Я резко подняла голову от документов, испугавшись, услышав внезапно прозвучавший голос. Такого обращения ко мне я ещё никогда не слышала, поэтому и была напугана, тем более сейчас, зная, что я никого не впускала в дом.
Напротив меня, с другой стороны стола стояла Мария. Выглядела она не как обычно. Какой-то неухоженной, что ли, без безупречного макияжа и прически, что было на неё совсем не похоже.
- Мария! – выдохнула я с облегчением. - Ох, как ты меня напугала! Как ты вошла? Дверь открыта?
- Напугала?! Правильно, бойся, дрянь!- ответила она с каким-то неприятно-пугающим выражением на лице.
- Мария, ты что? – я действительно не понимала, почему она здесь, да ещё и оскорбляет меня.
- Я что? Радуешься? Сама без семьи и мою разрушила! Тебе зависть не давала покоя? Позавидовала, что у меня и муж, и дети и решила всего меня лишить! – кричала она, медленно обходя стол и приближаясь ко мне.
- Мария, ты что? Какую семью, какая зависть?
Видя, как обезображено злостью её лицо, а глаза блестят странным безумным гневом, я встала и начала медленно отступать, огибая стол с противоположной от неё стороны. Не знаю почему, ведь я её знала и не могла представить, что она способна на драку, но сейчас мне было страшно и я просто чувствовала, что она готова была на меня наброситься. В данный момент я была не в том положении, чтобы устраивать кулачные бои и заниматься бойцовской акробатикой с выдергиванием волос. А по виду Марии, это она и собиралась сделать. Поэтому, всё что я могла в данный момент, это постараться не дать ей ко мне приблизиться и ударить. И дома, как на зло, никого!
- Мария, подожди, ты можешь объяснить, - старалась я говорить как можно спокойнее, потому что не понимала, почему она так себя ведёт, но чувствовала, что нужно или её успокоить, или забежать в дом, закрыться там и ждать возвращения или папы, или Романа.
Надо же как совпало, что дома была только я и помощи ждать не от кого, а сама я с ней вряд ли справлюсь, а лучше бы не вступать ни в какой физический контакт.
- Я тебя убью, дрянь! Уничтожу, как ты мою семью!
- Да ты можешь мне объяснить! Что я тебе сделала?
- Если бы не ты! Ты всегда мне завидовала! А теперь из-за тебя…
Она резко кинулась ко мне, огибая стол и замахиваясь для удара.
Понимая, что она явно в невменяемом состоянии и вряд ли понимает, что творит, я попыталась уклониться от удара и вбежать в дом, чтобы закрыться там, ожидая хоть какого-то решения и спокойного завершения этой сцены на террасе. Кто же знал, что именно сегодня мне и был нужен кто-то рядом. Сама я с ней, да ещё и в таком состоянии не справлюсь.
Я постаралась, как мне показалось, быстро кинуться к двери с террасы в дом, но или за что-то споткнулась, или поскользнулась и начала падать. Понимая, что сделать уже ничего нельзя и я упаду прямо на живот, всё что я смогла в данный момент - это вытянуть левую руку вперед, а правой зацепиться за стол, хоть как-то смягчая удар от падения и надеясь, что он не будет очень сильным.
Где-то на периферии сознания я почувствовала сильную боль в левой руке, отмечая, что я не упала плашмя на живот, а завалилась на левый бок, больно ударившись локтем и плечом. Это было последнее, что осталось у меня в памяти.
Я открыла глаза и увидела белый потолок. Я точно не у себя дома. А где? Это больница? Вздыхаю, втягивая воздух, подмечая специфические запахи. В палате светло. День. И я опять в больнице. Стараюсь не двигаться. Боюсь. Боюсь повредить. Боюсь узнать. Просто лежу, не двигаясь, пытаясь привести мысли в порядок и вспомнить всё, что было перед тем, как я снова здесь оказалась.
Чувствую боль и неудобство с левой стороны, но поворачивать голову и смотреть, а уж тем более потрогать, да даже пошевелиться – боюсь. Не могу и не хочу верить, что произошло то, о чём и думать не хочу. Вчера я … или не вчера?
