К нам подбежала женщина в белом халате с чемоданчиком медицинского оборудования, достала оттуда шприц и две ампулы с лекарствами, быстро набрала жижу и ввела в кожу рядом с раной, не вынимая ножа.
— Сейчас кровотечение немного приостановится и станет меньше болеть! Потерпи, детка! — произнесла женщина. — Как же так? Я так порадовалась за вас, увидев целующихся! А тут эта стерва с ножом!
— Вы всё видели? — уточнил я.
— Да…. И если надо будет, то дам показания в полиции! — подтвердила женщина. — Да, помогите же Вы нашему беспомощному охраннику с Вашей фурией, а то и его придётся в больницу отправлять!
Я ринулся в бой против обидчицы моей девочки. Благо полиция приехала быстро, иначе я её бы покалечил и не дай бог, прибил бы прямо тут на месте возле школы на глазах множества любопытных глаз.
На неё надели наручники полицейские и запихали в свою машину. После чего взяли у нас показания. В это время приехала скорая помощь, и увезли Лину в больницу, предупредив, куда её увозят.
Я покончил с полицейскими, поблагодарил Тамару Михайловну и охранника, поехал для начала домой, чтобы проверить как там Лёшка. Но тут же вспомнил, что при Лине не было ни документов, ни телефона и помчался обратно в школу, прихватив с собой мальчишку. Там мне Тамара Михайловна сказала, что успела сунуть в машину скорой помощи сумочку Лины. После этого мы с Лёшкой отправились в больницу, где в регистратуре узнали о том, что Лину уже успели прооперировать и перевезли в реанимацию.
— Пап, а что с мамой?
— Её немного ранила твоя тётка, но не переживай, всё будет хорошо!
— Ей больно?
— Уже нет! Ей дали лекарство и боль ушла, она сейчас спит, — ответил я, смотря на свою девочку в окно реанимации. Ты только живи! Ты нужна мне и Лёшке! Люблю тебя!!! Но зачем ты только встала на пути этого ножа? Лучше бы я получил это ранение, чтобы не видеть твоих мучений!!!
— Пап, а мама скоро вернётся домой?
— Пойдем, узнаем это у врача.
Я взял пацана за маленькую ручку и повёл его в сторону ординаторской, где мы и нашли врача, закреплённого за нашей Линой.
— С Вашей дочерью… — начал, было, доктор.
— Она моя жена!
— Извините, с ней всё в порядке. Ей правильно и удачно оказали первую медицинскую помощь и скорая также скоро доставили её в больницу. То, что от нас требовалось, мы всё сделали. Через пару часов переведём в обычную палату. А через два дня можем выпустить её домой под Вашу заботу и ответственность.
— Спасибо. Можно будет её навестить в часы посещения?
— Да, конечно!
— До свидания!
Мы с Лёшкой вышли из больницы и поехали в мой офис. Где поначалу меня все стали поздравлять с женитьбой, но увидев моё состояние, начали уже задавать другие вопросы. И так выяснили о том, что сегодня произошло после регистрации брака.
— Я поехал в полицию разузнать про вашу зазнобу, натворившую дел, — сказал Сергей — моя правая рука, который понимал меня с полуслова.
— Сразу звони, как что выяснить.
Мой помощник испарился, а я залез в приложение на телефоне и заказал там пиццу и картошку фри, чтобы накормить Лёшку, понимая, что сам поесть не смогу. Мои мысли все были рядом с Линой… Набрал номер Олега и сообщил ему последнюю новость.
— Блядь! Она охренела совсем что ли? Или крыша слетела? Она же сама себя подставила! Может на самом деле кукушка улетела в дальние края, и вернуться забыла? — спрашивал Олег, примчавшись ко мне в офис.
— Я тоже про это подумал. Сейчас Сергей поехал в полицию, чтобы это всё выяснить. После того, как проведут психиатрическую экспертизу, будем думать, что дальше делать, а пока я запущу процесс по расследованию того, как она умудрилась всё имущество загрести в свои цепкие лапки. Нужны доказательства её мошенничества…
— Лёшку забрать к себе?
— Нет. Я не хочу его выпускать из своего поля зрения и надо, чтобы он окончательно обосновался в доме.
