Вадим Шестаков
Девушка из машины
В доме на Набережной улице, с верхнего этажа, доносились крики ссоры. Лебедев Фёдор Иванович жестикулируя, что-то доказывал барышне, стоящей к нему вполоборота. Ольга молча смотрела на стену возле окна. На её лице застыло равнодушное выражение, а влажные глаза превратились в пару стёклышек безмолвно глядевшей куклы. Фёдор прежде не видел её такой, учитывая то, что они ссорились не в первый раз. Он почувствовал, что теряет её, теряет связь с ней. В момент ссоры, внутри него поднимался жар, от живота до горла. Ему становилось дурно и подташнивало. Ольга продолжала разглядывать узоры на стене. Она на мгновение закрыла глаза, и по её щеке скатилась тёплая слеза.
- Я не пытаюсь ограничить тебя в общении с людьми. Поймёшь ты это наконец-то или нет? Ты слышишь меня? Оля?
Она не отвечала. В голове крутилась мысль: «Знает ли он, что у неё появился другой»?
- Ну что ты молчишь? – продолжал допытывать Фёдор.
«Сказать ему или не стоит? А как он отреагирует? Пожалуй, промолчу».
Фёдор замолчал и отвернулся на пару секунд к комоду, на котором лежали три кожаных саквояжа. Он взглянул на них и вспомнил сегодняшнюю утреннюю сцену, когда его невеста вернулась со вчерашнего приёма от графини Ползунковой. Вспомнил, как она в спешке складывала в первый саквояж свои вещи: сорочки, панталоны, чулки. Корсетник, который изобрёл Фёдор для затягивания шнуровки, она брать не стала. Не взяла и прикуриватель, что подарила ей, его покойная мать. Ольга решила, что вещи, которые подарены и изобретены им, будут напоминать ей о нём. Поэтому она забирала исключительно своё добро. Фёдор развернулся к окну, протянул руку к деревянной рукоятке рычага, установленного в стене, и потянул вниз. В панели под подоконником, шестерни и маховики закрутились между собой, поднимая медные жалюзи.
Свет проник в комнату, озарив домашнюю утварь и обстановку. Пожелтевшие обои, коричневый комод, стол с исцарапанной поверхностью на котором хаотично расположились исписанные листы, шахматная доска, ключи от входной двери, канделябр и шкатулка с дюжиной мелодий. В углу комнаты валялся железный экзоскелет, а точнее только верхняя часть. Эта старая заготовка, которую так и не доделал Фёдор, заявив, что: «Это не так уж и важно, пока что есть и более срочные заказы». Кроме того, комнату занимал диван на стальных ножках, трюмо, обеденный стол с задвинутыми стульями и прочие предметы быта. Ольга, вытирая слезу, вспоминала прожитые дни, в этой комнате на Набережной улице вдоль Каскадных прудов. В то время она была счастлива с ним. Но всё изменилось.
- Взгляни, что ты видишь? – спросил Фёдор, указывая рукой на повозку, стоящую на улице.
- Двух говорящих коней. – сказала Ольга, приблизившись к окну.
- Ну хорошо. Что ещё?
- Улицу, прохожего, газовые фонари.
- Смотри внимательней.
- Я не знаю… кабак, окна, небо.
- Нет! Всё неверно! Ты видишь только окружение и предметы. – срываясь на крик, высказал Фёдор.
- Что ты от меня хочешь? – начинала злиться Ольга, - Я не пойму.
- Смотри шире!
Она непонимающе посмотрела на него.
- Ты увидела лишь то, что перед тобой, то что открывается твоему взору. Я же вижу реформу и светлое будущее.
Ольга отвернула лицо в сторону.
- Да, я согласен, ты приметила говорящих лошадей, чьи владельцы установили им речетон, изобретённый мною и достопочтенным Кириллом Петровичем. Это прогресс, но я не об этом тебе говорю, дорогая.
От слова «дорогая» у неё защемило в душе и затрясло подбородок. Она сжала губы, чтобы это было не так заметно.
- Федя, я ухожу из этого дома. Мне больше не интересны твои конструирования и планы. Да и всё, что ты говоришь, тоже не интересно. Мне всё равно.