За эти несколько месяцев я уже в который раз попадаю в больницу. За что мне всё это? Что я сделала не так? Почему? Всё же было хорошо, всё наладилось и вот я опять здесь. Накатывают болезненные воспоминания того дня, который закончился вот так.
Я на террасе, внезапное появление Марии, её непонятные оскорбления и обвинения, моё падение… Ребёнок… Неужели это всё? Я всё же пытаюсь потрогать мой живот, чтобы проверить то, о чём не хочу и думать, но руку простреливает боль, поворачиваю голову и вижу капельницу. Пробую это сделать левой рукой, но не могу. Повернув голову, вижу, что моя левая рука в гипсе. Пытаюсь чуть-чуть приподняться, чувствуя боль и с левой стороны, но не получается. Что же это такое? Лучше бы не двигалась и просто лежала.
- О! А вы проснулись? Позвать кого-нибудь нужно? – спрашивает девушка на соседней кровати, которая находится со мной в одной палате – двухместной.
- Да, спасибо, а то я не могу.
Она кладёт телефон на прикроватную тумбочку, поднимается с кровати и выходит. Несколько минут спустя возвращается в палату с женщиной, примерно моего возраста в форменной одежде. Наверное, медсестра или …
- Самохина, проснулась? – спрашивает меня она, подходя к капельнице и отсоединяет её. – Доктор заглянет к вам после обхода. Вам что-нибудь нужно?
- Ребёнок, - только и могу произнести. Это меня сейчас волнует больше всего, всё остальное потом, главное только это. Трясущейся свободной рукой стараюсь ощупать свой живот, но ничего не понять. Кажется, всё, как и раньше, и даже не чувствую боли. Если бы что-то произошло, то было бы больно? Или нет? Ведь чувствую боль с левой стороны, а там …
- Вам нельзя волноваться, Самохина, вот придёт доктор и все скажет.
Значит всё. Она бы сказала, если бы нет. А раз не говорит, то … А не больно, может от лекарств? Неужели ли ей трудно ответить? Простой ответ – да или нет.
Чувствую, как горло сжимает болезненный комок, сглатываю, а по щекам текут слёзы. Смахиваю их правой рукой, которая немного побаливает при сгибе. Хочу отвернуться, но боюсь поворачиваться к стенке, чтобы не показывать, что я плачу.
- Ну-ну, Самохина! Я же сказала не волноваться! Вот придет доктор, у него и спросите. Всё хорошо, - отвечает она как робот. Никаких эмоций!
Всё хорошо… это значит, что с ребенком всё хорошо или со мной?
Почему она не говорит? Не может? Не знает или не хочет? А мне не терпится узнать. Всего лишь ответ на один вопрос. Это же так просто. Сказать да или нет. Почему она не говорит? Неужели так сложно.
Она забирает капельницу и выходит из палаты, а я остаюсь в неведении. Когда же придёт этот доктор?
- Ой, ты что плачешь? Перестань, всё нормально. Тебе же сказали не волноваться, вот и успокойся! – подбадривает меня соседка.
Как всё просто. Успокойся. А вот как тут успокоиться? После этого «успокойся» и начинаешь ещё больше волноваться. Неужели не понятно, что мне сейчас для спокойствия нужны не их пустые слова успокоения, а всего одно единственное простое слово. Разве это сложно?
- А я тут уже третий день. Сказали сегодня выпишут после обхода. А тебя вчера привезли. Ты так и проспала всё время. А я тут от скуки с ума схожу. И не с кем поговорить. Прикинь, меня муж сюда привёз только потому, что я упала в саду и колени ободрала. Хих, подумаешь колени. А он перепугался как малец. Как будто я с Риткой не падала… А тут же сын! У меня шестой месяц, а у тебя? - продолжала словоохотливая соседка по палате, не обращая внимание на отсутствие реакции с моей стороны.
Я только покачала головой и кое-как постаралась отвернулась к стене, чтобы хоть так показать, что я не настроена на беседу. Боль при движении чувствуется только в руке. Может ещё есть надежда, если нет боли в области живота. Может всё обошлось.
