ГЛАВА ПЕРВАЯ. ВЕРХОВНЫЕ.
Так повелось с позабытых времён,
Верховной та станет, кто в полночь рождён,
И силой сполна наделит мир всех тех,
Кто последом за ней принесёт в мир свой смех.
Круг десяти и одна, что сильней,
Их в мир принесёт чреда семи дней,
Верховные ведьмы, то жрицы судьбы,
В них веруй, живущий, и жизнью храни.
Холодная кисть бежала по спине, оставляя яркий след алой краски, которая, пусть и пахла цветами, радости моменту не прибавляла. Я едва сдерживалась, чтобы не сбежать от этой пытки, но осознание величия грядущего праздника приклеило меня к стулу. Впервые за множество поколений ведьм родилось в священную неделю не одиннадцать, а двенадцать ведьмочек. Это было удивительным, странным и абсолютно никто не знал, что же это означает. Даже мы, перворождённые сестры Грель и Дарта не имели ни малейшего понятия, будем ли мы сёстрами-верховными или лишь одной из нас, старшей, уготован дар десяти стихий.
— Дарта, не дергайся, это очень сложный узор, — теперь уже черная краска ложилась на мою кожу, запуская стаю мурашек по спине.
— А если это просто совпадение? Если сестра будет просто ведьмой, не верховной? — спросила Грель, кружась передо мной абсолютно нагая, разглядывая изящные узоры на теле. Она всё никак не могла успокоиться, что возможно её младшая сестричка останется не у дел, и, в отличии от матери, её это действительно огорчало.
— Значит, если одну из вас или других девушек мир не одарит даром высшей стихии, она останется в своём роду и будет достойной ведьмой клана. Но мы все верим, что вы, девочки мои, будете одарены всеми стихиями, ведь согласно пророчеству, дитё, рождённое в полуночи священной недели, получает самый сильный дар. Дарта, сиди ровно!
— Хол-л-лодно, — поёжилась я, когда очередь дошла до моей шеи. — Тётушка, умоляю, давайте закончим уже…
— Не ной, Дарта. Соответствуй своему статусу, — мать вошла в наши покои с бледными свертками в руках, как всегда разодетая в лучшее платье и с крайне вульгарной прической на голове. — Дочери мои, вот ваши наряды. И да, Грель, прибери волосы в мою любимую косу.
— Конечно, матушка, — Грель присела в поклоне, а я скривилась. Если бы не я, эта мямля вообще бы выросла без своего мнения, желаний и взглядов. Порой мне даже не верится, что мы сёстры.
— И заплети эту неряху, — окинув меня презрительным взглядом, бросила матушка.
Ещё бы она с любовью на меня посмотрела, конечно! Впервые в её женском роду родились дети священного круга, да и то, всё черти как. Нет бы одна дочь, как положено, так нет, я тут никому не нужный довесок. Матушка вообще считала, что я не получу даже одной стихии, и при каждом удобном случае напоминала мне об этом. Мне казалось, что меня ненавидели с самого рождения и всячески пытались извести, да вот не вышло — Дарта из Вонгры была слишком уж живучей.
— Может быть, хватит уже?! — огрызнулась я, сжимая руки в кулаки.
— Что ты сказала, Дарта? — спросила матушка, грозно глядя на меня сверху вниз. Она не терпела и капли проявления непослушания, которым я одаривала её не реже, чем она меня щедрой горстью унижений.
— Может, хватит уже унижать меня? Я тоже твоя дочь! — зашипела я, отдергиваясь от тётушки, когда кисточка коснулась края уха, завершив последний узор. — Может быть, тебе и больно от того, что твои дочери наделены большей честью, чем ты, а может быть и будут обладать силой, которая тебе и не снилась, но это не повод унижать нас. Мы. Не. Твои. Игрушки!
— Не смей так говорить со мной, сопля ты безмозглая! — тяжелая рука оставила на моей щеке жгучий след, а сестра вскрикнула. Но что это было по сравнению с тем, как она истязала меня плетью, когда мне было всего шесть.