— Чем вечером будете заниматься?
— Надо как-то мальчишку развлечь, после того как съездим в больницу к Лине.
— Своди его в батутный центр «Облака». Ему понравится… Как Лина сама?
— Я не знаю…
От того, что я её сейчас не вижу и не имею возможности поговорить с ней, меня угнетало.
— Ты реально влюбился в нашу Линку! — констатировал мой друг. — Что с тобой случилось, коли смог впустить в своё сердце столь юное создание?!
— Увидел в ней силу воли к жизни, стремление выжить и помочь своему брату. Я себя вспоминаю в её годы, мне тоже пришлось выкарабкиваться из проруби… Пришлось позже научиться идти по головам и трупам других, а она этого ещё не умеет и сомневаюсь, что научится. Несмотря на то, что она может изрядно покалечить, всё равно при этом чрезмерно добрая и ранимая… Приедешь ко мне вечером выпить? Мне надо расслабиться и попробовать забыть то, что моя девочка, меня спасла.
— Приеду часов в восемь?
— Да.
— Кстати, — Олег полез в свою кожаную папку, достал из неё несколько документов, положив их мне на стол. — Здесь характеристика на Лину и Лёшку от заведующей детского сада, который посещал малой. И ещё наброски от меня по поводу Лины. Оформишь сам как положено, я потом подпишу, когда будет готово. И ещё…. Пошли, заберёшь их вещи из моей машины. Думаю, что до процесса нужно найти им свои места в твоём доме.
Мы вышли из здания офиса и перегрузили коробки из одной машины в другую и на этом временно разошлись.
* * *
Лина.
Я открыла глаза и огляделась по сторонам. Судя по обстановке и холодному помещению я в больничной реанимации. В плече расплывалась неприятная боль. Было жутко холодно и даже немного страшно.
— Пришла в себя? — спросила медсестра, подойдя ко мне, заметив мои шевеления.
— Да.
— Что-нибудь беспокоит?
— Боль и холод. Общее самочувствие в норме.
— Хорошо. Скоро врач осмотрите тебя, проверит анализы, и переведём тебя в более тёплую палату. Сама можешь сесть?
— Думаю, что да.
Я, придерживая простынь здоровой рукой аккуратно и не торопясь села на кровати и свесила с неё ноги. Медсестра помогла мне одеть халат. И дала попить. После чего в палате появился доктор. Осмотрев мою рану и общие показатели, приказал меня переводить в обычную палату. Меня усадили в инвалидное кресло и повезли в другую палату на том же этаже.
— Вам кто-нибудь может привезти вещи?
— Да.
Я пересела на кровать и сразу же возле меня положили мою сумочку. Я достала из неё телефон и набрала номер подруги.
— Женька, можешь привезти мне мои вещи для больницы? — спросила я, услышав голос подруги.
— В смысле в больницу? Ты что там забыла?
— Приедешь, расскажу.
— Я все вещи уже передала дяде Алексу. Сейчас я ему перезвоню. Что тебе конкретно надо?
Я вздохнула от того, что Алекс будет рыться в моих вещах, но перечислила:
— Зубная щётка с пастой, расчёска, сменное нижнее бельё, пижама, халат, мыло, полотенце… Пока это всё. На выписку можно ещё сменную одежду, моя одежда безнадёжно испорчена.
— Не поняла. Тебя положили в больницу? Что с тобой случилось?
— Тётка ножом пырнула, — ответила я, слушая, как Женя в трубку ахнула и стала крыть мою тётку трёхэтажным матом.
— Я скоро к тебе приеду!
Через часа полтора, ко мне гурьбой пришли муж, брат, подруга со своим отцом и следователь.
— Могу я сначала переодеться? — спросила я у последнего.
— Да, конечно!
Все кроме Алекса вышли из палаты. На других трёх кроватях в палатах были другие женщины, у которых были сложные переломы. Они с любопытством наблюдали за происходящим. Алекс присел возле меня на стул, предварительно достав из пакета трусики, и наклонился, чтобы помочь мне их одеть.
— Алекс, я сама! — мягко и смущённо произнесла я.