Соседка не унимается и продолжает что-то лепетать. Ей-то поговорить не с кем, а мне сейчас ничего не хочется, кроме одного. Но зато стало понятно, что я здесь со вчерашнего дня.
Глубоко вздохнула, медленно выдохнула и так ещё раз. Надо действительно успокоиться. Не волноваться и дождаться доктора. Когда же он придёт? Почему та, что приходила за капельницей, ничего не сказала, а просто ушла? Кто она? Медсестра? Санитарка? А может она не знает? Или не может сказать?
- Ты не хочешь, что ли говорить? – продолжала болтливая соседка, не замечая того, что и так было понятно, раз уж я отвернулась к стене…
- А жаль. Тебя хоть как зовут? Меня – Алина.
- Анна, - прохрипела в ответ, давая понять, что мне не хочется продолжать разговор.
- Ну, ладно, Ань, не хочешь – не буду больше приставать.
Ну, слава Богу! Надеюсь помолчит. Мне с ней сейчас точно не до разговоров.
- К тебе тут какой-то дедушка заходил, пока ты спала. Муж что ли? – никак не унималась соседка. Видимо её «ладно» означало «продолжаю разговор».
- У меня тоже муж на пятнадцать лет старше, но твой уж совсем возрастной! Очень беспокоился, чуть не плакал. Любит, наверно, тебя… Все возрастные такие - любят своих жён – последний шанс не хотят упускать, вот и любят как дочерей. Последняя игрушка, как и первая – любимая. И мой такой же, прям трясётся надо мной. А мне мамка так и сказала: «Выходи за старика, не бойся! Он уже своё отбегал, теперь только тобой и детьми жить будет! - никак не унималась соседка. – А я и вышла! Права была мамка! Вот только уже тошно от его заботы! «Алиночка то, Алиночка сё»!
Боже, ну почему она не заткнётся? Неужели так сложно помолчать? Ещё раз глубоко вздыхаю. Мне нельзя волноваться. Пусть болтает, если ей так хочется. Видит же, что не отвечаю, зачем упорствует со своими вопросами. Скорей бы уже доктор пришёл.
Видимо я опять засыпаю, потому что слышу, как доносятся радостные вопли соседки. Её выписывают домой и она звонит кому-то, просит, чтобы за ней приехали.
Я открыла глаза и повернулась. Моя соседка быстро собирала свои вещи, радуясь, что её наконец-то отпускают.
Рядом с моей кроватью стоял молодой мужчина в белом халате. Доктор?
- Самохина Анна Михайловна, ну, как вы себя чувствуете? – обратился он ко мне.
- Нормально, а мой ребенок? Что с ним? – сразу же начала спрашивать о том, что меня сейчас беспокоило больше всего.
- Аккуратней нужно быть, Анна Михайловна. Как же вы так упали? – не ответив на мой вопрос, строго спросил меня он, а затем, не дождавшись моего ответа, продолжил:
- С вашими детьми всё уже нормально, - я облегчённо выдохнула, - Хорошо, что вас быстро к нам доставили и нам удалось сохранить беременность, вывих вправили и наложили гипс на левое предплечье. Я думаю, что у вас сломана лучевая кость, но рентген, по понятным причинам, делать мы пока не стали, поэтому сейчас только так, а там уже будет видно. Рука не болит? – я отрицательно покачала головой, хотя и чувствовала небольшую боль, но это ничто, потерплю. Лишь бы с ребенком всё было хорошо. Но потом я вдруг поняла, что доктор сказал дети, не ребёнок, а дети. Что это? Дети?! Какие дети? Как это?
- Вы сказали дети? – спросила я удивлённо, всё ещё не понимая, правильно ли я услышала, что он сказал.
- Да, у вас многоплодная беременность, поэтому вы останетесь у нас под наблюдением … недельки на две, а там посмотрим, - ответил доктор, подтверждая, что я всё правильно расслышала.
- Вы не ошиблись? Мне сказали, что ребёнок один, - всё-таки я решила ещё раз уточнить.
- Вы не рады? – как-то странно спросил он.
- Нет, нет! Что вы! Конечно, я рада! Просто, когда я была у своего врача она …
- Когда это было? Кто ваш врач?
