Вихрь самодостаточен, а их удары снаружи ещё больше его подпитывают. Думаю, они скоро это поймут и перестанут, но будет уже поздно.
Капитан, который только что улыбался во весь рот, нахмурился и посмотрел мне в глаза. Он был немного испуган моей откровенной речью.
– Что ты имеешь ввиду?
– Вихрь не остановит ни один барьер. Он может рассосаться только сам, когда распадётся обелисковое поле, затраченное на его создание, и по пути этот вихрь будет сметать всех и вся, пока не уйдёт в океан, а там на его пути Нью-Чагуанас с миллионом жителей. А этого я позволить не могу… Я думаю, у нас остался только один выход.
– Какой?
– Я должен замкнуть вихрь на себя.
После моих слов наступило долгое молчание, во время которого слышен был только рёв моего творения, постепенно перерастающего в торнадо, раздающегося вширь и поднимающегося всё выше в небеса. Здание начинало потряхивать от мощной подъёмной силы. Мы смотрели друг на друга, капитан отчаянно пытался найти выход, но найти его не мог. Юля была кинетиком и понимала, что других вариантов у нас нет совсем. Я продолжил.
– Дальше тянуть нельзя. После того, как я… сделаю то, что сделаю, вам нужно быстро выбираться отсюда. Хватайте всех, кто может двигаться и бегите к точке эвакуации. Я чувствую, что их силы иссякли, поскольку плетений новых больше не создают. Либо они всё поняли и убираются отсюда подальше. А может и то и другое.
Капитан грустно посмотрел на меня.
– Я слышал, что замыкание на себя чревато серьёзными последствиями даже с простыми плетениям. Я правильно понимаю, что в этом случае, ты можешь погибнуть?
Я попытался немного успокоить капитана, добавив в свой голос уверенности, которой на самом деле, увы, совершенно не было.
– Честно говоря, я не знаю. Я пару раз уже получал откатные удары, и, как вы помните, переносил их в разы легче других барьеров. Возможно, замыкание я тоже переживу. Но ничего не обещаю.
Капитан уже успел всё обдумать. Он принял решение и начал отдавать нужные команды отряду.
– Рядовой Александров, отставить панику. Токарева, сделай всё, что можешь, чтобы поддержать бойца в жизнеспособном состоянии. Остальные – готовимся к рассеянию плетения. Серёга, мы тебя вытащим, во что бы то ни стало, действуй.
Я вновь перешёл в стазис, взялся за голову, концентрируясь на всех доступных мне потоках, принял устойчивое положение, потянулся сразу ко всем потокам разом и резко дёрнул на себя. А затем мир померк.
Я очнулся от тёплых лучей света, пробивающегося сквозь занавески. Тело словно свинцом налилось, языком невозможно было пошевелить из-за пересохшего горла. С трудом, я пошевелил потрескавшимися губами, попытался позвать кого-нибудь, чтобы попросить попить, но издал только слабый хрип. К моим губам тут же приложили стакан с водой, и я, захлёбываясь сделал большой глоток. Мышцы отказались слушаться, по всему телу пробежала волна зуда от поступающей крови, но вода казалась просто блаженством, и я не мог оторваться.
– Не торопись, Серёга, ты был в коме целую неделю. Отдыхай и набирайся сил.
Яркий свет не давал мне разглядеть говорящего, но по голосу я понял, что это был доктор Потанин. Спустя пару мгновений я вновь погрузился в сон.
Снилась картина страшного боя, огромный огненный столб, который уносил меня в небеса. Меня утягивало всё выше, а внизу остались мои товарищи. Они что-то кричали, трясли кого-то за плечи, били по щекам. Затем по моему телу прошёл резкий электрический разряд, моя спина выгнулась дугой, и я опять проснулся.
За окнами было темно, а на кресле дремала Лида. Во сне она опиралась на руку, крепко прижав её к щеке, отчего казалась очень и очень милой. Я слабо улыбнулся, и, решив, что стоит её немного взбодрить, попытался чётко произнести слова, которые вырвались из моих лёгким скрипящим сипом.