— Не надо напрягать руку раньше времени. Давай сюда свои ноги! — сказал он, но, не дождавшись от меня ни единого движения, встал на колени передо мной и сам поднял сначала одну ногу, просунув её в одну дырку трусиков, потом проделал те же самые действия с другой ногой и начал натягивать их наверх. Оставив интимную одежду на коленях, достал шортики от пижамы и повторил процедуру с ними. — Встать сама можешь? — я, дрожа всем телом, поднялась и закрыла глаза, чувствуя, как легко он натягивает на меня одежду. После этого развязал на халате пояс и снял его с меня, оставив меня с обнажённой грудью. Я всхлипнула, роняя слёзы, открыв при этом глаза, боясь, что Алекс рассматривает мою грудь, но он смотрел на забинтованное плечо, в районе раны которого проступило немного крови. — Больно? — спросил он, едва-едва прикоснувшись к ране, но увидев мои слёзы, он их вытер, и стал одевать дальше, натянув свободную футболку сначала на голову, потом помог просунуть в рукав здоровую руку и опустил футболку вниз, скрывая под ней больную руку и всё, что было открыто до этого. И притянул к себе, аккуратно обнимая и целуя в макушку головы. — Прости, что не уберёг тебя!
Я в ответ обняла его, прижимаясь лицом к его груди, прожигая её ему своими слезами.
— Тебе больно? Позвать врача? — заботливо спросил он, отстраняя мою голову от себя и заглядывая в глаза. Потом нежно поцеловал в щёки, в глаза, в губы. — Не плачь, девочка моя! Я люблю тебя!
Я расширила глаза и мои губы приоткрылись, чтобы что-то ему ответить, но он не дал мне ничего сказать, накрывая их снова своим поцелуем… Он любит меня? Любит? Или этого слова? Слова актёра, чтобы нас не выдало ничего? Пока я размышляла, неосознанно моё тело, губы отвечали на его поцелуй…
— А ничего что вы здесь не одни? — выпалила одна из моих соседок.
Чёрт! Обломали всё моё наслаждение, которое потом может и вовсе не повторится. Мой мозг готов был взорваться от всего, что сегодня произошло, от возбуждения, завоевавшее всё моё тело. И так захотелось нахамить в этот момент моим соседушкам, но я должна себя сдержать!!!
В палату заглянула Женя.
— Вы всё? Можно уже к вам?
— Можно! — ответила я, уже улыбаясь, и выкарабкиваясь из объятий Алекс.
— Не плачь больше! Моё сердце от этого разрывается. Твои слёзы — моя боль!!! — прошептал Алекс мне на ухо, по-прежнему обнимая, не желая меня выпускать из своих объятий.
— Эй! Влюбленные, хватит ворковать. Дома потом друг другом насладитесь, когда нашу Лину выпишут! — выпалила Женька.
— Алекс, выпусти меня, мне больно, мне надо сесть, иначе упаду!
Алекс усадил собственноручно меня на кровать и присел рядом со мной на корточки, избегая стула и больничной кровати.
— Ты готова со следователем поговорить?
— Да.
Следователь приступил к своему допросу по поводу случившегося днём. Когда он закончил свой допрос, в палату постучали, и на пороге появилась Тамара Михайловна. Я ей улыбнулась, и она с ходу атаковала следователя, рассказывая о произошедшем возле школы, как она оказала первую медицинскую помощь.… На что следователю, в принудительном порядке, пришлось записывать показания ещё и со школьного медика… Возле меня покрутились мои посетители в течение получаса, после чего всех выгнали, сказав, чтобы завтра приходили и встречались со мной в холле больницы, чтобы не мешать другим больным.
Лина.
У меня начинается новая жизнь… Непредсказуемая…. Все, кого я знаю, кто мне дорог, находятся рядом. Алекс на прощание ещё раз поцеловал в губы, обдав меня своим жаром.
— Вечером позвоню тебе по видеосвязи, — прошептал он, аккуратно и бережно обнимая меня за плечи.
Едва закрылась за ним дверь, женщина, делавшая до этого нам замечание, пробубнила себе под нос:
— Устроили тут цирк и балаган!
— Не обращай на неё внимания! Злиться она на всех, потому что к ней никто не приходит, — сказала мне другая.