- В начале июня. Смолина Елена Александровна. На тот момент было пять-шесть недель беременности. Плановый визит должен быть на следующей неделе – в пятницу, - быстро затараторила я, боясь что-то упустить и ещё не веря, в то, что сказал доктор.
- Я знаю Елену Александровну, но так иногда бывает на ранних сроках, зато сейчас я точно могу сказать, что у вас два плода. Отдыхайте, я зайду ещё. И пока никаких визитов!
Доктор ушёл, а я опять заплакала, вернее слёзы сами текли, а я нежно поглаживала ещё почти незаметный животик. Детки в порядке, и это главное, а с остальным справимся. И не плакать! Всё! Только положительные эмоции!
Весь этот день я провела в кровати, поднявшись пару раз с помощью медсестры, чтобы сходить в туалет.
А на следующий день ко мне пришел отец. Выглядел он осунувшимся и каким-то потерянным, но увидев мою улыбку, обрадовался. Я тоже была рада его видеть.
- Анюшка, как ты нас всех напугала. Как же ты так. Теперь мы тебя уж больше одну не оставим. Как хочешь, но или я, или Роман будем всегда рядом! Я второго твоего падения не потерплю! И о работе забудь! И без тебя справятся, а я присмотрю, а надо будет так …
- Пап, всё хорошо. Не волнуйся. Всё правда хорошо, только меня тут ещё подержат какое-то время, а как отпустят домой, там и … посмотрим.
- Я знаю, говорил с врачом. Я вот тут тебе принёс, сказали, что можно и вещи, а если что ещё нужно, то принесём.
- Спасибо. Ты как? – мне было приятно видеть папу, но я беспокоилась из-за его изменившегося явно не в лучшую сторону вида.
- Мы очень испугались, когда нашли тебя на полу. Ромка сразу кинулся, как подъехали и услышали крики. Хорошо, что он сразу сообразил, что делать, а то я …. – отец прерывисто выдохнул, махнув рукой, давая понять, что он растерялся, увидев меня там на террасе.
- Переживает он очень, а его не пускают… Я вот телефон принёс, ты уж поговори с ним, успокой, а то на нём лица нет.
- Хорошо, вечером пусть позвонит.
- Да-да, а ты отдыхай, я пойду, а то врач сказал, чтоб не долго… и тебе сейчас нужно отдыхать. Ну, всё, Анюш, - он подошёл и поцеловал меня в лоб, как в детстве. – Пойду я. До завтра.
Отец ушёл, а я опять провалилась в успокаивающий сон. Не то от лекарств, не то от наплыва эмоций меня всё больше тянуло в сон.
Вечером позвонил Роман. Разговор был коротким, в основном о том, как я себя чувствую и что мне принести завтра. На всё мои заверения, что со мной и беременностью все нормально. Он очень волновался и сожалел о том, что не может ко мне зайти и сам убедиться, что со мной всё хорошо.
- Я же никто. Просто шофёр. А посторонних не пускают. – не то с горечью, не то с обидой произнёс он.
Я, как могла, постаралась успокоить его, но так и не смогла сказать, что детей двое – не по телефону, хотя, может они уже и знают. Мы договорились с ним созваниваться вечером, а днём меня будет навещать папа.
Разговаривать с ним было одновременно и радостно и … странно. Кто он для меня? Я для себя так и не решила, но продолжала общаться «ни о чём» каждый вечер.
Так потянулись долгие, скучные дни в больнице, похожие один на другой.
Пробыла я на незапланированном отдыхе десять долгих дней, и меня наконец-то отпустили домой. Приехали за мной папа с Романом, ждавшие меня в холле больницы. А кто же ещё? Больше некому. Но я была очень рада их видеть, и они тоже.
Приехав домой, я поняла, что папа не шутил, когда он сказал, что теперь меня одну «без присмотра» не оставят. Со мной постоянно кто-то был рядом и это меня неимоверно раздражало. Вначале я пыталась сопротивляться, споря и объясняя, что это было абсолютно не нужным. Только вот, кто бы меня слушал! Но потом поняла, что это было бесполезно и просто приняла это как неизбежное.