– Подъём по полной форме. Принести воды рядовому Александрову.
Она резко подскочила, заспанными глазами уставилась на меня, протёрла веки и, широко улыбнувшись, поднялась с кресла, подошла ко мне и осторожно прижалась, словно боялась, что я переломлюсь. Её робкие объятия умилили меня ещё больше, но я сдержался от того, чтобы засмеяться, поскольку грудь очень сильно болела.
– Ну дай уже воды умирающему.
Дождавшись, пока я вдоволь напьюсь, Лида наконец-то заговорила.
– Сергей. Как же ты нас всех напугал. Ну и угораздило тебя.
– Что с моим отрядом? Что с гражданскими? Не томи, давай на чистоту.
Улыбка сменилась грустью, и она быстро затараторила.
– Когда оперативная группа нашла ваш отряд, ты и так был в полном истощении, да ещё и взял на себя удар отката. К сожалению, тебе не удалось полностью погасить такую мощь и тем, кто выжил и находилось с тобой, тоже пришлось несладко. Мощная ударная волна отбросила всех в стороны от тебя, но, в целом, всё обошлось. У кого-то перелом нескольких рёбер, у Дымова вывих, а капитан потерял пару зубов, когда стукнулся о стену. Токарева получила небольшое сотрясение. Они давно в строю, сейчас на задании, как только прибудут на базу – сразу тебя посетят.
– А… Остальные?
На этом вопросе, Лида уставилась в пол.
– Остальным повезло меньше. Они были истощены ещё до того, как ты создал… то, что создал… Шляхтин на грани, врачи до сих пор боятся за него. Он пережил несколько операций, завтра будет решающая. Остальные бойцы находятся в реанимации, также как и ты… Господи, Сергей, я хочу о многом тебя расспросить.
– Я понимаю. Но… давай потом.
Я почувствовал, что опять начал проваливаться в сон – глаза закрылись сами по себе.
На этот раз, я оказался у себя дома. Меня разбудили лучи света, проникающие через неплотно задёрнутые шторы. Кровать была тёплой, приятно пахла, а с кухни шёл запах любимой маминой стряпни. Отец только пришёл из магазина, а сестрёнка теребила меня за плечи.
– Вставай, соня. Пора завтракать, у тебя сегодня первый день практики. Опаздывать нельзя.
Я потянулся на кровати, огляделся вокруг. Почему-то в моём сердце резко проснулась непонятная боль, и я не смог понять, что происходит. На глаза наворачивались слёзы, руки дрожали. Я вскочил с кровати, встал лицом к окну и вспомнил что случилось. Вихрь, торнадо, Потанин, Лида. С ног до головы пробежали мурашки, меня прошибло потом, мышцы отказывались слушаться.
– Я дома, у себя в комнате, и мне приснился кошмар… Или я в больнице и мне сейчас снится кошмар? Что происходит?
Сон был такой реальный – я чувствовал запахи, тепло солнечного света, ветерок от окна, слышал, как за окном шумят деревья, играет ребятня, и вспомнил, что мне снилось это уже не один раз. Когда я понял, что должно произойти дальше, меня передёрнуло от страха.
– … Варвара, иди позови своего брата.
Рядом с кроватью на тумбочке лежало письмо, я машинально взял его в руки, надорвал, достал оттуда старый, потрёпанный лист и начал перечитывать.
Текст перед глазами на бумаге поплыл от нахлынувших слёз, но я не смог понять смысл слов. Попытался приглядеться, чего-то очень сильно испугался, сердце сжали тиски страха, а я всё также стоял, не в силах пошевелиться. В тот момент я понял, что сейчас произойдёт то же самое. Тот же сон. Нет. Не хочу вновь переживать это. Просыпайся!