— Вот ещё чего!.. Больно мне надо злиться…
— Перестань брызгать слюной, ты видишь же, что девочке плохо и больно!
— Ага, плохо ей! Вон как её любовничек, альфа-самец, обхаживал, чуть ли не облизал с головы до ног.
— Он мой муж, — с усталостью произнесла я, ложась на кровать и закрывая глаза.
Моё тело обмякло, и я провалилась в сон, в котором видела ужасные моменты: тётка крадёт Лёшку из дома Алекса и издевается над ним, потом приходит ко мне в больницу с ножом, отрезает мне волосы под корень и дико смеётся, потом начинает втыкать этот же нож в меня раз за разом, отчего я вскрикиваю и просыпаюсь, резко садясь на кровати, чувствуя при этом дикую боль в плече.
— Тихо! Тихо! Всё хорошо! Это только сон!.. Меня, кстати, зовут Леной, — успокаивала меня соседка по палате, присев со мной рядом на кровати. Она погладила меня по руке, и её взгляд упал на моё плечо, на котором стало расплываться пятно крови. — Детка, шов, похоже, разошёлся! Сейчас медсестру позову!
Лена вышла из палаты и вернулась вскоре с медсестрой, которая едва глянула на повязку, моментально испарилась за дверью, а вернулась обратно уже с дежурным врачом, который заглянув под повязку, вернув её обратно, повёл меня в перевязочную… Там мне подлатали рану, обкололи обезболивающим и кровоостанавливающим, сделав свежую повязку. Потом до кучи поставили укол успокоительного.
Когда я вернулась в палату, там настойчиво названивал мой новенький телефон. Я ответила и на его экране увидела двух моих любимых людей — Алекса и Лёшу. Я с телефоном в руке легла на здоровое плечо и продолжила разговор с ними, медленно засыпая под действием уколов. Перед тем, как я окончательно провалилась в лёгкий сон, почувствовала, как у меня из рук вытянули телефон и ответили моим собеседникам: «Ей поставили уколы и она уснула»… Даже здесь обо мне заботятся посторонние, знающие меня всего лишь несколько часов. Это для меня совсем не привычно, но я устала быть сильной! Хочу быть слабой, чтобы обо мне заботились и чтобы меня просто любили…
* * *
Алекс.
Моя девочка! Моя! Я больше не дам тебя в обиду! Никому не дам тебя трогать и обижать!
Наутро я встал и поехал снова с Лёшей в свой офис, там уже были готовы все документы на то, чтобы подать иск против тётки моей любимой. Стоит только начать, потом будем добавлять всё остальное, что будет выявляться в ходе следствия. А его я обязательно добьюсь!..
Подав документы в соответствующую инстанцию, мы поехали с пацанёнком к её сестре, которая к этому времени сидела на сумках, полностью готовая, ехать домой, к нам домой… Я пошёл к врачу, чтобы всё выяснить.
— Ваша жена чрезмерно твердолобая, она изъявила желание выписаться раньше времени, сказав, что дома будет кому о ней позаботиться! — недовольно произнёс доктор. — Я бы ещё хотя бы день подержал её в больнице, так как вчера ещё вечером ей пришлось зашивать рану заново. Она беспокойно спит…. Рекомендую показать её психологу.
— Если мы её заберём, как она хочет, ничего в этом экстремального нет? — уточнил я.
— Нет. Но стоит её ограничить в лишних нагрузках, чтобы рана зажила быстрее, иначе останется безобразный шрам, да и кровопотерь не избежать при такой ране, как у неё.
— Хорошо, я понял. Спасибо! Выписка готова?
— Нет, я ждал Вас, чтобы Вы подтвердили, что забираете её… Подготовлю минут через десять.
Я вернулся к своей девочке, которая нервно ходила по палате.
— Ты всё собрала? — заботливо спросил я, заключая её аккуратно в объятия и целуя в макушку.
— Да.
Я взял сумку с вещами и сумочку в одну руку, а другой взял за руку мою девочку, пошли к ординаторской, из которой нам минут через пять вынесли выписку и направление на приём к хирургу. И мы отправились в наш дом.
— Что или кто тебя беспокоит? — спросил я, когда мы уже заехали во двор и помогал ей выйти из машины.
— Сейчас кровотечение немного приостановится и станет меньше болеть! Потерпи, детка! — произнесла женщина. — Как же так? Я так порадовалась за вас, увидев целующихся! А тут эта стерва с ножом!
— Вы всё видели? — уточнил я.
— Да…. И если надо будет, то дам показания в полиции! — подтвердила женщина. — Да, помогите же Вы нашему беспомощному охраннику с Вашей фурией, а то и его придётся в больницу отправлять!
Я ринулся в бой против обидчицы моей девочки. Благо полиция приехала быстро, иначе я её бы покалечил и не дай бог, прибил бы прямо тут на месте возле школы на глазах множества любопытных глаз.
На неё надели наручники полицейские и запихали в свою машину. После чего взяли у нас показания. В это время приехала скорая помощь, и увезли Лину в больницу, предупредив, куда её увозят.
Я покончил с полицейскими, поблагодарил Тамару Михайловну и охранника, поехал для начала домой, чтобы проверить как там Лёшка. Но тут же вспомнил, что при Лине не было ни документов, ни телефона и помчался обратно в школу, прихватив с собой мальчишку. Там мне Тамара Михайловна сказала, что успела сунуть в машину скорой помощи сумочку Лины. После этого мы с Лёшкой отправились в больницу, где в регистратуре узнали о том, что Лину уже успели прооперировать и перевезли в реанимацию.
— Пап, а что с мамой?
— Её немного ранила твоя тётка, но не переживай, всё будет хорошо!
— Ей больно?
— Уже нет! Ей дали лекарство и боль ушла, она сейчас спит, — ответил я, смотря на свою девочку в окно реанимации. Ты только живи! Ты нужна мне и Лёшке! Люблю тебя!!! Но зачем ты только встала на пути этого ножа? Лучше бы я получил это ранение, чтобы не видеть твоих мучений!!!
— Пап, а мама скоро вернётся домой?
— Пойдем, узнаем это у врача.
Я взял пацана за маленькую ручку и повёл его в сторону ординаторской, где мы и нашли врача, закреплённого за нашей Линой.
— С Вашей дочерью… — начал, было, доктор.
— Она моя жена!
— Извините, с ней всё в порядке. Ей правильно и удачно оказали первую медицинскую помощь и скорая также скоро доставили её в больницу. То, что от нас требовалось, мы всё сделали. Через пару часов переведём в обычную палату. А через два дня можем выпустить её домой под Вашу заботу и ответственность.
— Спасибо. Можно будет её навестить в часы посещения?
— Да, конечно!
— До свидания!
Мы с Лёшкой вышли из больницы и поехали в мой офис. Где поначалу меня все стали поздравлять с женитьбой, но увидев моё состояние, начали уже задавать другие вопросы. И так выяснили о том, что сегодня произошло после регистрации брака.
— Я поехал в полицию разузнать про вашу зазнобу, натворившую дел, — сказал Сергей — моя правая рука, который понимал меня с полуслова.
— Сразу звони, как что выяснить.
Мой помощник испарился, а я залез в приложение на телефоне и заказал там пиццу и картошку фри, чтобы накормить Лёшку, понимая, что сам поесть не смогу. Мои мысли все были рядом с Линой… Набрал номер Олега и сообщил ему последнюю новость.
— Блядь! Она охренела совсем что ли? Или крыша слетела? Она же сама себя подставила! Может на самом деле кукушка улетела в дальние края, и вернуться забыла? — спрашивал Олег, примчавшись ко мне в офис.
— Я тоже про это подумал. Сейчас Сергей поехал в полицию, чтобы это всё выяснить. После того, как проведут психиатрическую экспертизу, будем думать, что дальше делать, а пока я запущу процесс по расследованию того, как она умудрилась всё имущество загрести в свои цепкие лапки. Нужны доказательства её мошенничества…
— Лёшку забрать к себе?
— Нет. Я не хочу его выпускать из своего поля зрения и надо, чтобы он окончательно обосновался в доме.
— Чем вечером будете заниматься?
— Надо как-то мальчишку развлечь, после того как съездим в больницу к Лине.
— Своди его в батутный центр «Облака». Ему понравится… Как Лина сама?
— Я не знаю…
От того, что я её сейчас не вижу и не имею возможности поговорить с ней, меня угнетало.
— Ты реально влюбился в нашу Линку! — констатировал мой друг. — Что с тобой случилось, коли смог впустить в своё сердце столь юное создание?!
— Увидел в ней силу воли к жизни, стремление выжить и помочь своему брату. Я себя вспоминаю в её годы, мне тоже пришлось выкарабкиваться из проруби… Пришлось позже научиться идти по головам и трупам других, а она этого ещё не умеет и сомневаюсь, что научится. Несмотря на то, что она может изрядно покалечить, всё равно при этом чрезмерно добрая и ранимая… Приедешь ко мне вечером выпить? Мне надо расслабиться и попробовать забыть то, что моя девочка, меня спасла.
— Приеду часов в восемь?
— Да.
— Кстати, — Олег полез в свою кожаную папку, достал из неё несколько документов, положив их мне на стол. — Здесь характеристика на Лину и Лёшку от заведующей детского сада, который посещал малой. И ещё наброски от меня по поводу Лины. Оформишь сам как положено, я потом подпишу, когда будет готово. И ещё…. Пошли, заберёшь их вещи из моей машины. Думаю, что до процесса нужно найти им свои места в твоём доме.
Мы вышли из здания офиса и перегрузили коробки из одной машины в другую и на этом временно разошлись.
* * *
Лина.
Я открыла глаза и огляделась по сторонам. Судя по обстановке и холодному помещению я в больничной реанимации. В плече расплывалась неприятная боль. Было жутко холодно и даже немного страшно.
— Пришла в себя? — спросила медсестра, подойдя ко мне, заметив мои шевеления.
— Да.
— Что-нибудь беспокоит?
— Боль и холод. Общее самочувствие в норме.
— Хорошо. Скоро врач осмотрите тебя, проверит анализы, и переведём тебя в более тёплую палату. Сама можешь сесть?
— Думаю, что да.
Я, придерживая простынь здоровой рукой аккуратно и не торопясь села на кровати и свесила с неё ноги. Медсестра помогла мне одеть халат. И дала попить. После чего в палате появился доктор. Осмотрев мою рану и общие показатели, приказал меня переводить в обычную палату. Меня усадили в инвалидное кресло и повезли в другую палату на том же этаже.
— Вам кто-нибудь может привезти вещи?
— Да.
Я пересела на кровать и сразу же возле меня положили мою сумочку. Я достала из неё телефон и набрала номер подруги.
— Женька, можешь привезти мне мои вещи для больницы? — спросила я, услышав голос подруги.
— В смысле в больницу? Ты что там забыла?
— Приедешь, расскажу.
— Я все вещи уже передала дяде Алексу. Сейчас я ему перезвоню. Что тебе конкретно надо?
Я вздохнула от того, что Алекс будет рыться в моих вещах, но перечислила:
— Зубная щётка с пастой, расчёска, сменное нижнее бельё, пижама, халат, мыло, полотенце… Пока это всё. На выписку можно ещё сменную одежду, моя одежда безнадёжно испорчена.
— Не поняла. Тебя положили в больницу? Что с тобой случилось?
— Тётка ножом пырнула, — ответила я, слушая, как Женя в трубку ахнула и стала крыть мою тётку трёхэтажным матом.
— Я скоро к тебе приеду!
Через часа полтора, ко мне гурьбой пришли муж, брат, подруга со своим отцом и следователь.
— Могу я сначала переодеться? — спросила я у последнего.
— Да, конечно!
Все кроме Алекса вышли из палаты. На других трёх кроватях в палатах были другие женщины, у которых были сложные переломы. Они с любопытством наблюдали за происходящим. Алекс присел возле меня на стул, предварительно достав из пакета трусики, и наклонился, чтобы помочь мне их одеть.
— Алекс, я сама! — мягко и смущённо произнесла я.
— Не надо напрягать руку раньше времени. Давай сюда свои ноги! — сказал он, но, не дождавшись от меня ни единого движения, встал на колени передо мной и сам поднял сначала одну ногу, просунув её в одну дырку трусиков, потом проделал те же самые действия с другой ногой и начал натягивать их наверх. Оставив интимную одежду на коленях, достал шортики от пижамы и повторил процедуру с ними. — Встать сама можешь? — я, дрожа всем телом, поднялась и закрыла глаза, чувствуя, как легко он натягивает на меня одежду. После этого развязал на халате пояс и снял его с меня, оставив меня с обнажённой грудью. Я всхлипнула, роняя слёзы, открыв при этом глаза, боясь, что Алекс рассматривает мою грудь, но он смотрел на забинтованное плечо, в районе раны которого проступило немного крови. — Больно? — спросил он, едва-едва прикоснувшись к ране, но увидев мои слёзы, он их вытер, и стал одевать дальше, натянув свободную футболку сначала на голову, потом помог просунуть в рукав здоровую руку и опустил футболку вниз, скрывая под ней больную руку и всё, что было открыто до этого. И притянул к себе, аккуратно обнимая и целуя в макушку головы. — Прости, что не уберёг тебя!
Я в ответ обняла его, прижимаясь лицом к его груди, прожигая её ему своими слезами.
— Тебе больно? Позвать врача? — заботливо спросил он, отстраняя мою голову от себя и заглядывая в глаза. Потом нежно поцеловал в щёки, в глаза, в губы. — Не плачь, девочка моя! Я люблю тебя!
Я расширила глаза и мои губы приоткрылись, чтобы что-то ему ответить, но он не дал мне ничего сказать, накрывая их снова своим поцелуем… Он любит меня? Любит? Или этого слова? Слова актёра, чтобы нас не выдало ничего? Пока я размышляла, неосознанно моё тело, губы отвечали на его поцелуй…
— А ничего что вы здесь не одни? — выпалила одна из моих соседок.
Чёрт! Обломали всё моё наслаждение, которое потом может и вовсе не повторится. Мой мозг готов был взорваться от всего, что сегодня произошло, от возбуждения, завоевавшее всё моё тело. И так захотелось нахамить в этот момент моим соседушкам, но я должна себя сдержать!!!
В палату заглянула Женя.
— Вы всё? Можно уже к вам?
— Можно! — ответила я, уже улыбаясь, и выкарабкиваясь из объятий Алекс.
— Не плачь больше! Моё сердце от этого разрывается. Твои слёзы — моя боль!!! — прошептал Алекс мне на ухо, по-прежнему обнимая, не желая меня выпускать из своих объятий.
— Эй! Влюбленные, хватит ворковать. Дома потом друг другом насладитесь, когда нашу Лину выпишут! — выпалила Женька.
— Алекс, выпусти меня, мне больно, мне надо сесть, иначе упаду!
Алекс усадил собственноручно меня на кровать и присел рядом со мной на корточки, избегая стула и больничной кровати.
— Ты готова со следователем поговорить?
— Да.
Следователь приступил к своему допросу по поводу случившегося днём. Когда он закончил свой допрос, в палату постучали, и на пороге появилась Тамара Михайловна. Я ей улыбнулась, и она с ходу атаковала следователя, рассказывая о произошедшем возле школы, как она оказала первую медицинскую помощь.… На что следователю, в принудительном порядке, пришлось записывать показания ещё и со школьного медика… Возле меня покрутились мои посетители в течение получаса, после чего всех выгнали, сказав, чтобы завтра приходили и встречались со мной в холле больницы, чтобы не мешать другим больным.
Глава 9.
Лина.
У меня начинается новая жизнь… Непредсказуемая…. Все, кого я знаю, кто мне дорог, находятся рядом. Алекс на прощание ещё раз поцеловал в губы, обдав меня своим жаром.
— Вечером позвоню тебе по видеосвязи, — прошептал он, аккуратно и бережно обнимая меня за плечи.
Едва закрылась за ним дверь, женщина, делавшая до этого нам замечание, пробубнила себе под нос:
— Устроили тут цирк и балаган!
— Не обращай на неё внимания! Злиться она на всех, потому что к ней никто не приходит, — сказала мне другая.