— Тера, не смей бить дочерей. Здесь точно не права именно ты, — тётушка стала между нами, сцепив руки на груди. — Они уже взрослые ведьмы, и тебе придётся с этим смириться. Это их последняя ночь в этом доме, с завтрашнего солнца они будут принадлежать миру. Не тебе.
— Они всегда будут моими. Что бы эта дрянь не надумывала себе.
— Тера, не вынуждай меня, — воздух стал плотным, стесняя дыхание, и я ощутила испуг своей сестры на уровне интуиции. Между нами была необъяснимая связь, мы ощущали друг друга, как бы далеко не находились. Даже между близнецами это было чудом.
Я попыталась наполнить себя спокойствием, утягивая в него и сестру, но получалось это откровенно скверно. Тетушка Мериан была опытной ведьмой, с очень сильным даром и дипломом магистра. В отличии от своей сестры, знахарки практически без магии и дара, Мериан была против неё, как суровый дроворуб против мальчишки. Именно она многие годы присматривала за нами, пока матушка Териан пыталась выбить себе уважение и высокое положение, сначала пытаясь выскочить за лорда сама, а потом, пытаясь продать в замужество и нас.
— Грель станет верховной, а я навсегда останусь ей матерью. Матерью верховной, и вот тогда ты больше ногой не ступишь в клан, сестра. А Дарту ждёт замужество с орком, я уже взяла выплату и подписала договор свей кровью, — гордо выпятив грудь, заявила Териан, а я прикусила кончик языка.
— Что ты сделала? — глухо спросила Мери, а я ощутила, как магия вскипает в венах, опаляя их невыносимой болью. Терпеть? Смириться? Принять её такой, какая она есть? Да будь я оборотнем, давно бы уже утолила этот яростный голод, эту жажду мести.
— Я продала эту дрянь оркам. Так ей и надо, — рассмеялась знахарка, а я все не могла поверить своим ушам. Меня… продали? Оркам? Она предала свою кровь, мы всегда были лишь средством, пустыми сосудами, которые можно выбросить или дорого продать.
— Именем ведьмы, что была прародительницей и первой верховной, взываю к вам, силы древние воздаяния и справедливости, явите же силу вечную и несокрушимую, дабы воздать отступившей от велений души по заслугам, — шепот срывался с губ ветром, отзываясь внутри ураганом.
— И покуда есть боги хранящие мироздание, покуда возвышаются горы до неба великие, покуда полны реки водой освежающей, — вторила сестра.
— И цветут огни пламени, да тьма рыщится в болотах затопленных, и души заблудшие мстят за возлюбленных, явите же волю свою первозданную, боги хранители. Именем той что была прародителем, — тётушка взяла нас за руки и не сводила взгляда со своей сестры.
— Вы не посмеете, — скривилась та, отступая на пару шагов назад. Эти заклятые слова, вытесанные на скорбной горе, вычитанные женщинами клана, ведьмами древнего рода были знакомы каждой. Их помнила сама наша кровь.
— Взываем к вам вечные, взываем к вам, дикие.
— Сожгите же душу у той, что нас предала, — отрезала я, беря сестру за руку, замыкая круг крови. За окнами взвыл ветер, затягивая небо черными тучами. Зов ведьм был услышан, зов суда ушедших, когда ведьмы живущие не могли осудить своих сестёр.
Белёсый туман сгустился внутри круга, приобретая облик одной из давно ушедших верховных, и наши руки будто сковало льдом. Пустые глаза заглянули в душу каждой из призвавших суд ушедших, чтобы прочитать то, что было сокрыто даже от нас самих. И если хоть одна лукавила в своём зове, весь круг ждало страшное наказание. Это знали даже те, кто не относился к клану.
— Три сотни лет мы не слышали этих слов, ведающие сестры, — холодный голос трещал, подобно снежному бурану за окном, отзываясь внутри ноющей пустотой. — Три сотни лет мир не ведал предательства, что вы открыли нам, сестры. И два десятка лет мы наблюдали за вами из отражений и теней, ожидая этого часа. Жаждущая власти, жаждущая силы, обрети же то, что ты заслужила по праву своих поступков и слов. Пустая, как треснутый сосуд, одинокая, как гора скорби, отвергнутая и презираемая. Ты дарила это своим детям, мы же дарим это тебе. И душа твоя не найдёт покоя, и мести ей найти не суждено. Блуждай же, отвергнутая, плачь же, унизившая, беги по раскалённым каменьям и вкушай отравленную горем воду, покуда долг не будет взят смертью. Сутью своей я осуждаю тебя, боле не защитим мы тебя и не отзовёмся на твои молитвы, как и иные боги не услышат тебя. Отрекаемся от тебя, Териан из Вонгры.