Узнав о торнадо, который я создал, Потанин сразу пришёл в восторг. Мы шли к его кабинету, а я рассказывал ему о случившемся во всех подробностях. Его не смутило то, что я мог убить всех своих соратников, гражданских и тех, кто пришёл к нам на помощь. Из больницы раньше времени меня выдернул тоже он, под свою ответственность и заботливый уход. Но я-то знаю, как он за мной будет ухаживать.
– Главное, что не убил! Не переживай. Ты спас отряд, а не угробил – это главное.
– Док, что мне с этим делать? То, что я создал, в стазисе выглядело просто чудовищно. Я не знал, за что уцепиться, узлы создавались бесконечно, закручивались в страшные потоки, и я не знал, что с этим делать. Тот вихрь мог уничтожить половину посёлка и стереть в порошок всех нас. Им невозможно было управлять.
– Я думаю, нам стоит провести с тобой простейшие опыты, в лаборатории, где все мы будем находиться в безопасности. Кроме того, я уже всё подготовил!
Пока я ошарашенно хлопал глазами, док уже открыл дверь в свою берлогу и пригласил меня внутрь. Помещение оказалось гораздо больше, чем та каморка, в которой сидел до этого Потанин, отчего я даже остановился на пороге.
– Твоя лаборатория была ведь в другом месте…
– После того, как мы с тобой разработали новый вид снаряжения для барьеров, мой отдел получил дополнительное финансирование. Я даже смог нанять помощника. И теперь у нас есть доступ к самым современным штукам-дрюкам!
– Гриша, поздравляю, очень рад за тебя.
Доктор уселся в кресло и пригласил меня присесть рядом, пнув ногой какую-то табуретку и, не дождавшись моего решения, закинул на неё свои ноги.
– Я понимаю, что тебе сейчас страшно. Но пойми меня правильно – над переплетениями надо поработать.
– Переплетениями?
– Ну да, отличный термин, не находишь? Плетение – это результат спутывания потоков кинетиками, а переплетение – результат спутывания распутывания спутанности. О, да!
С этими словами, доктор хохотнул и довольно откинулся на стуле, держа руки на затылке и смотря на меня, как на творение своего всевышнего разума. Пресытившись самолюбованием, он продолжил.
– Ещё раз, пойми меня правильно. Способностями нужно уметь пользоваться и контролировать их. Если у тебя не будет полного контроля над тем, что ты умеешь – рано или поздно быть беде. Тебе повезло с вихрем, но не факт, что тебе повезёт в следующий раз, и ты не создашь что-то ещё более опасное. Ты должен понимать весь риск, производимый с переплетениями и делать это максимально аккуратно.
Потанин всегда был прав. Несмотря на экстравагантную внешность, весёлый характер и, в целом, безалаберность – во всём, что касалось потоков и работы доктор всегда был прав. Я давно привык к этому и спорил с ним скорее по привычке, чем по-настоящему.
– Как скажешь, док. Просто, мне кажется, что я ещё не оправился с прошлого раза.
– Если долго бегать от проблемы – то это лишь усугубит её решение в будущем.
– Окей, уговорил. Что я должен делать?
Григорий встал с кресла и жестом показал следовать за ним. Новая лаборатория разительно отличалась о той, что была раньше. Если прошлая напоминала большую кладовку, среди которой как айсберг торчало рабочее место Потанина, то эта больше походила на небольшой актовый зал. Высокие потолки, куча непонятных больших устройств в центре помещения, покрытых брезентом, большие стеллажи, по периметру, хорошее освещение и несколько рабочих мест.
Мы дошли до одного из стендов, диаметром, метров пять, затем я помог доку скинуть с него брезент. Под ним обнаружилось целых три тренировочных бота, расставленных так, что получался треугольник. Прямо по центру было отмечено красным крестом – явная метка для испытуемого. А пол стенда покрыт всё тем же гасящим потоковую энергию материалом.
– Солдат, чему равны углы в равностороннем треугольнике?
Потанин рявкнул так, что, от неожиданности я быстро отрапортовал.
– Шестьдесят градусов… Ах ты ж… Я же не в школе, Гриша.