— Вот ещё чего!.. Больно мне надо злиться…
— Перестань брызгать слюной, ты видишь же, что девочке плохо и больно!
— Ага, плохо ей! Вон как её любовничек, альфа-самец, обхаживал, чуть ли не облизал с головы до ног.
— Он мой муж, — с усталостью произнесла я, ложась на кровать и закрывая глаза.
Моё тело обмякло, и я провалилась в сон, в котором видела ужасные моменты: тётка крадёт Лёшку из дома Алекса и издевается над ним, потом приходит ко мне в больницу с ножом, отрезает мне волосы под корень и дико смеётся, потом начинает втыкать этот же нож в меня раз за разом, отчего я вскрикиваю и просыпаюсь, резко садясь на кровати, чувствуя при этом дикую боль в плече.
— Тихо! Тихо! Всё хорошо! Это только сон!.. Меня, кстати, зовут Леной, — успокаивала меня соседка по палате, присев со мной рядом на кровати. Она погладила меня по руке, и её взгляд упал на моё плечо, на котором стало расплываться пятно крови. — Детка, шов, похоже, разошёлся! Сейчас медсестру позову!
Лена вышла из палаты и вернулась вскоре с медсестрой, которая едва глянула на повязку, моментально испарилась за дверью, а вернулась обратно уже с дежурным врачом, который заглянув под повязку, вернув её обратно, повёл меня в перевязочную… Там мне подлатали рану, обкололи обезболивающим и кровоостанавливающим, сделав свежую повязку. Потом до кучи поставили укол успокоительного.
Когда я вернулась в палату, там настойчиво названивал мой новенький телефон. Я ответила и на его экране увидела двух моих любимых людей — Алекса и Лёшу. Я с телефоном в руке легла на здоровое плечо и продолжила разговор с ними, медленно засыпая под действием уколов. Перед тем, как я окончательно провалилась в лёгкий сон, почувствовала, как у меня из рук вытянули телефон и ответили моим собеседникам: «Ей поставили уколы и она уснула»… Даже здесь обо мне заботятся посторонние, знающие меня всего лишь несколько часов. Это для меня совсем не привычно, но я устала быть сильной! Хочу быть слабой, чтобы обо мне заботились и чтобы меня просто любили…
* * *
Алекс.
Моя девочка! Моя! Я больше не дам тебя в обиду! Никому не дам тебя трогать и обижать!
Наутро я встал и поехал снова с Лёшей в свой офис, там уже были готовы все документы на то, чтобы подать иск против тётки моей любимой. Стоит только начать, потом будем добавлять всё остальное, что будет выявляться в ходе следствия. А его я обязательно добьюсь!..
Подав документы в соответствующую инстанцию, мы поехали с пацанёнком к её сестре, которая к этому времени сидела на сумках, полностью готовая, ехать домой, к нам домой… Я пошёл к врачу, чтобы всё выяснить.
— Ваша жена чрезмерно твердолобая, она изъявила желание выписаться раньше времени, сказав, что дома будет кому о ней позаботиться! — недовольно произнёс доктор. — Я бы ещё хотя бы день подержал её в больнице, так как вчера ещё вечером ей пришлось зашивать рану заново. Она беспокойно спит…. Рекомендую показать её психологу.
— Если мы её заберём, как она хочет, ничего в этом экстремального нет? — уточнил я.
— Нет. Но стоит её ограничить в лишних нагрузках, чтобы рана зажила быстрее, иначе останется безобразный шрам, да и кровопотерь не избежать при такой ране, как у неё.
— Хорошо, я понял. Спасибо! Выписка готова?
— Нет, я ждал Вас, чтобы Вы подтвердили, что забираете её… Подготовлю минут через десять.
Я вернулся к своей девочке, которая нервно ходила по палате.
— Ты всё собрала? — заботливо спросил я, заключая её аккуратно в объятия и целуя в макушку.
— Да.
Я взял сумку с вещами и сумочку в одну руку, а другой взял за руку мою девочку, пошли к ординаторской, из которой нам минут через пять вынесли выписку и направление на приём к хирургу. И мы отправились в наш дом.
— Что или кто тебя беспокоит? — спросил я, когда мы уже заехали во двор и помогал ей выйти из машины.