На лбу у матушки растянулась алая лилия, сверкая там клеймом позора и предательства. Больше не один клан не примет её в свой круг, ни один из храмов не пустит её на свой порог, а бывшие сестры не протянут руки помощи. Страшнее смерти. Для ведьмы не бывает более суровой кары — вся её сила перешла в землю.
— Двадцать лет ты вытирала об них ноги. И я позволяла тебе это, — отрезала тётушка, опуская голову.
— Так искупи же свою вину тем, что не отвернёшься от них, кем бы они не стали, и какой бы дорогой не ступили, — призрак развернулся лицом к Мериан, и сложил руки в жесте прощения. — И вы сёстры, держитесь друг друга, покуда ваша судьба не сыщет вас в сияющем зале и не разведёт вас путями двух звёзд.
Дом был полон тишины. Пустой, оставленный своей владелицей, он теперь казался настоящей тюрьмой, из которой хотелось сбежать и больше никогда сюда не возвращаться. Тётушка Мериан закалывала наши волосы заколками из горной стали, а с улицы проникали ароматы тысячи цветов, рассыпанных на поляне. Прозрачные ткани скрывали наши тела лишь номинально, позволяя разглядеть каждый узор восхождения, что красовался на наших телах. Сегодня решится наша судьба, но какой бы силой не наделили каждую из нас, отныне не будет того, кто сможет сломать нас.
— Пора, — шепнула Мериан, оставляя по поцелую на висках своих племянниц. Я улыбнулась, сглатывая ком волнения, что поселился в горле, и взяла сестру за руку, отгоняя от неё дурные мысли. Она сожалела о суде ушедших, но знала, что так было правильно.
Ступая босыми ногами по цветам, мы шли к центру круга, где уже стояли наши сестры. Десять таких же расписанных девушек ждали своих верховных, чтобы замкнуть священный круг декады.
— И покуда цветут наши сердца.
— Мы служим этому миру, — вторили мы верховной, что стояла в аналогичном круге, замкнутом до этого дня. Одиннадцать слабеющих ведьм уходили на отдых, уступая свои места нам.
Я встала напротив Грель и сложила руки в символ цветка, смыкая запястья и указательные пальцы. По нервам пробегали молнии, отзываясь в каждой эхом чужой магии. Такова судьба священного круга, не знать, что уготовано каждой, какая сила наполнит её тело и кровь, пока предыдущий круг не разомкнётся.
— Лерия, свет, — отозвалась девушка, в чьих руках вспыхнул кусочек магии солнца, угасая в руках уходящей ведьмы. Белокурая красавица направилась на своё место.
— Гера, тьма, — встала напротив сестры ведьма, держа в руках одну из сильнейших стихий. Кто-то из наблюдавших ритуал всхлипнул, наверняка матушка одной из новых верховных. Я ощутила, как Грель наполнили скорбь и сожаление, но быстро сменились уверенностью и сосредоточенностью.
— Роксана, металл, — решительно отозвалась ведьма, что отличалась необычным цветом глаз. Один был ярко-голубым, другой практически черным.
— Шерга, магия исцеления, — рыжая ведунья гордо улыбнулась, разглядывая сияние в своих ладонях.
— Диата, магия душ, — стоило нитям магии между Диатой и Герой натянуться, как я ощутила её и с удивлением взглянула на Грель. Я не ощущала связи со светлыми ведьмами, и это меня пугало, ведь верховная должна быть выше всех, иначе какой смысл?
— Лорана, магия крови, — еще одна связь протянулась по кругу тёмной звезды, и уже Грель нахмурилась, оглядываясь на тех, кто уже занял свои места.
— Нора, воздух, — полноватая девушка, кажется, вздохнула с облегчением. Она была младшей из детей священной недели, по сути, двенадцатой.