Но тот уже сгибался от хохота. Успокоившись, он начал объяснять мне суть предстоящего опыта.
– Я хочу, чтобы мы с тобой поработали над техникой контроля переплетений. Для этого, каждый из ботов настроен на свой поток. Работать будем так. Ты надеваешь снаряжение, встаёшь в центре стенда и подаёшь сигнал, когда готов. Наша первоначальная цель – овладеть контролем небольших переплетений, состоящих из двух обелисковых полей – нативного и берсеркового. Для простоты, мы создадим конденсат влаги из воздуха одним ботом и пустим небольшой электрический разряд другим. Твоя задача – увеличить плотность конденсата влаги, чтобы уместить её в небольшой объём и вплести туда электрический разряд. Результатом должна стать…
– Шаровая молния. – закончил я за него. – Я тебя понял. А если не смогу?
– Получишь небольшой бодрящий заряд энергии и в следующий раз будешь стараться лучше.
Я решил, что будет правильнее не дожидаться следующего раза. Послал жест “я тебя запомнил” Потанину и пошёл готовиться к испытанию. И снова, доктор смог меня удивить. В коробке со снаряжением находились не просто перчатки, а целый наряд, чем-то похожий на гидрокостюм. Тёмная материя была прорезана мельчайшими полосами белого цвета, образующими небольшие гексагоны, размером с большую монету начала двадцать первого века.
Я удивлённо перебирал в руках костюм, перекладывая ткань из руки в руку – она была очень приятной на ощупь. Гриша был доволен произведённым эффектом, выждал небольшую паузу, пока я ощупывал новое снаряжение и выдал очередную фразу в его духе.
– Любуешься новым супер-костюмом?
– Что это?
– Это последняя разработка в нашей области – после многочисленных опытов, мы смогли создать ткань с высокой проводимостью обелискового поля. Сама ткань – обычная термостойкая лайкра, но прошитая нитками, в состав которых входит двадцать процентов иридия и семнадцать процентов золота. Термостойкость ткани позволит тебе не обжигаться и не замерзать при работе с потоками, а нити, служат дополнительным глушителем поля. Каждый из гексагонов-сот соединён в единую систему – при попадании сильнодействующего потока, весь удар принимает первая ячейка, затем, поле рассеивается в шесть сторон, задевая каждый новый гексагон и создавая цепную реакцию. Долгое воздействие на костюм, конечно чревато потерей гасящих способностей, но кратковременные плетения он способен сдержать. Главное – дать ему немного “остыть”, чтобы поступившая энергия рассеялась в пространстве.
– Невероятно. И как, работает?
– Не знаю. Сейчас выясним.
– И почему я не сомневался?
Заданий с моим участием стало гораздо больше. Из-за нового снаряжения, наши вылазки стали гораздо эффективнее, а потери во всех других отрядах сократились в разы. На какое-то время, я даже стал небольшой звездой. Незнакомые мне люди подходили и пожимали руку, в столовой парни кивали головой, а девушки подмигивали и оставляли свои контакты. Я стал всё меньше проводить времени с друзьями и задумываться о том, чтобы взять отпуск и рвануть отдохнуть куда-нибудь вместе с ними.
Работы стало не просто много, а колоссально много. Наш отряд кидали по всей области влияния «Ресёрч Индастриз», мы начали решать проблемы, которые раньше, до нас не смогли решить другие. Вот и на этот раз, нас послали с новым заданием в регион, который считался в корпорации, как один из самых неизведанных. Кроме того, в этом регионе уже неоднократно пропадали группы разведчиков, что усложняло и без того непростую миссию.
Во время нового задания, в Восточной Европе, наш отряд был, как обычно, в авангарде разведки. Задачей было установить маячок какого-то нового типа – очередную разработку нашего инженерного отдела – на только что найденный обелиск. Маячок выстреливался из помпового ружья и присасывался к любой поверхности при помощи специального пористого материала, который, после контакта с поверхностью заполнял любые щели и затвердевал, исключая попадание воздуха.