Напротив меня, с другой стороны стола стояла Мария. Выглядела она не как обычно. Какой-то неухоженной, что ли, без безупречного макияжа и прически, что было на неё совсем не похоже.
- Мария! – выдохнула я с облегчением. - Ох, как ты меня напугала! Как ты вошла? Дверь открыта?
- Напугала?! Правильно, бойся, дрянь!- ответила она с каким-то неприятно-пугающим выражением на лице.
- Мария, ты что? – я действительно не понимала, почему она здесь, да ещё и оскорбляет меня.
- Я что? Радуешься? Сама без семьи и мою разрушила! Тебе зависть не давала покоя? Позавидовала, что у меня и муж, и дети и решила всего меня лишить! – кричала она, медленно обходя стол и приближаясь ко мне.
- Мария, ты что? Какую семью, какая зависть?
Видя, как обезображено злостью её лицо, а глаза блестят странным безумным гневом, я встала и начала медленно отступать, огибая стол с противоположной от неё стороны. Не знаю почему, ведь я её знала и не могла представить, что она способна на драку, но сейчас мне было страшно и я просто чувствовала, что она готова была на меня наброситься. В данный момент я была не в том положении, чтобы устраивать кулачные бои и заниматься бойцовской акробатикой с выдергиванием волос. А по виду Марии, это она и собиралась сделать. Поэтому, всё что я могла в данный момент, это постараться не дать ей ко мне приблизиться и ударить. И дома, как на зло, никого!
- Мария, подожди, ты можешь объяснить, - старалась я говорить как можно спокойнее, потому что не понимала, почему она так себя ведёт, но чувствовала, что нужно или её успокоить, или забежать в дом, закрыться там и ждать возвращения или папы, или Романа.
Надо же как совпало, что дома была только я и помощи ждать не от кого, а сама я с ней вряд ли справлюсь, а лучше бы не вступать ни в какой физический контакт.
- Я тебя убью, дрянь! Уничтожу, как ты мою семью!
- Да ты можешь мне объяснить! Что я тебе сделала?
- Если бы не ты! Ты всегда мне завидовала! А теперь из-за тебя…
Она резко кинулась ко мне, огибая стол и замахиваясь для удара.
Понимая, что она явно в невменяемом состоянии и вряд ли понимает, что творит, я попыталась уклониться от удара и вбежать в дом, чтобы закрыться там, ожидая хоть какого-то решения и спокойного завершения этой сцены на террасе. Кто же знал, что именно сегодня мне и был нужен кто-то рядом. Сама я с ней, да ещё и в таком состоянии не справлюсь.
Я постаралась, как мне показалось, быстро кинуться к двери с террасы в дом, но или за что-то споткнулась, или поскользнулась и начала падать. Понимая, что сделать уже ничего нельзя и я упаду прямо на живот, всё что я смогла в данный момент - это вытянуть левую руку вперед, а правой зацепиться за стол, хоть как-то смягчая удар от падения и надеясь, что он не будет очень сильным.
Где-то на периферии сознания я почувствовала сильную боль в левой руке, отмечая, что я не упала плашмя на живот, а завалилась на левый бок, больно ударившись локтем и плечом. Это было последнее, что осталось у меня в памяти.
Прода от 10.08.2025, 21:47
Глава 38
Я открыла глаза и увидела белый потолок. Я точно не у себя дома. А где? Это больница? Вздыхаю, втягивая воздух, подмечая специфические запахи. В палате светло. День. И я опять в больнице. Стараюсь не двигаться. Боюсь. Боюсь повредить. Боюсь узнать. Просто лежу, не двигаясь, пытаясь привести мысли в порядок и вспомнить всё, что было перед тем, как я снова здесь оказалась.
Чувствую боль и неудобство с левой стороны, но поворачивать голову и смотреть, а уж тем более потрогать, да даже пошевелиться – боюсь. Не могу и не хочу верить, что произошло то, о чём и думать не хочу. Вчера я … или не вчера?
За эти несколько месяцев я уже в который раз попадаю в больницу. За что мне всё это? Что я сделала не так? Почему? Всё же было хорошо, всё наладилось и вот я опять здесь. Накатывают болезненные воспоминания того дня, который закончился вот так.
