Морена и ТимошкаШла середина зимы, самая лютая её часть, когда, выйдя на улицу, горло сразу обжигает холодный воздух, когда, сделав шаг, проваливаешься в снег по пояс. Это если повезёт, а нет – то и по самую шею. Было то самое время, когда земля спала, укрытая пушистым снежным одеялом, деревья стояли разодетые в богатые шубы из инея, реки были спрятаны под толщей льда.
       В одно такое морозное утро мальчик лет девяти, с трудом пробирался к калитке сквозь выпавший за ночь снег. Тимошка, так звали мальца, шёл посмотреть, не видать ли их отца. Он у них ещё спозаранку в лес за дровами отправился и до сих пор не вернулся. Хотя раньше всегда быстро возвертался, часа через два-три.
       На душе у Тимошки было неспокойно. Дома на печи лежала его сестрёнка Аська. Она была на 2 года младше Тимошки. Мамка их померла, когда Аська совсем маленькой была. После её смерти отец так и не женился, любил он мамку сильно и тосковал по ней. Детей баловал, никогда не ругал за провинности разные, только с любовью обнимал и говорил " пострелята мои", даже с какой-то гордостью эти слова звучали из его уст. А вдруг он больше не придёт, никогда! Сердце Тимошки съедала тревога. У мальчика навернулись было слезы от мысли, что он может больше не увидеть отца, но он их вытер рукавицей, шмыгнул носом и с надеждой выглянул за калитку. Никого. И мальчик побрел назад в избу. -Аська, давай чаю попьём что ли, - угрюмо сказал сестре Тимошка.-А батька? Батьку не видать? - спросила с надеждой Аська.- Нет, - нахмурился Тимошка. - Ну, ничего, ничего. Придёт скоро. Мож помогает кому, вот и задержался. Он у нас добрый, сам знаешь. Аська заварила чай с травами, поставила на стол земляничное варенье, нарезала хлеба. В избе запахло мятой и смородиной.
       - Пойду Буренке сена дам. А ты на улицу не ходи, там колотун стоит ого-го какой, - сказал Тимошка, доев свой кусок хлеба с вареньем и запив его чаем. В отсутствии отца он был старшим и нужно было хлопотать по хозяйству. На улице ярко светило солнце, но мороз щипал за щеки знатно!Тимошка пошёл было в коровник, как вдруг услышал странный шум за калиткой. Чего это там такое? Тимошка побежал посмотреть. А там стаяла толпа деревенских, робко что- то обсуждающая. Подойдя поближе, он увидел напротив Авдотьевой избы белоснежные сани и, чудо какое – запряжены в них были две огромные белые волчицы с голубыми глазами. Волчицы не обращали внимания на перешёптывающихся людей. Они спокойно лежали на снегу, будто ледяные статуи. Рядом с санями находилась женщина. Тимошка первый раз её видел, она была не из местных. Он, работая локтями, растолкал дедов и протиснулся поближе, уж очень ему хотелось рассмотреть её.-Морена, Морена пришла, - разносилось в толпе. - Зачем пришла то? Или за кем... Тимошка дёрнул тётку Авдотью за подол:- Тётка Авдотья, а это кто? - спросил робко Тимошка.- Ты чаво? Не знаешь Морену? - удивилась Авдотья.Тимошка помотал головой.Авдотья наклонилась к нему и тихо прошептала на ухо: «Это сама Зима, Холод, Ночь, это сама Смерть, богиня к кому все мы рано или поздно на поклон отправимся. И я, может, скоро пойду, встречу там своего Мишеньку», - с этими словами Авдотья всхлипнула. Мишенька это муж ейный, прошлой зимой от лихорадки помер.Тимошка с открытым ртом уставился на незнакомку. Первое что удивило мальчика, это наряд – несмотря на стужу, на ней было надето лишь платье. Но зато какое! Ни у кого из местных такого отродясь не было. Длинное – в пол, темно синего цвета с чёрным отливом, переливающееся в лучах зимнего солнца. Дальше Тимошка начал рассматривать лицо незнакомки. И чем больше он его рассматривал, тем больше образ расплывался. Вот ведь невидаль то какая... Тимошка вроде видел и чёрные брови, губы с красивым изгибом, длинные чёрные волосы, аккуратно убранные ободом, с которого струилась чёрная вуаль с множеством маленьких искрящихся звёздочек, и в то же время образ постоянно ускользал от него.«Какая красивая», - подумал только Тимошка, и Морена повернула к нему голову. «Неужели я вслух сказал?» - удивился он, но в тот же миг забыл обо всём. На него пристально смотрели, как ему вначале показалось, чёрные глаза. Тимошка, поддаваясь неясному порыву, сделал несколько шагов вперёд, его манили эти глаза... уже темно синего цвета, которые всё светлели и светлели. Скоро Тимошка уже смотрел в глаза бледно голубого цвета. Он, как завороженный, смотрел и смотрел, растворяясь где-то в пространстве. Мальчик уже не был уверен, где находится.