На короткое время в комнате воцарилась тишина.
- Я уже поговорила с хозяйкой комнаты, и сказала, что мы покидаем её.
- Ты приняла это решение за двоих?
Ольга промолчала. Она подошла к комоду, взяла собранные саквояжи и сказала в довершение:
- Не бойся, ничего из твоих вещей я не взяла. Ключи оставила на столе.
Она вышла из комнаты и торопливо спустилась по лестнице. Выходя из парадной, Ольга перебежала через дорогу, села в ожидавшую повозку и приказала лошадям ехать. Один из запряжённых коней спросил её:
- Куда теперь изволите, сударыня?
- На Артиллерийскую.
Услышав место назначения, кони выдвинулись на дорогу.
- Послушай Захар, а ведь ты мне так и не ответил. – напомнил один из коней второму.
- А чего отвечать? – спросил молодой конь.
- Ну как чего? Сколько раз тебя барин кормил-то до ентого назначения?
- Пф… Буран, да зачем тебе знать-то это?
- Да ты не злись Захарушка, я для того любопытничаю, чтоб беседу поддержать, да скуку развеять.
Конь Захар промолчал, решив не отвечать всю дорогу.
Повозка, увозившая Ольгу, уже давно скрылась из виду, а Фёдор, продолжал стоять в комнате облокотившись спиной к подоконнику. Он смотрел на дверь сжимая в руке шестизарядный револьвер, а в голове крутилась мысль: «Она ведь даже не сказала ''прощай''».
Волчанский Кирилл Петрович сидел на городской скамье и читал газету. Петербургские ведомости за июнь месяц, купленный в аппарат-прессе за четыре копейки. Перевернув страницу, он стал читать колонку новостей, выхватывая небольшие фразы из контекста:
«…опубликовано временное положение о Петербургских высших женских курсах…»
«…в Российской Империи учреждена должность земских участковых начальников, заменивших собой мировых судей»
«Герман Холлерит получил патент на изобретение арифметора»
«…опыт непосредственных данных сознания Анри Бергсона…»
Время близилось к вечеру и Волчанский решил, что пора идти к Фёдору Ивановичу домой, но сначала ему хотелось посетить одно заведение. Он свернул газету в трубочку, поправил боливар на голове и отправился прогулочным шагом. Размышляя в пути, Волчанский собирал в голове последние моменты встречи с Фёдором Ивановичем. Ему помнится, что последнее над чем они работали, это речетон для лошадей. Устройство, при помощи которого, животное могло говорить на человеческом языке. Внешне речетон похож на портсигар, в который продет ремень для закрепления на шее. Это изобретение принесло первый успех инженеру-изобретателю Лебедеву Фёдору Ивановичу, а Волчанскому достались лишь благодарности. При этом они неплохо заработали. На сегодня почти у каждой лошади-извозчика имеется речетон. Даже у самого министра конь с «чудо-аппаратом» на шее.
Волчанский знал, что Фёдор Иванович работает над новым проектом, и потому решил прибыть к нему для помощи. «Эх, Федя, хороший парень, башковитый. И руки дело знают. Но вот его частая хандра и прагматизм…». Прямо перед Волчанским пронёсся паропед на большой скорости. Лихач чуть не проехался по туфлям, отчего Кирилл Петрович ругнулся вслух:
- Куда прёшь, дурень!
Придя в себя после короткого шока, Волчанский перешёл дорогу, поправляя воротник пиджака. Пройдя пару метров, он вернулся к своим мыслям. «По ночам в своей лаборатории ковыряется. Продаёт какие-то безделушки по мелочи и получает гроши за них. Спать приходит под утро в квартиру со своей невестой. И как она терпит его?». Волчанский остановился на минуту рассматривая витрину сувенирной лавки. Из-за стекла на него смотрел игрушечный замок, со светящимися оконцами. Пожилой мастер высунулся из лавки к покупателю, вытирая руки об фартук.
- Желаете приобрести замок? Он ещё свеженький, - прогнусавил мастер, - Закончил его сегодня утром.
- Нет, спасибо. Я просто смотрю.