Я на террасе, внезапное появление Марии, её непонятные оскорбления и обвинения, моё падение… Ребёнок… Неужели это всё? Я всё же пытаюсь потрогать мой живот, чтобы проверить то, о чём не хочу и думать, но руку простреливает боль, поворачиваю голову и вижу капельницу. Пробую это сделать левой рукой, но не могу. Повернув голову, вижу, что моя левая рука в гипсе. Пытаюсь чуть-чуть приподняться, чувствуя боль и с левой стороны, но не получается. Что же это такое? Лучше бы не двигалась и просто лежала.
- О! А вы проснулись? Позвать кого-нибудь нужно? – спрашивает девушка на соседней кровати, которая находится со мной в одной палате – двухместной.
- Да, спасибо, а то я не могу.
Она кладёт телефон на прикроватную тумбочку, поднимается с кровати и выходит. Несколько минут спустя возвращается в палату с женщиной, примерно моего возраста в форменной одежде. Наверное, медсестра или …
- Самохина, проснулась? – спрашивает меня она, подходя к капельнице и отсоединяет её. – Доктор заглянет к вам после обхода. Вам что-нибудь нужно?
- Ребёнок, - только и могу произнести. Это меня сейчас волнует больше всего, всё остальное потом, главное только это. Трясущейся свободной рукой стараюсь ощупать свой живот, но ничего не понять. Кажется, всё, как и раньше, и даже не чувствую боли. Если бы что-то произошло, то было бы больно? Или нет? Ведь чувствую боль с левой стороны, а там …
- Вам нельзя волноваться, Самохина, вот придёт доктор и все скажет.
Значит всё. Она бы сказала, если бы нет. А раз не говорит, то … А не больно, может от лекарств? Неужели ли ей трудно ответить? Простой ответ – да или нет.
Чувствую, как горло сжимает болезненный комок, сглатываю, а по щекам текут слёзы. Смахиваю их правой рукой, которая немного побаливает при сгибе. Хочу отвернуться, но боюсь поворачиваться к стенке, чтобы не показывать, что я плачу.
- Ну-ну, Самохина! Я же сказала не волноваться! Вот придет доктор, у него и спросите. Всё хорошо, - отвечает она как робот. Никаких эмоций!
Всё хорошо… это значит, что с ребенком всё хорошо или со мной?
Почему она не говорит? Не может? Не знает или не хочет? А мне не терпится узнать. Всего лишь ответ на один вопрос. Это же так просто. Сказать да или нет. Почему она не говорит? Неужели так сложно.
Она забирает капельницу и выходит из палаты, а я остаюсь в неведении. Когда же придёт этот доктор?
- Ой, ты что плачешь? Перестань, всё нормально. Тебе же сказали не волноваться, вот и успокойся! – подбадривает меня соседка.
Как всё просто. Успокойся. А вот как тут успокоиться? После этого «успокойся» и начинаешь ещё больше волноваться. Неужели не понятно, что мне сейчас для спокойствия нужны не их пустые слова успокоения, а всего одно единственное простое слово. Разве это сложно?
- А я тут уже третий день. Сказали сегодня выпишут после обхода. А тебя вчера привезли. Ты так и проспала всё время. А я тут от скуки с ума схожу. И не с кем поговорить. Прикинь, меня муж сюда привёз только потому, что я упала в саду и колени ободрала. Хих, подумаешь колени. А он перепугался как малец. Как будто я с Риткой не падала… А тут же сын! У меня шестой месяц, а у тебя? - продолжала словоохотливая соседка по палате, не обращая внимание на отсутствие реакции с моей стороны.
Я только покачала головой и кое-как постаралась отвернулась к стене, чтобы хоть так показать, что я не настроена на беседу. Боль при движении чувствуется только в руке. Может ещё есть надежда, если нет боли в области живота. Может всё обошлось.
Соседка не унимается и продолжает что-то лепетать. Ей-то поговорить не с кем, а мне сейчас ничего не хочется, кроме одного. Но зато стало понятно, что я здесь со вчерашнего дня.