Капитан, который только что улыбался во весь рот, нахмурился и посмотрел мне в глаза. Он был немного испуган моей откровенной речью.
– Что ты имеешь ввиду?
– Вихрь не остановит ни один барьер. Он может рассосаться только сам, когда распадётся обелисковое поле, затраченное на его создание, и по пути этот вихрь будет сметать всех и вся, пока не уйдёт в океан, а там на его пути Нью-Чагуанас с миллионом жителей. А этого я позволить не могу… Я думаю, у нас остался только один выход.
– Какой?
– Я должен замкнуть вихрь на себя.
После моих слов наступило долгое молчание, во время которого слышен был только рёв моего творения, постепенно перерастающего в торнадо, раздающегося вширь и поднимающегося всё выше в небеса. Здание начинало потряхивать от мощной подъёмной силы. Мы смотрели друг на друга, капитан отчаянно пытался найти выход, но найти его не мог. Юля была кинетиком и понимала, что других вариантов у нас нет совсем. Я продолжил.
– Дальше тянуть нельзя. После того, как я… сделаю то, что сделаю, вам нужно быстро выбираться отсюда. Хватайте всех, кто может двигаться и бегите к точке эвакуации. Я чувствую, что их силы иссякли, поскольку плетений новых больше не создают. Либо они всё поняли и убираются отсюда подальше. А может и то и другое.
Капитан грустно посмотрел на меня.
– Я слышал, что замыкание на себя чревато серьёзными последствиями даже с простыми плетениям. Я правильно понимаю, что в этом случае, ты можешь погибнуть?
Я попытался немного успокоить капитана, добавив в свой голос уверенности, которой на самом деле, увы, совершенно не было.
– Честно говоря, я не знаю. Я пару раз уже получал откатные удары, и, как вы помните, переносил их в разы легче других барьеров. Возможно, замыкание я тоже переживу. Но ничего не обещаю.
Капитан уже успел всё обдумать. Он принял решение и начал отдавать нужные команды отряду.
– Рядовой Александров, отставить панику. Токарева, сделай всё, что можешь, чтобы поддержать бойца в жизнеспособном состоянии. Остальные – готовимся к рассеянию плетения. Серёга, мы тебя вытащим, во что бы то ни стало, действуй.
Я вновь перешёл в стазис, взялся за голову, концентрируясь на всех доступных мне потоках, принял устойчивое положение, потянулся сразу ко всем потокам разом и резко дёрнул на себя. А затем мир померк.
Глава 10. Реабилитация
Я очнулся от тёплых лучей света, пробивающегося сквозь занавески. Тело словно свинцом налилось, языком невозможно было пошевелить из-за пересохшего горла. С трудом, я пошевелил потрескавшимися губами, попытался позвать кого-нибудь, чтобы попросить попить, но издал только слабый хрип. К моим губам тут же приложили стакан с водой, и я, захлёбываясь сделал большой глоток. Мышцы отказались слушаться, по всему телу пробежала волна зуда от поступающей крови, но вода казалась просто блаженством, и я не мог оторваться.
– Не торопись, Серёга, ты был в коме целую неделю. Отдыхай и набирайся сил.
Яркий свет не давал мне разглядеть говорящего, но по голосу я понял, что это был доктор Потанин. Спустя пару мгновений я вновь погрузился в сон.
***
Снилась картина страшного боя, огромный огненный столб, который уносил меня в небеса. Меня утягивало всё выше, а внизу остались мои товарищи. Они что-то кричали, трясли кого-то за плечи, били по щекам. Затем по моему телу прошёл резкий электрический разряд, моя спина выгнулась дугой, и я опять проснулся.
***
За окнами было темно, а на кресле дремала Лида. Во сне она опиралась на руку, крепко прижав её к щеке, отчего казалась очень и очень милой. Я слабо улыбнулся, и, решив, что стоит её немного взбодрить, попытался чётко произнести слова, которые вырвались из моих лёгким скрипящим сипом.
