, я, буквально потеряв себя, скитался по мрачным улицам. Возникали странные ощущения что за мной следят, преследуют, что я растворяюсь в этом мраке. Даже не знаю сколько времени я бродил, здесь, наверное, время было совсем не главным фактором. И вот ноги меня принесли к сердцу города, где он когда-то зародился, туда, куда я не хотел идти, но зачем-то пришел. Это была крепость и раскопки античного города. Теперь понятно почему я сюда попал, как-то инстинктивно я шел на звук, который слышал ранее с крыши. На остатках древней башни сидела та самая желтоглазая дама и рыдала. Подкравшись ближе, будучи уверенным что разгадка моего попадания именно здесь, я решил понаблюдать за «этой», спрятавшись в камнях в метрах двадцати от неё, устроившись поудобней. Так просидел, наверное, не один час, но ничего не менялось, дама всё рыдала и рыдала, а у меня тело уже всё занемело, ноги затекли, голова раскалывалась от воя. Хотелось уже уйти отсюда, как дама резко прекратила рыдание, наверное, заметив моё присутствие, поднялась с камней и повернула голову в мою сторону:
Мрачный город.
Как-то, уставший, заморенный жарой, ехал я домой на последнем электроне из Одессы в Аккерман. Будний июньский день, электричка почти пустая, нет ни студентов, катающихся с учёбы домой и наоборот, ни огородников, ни челноков-торгашей что ездят за товаром на 7-й км. Сел в последний вагон, уставший кондуктор не спеша обилетил весь вагон и пошел дальше. Поговорить было не с кем, попутчиков человек 5-6, которые, вскоре вышли ещё до станции Ксеньево. Прикинул примерное количество пассажиров во всей электричке, их наверняка остаётся немного и почти все они предпочитают ехать в начальных вагонах. Ведь так удобней, из первых вагонов можно выйти возле вокзала и не придётся долго идти по перрону. Да и на остановке по требованию, тоже выход из первых вагонов.
Ну, так вот… я довольный сижу в совсем пустом вагоне, привычно читаю книжку в своём смартфоне. Заряда батареи оставалось процентов 25, как раз я успевал дочитать главу до конца, а там уже и к дому близко, подзарядиться. Стук колёс, скрежет железа и раскачивание вагона, всё обыденно. Пролетаем ещё какую-то мелкую платформу. Свет в вагоне на секунды две, замигал, и я оторвался от чтения, чтоб глянуть в окно, затем снова «вернулся в телефон». Прошло минуты две, снова свет замигал, я опять поднимаю глаза, и даже немного испугался, - через пять скамеек от себя замечаю непонятную даму. Я уверен в том, что её тут не было ещё несколько секунд назад. Её вид изначально мне показался вполне обычным, одежда как у всех, как для лета, вот только глаза... что-то было в них не естественным, тогда мне показалось, что они были желтыми. Сидит, смотрит на меня неотрывно злобным взглядом, тут я начал уже волноваться, особенно когда понял, что ну никак она не могла появиться в вагоне за те несколько секунд, пока я в телефон втыкал. Неслышно было даже открывающиеся и закрывающиеся двери вагона, да и я бы заметил движение! Ну да ладно думаю я, главное не обращать внимания, болезни разные бывают. Мало ли, чем она больна и как может сказаться болезнь на поведении. Так и проехали мы ещё минут сорок, до станции Солнечной, нет, ну я мог бы и привыкнуть, разные попутчики попадались за многие годы железнодорожных путешествий, и психи тоже, но они как-то были все предсказуемые, вот таких не было точно. Мне уже и читать перехотелось, незнакомка продолжала сверлить меня своим взглядом, а я упорно делал вид, что этого не замечаю. Как только въехали на мост свет вновь пропал, я глянул на попутчицу, та сидела себе неподвижно на том же месте и таращилась. А как свет вновь зажегся, то расстояние, между нами, неожиданно сократилось, она уже была не в пяти, а в трёх скамейках от меня. Недолго думая, я принял решение перейти в передние вагоны, как можно ближе к людям. Открывая двери тамбура, я оглянулся, желтоглазая с бледным лицом сидела уже на том месте, где только что сидел я и так же, злобно смотрела на меня немигающими глазами. Я прошел тамбур, да сколько его там, все два метра. Закрыл за собой вагонные двери, открыл дверь перехода между вагонами, и оглянулся еще раз. Незнакомка стояла прямо за мной и буравила меня своим неестественным, а скорее даже жутким взглядом. Как, ну, как и ради чего она смогла так быстро преодолеть полвагона, тихо открыть и закрыть двери меньше, чем за пару секунд, пока я отвернулся?! Тут я уже не выдержал и крикнул - «Да, чё те надо от меня? Отвали!». И не дожидаясь ответа, я рванул в соседний вагон, который был также пустым, как и тот в котором я ехал. Ноги от страха то подгибались, то становились несгибаемыми как