Глубоко вздохнула, медленно выдохнула и так ещё раз. Надо действительно успокоиться. Не волноваться и дождаться доктора. Когда же он придёт? Почему та, что приходила за капельницей, ничего не сказала, а просто ушла? Кто она? Медсестра? Санитарка? А может она не знает? Или не может сказать?
- Ты не хочешь, что ли говорить? – продолжала болтливая соседка, не замечая того, что и так было понятно, раз уж я отвернулась к стене…
- А жаль. Тебя хоть как зовут? Меня – Алина.
- Анна, - прохрипела в ответ, давая понять, что мне не хочется продолжать разговор.
- Ну, ладно, Ань, не хочешь – не буду больше приставать.
Ну, слава Богу! Надеюсь помолчит. Мне с ней сейчас точно не до разговоров.
- К тебе тут какой-то дедушка заходил, пока ты спала. Муж что ли? – никак не унималась соседка. Видимо её «ладно» означало «продолжаю разговор».
- У меня тоже муж на пятнадцать лет старше, но твой уж совсем возрастной! Очень беспокоился, чуть не плакал. Любит, наверно, тебя… Все возрастные такие - любят своих жён – последний шанс не хотят упускать, вот и любят как дочерей. Последняя игрушка, как и первая – любимая. И мой такой же, прям трясётся надо мной. А мне мамка так и сказала: «Выходи за старика, не бойся! Он уже своё отбегал, теперь только тобой и детьми жить будет! - никак не унималась соседка. – А я и вышла! Права была мамка! Вот только уже тошно от его заботы! «Алиночка то, Алиночка сё»!
Боже, ну почему она не заткнётся? Неужели так сложно помолчать? Ещё раз глубоко вздыхаю. Мне нельзя волноваться. Пусть болтает, если ей так хочется. Видит же, что не отвечаю, зачем упорствует со своими вопросами. Скорей бы уже доктор пришёл.
Видимо я опять засыпаю, потому что слышу, как доносятся радостные вопли соседки. Её выписывают домой и она звонит кому-то, просит, чтобы за ней приехали.
Прода от 10.08.2025, 21:48
Глава 39.
Я открыла глаза и повернулась. Моя соседка быстро собирала свои вещи, радуясь, что её наконец-то отпускают.
Рядом с моей кроватью стоял молодой мужчина в белом халате. Доктор?
- Самохина Анна Михайловна, ну, как вы себя чувствуете? – обратился он ко мне.
- Нормально, а мой ребенок? Что с ним? – сразу же начала спрашивать о том, что меня сейчас беспокоило больше всего.
- Аккуратней нужно быть, Анна Михайловна. Как же вы так упали? – не ответив на мой вопрос, строго спросил меня он, а затем, не дождавшись моего ответа, продолжил:
- С вашими детьми всё уже нормально, - я облегчённо выдохнула, - Хорошо, что вас быстро к нам доставили и нам удалось сохранить беременность, вывих вправили и наложили гипс на левое предплечье. Я думаю, что у вас сломана лучевая кость, но рентген, по понятным причинам, делать мы пока не стали, поэтому сейчас только так, а там уже будет видно. Рука не болит? – я отрицательно покачала головой, хотя и чувствовала небольшую боль, но это ничто, потерплю. Лишь бы с ребенком всё было хорошо. Но потом я вдруг поняла, что доктор сказал дети, не ребёнок, а дети. Что это? Дети?! Какие дети? Как это?
- Вы сказали дети? – спросила я удивлённо, всё ещё не понимая, правильно ли я услышала, что он сказал.
- Да, у вас многоплодная беременность, поэтому вы останетесь у нас под наблюдением … недельки на две, а там посмотрим, - ответил доктор, подтверждая, что я всё правильно расслышала.
- Вы не ошиблись? Мне сказали, что ребёнок один, - всё-таки я решила ещё раз уточнить.
- Вы не рады? – как-то странно спросил он.
- Нет, нет! Что вы! Конечно, я рада! Просто, когда я была у своего врача она …
- Когда это было? Кто ваш врач?