Мастер игрушек расстроившись зашёл внутрь лавки, а Волчанский пошёл дальше. «А этот, его новый друг, о котором он мне писал. Бывший военный. Потерял обе ноги в бою».
Навстречу Волчанскому шли двое – робот во фраке и его спутница, женщина лет пятидесяти. Когда они подошли ближе, робот-кавалер приподнял цилиндр и слегка наклонил корпус вперёд, в знак приветствия. Кирилл Петрович поприветствовал пару тем же жестом, в ответ. Он встречал их раньше, в лаборатории у Фёдора Ивановича. Женщина пришла с этим роботом, прям как на приём к лекарю, и начала жаловаться:
- Ентот растяпа железный, ходит быстро, а я не поспеваю за ним, приходится бегать вслед, как собачонка какая-то, – говорила тогда женщина. - Уж я и не знаю Фёдор Иванович, что делать. Не к врачевателям же его везти.
- Хм… ясно.
- Фёдор Иванович, так у меня и деньги есть, я заплачу, вы только помогите, пожалуйста.
- Да не расстраивайтесь, - начал успокаивать Фёдор, - сейчас ему пару болтов затянем, да парком продуем где надо.
- Ой спасибо вам большое Фёдор Иванович.
Волчанский в тот день наблюдал эту сценку и тихо хихикал в платок, делая вид что кашляет. «Да, весёлый вечер тогда выдался» - подумал Волчанский.
Кирилл Петрович дошёл до перекрёстка, свернул направо и пошёл через рынок. Он вертел головой по сторонам и прищуривал глаза. «Кажется это где-то здесь. Ах, нет, надо дальше, до конца улицы и уже там, с угла дома…». Волчанский зашагал бодрее, отстукивая каблуками новых туфлей по асфальту. «Как же он называл своего товарища в письме? Антип, Архип что ли? Помню, что фамилия Бугров. Как же его имя?». Кирилл Петрович, стал обходить лужу и прыгать в чистые места стараясь не запачкать брюки. «Ну надо же, разлилась лужица. Аж на пол дороги». Дойдя до конца улицы, он вспомнил - «Точно, Антип его звали».
На улице похолодало, ветер стал набирать обороты и задувал в спину. Тучи скрыли солнце, и первые капли дождя падали на землю.
- Заблудились, господин?
Волчанский развернулся в сторону окликнувшей его женщины, стоявшей под козырьком у входа в здание.
- Потерялись спрашиваю? Айда те сюда, ко мне под козырёк, а то дождик вон.
Волчанский повинуясь женщине у входа, подошёл ближе и рассмотрел её. На вид ей было лет тридцать пять, роста чуть ниже среднего, азиатской внешности. На ней было красное платье с чёрными полосками, кожаные перчатки, шляпка с цветами и золотая цепочка на шее с подвеской в виде орхидеи. Вместо левого глаза у неё имелся регулируемый монокль с позолоченной оправой, несмотря на это, она смотрелась привлекательно. Оказавшись рядом с ней под козырьком, ему захотелось узнать её поближе. Он хотел было задать вопрос, но женщина опередила его.
- Вы не здешний?
- Нет-с. Как вы догадались?
- В силу моего опыта это не так уж и сложно, отличить местного от приезжего, - сказала женщина, поворачивая голову в сторону Волчанского.
- Что ж, ясно. Скажите, а это здесь находится место, так сказать-с заведение… - стал подбирать слова Кирилл Петрович.
- Прошу вас господин, так и говорите – бордель.
- Да-с, бордель… - слегка смущаясь сказал Волчанский.
- Я его владелица мадам Кицунэ. Пойдёмте внутрь.
Мадам Кицунэ открыла дверь позади которой они стояли. Над дверью зазвенели колокольчики из латуни, а из помещения потянуло теплом.
- Заходите господин, не стесняйтесь. – сказала она, приглашая гостя в бордель.