доски, так я и летел, как парализованный - спотыкаясь, через весь вагон, без оглядки, с диким ужасом ожидая, что вот сейчас эта желтушная настигнет меня. А дальше хрен её знает, чего ждать вообще. Так вот, лучше и не ждать вовсе. Перебегая через очередной вагон, я всё же снова обернулся. Желтоглазая, плавно вальсируя надвигалась прямо на меня, казалось, что она это делала вовсе неспеша и всё так же неотрывно пялилась на меня, прямо-таки пронзая меня своими желтушными глазами. Двери вагона заклинило или они были закрыты, а я безнадёжно застрял в тамбуре один на один с непонятной тварью. Когда расстояние между нами сократилось до метра, мне нехотя пришлось хорошенько разглядеть глаза. Они не моргали, казалось, будто век не было вовсе, белки желтого цвета, как у заядлого алкаша или курильщика, у которого не первый десяток лет проблемы с печенью. Зрачков видно не было, как и радужной оболочки, хорошо просматривалась каждая жилка налитая кровью. Эти глаза пугали... моё дыхание от увиденного перехватило, знаете, то самое ощущение, когда вас стукнули по спине или вы упали на спину и некоторое время хватаете воздух ртом, но вдохнуть не можете, так как лёгкие сжаты. В висках пульсировало, сердце выпрыгивало из груди, и я, наверное, чуть было не упал с перепугу в обморок, ведь не каждый день такое случается. Глаза сводили меня с ума. Но мне всё же повезло, наконец-то станция Тира. Меня даже не интересовало, когда электричка успела проехать Бугаз Прибрежное и Шабо. Двери раскрылись, быстро собрав все свои оставшиеся силы, я выпрыгнул на платформу, и я хоть не спринтер, но с необычайной лёгкостью помчался прочь от электрички, которая, свистнув продолжила свой путь. Выбежав к гаражам, я начал оборачиваться, в эту минуту мне менее всего хотелось бы видеть, кого-либо и рядом не было ни души. Переведя дыхание, я достал телефон глянуть время, но он был полностью разряжен и ожидаемо не включался. Какая же бесполезная штука оказывается эти смарты в дороге.
Немного успокоившись, я уже шел по Солнечной в направлении своего дома, и лишь на подходе к Таврии, удивился тому, что не было ни машин, ни прохожих, даже такси не носились, как это бывает обычно по приходу электрички. Вокруг всё казалось мрачным, удручающим и чем ближе были дома, тем они всё более и более казались покинутыми. Это был наш старенький городок, но то состояние, в котором он пребывал, повергло меня в шок. Многие дома были опутаны какими-то огромными лианами, которые, как гигантские щупальца, вылезали из земли, а схватив облупленные здания, тянули их вниз. У некоторых высоток первые этажи совершенно ушли или вросли в землю. Другие здания были опутаны в паутину и стали похожи на огромные коконы. Окна почти везде выбиты, а ветер, посвистывая трепал остатки штор и занавесок. Асфальт и тротуарная плитка всюду потрескались, заросли травой или были занесены песком. Местами, можно было увидеть огромные ямы, в которых ржавели остатки машин, медленно затягиваемые в песчаную пучину. Неужели мои приключения ещё не закончились на сегодня? Я будто попал в какую-то дурацкую ловушку или в постапокалиптическую игру и совершенно не понимал, что произошло с городом. Разруха и запустение царили здесь. Благополучно дойдя до своего дома, поднявшись на этаж…я растерянно осмотрел свою квартиру, ободранные обои, облупленные стены, в ванной обвалившаяся плитка, вокруг валяется какой-то непонятный мусор. Я узнал переломанную мебель, двери, ржавую и запыленную бытовую технику. Холодильник и ноутбук, купленные пару месяцев назад, вообще были покрыты мхом и сменили свой белоснежный цвет на плесневелый желто-зелёный. Моя квартира выглядела так, будто в ней лет двести никто не жил. Я подошел к окну, чтоб осмотреться, увиденная картина меня ужаснула – вокруг всё казалось таким вымершим, на улице не было ни души, все авто во дворе больше походили на груды металлолома. Затем, я рискнул выйти на крышу, лестница в подъезде была местами в аварийном состоянии и без перил, двери квартир или закрыты наглухо, или раскуроченными лежали в прихожих. Всюду в квартирах была такая же картина, как и в моей: непригодность, пыль, грязь, плесень…и ни души. Наконец-то я дошел до выхода на крышу, чтоб как говориться провести рекогносцировку на местности - осмотреться… На улице должна была быть уже глубокая ночь, и она таки была, но какая-то серая, вечные сумерки, ни звёзд, ни луны видно не было. В пустых окнах домов, то тут, то там мелькал кто-то или что-то. Где-то вдали, то с одной, то, с другой стороны, раздавалось чьё-то завывание, переходящее в вой или рёв, во всяком случае мне так казалось. Со стороны Шабо, я увидел