       Тело начало приобретать необычайную лёгкость, вокруг установилась тишина, и где-то вдалеке послышалось "Тимка, Тимка мой". Это был голос мамки… Такой далёкий, забытый, но такой родной. Тимошка улыбнулся, ему хотелось быстрее туда, навстречу этому голосу.
       Но он пришёл в себя от резкого порыва ледяного ветра, перед глазами была вытянутая ладонь Морены, в ушах стоял странный гул. «Рано тебе туда», - услышал он, вернее даже не услышал, а просто понял.
       Пока Тимошка приходил в себя, Морена направилась к своим саням. По дороге остановилась на пару мгновений и что-то подняла с земли. Синичка, это была маленькая синичка, замёрзла насмерть ночью и валялась на дороге никому не нужная. Морена бережно положила её к себе в сани и замерла. Народ стал опять перешёптываться. -Чего не уходит то? -Дары, дары нести надо! Вскоре перед санями расстелили скатерть, рядом стоял старейшина деревни и кланялся Морене. Люди выстроились в очередь, каждый подходил к скатерти и преподносил от себя что-нибудь Морене: кто пирог, кто отрез ткани, кто монетку кидал. - Возьми, Богиня Морена, лучшую шаль тебе даю, уж ты не гневайся на нас, - запричитала бабка Авдотья, кладя на скатерть суконную шаль мышиного цвета.
       Только это была совсем не её лучшая шаль, удивился Тимошка, лучшей шалью Авдотья хвасталась на прошлых колядках, та была красная с кистями, вышитыми птицами и цветами. Взгляд Тимошки переместился на Морену, и опять он восхитился её красотой, такой холодной и такой манящей. Морена стояла, устремив взгляд куда-то вдаль, как будто и не слышала, что творилось вокруг неё. Вдруг Тимошка посмотрел вниз и обомлел – она босая! Босая стоит на снегу. Повинуясь внутреннему порыву, Тимошка сорвал с себя шарф и бросился к Морене, чтобы укрыть ей ноги. Мальчику казалось, что ей очень холодно и захотелось помочь. Народ ахнул. Никто бы и не подумал подойти к богине вот так вот близко. Тимошка понял, что сделал что-то не так. Он покраснел, на глаза навернулись жгучие слёзы стыда и обиды за себя, что он вот так осрамился. Тимошка уже хотел было развернуться и бежать домой, как почувствовал холодное прикосновение. Вокруг резко воцарилась тишина. Проморгавшись от слёз, мальчик увидел, что в руках у него ничего нет, а Морена уже сидит в своих санях. Белые волчицы тут же встрепенулись, завыли и тронулись быстрой рысью. За санями поднялся снежный вихрь, глаза у всех закололо от мелких льдинок. Тимошка огляделся. Все подарки сельчан остались нетронутыми, даже шаль Авдотьи серой тряпкой лежала на снегу. Народ в недоумении разобрал свои пожитки и разошёлся по домам. Тимошке никто не сказал ни слова.Только дед Никифор, проходя мимо, шепнул ему-А ты чего ничего не попросил то у неё? Вроде как приглянулся ты ей, а ты рот раззявил...Тимошка, ошарашенный всем произошедшим, молча направился домой. Мальчик рассказал всё своей сестре Аське. Та слушала затаив дыхание.-Вот чудеса то, - вставляла она то и дело. После услышанного, помолчала немного и спросила: - А какая она, Морена?Тимошка вспомнил холодное прикосновение к своим рукам и странные ощущения в тот момент, перед его глазами стоял образ Морены – высокой, статной, красивой и спокойной. Тимошке сложно было описать словами всё это, поэтому он просто сказал:- Она необыкновенная. Такая с виду такая суровая… Но… я думаю... мне кажется, - замялся Тимошка, - она видит тебя насквозь. Ты, сказать ей что- то хочешь, а она, как будто, уже про это знает.