После ухода Ольги, в комнате некоторое время чувствовался запах её парижских духов. Фёдор лежал на заправленном диване, скрючившись и тихо плакал. Он ещё не до конца понял, что случилось, но часть сознания уже приняла расставание с любимым человеком. Ему не верилось, что такое когда-нибудь могло произойти, так просто, как по щелчку пальца. Весь его мир переворачивался в эти часы. Внутри него всё будто горело и создавалось ощущение, что организм не выдержит и изрыгнёт «горестное пламя». В руках он держал револьвер, серебристого цвета, с рукоятью из дерева. Каждый раз, закрывая глаза, Фёдор видел Ольгу перед собой. Вокруг неё витал мрачный фон. Мысленно произнося её имя, она удалялась на несколько шагов назад и исчезала в этой тьме. Он открывал глаза и снова закрывал, чтобы повторить это отчаянное преследование её в своей голове. Но всё было тщетно. Она снова и снова уходила от него.
В дверь комнаты постучали.
- Фёдор Иваныч, вы дома? Это Бугров.
Фёдор встал с дивана вытирая слёзы. Снимая щеколду и потянув на себя ручку двери, он печальным голосом промолвил: «заходите» и пошёл обратно, чтобы лечь.
В комнату вошёл коренастый мужчина, лет сорока на вид. Он закрыл за собой дверь и присел на край дивана. Когда гость присаживался, его механические протезы издали неприятный металлический скрежет в коленях. От этого он слегка смутился, но старался не показывать виду, что его ноги пора смазать и подкрутить подшипник в правой ноге.
Это был Бугров Антип Антипович. В прошлом военный, ныне помощник и друг Фёдора. На шее Антипа виднелась татуировка в виде пулемёта Гатлинга с надписью: «ДАЙ ЖАРУ». Лицо было квадратным, с толстыми губами и глазами навыкат. Его голос отдавал хрипотцой. Осколок на войне попал ему в гланду и застрял там. Хирурги решили сделать ему сетчатую пластинку в горле на случай, если гланда не выдержит и разорвётся. После завершения операции, речь Антипа приобрела новое «звучание».
Фёдор лежал на боку вновь скрутив своё тело, а гость сидевший рядом почувствовал, что до его прихода, произошло что-то неладное.
- Фёдор Иваныч, что случилось? – осведомился Антип.
- Мы расстались с Ольгой.
- Не может быть! Как же это так?
- Ну вот так. Мы больше не вместе. – обречённо сказал Фёдор, - Я сам не думал, что такое может случиться.
- Это так непривычно. У вас же всё было хорошо, - продолжал недоумевать Антип.
- Давайте не будем об этом.
Они замолчали. Антип посмотрел на револьвер, который приметил, когда ещё садился на диван.
- А это вам зачем? – указывая на оружие, спросил он.
Фёдор Иванович не ответил. Он потянулся к револьверу, и крепко сжал рукоять в руке.
- Надеюсь вы не собираетесь делать глупостей? – встревожился Бугров.
Фёдор молчал, игнорируя вопросы. Он закрыл глаза и стал представлять, что попеременно приставляет ствол револьвера себе, то к виску, то к подбородку. В этот момент в дверь громко постучали. Антип поднялся с дивана.
- Федя, Ольга. Это я – Волчанский.
Фёдор указал взглядом на дверь, чтобы Антип впустил пришедшего гостя. Волчанский вошёл в комнату. Снимая боливар с головы, он протянул руку Антипу.
- Волчанский, Кирилл Петрович.
- Бугров, Антип Антипыч.
Когда знакомство прошло, Волчанский посмотрел на Фёдора и увидел его лежащим на диване, в плохом состоянии.
- Федя, ты болен? – спросил Волчанский.
- Нет.
- А что с тобой? Почему валяешься как избитый на диване, да ещё и с револьвером в руке?
- Мы расстались с Ольгой и мне больше не хочется жить, – тихо сказал Фёдор.
В комнате повисла короткая пауза. Волчанский переглянулся с Антипом.
- Фёдор прекрати, - сердито сказал Волчанский, - я приехал в Петербург, чтобы помочь тебе с заказом.
- Да-да, и я вам тоже непременно помогу Фёдор Иваныч, - поддакивал Антип.
- Мне сейчас не до этого! - прокричал Фёдор.
- Послушай Фёдор, ты наш друг. И мы с эээ…
- Антип Антипыч.
- …и мы с Антип Антипычем не хотим, чтобы ты натворил глупостей.