- В начале июня. Смолина Елена Александровна. На тот момент было пять-шесть недель беременности. Плановый визит должен быть на следующей неделе – в пятницу, - быстро затараторила я, боясь что-то упустить и ещё не веря, в то, что сказал доктор.
- Я знаю Елену Александровну, но так иногда бывает на ранних сроках, зато сейчас я точно могу сказать, что у вас два плода. Отдыхайте, я зайду ещё. И пока никаких визитов!
Доктор ушёл, а я опять заплакала, вернее слёзы сами текли, а я нежно поглаживала ещё почти незаметный животик. Детки в порядке, и это главное, а с остальным справимся. И не плакать! Всё! Только положительные эмоции!
Весь этот день я провела в кровати, поднявшись пару раз с помощью медсестры, чтобы сходить в туалет.
А на следующий день ко мне пришел отец. Выглядел он осунувшимся и каким-то потерянным, но увидев мою улыбку, обрадовался. Я тоже была рада его видеть.
- Анюшка, как ты нас всех напугала. Как же ты так. Теперь мы тебя уж больше одну не оставим. Как хочешь, но или я, или Роман будем всегда рядом! Я второго твоего падения не потерплю! И о работе забудь! И без тебя справятся, а я присмотрю, а надо будет так …
- Пап, всё хорошо. Не волнуйся. Всё правда хорошо, только меня тут ещё подержат какое-то время, а как отпустят домой, там и … посмотрим.
- Я знаю, говорил с врачом. Я вот тут тебе принёс, сказали, что можно и вещи, а если что ещё нужно, то принесём.
- Спасибо. Ты как? – мне было приятно видеть папу, но я беспокоилась из-за его изменившегося явно не в лучшую сторону вида.
- Мы очень испугались, когда нашли тебя на полу. Ромка сразу кинулся, как подъехали и услышали крики. Хорошо, что он сразу сообразил, что делать, а то я …. – отец прерывисто выдохнул, махнув рукой, давая понять, что он растерялся, увидев меня там на террасе.
- Переживает он очень, а его не пускают… Я вот телефон принёс, ты уж поговори с ним, успокой, а то на нём лица нет.
- Хорошо, вечером пусть позвонит.
- Да-да, а ты отдыхай, я пойду, а то врач сказал, чтоб не долго… и тебе сейчас нужно отдыхать. Ну, всё, Анюш, - он подошёл и поцеловал меня в лоб, как в детстве. – Пойду я. До завтра.
Отец ушёл, а я опять провалилась в успокаивающий сон. Не то от лекарств, не то от наплыва эмоций меня всё больше тянуло в сон.
Вечером позвонил Роман. Разговор был коротким, в основном о том, как я себя чувствую и что мне принести завтра. На всё мои заверения, что со мной и беременностью все нормально. Он очень волновался и сожалел о том, что не может ко мне зайти и сам убедиться, что со мной всё хорошо.
- Я же никто. Просто шофёр. А посторонних не пускают. – не то с горечью, не то с обидой произнёс он.
Я, как могла, постаралась успокоить его, но так и не смогла сказать, что детей двое – не по телефону, хотя, может они уже и знают. Мы договорились с ним созваниваться вечером, а днём меня будет навещать папа.
Разговаривать с ним было одновременно и радостно и … странно. Кто он для меня? Я для себя так и не решила, но продолжала общаться «ни о чём» каждый вечер.
Так потянулись долгие, скучные дни в больнице, похожие один на другой.
Пробыла я на незапланированном отдыхе десять долгих дней, и меня наконец-то отпустили домой. Приехали за мной папа с Романом, ждавшие меня в холле больницы. А кто же ещё? Больше некому. Но я была очень рада их видеть, и они тоже.
Прода от 10.08.2025, 21:49
Глава 40.
Приехав домой, я поняла, что папа не шутил, когда он сказал, что теперь меня одну «без присмотра» не оставят. Со мной постоянно кто-то был рядом и это меня неимоверно раздражало. Вначале я пыталась сопротивляться, споря и объясняя, что это было абсолютно не нужным. Только вот, кто бы меня слушал! Но потом поняла, что это было бесполезно и просто приняла это как неизбежное.