– Подъём по полной форме. Принести воды рядовому Александрову.
Она резко подскочила, заспанными глазами уставилась на меня, протёрла веки и, широко улыбнувшись, поднялась с кресла, подошла ко мне и осторожно прижалась, словно боялась, что я переломлюсь. Её робкие объятия умилили меня ещё больше, но я сдержался от того, чтобы засмеяться, поскольку грудь очень сильно болела.
– Ну дай уже воды умирающему.
Дождавшись, пока я вдоволь напьюсь, Лида наконец-то заговорила.
– Сергей. Как же ты нас всех напугал. Ну и угораздило тебя.
– Что с моим отрядом? Что с гражданскими? Не томи, давай на чистоту.
Улыбка сменилась грустью, и она быстро затараторила.
– Когда оперативная группа нашла ваш отряд, ты и так был в полном истощении, да ещё и взял на себя удар отката. К сожалению, тебе не удалось полностью погасить такую мощь и тем, кто выжил и находилось с тобой, тоже пришлось несладко. Мощная ударная волна отбросила всех в стороны от тебя, но, в целом, всё обошлось. У кого-то перелом нескольких рёбер, у Дымова вывих, а капитан потерял пару зубов, когда стукнулся о стену. Токарева получила небольшое сотрясение. Они давно в строю, сейчас на задании, как только прибудут на базу – сразу тебя посетят.
– А… Остальные?
На этом вопросе, Лида уставилась в пол.
– Остальным повезло меньше. Они были истощены ещё до того, как ты создал… то, что создал… Шляхтин на грани, врачи до сих пор боятся за него. Он пережил несколько операций, завтра будет решающая. Остальные бойцы находятся в реанимации, также как и ты… Господи, Сергей, я хочу о многом тебя расспросить.
– Я понимаю. Но… давай потом.
Я почувствовал, что опять начал проваливаться в сон – глаза закрылись сами по себе.
***
На этот раз, я оказался у себя дома. Меня разбудили лучи света, проникающие через неплотно задёрнутые шторы. Кровать была тёплой, приятно пахла, а с кухни шёл запах любимой маминой стряпни. Отец только пришёл из магазина, а сестрёнка теребила меня за плечи.
– Вставай, соня. Пора завтракать, у тебя сегодня первый день практики. Опаздывать нельзя.
Я потянулся на кровати, огляделся вокруг. Почему-то в моём сердце резко проснулась непонятная боль, и я не смог понять, что происходит. На глаза наворачивались слёзы, руки дрожали. Я вскочил с кровати, встал лицом к окну и вспомнил что случилось. Вихрь, торнадо, Потанин, Лида. С ног до головы пробежали мурашки, меня прошибло потом, мышцы отказывались слушаться.
– Я дома, у себя в комнате, и мне приснился кошмар… Или я в больнице и мне сейчас снится кошмар? Что происходит?
Сон был такой реальный – я чувствовал запахи, тепло солнечного света, ветерок от окна, слышал, как за окном шумят деревья, играет ребятня, и вспомнил, что мне снилось это уже не один раз. Когда я понял, что должно произойти дальше, меня передёрнуло от страха.
– … Варвара, иди позови своего брата.
Рядом с кроватью на тумбочке лежало письмо, я машинально взял его в руки, надорвал, достал оттуда старый, потрёпанный лист и начал перечитывать.
Текст перед глазами на бумаге поплыл от нахлынувших слёз, но я не смог понять смысл слов. Попытался приглядеться, чего-то очень сильно испугался, сердце сжали тиски страха, а я всё также стоял, не в силах пошевелиться. В тот момент я понял, что сейчас произойдёт то же самое. Тот же сон. Нет. Не хочу вновь переживать это. Просыпайся!
***
Узнав о торнадо, который я создал, Потанин сразу пришёл в восторг. Мы шли к его кабинету, а я рассказывал ему о случившемся во всех подробностях. Его не смутило то, что я мог убить всех своих соратников, гражданских и тех, кто пришёл к нам на помощь. Из больницы раньше времени меня выдернул тоже он, под свою ответственность и заботливый уход. Но я-то знаю, как он за мной будет ухаживать.