Девушка из машины
Глава 1
В доме на Набережной улице, с верхнего этажа, доносились крики ссоры. Лебедев Фёдор Иванович жестикулируя, что-то доказывал барышне, стоящей к нему вполоборота. Ольга молча смотрела на стену возле окна. На её лице застыло равнодушное выражение, а влажные глаза превратились в пару стёклышек безмолвно глядевшей куклы. Фёдор прежде не видел её такой, учитывая то, что они ссорились не в первый раз. Он почувствовал, что теряет её, теряет связь с ней. В момент ссоры, внутри него поднимался жар, от живота до горла. Ему становилось дурно и подташнивало. Ольга продолжала разглядывать узоры на стене. Она на мгновение закрыла глаза, и по её щеке скатилась тёплая слеза.
- Я не пытаюсь ограничить тебя в общении с людьми. Поймёшь ты это наконец-то или нет? Ты слышишь меня? Оля?
Она не отвечала. В голове крутилась мысль: «Знает ли он, что у неё появился другой»?
- Ну что ты молчишь? – продолжал допытывать Фёдор.
«Сказать ему или не стоит? А как он отреагирует? Пожалуй, промолчу».
Фёдор замолчал и отвернулся на пару секунд к комоду, на котором лежали три кожаных саквояжа. Он взглянул на них и вспомнил сегодняшнюю утреннюю сцену, когда его невеста вернулась со вчерашнего приёма от графини Ползунковой. Вспомнил, как она в спешке складывала в первый саквояж свои вещи: сорочки, панталоны, чулки. Корсетник, который изобрёл Фёдор для затягивания шнуровки, она брать не стала. Не взяла и прикуриватель, что подарила ей, его покойная мать. Ольга решила, что вещи, которые подарены и изобретены им, будут напоминать ей о нём. Поэтому она забирала исключительно своё добро. Фёдор развернулся к окну, протянул руку к деревянной рукоятке рычага, установленного в стене, и потянул вниз. В панели под подоконником, шестерни и маховики закрутились между собой, поднимая медные жалюзи.
Свет проник в комнату, озарив домашнюю утварь и обстановку. Пожелтевшие обои, коричневый комод, стол с исцарапанной поверхностью на котором хаотично расположились исписанные листы, шахматная доска, ключи от входной двери, канделябр и шкатулка с дюжиной мелодий. В углу комнаты валялся железный экзоскелет, а точнее только верхняя часть. Эта старая заготовка, которую так и не доделал Фёдор, заявив, что: «Это не так уж и важно, пока что есть и более срочные заказы». Кроме того, комнату занимал диван на стальных ножках, трюмо, обеденный стол с задвинутыми стульями и прочие предметы быта. Ольга, вытирая слезу, вспоминала прожитые дни, в этой комнате на Набережной улице вдоль Каскадных прудов. В то время она была счастлива с ним. Но всё изменилось.
- Взгляни, что ты видишь? – спросил Фёдор, указывая рукой на повозку, стоящую на улице.
- Двух говорящих коней. – сказала Ольга, приблизившись к окну.
- Ну хорошо. Что ещё?
- Улицу, прохожего, газовые фонари.
- Смотри внимательней.
- Я не знаю… кабак, окна, небо.
- Нет! Всё неверно! Ты видишь только окружение и предметы. – срываясь на крик, высказал Фёдор.
- Что ты от меня хочешь? – начинала злиться Ольга, - Я не пойму.
- Смотри шире!
Она непонимающе посмотрела на него.
- Ты увидела лишь то, что перед тобой, то что открывается твоему взору. Я же вижу реформу и светлое будущее.
Ольга отвернула лицо в сторону.
- Да, я согласен, ты приметила говорящих лошадей, чьи владельцы установили им речетон, изобретённый мною и достопочтенным Кириллом Петровичем. Это прогресс, но я не об этом тебе говорю, дорогая.
От слова «дорогая» у неё защемило в душе и затрясло подбородок. Она сжала губы, чтобы это было не так заметно.
- Федя, я ухожу из этого дома. Мне больше не интересны твои конструирования и планы. Да и всё, что ты говоришь, тоже не интересно. Мне всё равно.
На короткое время в комнате воцарилась тишина.
- Я уже поговорила с хозяйкой комнаты, и сказала, что мы покидаем её.
- Ты приняла это решение за двоих?
Ольга промолчала. Она подошла к комоду, взяла собранные саквояжи и сказала в довершение:
- Не бойся, ничего из твоих вещей я не взяла. Ключи оставила на столе.
Она вышла из комнаты и торопливо спустилась по лестнице. Выходя из парадной, Ольга перебежала через дорогу, села в ожидавшую повозку и приказала лошадям ехать. Один из запряжённых коней спросил её:
- Куда теперь изволите, сударыня?
- На Артиллерийскую.
Услышав место назначения, кони выдвинулись на дорогу.
- Послушай Захар, а ведь ты мне так и не ответил. – напомнил один из коней второму.
- А чего отвечать? – спросил молодой конь.
- Ну как чего? Сколько раз тебя барин кормил-то до ентого назначения?
- Пф… Буран, да зачем тебе знать-то это?
- Да ты не злись Захарушка, я для того любопытничаю, чтоб беседу поддержать, да скуку развеять.
Конь Захар промолчал, решив не отвечать всю дорогу.
Повозка, увозившая Ольгу, уже давно скрылась из виду, а Фёдор, продолжал стоять в комнате облокотившись спиной к подоконнику. Он смотрел на дверь сжимая в руке шестизарядный револьвер, а в голове крутилась мысль: «Она ведь даже не сказала ''прощай''».
Глава 2
Волчанский Кирилл Петрович сидел на городской скамье и читал газету. Петербургские ведомости за июнь месяц, купленный в аппарат-прессе за четыре копейки. Перевернув страницу, он стал читать колонку новостей, выхватывая небольшие фразы из контекста:
«…опубликовано временное положение о Петербургских высших женских курсах…»
«…в Российской Империи учреждена должность земских участковых начальников, заменивших собой мировых судей»
«Герман Холлерит получил патент на изобретение арифметора»
«…опыт непосредственных данных сознания Анри Бергсона…»
Время близилось к вечеру и Волчанский решил, что пора идти к Фёдору Ивановичу домой, но сначала ему хотелось посетить одно заведение. Он свернул газету в трубочку, поправил боливар на голове и отправился прогулочным шагом. Размышляя в пути, Волчанский собирал в голове последние моменты встречи с Фёдором Ивановичем. Ему помнится, что последнее над чем они работали, это речетон для лошадей. Устройство, при помощи которого, животное могло говорить на человеческом языке. Внешне речетон похож на портсигар, в который продет ремень для закрепления на шее. Это изобретение принесло первый успех инженеру-изобретателю Лебедеву Фёдору Ивановичу, а Волчанскому достались лишь благодарности. При этом они неплохо заработали. На сегодня почти у каждой лошади-извозчика имеется речетон. Даже у самого министра конь с «чудо-аппаратом» на шее.
Волчанский знал, что Фёдор Иванович работает над новым проектом, и потому решил прибыть к нему для помощи. «Эх, Федя, хороший парень, башковитый. И руки дело знают. Но вот его частая хандра и прагматизм…». Прямо перед Волчанским пронёсся паропед на большой скорости. Лихач чуть не проехался по туфлям, отчего Кирилл Петрович ругнулся вслух:
- Куда прёшь, дурень!
Придя в себя после короткого шока, Волчанский перешёл дорогу, поправляя воротник пиджака. Пройдя пару метров, он вернулся к своим мыслям. «По ночам в своей лаборатории ковыряется. Продаёт какие-то безделушки по мелочи и получает гроши за них. Спать приходит под утро в квартиру со своей невестой. И как она терпит его?». Волчанский остановился на минуту рассматривая витрину сувенирной лавки. Из-за стекла на него смотрел игрушечный замок, со светящимися оконцами. Пожилой мастер высунулся из лавки к покупателю, вытирая руки об фартук.
- Желаете приобрести замок? Он ещё свеженький, - прогнусавил мастер, - Закончил его сегодня утром.
- Нет, спасибо. Я просто смотрю.