— Камиль, земля, — ведьма заняла своё место, а две оставшихся переглянулись. Последний выбор, замыкание двух звёзд, соединение единого круга.
— Сеналь, вода.
— Агора, пламя.
Я стояла и не могла поверить. В руках у нас сверкали половинки круга, пять сил великой декады достались каждой, а значит, впервые за тысячу лет единый священный круг был разорван в самом своём порождении.
— Две верховных? И как нам это понимать? — воскликнула одна из старых ведьм.
— Это неправильно! Это наше проклятие!
— Избрать другой круг! Призвать ушедших, пусть они рассудят и освятят рождение новых верховных! — возмутилась одна из молодых знахарок.
— Ни свет, ни тьма, и как нам защищать себя? Где залог нашего мира?! — вздорная дочка бывшей верховной зло смотрела на нас, явно желая отомстить за то, что не она стояла на нашем месте.
— Только верховная дарует настоящую силу своему кругу.
Я взглянула на Грель, и выставила перед собой открытую ладонь. Сестра без слов поняла, что я хотела сделать, и приложила свою зеркально, позволяя нашим силам слиться воедино. Невероятная мощь прошлась по нам, озаряя круг ярким светом стихий, которые потекли к нашим сестрам, подкашивая их ноги. В какой-то момент мне показалось, что эта сила убьёт нас всех. Ни один маг не мог вместить в себя подобную мощь…
ГЛАВА ВТОРАЯ. АКАДЕМИЯ.
Согласно традиции, после восхождения ведьмы покидали родной край, чтобы обучиться магии. И мы, не нарушая этих традиций наших предшественниц, решили не разбредаться по разным сторонам света, а наводнить одно единственное заведение. Если быть совсем уж точными, имперскую академию высшей магии имени его имперского величества Хельгуса Агрозского. Если коротко, то просто АМИХА. Поступили то мы в неё вместе, ещё бы академия не приняла новый круг ведьм — себе дороже, — но вот приехать в сиё учебное заведение было решено по отдельности. Необученные ведьмочки были легкой и ценной добычей для не очень добрых личностей, а так, пока нас вычислят, пока убедятся кто есть кто… Мы уже и первую сессию сдадим, чему-нибудь да научимся.
И всё же, с сестрой разлучиться я не смогла. Да и похожи мы были как две капли воды. Разве что у Грель волосы цвета шоколада, а у меня как вороное крыло, но в остальном мы были очень даже похожи. Серые глаза с легким синим отливом, вздёрнутые носики и даже фигура и та, зараза, практически одинаковая.
— Слушай, Дарта, а ты тоже чувствуешь это? — спросила сестра, когда за пролеском уже показались шпили башен.
— Что? Предвкушение? — спросила я, поглядывая в небо. Казалось, что что-то вот-вот должно произойти.
— Нет. Это не объяснить словами. Будто впереди что-то настолько большое, сильное, такое уютное и горячее. Я аж в седле усидеть не могу, — Грель вздохнула, наполняя воздух маленькими искрами света. Я залюбовалась этим спонтанным проявлением светлой магии и улыбнулась. Спонтанные проявления моего дара были скорее разрушительными, чем красивыми.
— Горячее? Я бы сказала холодное, ужасное, голодное и… И всеми забытое. Но мне тоже хочется поскорее уже доехать, всё седалище уже отбила, — простонала я, вставая на стременах. — Давай кто быстрее?
— Дарта, с ума сошла? Это каждый раз дурно заканчивается.
Я лишь рассмеялась и ударила пятками по бокам жеребца. Конь сорвался с места в карьер, поднимая позади клубы дорожной пыли, и Грель поддёрнула свою лошадь. Как бы сестра не возмущалась, ей тоже нравилось это ощущение полёта на могучем существе, этот ветер в волосах, ощущать работу мышц под седлом. Но Грель была куда предусмотрительнее и осторожнее меня, поэтому она быстро отстала, оставшись позади, погоняя свою не очень молодую кобылу. Я же любила рисковать, играть у всех на нервах и пробовать что-то новое. Например, конные гонки возле ущелья или прятки ночью в гремучем лесу.