       На этом разговор оборвался. Тимошка вспомнил слова деда Никифора: "А ты чего ничего не попросил то у неё?" Мальчик полез за галанку и достал небольшую коробочку. В ней лежала всего одна вещь – старая медная брошка с причудливыми завиточками. Это была память об их матери. Схватив брошку, Тимошка выбежал на улицу и помчался за деревню, в ту сторону, куда умчались сани с Мореной. На улице поднималась метель, поэтому он смог добежать только до сломленной ели в конце деревни. Тимошка упал на колени, поднял вверх руку с брошкой и закричал что было мочи:-Морена, великая Морена, прошу тебя, верни батьку домой живым и невредимым, прошу тебя, - он так сильно сжимал брошку, что иголочка от неё вонзилась ему в ладонь, и капли алой крови упали на снег. Но Тимошка этого не замечал, он продолжал кричать: «Возьми эту брошку - она самое ценное, что у меня есть, только помоги». Он положил брошку на снег, рядом с каплями своей крови. Больше он ничего не мог сказать, метель становилась всё сильнее и сильнее, Тимошка еле добрался до избы, обессиленный упал рядом с печкой. Сколько времени он пролежал у печки сложно сказать, но за окном смеркаться уж начало. Тимошка вроде и не спал, чувствовал, как Аська сунула ему под голову подушку, стянула с него валенки, тулуп. И в то же время он был где-то далеко, в каких-то незнакомых местах, покрытых снегом и льдом. Мимо ходили неведомые ему животные, там были деревья, растения и даже цветы, только все изо льда. Тимошка спокойно гулял там, казалось, его приняли в стаю, только какую, он и сам пока не знал.Пробудившись от своего непонятного состояния, Тимошка сел, глядя на сестру. Он хотел что- то сказать, как дверь в избу вдруг отворилась, и дети увидели, что на пороге стоит их отец. Аська бросилась к нему с криком:-Батька, батька вернулся. Отец опустился на колени обнял её и протянул руку Тимошке-Тимка, - позвал он. У Тимошки брызнули из глаз слезы, он также, как и сестра бросился к отцу. Уткнулся в его плечо и расплакался, сильно так, не сдерживая себя, теперь можно, отец рядом.
       Мужчина поднял на руки детей. Это был самый счастливый день для Тимошки, Аськи и их отца. Они до глубокой ночи сидели за столом, слушая о том, что с ним приключилось. Оказалось, что, набрав дров в лесу, он не смог найти дороги в деревню, хотя ездил той тропой много раз. Вот он и кружил по лесу, уж думая, что заночевать там придётся. Как вдруг вышли ему на встречу две белые волчицы. Мужчина решил, что пришла его смерть. Волчицы же забегали то в одну сторону, то в другую, не нападая, лишь направляя в нужную им сторону. Так и вывели его к деревне. Дети, открыв рот, слушали. Аська завороженно, как сказку, а Тимошка с радостным и тёплым ощущением в сердце. «Помогла, она помогла!» - повторял он про себя. А за окном пела вьюга свою зимнюю песнь. На опушке леса ей вторили две белые волчицы, унося на север величайшую из богинь, такую суровую и холодную, недоступную для всех, на коленях которой лежал старый шарф и медная брошка.