– Главное, что не убил! Не переживай. Ты спас отряд, а не угробил – это главное.
– Док, что мне с этим делать? То, что я создал, в стазисе выглядело просто чудовищно. Я не знал, за что уцепиться, узлы создавались бесконечно, закручивались в страшные потоки, и я не знал, что с этим делать. Тот вихрь мог уничтожить половину посёлка и стереть в порошок всех нас. Им невозможно было управлять.
– Я думаю, нам стоит провести с тобой простейшие опыты, в лаборатории, где все мы будем находиться в безопасности. Кроме того, я уже всё подготовил!
Пока я ошарашенно хлопал глазами, док уже открыл дверь в свою берлогу и пригласил меня внутрь. Помещение оказалось гораздо больше, чем та каморка, в которой сидел до этого Потанин, отчего я даже остановился на пороге.
– Твоя лаборатория была ведь в другом месте…
– После того, как мы с тобой разработали новый вид снаряжения для барьеров, мой отдел получил дополнительное финансирование. Я даже смог нанять помощника. И теперь у нас есть доступ к самым современным штукам-дрюкам!
– Гриша, поздравляю, очень рад за тебя.
Доктор уселся в кресло и пригласил меня присесть рядом, пнув ногой какую-то табуретку и, не дождавшись моего решения, закинул на неё свои ноги.
– Я понимаю, что тебе сейчас страшно. Но пойми меня правильно – над переплетениями надо поработать.
– Переплетениями?
– Ну да, отличный термин, не находишь? Плетение – это результат спутывания потоков кинетиками, а переплетение – результат спутывания распутывания спутанности. О, да!
С этими словами, доктор хохотнул и довольно откинулся на стуле, держа руки на затылке и смотря на меня, как на творение своего всевышнего разума. Пресытившись самолюбованием, он продолжил.
– Ещё раз, пойми меня правильно. Способностями нужно уметь пользоваться и контролировать их. Если у тебя не будет полного контроля над тем, что ты умеешь – рано или поздно быть беде. Тебе повезло с вихрем, но не факт, что тебе повезёт в следующий раз, и ты не создашь что-то ещё более опасное. Ты должен понимать весь риск, производимый с переплетениями и делать это максимально аккуратно.
Потанин всегда был прав. Несмотря на экстравагантную внешность, весёлый характер и, в целом, безалаберность – во всём, что касалось потоков и работы доктор всегда был прав. Я давно привык к этому и спорил с ним скорее по привычке, чем по-настоящему.
– Как скажешь, док. Просто, мне кажется, что я ещё не оправился с прошлого раза.
– Если долго бегать от проблемы – то это лишь усугубит её решение в будущем.
– Окей, уговорил. Что я должен делать?
Григорий встал с кресла и жестом показал следовать за ним. Новая лаборатория разительно отличалась о той, что была раньше. Если прошлая напоминала большую кладовку, среди которой как айсберг торчало рабочее место Потанина, то эта больше походила на небольшой актовый зал. Высокие потолки, куча непонятных больших устройств в центре помещения, покрытых брезентом, большие стеллажи, по периметру, хорошее освещение и несколько рабочих мест.
Мы дошли до одного из стендов, диаметром, метров пять, затем я помог доку скинуть с него брезент. Под ним обнаружилось целых три тренировочных бота, расставленных так, что получался треугольник. Прямо по центру было отмечено красным крестом – явная метка для испытуемого. А пол стенда покрыт всё тем же гасящим потоковую энергию материалом.
– Солдат, чему равны углы в равностороннем треугольнике?
Потанин рявкнул так, что, от неожиданности я быстро отрапортовал.
– Шестьдесят градусов… Ах ты ж… Я же не в школе, Гриша.
Но тот уже сгибался от хохота. Успокоившись, он начал объяснять мне суть предстоящего опыта.