Мастер игрушек расстроившись зашёл внутрь лавки, а Волчанский пошёл дальше. «А этот, его новый друг, о котором он мне писал. Бывший военный. Потерял обе ноги в бою».
Навстречу Волчанскому шли двое – робот во фраке и его спутница, женщина лет пятидесяти. Когда они подошли ближе, робот-кавалер приподнял цилиндр и слегка наклонил корпус вперёд, в знак приветствия. Кирилл Петрович поприветствовал пару тем же жестом, в ответ. Он встречал их раньше, в лаборатории у Фёдора Ивановича. Женщина пришла с этим роботом, прям как на приём к лекарю, и начала жаловаться:
- Ентот растяпа железный, ходит быстро, а я не поспеваю за ним, приходится бегать вслед, как собачонка какая-то, – говорила тогда женщина. - Уж я и не знаю Фёдор Иванович, что делать. Не к врачевателям же его везти.
- Хм… ясно.
- Фёдор Иванович, так у меня и деньги есть, я заплачу, вы только помогите, пожалуйста.
- Да не расстраивайтесь, - начал успокаивать Фёдор, - сейчас ему пару болтов затянем, да парком продуем где надо.
- Ой спасибо вам большое Фёдор Иванович.
Волчанский в тот день наблюдал эту сценку и тихо хихикал в платок, делая вид что кашляет. «Да, весёлый вечер тогда выдался» - подумал Волчанский.
Кирилл Петрович дошёл до перекрёстка, свернул направо и пошёл через рынок. Он вертел головой по сторонам и прищуривал глаза. «Кажется это где-то здесь. Ах, нет, надо дальше, до конца улицы и уже там, с угла дома…». Волчанский зашагал бодрее, отстукивая каблуками новых туфлей по асфальту. «Как же он называл своего товарища в письме? Антип, Архип что ли? Помню, что фамилия Бугров. Как же его имя?». Кирилл Петрович, стал обходить лужу и прыгать в чистые места стараясь не запачкать брюки. «Ну надо же, разлилась лужица. Аж на пол дороги». Дойдя до конца улицы, он вспомнил - «Точно, Антип его звали».
На улице похолодало, ветер стал набирать обороты и задувал в спину. Тучи скрыли солнце, и первые капли дождя падали на землю.
- Заблудились, господин?
Волчанский развернулся в сторону окликнувшей его женщины, стоявшей под козырьком у входа в здание.
- Потерялись спрашиваю? Айда те сюда, ко мне под козырёк, а то дождик вон.
Волчанский повинуясь женщине у входа, подошёл ближе и рассмотрел её. На вид ей было лет тридцать пять, роста чуть ниже среднего, азиатской внешности. На ней было красное платье с чёрными полосками, кожаные перчатки, шляпка с цветами и золотая цепочка на шее с подвеской в виде орхидеи. Вместо левого глаза у неё имелся регулируемый монокль с позолоченной оправой, несмотря на это, она смотрелась привлекательно. Оказавшись рядом с ней под козырьком, ему захотелось узнать её поближе. Он хотел было задать вопрос, но женщина опередила его.
- Вы не здешний?
- Нет-с. Как вы догадались?
- В силу моего опыта это не так уж и сложно, отличить местного от приезжего, - сказала женщина, поворачивая голову в сторону Волчанского.
- Что ж, ясно. Скажите, а это здесь находится место, так сказать-с заведение… - стал подбирать слова Кирилл Петрович.
- Прошу вас господин, так и говорите – бордель.
- Да-с, бордель… - слегка смущаясь сказал Волчанский.
- Я его владелица мадам Кицунэ. Пойдёмте внутрь.
Мадам Кицунэ открыла дверь позади которой они стояли. Над дверью зазвенели колокольчики из латуни, а из помещения потянуло теплом.
- Заходите господин, не стесняйтесь. – сказала она, приглашая гостя в бордель.
Глава 3
После ухода Ольги, в комнате некоторое время чувствовался запах её парижских духов. Фёдор лежал на заправленном диване, скрючившись и тихо плакал. Он ещё не до конца понял, что случилось, но часть сознания уже приняла расставание с любимым человеком. Ему не верилось, что такое когда-нибудь могло произойти, так просто, как по щелчку пальца. Весь его мир переворачивался в эти часы. Внутри него всё будто горело и создавалось ощущение, что организм не выдержит и изрыгнёт «горестное пламя». В руках он держал револьвер, серебристого цвета, с рукоятью из дерева. Каждый раз, закрывая глаза, Фёдор видел Ольгу перед собой. Вокруг неё витал мрачный фон. Мысленно произнося её имя, она удалялась на несколько шагов назад и исчезала в этой тьме. Он открывал глаза и снова закрывал, чтобы повторить это отчаянное преследование её в своей голове. Но всё было тщетно. Она снова и снова уходила от него.
В дверь комнаты постучали.
- Фёдор Иваныч, вы дома? Это Бугров.
Фёдор встал с дивана вытирая слёзы. Снимая щеколду и потянув на себя ручку двери, он печальным голосом промолвил: «заходите» и пошёл обратно, чтобы лечь.
В комнату вошёл коренастый мужчина, лет сорока на вид. Он закрыл за собой дверь и присел на край дивана. Когда гость присаживался, его механические протезы издали неприятный металлический скрежет в коленях. От этого он слегка смутился, но старался не показывать виду, что его ноги пора смазать и подкрутить подшипник в правой ноге.
Это был Бугров Антип Антипович. В прошлом военный, ныне помощник и друг Фёдора. На шее Антипа виднелась татуировка в виде пулемёта Гатлинга с надписью: «ДАЙ ЖАРУ». Лицо было квадратным, с толстыми губами и глазами навыкат. Его голос отдавал хрипотцой. Осколок на войне попал ему в гланду и застрял там. Хирурги решили сделать ему сетчатую пластинку в горле на случай, если гланда не выдержит и разорвётся. После завершения операции, речь Антипа приобрела новое «звучание».
Фёдор лежал на боку вновь скрутив своё тело, а гость сидевший рядом почувствовал, что до его прихода, произошло что-то неладное.
- Фёдор Иваныч, что случилось? – осведомился Антип.
- Мы расстались с Ольгой.
- Не может быть! Как же это так?
- Ну вот так. Мы больше не вместе. – обречённо сказал Фёдор, - Я сам не думал, что такое может случиться.
- Это так непривычно. У вас же всё было хорошо, - продолжал недоумевать Антип.
- Давайте не будем об этом.
Они замолчали. Антип посмотрел на револьвер, который приметил, когда ещё садился на диван.
- А это вам зачем? – указывая на оружие, спросил он.
Фёдор Иванович не ответил. Он потянулся к револьверу, и крепко сжал рукоять в руке.
- Надеюсь вы не собираетесь делать глупостей? – встревожился Бугров.
Фёдор молчал, игнорируя вопросы. Он закрыл глаза и стал представлять, что попеременно приставляет ствол револьвера себе, то к виску, то к подбородку. В этот момент в дверь громко постучали. Антип поднялся с дивана.
- Федя, Ольга. Это я – Волчанский.
Фёдор указал взглядом на дверь, чтобы Антип впустил пришедшего гостя. Волчанский вошёл в комнату. Снимая боливар с головы, он протянул руку Антипу.
- Волчанский, Кирилл Петрович.
- Бугров, Антип Антипыч.
Когда знакомство прошло, Волчанский посмотрел на Фёдора и увидел его лежащим на диване, в плохом состоянии.
- Федя, ты болен? – спросил Волчанский.
- Нет.
- А что с тобой? Почему валяешься как избитый на диване, да ещё и с револьвером в руке?
- Мы расстались с Ольгой и мне больше не хочется жить, – тихо сказал Фёдор.
В комнате повисла короткая пауза. Волчанский переглянулся с Антипом.
- Фёдор прекрати, - сердито сказал Волчанский, - я приехал в Петербург, чтобы помочь тебе с заказом.
- Да-да, и я вам тоже непременно помогу Фёдор Иваныч, - поддакивал Антип.
- Мне сейчас не до этого! - прокричал Фёдор.
- Послушай Фёдор, ты наш друг. И мы с эээ…
- Антип Антипыч.
- …и мы с Антип Антипычем не хотим, чтобы ты натворил глупостей.