песчаную пустыню, медленно поглощающую город, а между песчаными барханами сновали какие-то едва различимые тени. Тени, плавно перемещались от песчаных насыпей к зданиям, то сливались друг с другом, то растворялись вовсе. Неужели это та самая зловещая пустыня Камр-ал-Кум, про которую любой житель города слышал в детстве? Или я попал в Черноград, который как противоположность упоминается лишь в старинных летописях? – подумалось мне. Некоторые здания рухнули. На улице лето, но на деревьях ни листьев, ни птиц. Лиман не казался таким большим, каким он есть, а походил на жуткое болото, к тому же ещё и будто подсвечивался едва бледно-зелёным или голубоватым светом. Аккерманская крепость превратилась в мрачную груду камней, покрытых непонятным слизистым веществом, которое будто растворяет в себе остатки фортификации. Это вещество напоминало студень или желе, дрожащее от ветра, а может то была такая же паутина, как и на зданиях, у меня не было желания идти и выяснять что это. Город выглядел так, будто люди ушли отсюда лет пятьдесят назад. Я устал, спустился в свою квартиру и надёжно закрыл дверь. Хотелось, есть, но из всего, что было на кухне, была лишь чудом уцелевшая консерва тушенки, все остальные продукты были испорченными или превратились в труху. Доломав пару стульев, удалось разжечь костёр прямо посередине зала и подогреть тушенку. В раздумьях о случившемся здесь, где все люди и куда я попал, в надежде, что это всё лишь сон…страшный сон, незаметно провалился в дрёму. Не знаю, как долго я спал, снились глаза, грёбаные желтые глаза недавней попутчицы, я убегал по бесконечной электричке, а она меня преследовала…Мне казалось, что прошло несколько часов, проснулся я от того, что было жутко холодно – огонь, как оказалось, погас. На улице были всё те же серые сумерки. Попытка включить телефон снова ожидаемо не увенчалась успехом. Я пришел к выводу, что не должен позволять страху сбить себя с попытки выпутаться из этого всего. Вариантов действий было не много, либо сидеть и ждать чего-то, либо выйти на улицу и постараться прояснить ситуацию, ведь не могли все в один миг испариться и превратить город в руины?
Выйдя из подъезда, я даже не знал куда направиться, решил пройтись по нескольким знакомым, точнее по тем местам, где они должны были жить и жили ещё вчера. Я брёл по мрачному городу, то, что я увидел сложно описать. Казалось, я даже шел на одном месте, кругом однообразная серость. Новые дома не уступали по своему состоянию старинным. Всюду паутина, куски обвалившейся штукатурки и скрипящие лианы-щупальца. Одно из таких щупалец, на моих глазах отвалилось от одного здания, упало на соседнее, выбив несколько оконных рам, и как живое существо стало укореняться с необычайной скоростью в остатки асфальта. Есть вещи, увиденные мной о которых я не хочу говорить…потому что мне становится страшно вспоминать. Казалось, будто каждый метр, да что там...каждый сантиметр замаран чьими-то грехами оно и не удивительно, город построен на костях. Это обличие города явно чей-то умысел или промысел, при чём совсем не божий. Происходящее здесь никак не объяснить, видимо у городов есть свои души, и я попал в почерневшую душу нашего Белого города. Ведь никто из живущих в нём не знает, что творится в сердце города, так же, как и не в силах понять, что твориться в нём самом. Да что там говорить… мало кому дано понять, что твориться в сердцах людей, живущих здесь. Вот их безразличие и привело к происходящему в душе города.
Не найдя своих друзей, знакомых и родственников, да вообще никого не найдя, я, буквально потеряв себя, скитался по мрачным улицам. Возникали странные ощущения что за мной следят, преследуют, что я растворяюсь в этом мраке. Даже не знаю сколько времени я бродил, здесь, наверное, время было совсем не главным фактором. И вот ноги меня принесли к сердцу города, где он когда-то зародился, туда, куда я не хотел идти, но зачем-то пришел. Это была крепость и раскопки античного города. Теперь понятно почему я сюда попал, как-то инстинктивно я шел на звук, который слышал ранее с крыши. На остатках древней башни сидела та самая желтоглазая дама и рыдала. Подкравшись ближе, будучи уверенным что разгадка моего попадания именно здесь, я решил понаблюдать за «этой», спрятавшись в камнях в метрах двадцати от неё, устроившись поудобней. Так просидел, наверное, не один час, но ничего не менялось, дама всё рыдала и рыдала, а у меня тело уже всё занемело, ноги затекли, голова раскалывалась от воя. Хотелось уже уйти отсюда, как дама резко прекратила рыдание, наверное, заметив моё присутствие, поднялась с камней и повернула голову в мою сторону:
