— Эти мои агенты не просто стреляют, — продолжал Филипп. — Они попадают. Многие погибали здесь. Многие.
И, поверьте, вы — не исключение.
Таймер на стене вспыхнул красным: 10:00. Отсчёт пошёл.
Рома резко повернулся к Алине. Она стояла, побледнев, её пальцы дрожали, глаза были полны ужаса. Она смотрела не на мост, не на врагов — она смотрела в бездну, будто уже видела себя падающей.
— Алина, — тихо, но твёрдо сказал он. — Послушай меня. Этот этап — не про силу. Не про оружие. Он про скорость. Про волю. Нам нужно просто добежать. И тогда всё закончится.
Она медленно повернула голову, смотрела на него с сомнением.
— Мда… Успокаивать ты, конечно, умеешь, — прошептала она, поднимая бровь. — Но думаешь, я умею быстро бегать?
Рома улыбнулся — искренне, с теплотой.
— Конечно. Ты же меня в школе каждый раз обгоняла на физре. Даже когда я выкладывался. А теперь — тем более. У тебя есть адреналин. А у меня — вера в тебя.
Алина замерла. Потом — впервые за долгое время — на её губах появилась лёгкая улыбка. Она посмотрела на финишную точку — далёкий свет в конце моста.
— Тогда… погнали.
— И ещё совет, — добавил Рома. — Делай кувырки. Когда ты в движении, им сложнее попасть. Особенно если будешь прыгать, падать, перекатываться. Главное — не стой на месте.
Они побежали.
Первые выстрелы прозвучали почти сразу. Автоматы вспыхнули огнём. Пули свистели, вонзались в мост, врезались в перила, оставляя искры. Рома резко упал, перекатился — и снова вскочил. Алина, глядя на него, повторила. Кувырок. Прыжок. Падение. Встать.
Пули рвали одежду, царапали кожу. В Рому попали уже три раза — в плечо, в бедро, в живот. Он стиснул зубы, но не останавливался. Алину задело дважды — по руке и по ноге. Она вскрикнула, но продолжала бежать.
Но потом — удар. Четвёртая пуля в бок. Алина споткнулась, упала. Её глаза закатились. Тело обмякло.
— Алина — крикнул Рома.
Он остановился. Оглянулся. Люди стреляли. Пули впивались в его спину, в ноги. Кровь хлестала. Он падал, вставал, падал снова. Но смотрел только на неё.
— Нет… не сейчас… — прохрипел он.
И вдруг встал. Побежал к ней — не вперёд, а назад, спиной к врагам. Каждый шаг давался через боль. Каждое движение — как пытка. Он подхватил Алину на руки, прижал к груди, повернулся — и побежал к финишу.
Пули били в его живот, в спину. Но он шёл. Сквозь боль. Сквозь кровь. Сквозь тьму, которая уже клала лапу на сознание.
— Держись… держись… — шептал он, глядя на свет впереди.
Он споткнулся о камень. Упал. Но тут же поднялся. С последним усилием — рванулся вперёд.
И коснулся финишной точки.
Сразу всё стихло. Стрельба прекратилась. Агенты в чёрных плащах развернулись и исчезли за дверью. Таймер остановился: 00:17.
Алина открыла глаза. Адреналин ворвался в её тело, как удар тока. Она огляделась — Рома лежал рядом, бледный, в крови, с множеством ран. Его дыхание было слабым.
— Рома — закричала она.
Она вскочила, схватила его за одежду и потащила к выходу. За дверью оказалась небольшая комната — белая, стерильная. На столе — аптечка, бинты, антисептики, шприцы с чем-то прозрачным.
Она бросилась к ним, схватила всё, что могла, и вернулась к Роме. Начала обрабатывать раны, перевязывать. Руки дрожали, но она не сдавалась.
Через час он открыл глаза.
— Слава богу, что ты жив — Алина бросилась к нему, обняла, заплакала. — Я так боялась… Я думала, ты не очнёшься…
Рома слабо улыбнулся. Потом вдруг нахмурился.
— Алина… — прошептал он. — А ты… себя не лечила?
Она замерла. Посмотрела на свои руки. Кровь. Рваные раны. Боль, которую она не чувствовала до этого, вдруг вспыхнула, как огонь.
Адреналин ушёл. Она рухнула на пол.
Рома с трудом поднялся, добрался до аптечки. Он не был врачом. Он программист. Но в памяти всплыли воспоминания — друг, раненый в аварии, кровь на асфальте, его собственные руки, пытавшиеся остановить кровотечение… и его смерть.
— Второй жертвы не будет, — прошептал он. — Не сегодня.
Он перевязал Алину, сделал всё, что мог. Через час она очнулась. Слабая. Бледная. Но жива.
— Ты… спас меня, — прошептала она. — Спасибо…
Рома погладил её по голове.
— Надо было мне учиться на доктора, а не на программиста, — улыбнулся он.
— А я бы сказала, — прошептала она, — что ты уже стал лучше любого доктора. Просто… потому что ты был рядом.
Они сели на пол, прислонились друг к другу, закрыли глаза. Отдыхали. Впервые за долгое время — чувствовали себя в безопасности.
Тем временем, в другой части лабиринта…
Дэн и Кирилл всё ещё прятались. Кирилл был в спальне — старой, с облупившимися обоями и скрипучей кроватью. Дэн сидел у окна кухни, прислушивался. Кирилл сидел за шторами, на подоконнике, сжимая нож.
Вдруг дверь медленно открылась.
Тихо.
Слишком тихо.
В комнату вошла она — демониха.
Она начала обыск. Заглянула под кровать. Открыла шкаф. Провела пальцем по пыли.
Шаги удалились.
Тишина.
Кирилл осторожно открыл шторы.
И увидел её — прямо перед собой.
— НАШЛА! — закричала она с демоническим смехом.
Схватила его за горло. Подняла в воздух. Кирилл задыхался, брыкался, царапал её руки. Но она не чувствовала боли. Он достал нож — и полоснул по её руке. Крови не было. Только чёрная жижа. Она даже не моргнула.
Силы покидали его. В глазах темнело.
Вдруг — выстрел.
Она отпустила Кирилла. Упала на пол.
Дэн стоял в дверях, с пистолетом в руке.
— Дэн… — прохрипел Кирилл, падая на колени.
Дэн подбежал, обнял его.
— Я же сказал — не бросаю своих.
Но в следующее мгновение — она встала.
Целая. Живая. Улыбающаяся.
— Думаете, меня так легко убить? — прошипела она. — Я — не человек. Я — наказание.
Дэн выстрелил снова.
Щёлк.
Патрон кончился.
— Бежим — крикнул он.
Они выбежали в коридор, ворвались в следующую комнату — большую спальню, с двумя кроватями, старинным шкафом и зеркалом.
— Закрой дверь — приказал Дэн.
Кирилл схватил шкаф — и с трудом подвинул к двери. Они замерли. Слышали, как что-то царапает дверь. Потом — удар. И ещё один.
Дэн посмотрел на Кирилла.
— У нас есть шанс, — сказал он. — Но мне нужна твоя помощь. Ты поможешь?
Кирилл кивнул. В глазах — страх. Но и решимость.
— План такой: ты отвлечёшь её на себя. Я напрыгну с ножом. Пока я атакую — ты бей её чем-нибудь тяжёлым. Понял?
— А чем? — спросил Кирилл.
Дэн огляделся. И увидел — в углу, под кроватью — металлическую палку, похожую на арматуру.
— Этим.
Он схватил нож у Кирилла, спрятался за дверью. Кирилл встал посередине комнаты, сжимая палку.
Дверь затрещала.
И вдруг — взорвалась.
Она вошла. Пригнулась. Улыбнулась.
— Ну привет… а где твой дружок?
В этот момент Дэн прыгнул.
Но она была быстрее. Схватила его за горло, прижала к стене.
Кирилл не растерялся. Набросился с палкой. Удар. Удар. Удар. По спине, по ногам, по голове.
Она зарычала. Отпустила Дэна. Переключилась на Кирилла.
Но Дэн уже встал. С ножом. Начал наносить удары по её ногам, по спине. Уворачивался от её когтей.
Они бились как один. Как команда. Как братья.
Через несколько минут она упала. Кровь не текла — из ран сочилась лава. Её тело дрожало.
— Я сделаю это… — прошептал Дэн.
Кирилл кивнул. Отступил.
Дэн поднял нож. И одним точным движением — перерезал ей горло.
Из шеи хлынула чёрная лава. Она закричала — звук, который разрывал уши. Потом замерла. И исчезла, как дым.
Таймер остановился.
Они вышли в коридор. Перед ними — новая дверь.
Но она была не просто закрыта.
Она заросла живой травой, зелёной, густой, будто росла здесь годами.
Из-под двери пробивался мягкий свет.
И… пение птиц.
Кирилл посмотрел на Дэна.
— Это… конец?
Дэн не ответил.
Он только тихо сказал:
— Открой.
И когда дверь открылась…
Они увидели…
…лес.
Настоящий лес.
Солнце.
Ветер.
Свободу.
Но вдалеке, среди деревьев — стояла фигура.
Высокая. В белом плаще.
Смотрела на них.
И подняла руку.
— Добро пожаловать, — раздался голос. — Вы прошли испытание.
Но игра… только начинается.
Дэн посмотрел на Кирилла, и они вместе двинулись сквозь свет, пробивающийся сквозь листву, к фигуре в белом плаще, стоявшей в центре лесной поляны, будто высеченной из мрамора. По мере приближения становилось ясно — это девушка, невероятно красивая, с длинными серебристыми волосами, струящимися по плечам, и глазами, в которых отражалась не просто луна, а что-то древнее, холодное и бездонное. На её спине покоился длинный меч, чей клинок светился слабым голубым сиянием, будто впитавшим в себя свет звёзд.
Она улыбнулась — нежно, почти ласково — и сказала:
— Ну что ж… В этом испытании вы должны победить меня.
Дэн усмехнулся, не скрывая настороженности:
— Самое простое. Но в чём подвох? Ничего не бывает так просто.
Она не ответила сразу. Просто смотрела. Потом улыбнулась шире:
— Подвоха нет. Вам просто нужно убить меня.
— Она сделала паузу, будто давая словам осесть. —
Просто имейте в виду — мало кому это удавалось.
В следующее мгновение за их спинами раздался гул, земля задрожала, и из тумана выступила огромная армия в серых доспехах, без лиц, без имён, с поднятыми мечами и щитами, готовая к битве.
— Эта армия поможет вам победить меня, — сказала девушка, всё так же мягко. —
Но не забывайте…
Моя цель — убить вас.
А значит, я буду искать вас в этой толпе.
Дэн переглянулся с Кириллом, потом снова посмотрел на неё и, пытаясь смягчить напряжение, сказал с лёгкой улыбкой:
— А можно нам тебя не убивать?
Честно, не хочется убивать такую красивую девушку.
Она замолчала.
Потом её улыбка стала холодной, а в глазах вспыхнул ледяной огонь.
— Конечно, можно, — прошептала она. —
Просто умри сам.
И я останусь жить.
Дэн почувствовал, как по спине пробежал холод.
Шутки кончились.
— Слейтесь с толпой, — сказала она, — и тогда начнётся испытание.
Они не колеблясь вошли в строй, растворились среди безликих воинов, пробираясь к центру, где шанс быть замеченными был минимальным.
Едва они заняли позиции и армия ринулась вперёд, а девушка, всё так же улыбаясь, подняла меч.
Тем временем Рома и Алина очнулись в тишине, почувствовав, как силы возвращаются в их тела, будто их восстановили заново, хотя Рома всё ещё хромал, напоминая себе о цене, которую они заплатили за выживание. Перед ними возвышалась лестница, ведущая к двери, обвитой живыми розами с длинными шипами и тёмно-красными лепестками, будто пропитанными кровью. Они поднялись, открыли дверь — и оказались в густом, ледяном тумане, который поглотил их мгновенно, разделил, стёр границы, и уже через секунду они потеряли друг друга, несмотря на отчаянные крики, которые тут же гасли в белой пелене, будто их и не было.
Из ниоткуда раздался голос Филиппа — спокойный, почти гордый:
— Поздравляю. Вы дошли до самого сердца.
Здесь вы встретитесь со своими страхами.
Не с вымышленными. Не с навязанными.
С настоящими.
Теми, что прячете даже от себя.
Если победите — выйдете.
Если нет… умрёте здесь. Навсегда.
Голос смолк, и туман изменился.
Рома оказался в океане — бескрайнем, без берегов, без дна. Вода была чёрной, неподвижной, и он висел в ней, как в вакууме. Он знал, что боится глубины с детства, боится того, что скрыто под поверхностью, того, что движется в темноте, не издавая звука. Он посмотрел вниз — и увидел лицо. Огромное, уродливое, с трещинами на коже, пустыми глазами и ртом, растянутым в немой улыбке. Из тьмы медленно вынырнула рука — длинная, костлявая, с пальцами, как у скелета, и потянулась к нему.
Рома закрыл глаза, понимая, что если не преодолеет страх — умрёт. Он вдохнул, собрал волю в кулак и поплыл вниз, навстречу чудовищу, в его теле бурлил гнев, он хотел уничтожить это существо, но рука схватила его, сжала, и он начал задыхаться. В кармане он нащупал нож, попытался вонзить его в руку, но клинок скользил по плоти, не причиняя вреда, и тварь потянула его в бездну, к смерти.
Алина очнулась на краю строительного крана, на высоте, от которой кружилась голова, ветер рвал одежду, и каждый шаг грозил падением в пустоту. Она боялась высоты, но страх удвоился, когда перед ней появился её бывший — тот самый, который годами унижал её, запирал в квартире, говорил, что она никому не нужна, только ему. В его руке был нож, и он улыбался, медленно приближаясь.
— Наконец-то я добрался до тебя, — сказал он. —
И теперь могу убить.
Алина сжала кулаки, в её руке тоже оказался нож, и она поняла: чтобы выжить, нужно убить не только его, но и свою слабость, свою зависимость, свой страх быть одной.
— Ты уже мёртв, — прошептала она. —
Ты умер, когда предал меня.
Он усмехнулся и сделал шаг вперёд:
— Ты чего ждёшь? Боишься сделать шаг?
Он замахнулся — и промахнулся.
Потерял равновесие. Алина толкнула его. Он упал, крича, исчезая в тумане. Она осталась одна. Она вернулась в пелену, села на пол и стала ждать Рому. Но тут голос Филиппа вновь разорвал тишину:
— Что ж… Рома не справился.
Алина вскочила:
— Что? Что ты несёшь?! Он справился Я чувствую!
— Нет, — ответил Филипп. — Он почувствовал страх.
Но не победил его. Он мёртв. Но у тебя есть шанс.
— Какой? — выдохнула она.
— Спасти его, — сказал он. — Найди противоядие. Иначе он убьёт тебя.
Мир вокруг неё изменился.
Она оказалась в заброшенной больнице, на лестнице, а в центре комнаты стоял Рома — с красными глазами, бледной кожей, чёрными венами, пульсирующими под кожей, как живые провода. Он медленно повернулся, посмотрел на неё и улыбнулся — не своей улыбкой, а чужой, злой.
— Алина… — прошептал он. — Я так тебя ждал.
Она отступила:
— Рома… это ты?
— Конечно, — ответил он, делая шаг вперёд. —
Я всегда был здесь.
Внутри.
Просто ждал, когда ты отключишься.
Она сжала кулаки:
— Нет. Ты не он.
И я найду способ вернуть его.
— Попробуй, — прошипел он. —
Но помни: каждая секунда — ближе ко мне.
Алина бросилась вперёд, в поисках противоядия.
Она знала одно: Она не сдастся. Ни за что.
Алина бежала по тёмному коридору, её шаги гулко отдавались в стенах, будто за каждым поворотом её преследовало эхо собственного страха. За спиной — тишина. Только шарканье подошв по бетону. Она не оглядывалась. Не смела. Потому что знала — он идёт. Рома. Не тот, с кем дружила. Не тот, кого спасала. А тварь, что теперь носила его лицо, его голос, его тело. Она влетела в первую попавшуюся дверь, захлопнула её, прижалась спиной к холодной стене и затаила дыхание. Сердце колотилось, как будто пыталось вырваться наружу. Она присела, спряталась под металлическую койку, прижала ладони к губам, чтобы не дать ни единого шанса быть найденной.
Тем временем, на поле, где ещё недавно стояла армия, теперь царила сцена апокалипсиса. Тела лежали повсюду — разорванные, обезглавленные, истекающие кровью. Мясо, кости, черепа — всё смешалось в кошмарный ковёр смерти. Дэн и Кирилл, спрятавшись в самом начале строя, наблюдали за этим кошмаром, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Они видели, как девушка в белом плаще двигалась — не бежала, а плавно скользила, будто не касаясь земли. Каждый её шаг сопровождался хрустом костей под ногами. И вот, через пять минут, всё было кончено. Армия лежала мёртвой. А она стояла перед ними — живая, целая, но теперь её плащ был полностью красным, пропитанным кровью. По лицу стекали тонкие алые струйки, будто слёзы из ран. Глаза — чёрные, как бездна. Она смотрела на них. Без гнева. Без радости. Просто — оценивала.
И, поверьте, вы — не исключение.
Таймер на стене вспыхнул красным: 10:00. Отсчёт пошёл.
Рома резко повернулся к Алине. Она стояла, побледнев, её пальцы дрожали, глаза были полны ужаса. Она смотрела не на мост, не на врагов — она смотрела в бездну, будто уже видела себя падающей.
— Алина, — тихо, но твёрдо сказал он. — Послушай меня. Этот этап — не про силу. Не про оружие. Он про скорость. Про волю. Нам нужно просто добежать. И тогда всё закончится.
Она медленно повернула голову, смотрела на него с сомнением.
— Мда… Успокаивать ты, конечно, умеешь, — прошептала она, поднимая бровь. — Но думаешь, я умею быстро бегать?
Рома улыбнулся — искренне, с теплотой.
— Конечно. Ты же меня в школе каждый раз обгоняла на физре. Даже когда я выкладывался. А теперь — тем более. У тебя есть адреналин. А у меня — вера в тебя.
Алина замерла. Потом — впервые за долгое время — на её губах появилась лёгкая улыбка. Она посмотрела на финишную точку — далёкий свет в конце моста.
— Тогда… погнали.
— И ещё совет, — добавил Рома. — Делай кувырки. Когда ты в движении, им сложнее попасть. Особенно если будешь прыгать, падать, перекатываться. Главное — не стой на месте.
Они побежали.
Первые выстрелы прозвучали почти сразу. Автоматы вспыхнули огнём. Пули свистели, вонзались в мост, врезались в перила, оставляя искры. Рома резко упал, перекатился — и снова вскочил. Алина, глядя на него, повторила. Кувырок. Прыжок. Падение. Встать.
Пули рвали одежду, царапали кожу. В Рому попали уже три раза — в плечо, в бедро, в живот. Он стиснул зубы, но не останавливался. Алину задело дважды — по руке и по ноге. Она вскрикнула, но продолжала бежать.
Но потом — удар. Четвёртая пуля в бок. Алина споткнулась, упала. Её глаза закатились. Тело обмякло.
— Алина — крикнул Рома.
Он остановился. Оглянулся. Люди стреляли. Пули впивались в его спину, в ноги. Кровь хлестала. Он падал, вставал, падал снова. Но смотрел только на неё.
— Нет… не сейчас… — прохрипел он.
И вдруг встал. Побежал к ней — не вперёд, а назад, спиной к врагам. Каждый шаг давался через боль. Каждое движение — как пытка. Он подхватил Алину на руки, прижал к груди, повернулся — и побежал к финишу.
Пули били в его живот, в спину. Но он шёл. Сквозь боль. Сквозь кровь. Сквозь тьму, которая уже клала лапу на сознание.
— Держись… держись… — шептал он, глядя на свет впереди.
Он споткнулся о камень. Упал. Но тут же поднялся. С последним усилием — рванулся вперёд.
И коснулся финишной точки.
Сразу всё стихло. Стрельба прекратилась. Агенты в чёрных плащах развернулись и исчезли за дверью. Таймер остановился: 00:17.
Алина открыла глаза. Адреналин ворвался в её тело, как удар тока. Она огляделась — Рома лежал рядом, бледный, в крови, с множеством ран. Его дыхание было слабым.
— Рома — закричала она.
Она вскочила, схватила его за одежду и потащила к выходу. За дверью оказалась небольшая комната — белая, стерильная. На столе — аптечка, бинты, антисептики, шприцы с чем-то прозрачным.
Она бросилась к ним, схватила всё, что могла, и вернулась к Роме. Начала обрабатывать раны, перевязывать. Руки дрожали, но она не сдавалась.
Через час он открыл глаза.
— Слава богу, что ты жив — Алина бросилась к нему, обняла, заплакала. — Я так боялась… Я думала, ты не очнёшься…
Рома слабо улыбнулся. Потом вдруг нахмурился.
— Алина… — прошептал он. — А ты… себя не лечила?
Она замерла. Посмотрела на свои руки. Кровь. Рваные раны. Боль, которую она не чувствовала до этого, вдруг вспыхнула, как огонь.
Адреналин ушёл. Она рухнула на пол.
Рома с трудом поднялся, добрался до аптечки. Он не был врачом. Он программист. Но в памяти всплыли воспоминания — друг, раненый в аварии, кровь на асфальте, его собственные руки, пытавшиеся остановить кровотечение… и его смерть.
— Второй жертвы не будет, — прошептал он. — Не сегодня.
Он перевязал Алину, сделал всё, что мог. Через час она очнулась. Слабая. Бледная. Но жива.
— Ты… спас меня, — прошептала она. — Спасибо…
Рома погладил её по голове.
— Надо было мне учиться на доктора, а не на программиста, — улыбнулся он.
— А я бы сказала, — прошептала она, — что ты уже стал лучше любого доктора. Просто… потому что ты был рядом.
Они сели на пол, прислонились друг к другу, закрыли глаза. Отдыхали. Впервые за долгое время — чувствовали себя в безопасности.
Тем временем, в другой части лабиринта…
Дэн и Кирилл всё ещё прятались. Кирилл был в спальне — старой, с облупившимися обоями и скрипучей кроватью. Дэн сидел у окна кухни, прислушивался. Кирилл сидел за шторами, на подоконнике, сжимая нож.
Вдруг дверь медленно открылась.
Тихо.
Слишком тихо.
В комнату вошла она — демониха.
Она начала обыск. Заглянула под кровать. Открыла шкаф. Провела пальцем по пыли.
Шаги удалились.
Тишина.
Кирилл осторожно открыл шторы.
И увидел её — прямо перед собой.
— НАШЛА! — закричала она с демоническим смехом.
Схватила его за горло. Подняла в воздух. Кирилл задыхался, брыкался, царапал её руки. Но она не чувствовала боли. Он достал нож — и полоснул по её руке. Крови не было. Только чёрная жижа. Она даже не моргнула.
Силы покидали его. В глазах темнело.
Вдруг — выстрел.
Она отпустила Кирилла. Упала на пол.
Дэн стоял в дверях, с пистолетом в руке.
— Дэн… — прохрипел Кирилл, падая на колени.
Дэн подбежал, обнял его.
— Я же сказал — не бросаю своих.
Но в следующее мгновение — она встала.
Целая. Живая. Улыбающаяся.
— Думаете, меня так легко убить? — прошипела она. — Я — не человек. Я — наказание.
Дэн выстрелил снова.
Щёлк.
Патрон кончился.
— Бежим — крикнул он.
Они выбежали в коридор, ворвались в следующую комнату — большую спальню, с двумя кроватями, старинным шкафом и зеркалом.
— Закрой дверь — приказал Дэн.
Кирилл схватил шкаф — и с трудом подвинул к двери. Они замерли. Слышали, как что-то царапает дверь. Потом — удар. И ещё один.
Дэн посмотрел на Кирилла.
— У нас есть шанс, — сказал он. — Но мне нужна твоя помощь. Ты поможешь?
Кирилл кивнул. В глазах — страх. Но и решимость.
— План такой: ты отвлечёшь её на себя. Я напрыгну с ножом. Пока я атакую — ты бей её чем-нибудь тяжёлым. Понял?
— А чем? — спросил Кирилл.
Дэн огляделся. И увидел — в углу, под кроватью — металлическую палку, похожую на арматуру.
— Этим.
Он схватил нож у Кирилла, спрятался за дверью. Кирилл встал посередине комнаты, сжимая палку.
Дверь затрещала.
И вдруг — взорвалась.
Она вошла. Пригнулась. Улыбнулась.
— Ну привет… а где твой дружок?
В этот момент Дэн прыгнул.
Но она была быстрее. Схватила его за горло, прижала к стене.
Кирилл не растерялся. Набросился с палкой. Удар. Удар. Удар. По спине, по ногам, по голове.
Она зарычала. Отпустила Дэна. Переключилась на Кирилла.
Но Дэн уже встал. С ножом. Начал наносить удары по её ногам, по спине. Уворачивался от её когтей.
Они бились как один. Как команда. Как братья.
Через несколько минут она упала. Кровь не текла — из ран сочилась лава. Её тело дрожало.
— Я сделаю это… — прошептал Дэн.
Кирилл кивнул. Отступил.
Дэн поднял нож. И одним точным движением — перерезал ей горло.
Из шеи хлынула чёрная лава. Она закричала — звук, который разрывал уши. Потом замерла. И исчезла, как дым.
Таймер остановился.
Они вышли в коридор. Перед ними — новая дверь.
Но она была не просто закрыта.
Она заросла живой травой, зелёной, густой, будто росла здесь годами.
Из-под двери пробивался мягкий свет.
И… пение птиц.
Кирилл посмотрел на Дэна.
— Это… конец?
Дэн не ответил.
Он только тихо сказал:
— Открой.
И когда дверь открылась…
Они увидели…
…лес.
Настоящий лес.
Солнце.
Ветер.
Свободу.
Но вдалеке, среди деревьев — стояла фигура.
Высокая. В белом плаще.
Смотрела на них.
И подняла руку.
— Добро пожаловать, — раздался голос. — Вы прошли испытание.
Но игра… только начинается.
Глава восьмая.
Дэн посмотрел на Кирилла, и они вместе двинулись сквозь свет, пробивающийся сквозь листву, к фигуре в белом плаще, стоявшей в центре лесной поляны, будто высеченной из мрамора. По мере приближения становилось ясно — это девушка, невероятно красивая, с длинными серебристыми волосами, струящимися по плечам, и глазами, в которых отражалась не просто луна, а что-то древнее, холодное и бездонное. На её спине покоился длинный меч, чей клинок светился слабым голубым сиянием, будто впитавшим в себя свет звёзд.
Она улыбнулась — нежно, почти ласково — и сказала:
— Ну что ж… В этом испытании вы должны победить меня.
Дэн усмехнулся, не скрывая настороженности:
— Самое простое. Но в чём подвох? Ничего не бывает так просто.
Она не ответила сразу. Просто смотрела. Потом улыбнулась шире:
— Подвоха нет. Вам просто нужно убить меня.
— Она сделала паузу, будто давая словам осесть. —
Просто имейте в виду — мало кому это удавалось.
В следующее мгновение за их спинами раздался гул, земля задрожала, и из тумана выступила огромная армия в серых доспехах, без лиц, без имён, с поднятыми мечами и щитами, готовая к битве.
— Эта армия поможет вам победить меня, — сказала девушка, всё так же мягко. —
Но не забывайте…
Моя цель — убить вас.
А значит, я буду искать вас в этой толпе.
Дэн переглянулся с Кириллом, потом снова посмотрел на неё и, пытаясь смягчить напряжение, сказал с лёгкой улыбкой:
— А можно нам тебя не убивать?
Честно, не хочется убивать такую красивую девушку.
Она замолчала.
Потом её улыбка стала холодной, а в глазах вспыхнул ледяной огонь.
— Конечно, можно, — прошептала она. —
Просто умри сам.
И я останусь жить.
Дэн почувствовал, как по спине пробежал холод.
Шутки кончились.
— Слейтесь с толпой, — сказала она, — и тогда начнётся испытание.
Они не колеблясь вошли в строй, растворились среди безликих воинов, пробираясь к центру, где шанс быть замеченными был минимальным.
Едва они заняли позиции и армия ринулась вперёд, а девушка, всё так же улыбаясь, подняла меч.
Тем временем Рома и Алина очнулись в тишине, почувствовав, как силы возвращаются в их тела, будто их восстановили заново, хотя Рома всё ещё хромал, напоминая себе о цене, которую они заплатили за выживание. Перед ними возвышалась лестница, ведущая к двери, обвитой живыми розами с длинными шипами и тёмно-красными лепестками, будто пропитанными кровью. Они поднялись, открыли дверь — и оказались в густом, ледяном тумане, который поглотил их мгновенно, разделил, стёр границы, и уже через секунду они потеряли друг друга, несмотря на отчаянные крики, которые тут же гасли в белой пелене, будто их и не было.
Из ниоткуда раздался голос Филиппа — спокойный, почти гордый:
— Поздравляю. Вы дошли до самого сердца.
Здесь вы встретитесь со своими страхами.
Не с вымышленными. Не с навязанными.
С настоящими.
Теми, что прячете даже от себя.
Если победите — выйдете.
Если нет… умрёте здесь. Навсегда.
Голос смолк, и туман изменился.
Рома оказался в океане — бескрайнем, без берегов, без дна. Вода была чёрной, неподвижной, и он висел в ней, как в вакууме. Он знал, что боится глубины с детства, боится того, что скрыто под поверхностью, того, что движется в темноте, не издавая звука. Он посмотрел вниз — и увидел лицо. Огромное, уродливое, с трещинами на коже, пустыми глазами и ртом, растянутым в немой улыбке. Из тьмы медленно вынырнула рука — длинная, костлявая, с пальцами, как у скелета, и потянулась к нему.