– Я хочу, чтобы мы с тобой поработали над техникой контроля переплетений. Для этого, каждый из ботов настроен на свой поток. Работать будем так. Ты надеваешь снаряжение, встаёшь в центре стенда и подаёшь сигнал, когда готов. Наша первоначальная цель – овладеть контролем небольших переплетений, состоящих из двух обелисковых полей – нативного и берсеркового. Для простоты, мы создадим конденсат влаги из воздуха одним ботом и пустим небольшой электрический разряд другим. Твоя задача – увеличить плотность конденсата влаги, чтобы уместить её в небольшой объём и вплести туда электрический разряд. Результатом должна стать…
– Шаровая молния. – закончил я за него. – Я тебя понял. А если не смогу?
– Получишь небольшой бодрящий заряд энергии и в следующий раз будешь стараться лучше.
Я решил, что будет правильнее не дожидаться следующего раза. Послал жест “я тебя запомнил” Потанину и пошёл готовиться к испытанию. И снова, доктор смог меня удивить. В коробке со снаряжением находились не просто перчатки, а целый наряд, чем-то похожий на гидрокостюм. Тёмная материя была прорезана мельчайшими полосами белого цвета, образующими небольшие гексагоны, размером с большую монету начала двадцать первого века.
Я удивлённо перебирал в руках костюм, перекладывая ткань из руки в руку – она была очень приятной на ощупь. Гриша был доволен произведённым эффектом, выждал небольшую паузу, пока я ощупывал новое снаряжение и выдал очередную фразу в его духе.
– Любуешься новым супер-костюмом?
– Что это?
– Это последняя разработка в нашей области – после многочисленных опытов, мы смогли создать ткань с высокой проводимостью обелискового поля. Сама ткань – обычная термостойкая лайкра, но прошитая нитками, в состав которых входит двадцать процентов иридия и семнадцать процентов золота. Термостойкость ткани позволит тебе не обжигаться и не замерзать при работе с потоками, а нити, служат дополнительным глушителем поля. Каждый из гексагонов-сот соединён в единую систему – при попадании сильнодействующего потока, весь удар принимает первая ячейка, затем, поле рассеивается в шесть сторон, задевая каждый новый гексагон и создавая цепную реакцию. Долгое воздействие на костюм, конечно чревато потерей гасящих способностей, но кратковременные плетения он способен сдержать. Главное – дать ему немного “остыть”, чтобы поступившая энергия рассеялась в пространстве.
– Невероятно. И как, работает?
– Не знаю. Сейчас выясним.
– И почему я не сомневался?
Глава 11. Право первого касания
Заданий с моим участием стало гораздо больше. Из-за нового снаряжения, наши вылазки стали гораздо эффективнее, а потери во всех других отрядах сократились в разы. На какое-то время, я даже стал небольшой звездой. Незнакомые мне люди подходили и пожимали руку, в столовой парни кивали головой, а девушки подмигивали и оставляли свои контакты. Я стал всё меньше проводить времени с друзьями и задумываться о том, чтобы взять отпуск и рвануть отдохнуть куда-нибудь вместе с ними.
Работы стало не просто много, а колоссально много. Наш отряд кидали по всей области влияния «Ресёрч Индастриз», мы начали решать проблемы, которые раньше, до нас не смогли решить другие. Вот и на этот раз, нас послали с новым заданием в регион, который считался в корпорации, как один из самых неизведанных. Кроме того, в этом регионе уже неоднократно пропадали группы разведчиков, что усложняло и без того непростую миссию.
Во время нового задания, в Восточной Европе, наш отряд был, как обычно, в авангарде разведки. Задачей было установить маячок какого-то нового типа – очередную разработку нашего инженерного отдела – на только что найденный обелиск. Маячок выстреливался из помпового ружья и присасывался к любой поверхности при помощи специального пористого материала, который, после контакта с поверхностью заполнял любые щели и затвердевал, исключая попадание воздуха.