Рома закрыл глаза, понимая, что если не преодолеет страх — умрёт. Он вдохнул, собрал волю в кулак и поплыл вниз, навстречу чудовищу, в его теле бурлил гнев, он хотел уничтожить это существо, но рука схватила его, сжала, и он начал задыхаться. В кармане он нащупал нож, попытался вонзить его в руку, но клинок скользил по плоти, не причиняя вреда, и тварь потянула его в бездну, к смерти.
Алина очнулась на краю строительного крана, на высоте, от которой кружилась голова, ветер рвал одежду, и каждый шаг грозил падением в пустоту. Она боялась высоты, но страх удвоился, когда перед ней появился её бывший — тот самый, который годами унижал её, запирал в квартире, говорил, что она никому не нужна, только ему. В его руке был нож, и он улыбался, медленно приближаясь.
— Наконец-то я добрался до тебя, — сказал он. —
И теперь могу убить.
Алина сжала кулаки, в её руке тоже оказался нож, и она поняла: чтобы выжить, нужно убить не только его, но и свою слабость, свою зависимость, свой страх быть одной.
— Ты уже мёртв, — прошептала она. —
Ты умер, когда предал меня.
Он усмехнулся и сделал шаг вперёд:
— Ты чего ждёшь? Боишься сделать шаг?
Он замахнулся — и промахнулся.
Потерял равновесие. Алина толкнула его. Он упал, крича, исчезая в тумане. Она осталась одна. Она вернулась в пелену, села на пол и стала ждать Рому. Но тут голос Филиппа вновь разорвал тишину:
— Что ж… Рома не справился.
Алина вскочила:
— Что? Что ты несёшь?! Он справился Я чувствую!
— Нет, — ответил Филипп. — Он почувствовал страх.
Но не победил его. Он мёртв. Но у тебя есть шанс.
— Какой? — выдохнула она.
— Спасти его, — сказал он. — Найди противоядие. Иначе он убьёт тебя.
Мир вокруг неё изменился.
Она оказалась в заброшенной больнице, на лестнице, а в центре комнаты стоял Рома — с красными глазами, бледной кожей, чёрными венами, пульсирующими под кожей, как живые провода. Он медленно повернулся, посмотрел на неё и улыбнулся — не своей улыбкой, а чужой, злой.
— Алина… — прошептал он. — Я так тебя ждал.
Она отступила:
— Рома… это ты?
— Конечно, — ответил он, делая шаг вперёд. —
Я всегда был здесь.
Внутри.
Просто ждал, когда ты отключишься.
Она сжала кулаки:
— Нет. Ты не он.
И я найду способ вернуть его.
— Попробуй, — прошипел он. —
Но помни: каждая секунда — ближе ко мне.
Алина бросилась вперёд, в поисках противоядия.
Она знала одно: Она не сдастся. Ни за что.
Глава девятая.
Алина бежала по тёмному коридору, её шаги гулко отдавались в стенах, будто за каждым поворотом её преследовало эхо собственного страха. За спиной — тишина. Только шарканье подошв по бетону. Она не оглядывалась. Не смела. Потому что знала — он идёт. Рома. Не тот, с кем дружила. Не тот, кого спасала. А тварь, что теперь носила его лицо, его голос, его тело. Она влетела в первую попавшуюся дверь, захлопнула её, прижалась спиной к холодной стене и затаила дыхание. Сердце колотилось, как будто пыталось вырваться наружу. Она присела, спряталась под металлическую койку, прижала ладони к губам, чтобы не дать ни единого шанса быть найденной.
Тем временем, на поле, где ещё недавно стояла армия, теперь царила сцена апокалипсиса. Тела лежали повсюду — разорванные, обезглавленные, истекающие кровью. Мясо, кости, черепа — всё смешалось в кошмарный ковёр смерти. Дэн и Кирилл, спрятавшись в самом начале строя, наблюдали за этим кошмаром, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Они видели, как девушка в белом плаще двигалась — не бежала, а плавно скользила, будто не касаясь земли. Каждый её шаг сопровождался хрустом костей под ногами. И вот, через пять минут, всё было кончено. Армия лежала мёртвой. А она стояла перед ними — живая, целая, но теперь её плащ был полностью красным, пропитанным кровью. По лицу стекали тонкие алые струйки, будто слёзы из ран. Глаза — чёрные, как бездна. Она смотрела на них. Без гнева. Без радости. Просто — оценивала.
