Глава: А может быть, принцесса была ужасная... (Греческие боги)
С ЧЕГО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ ИЛИ УДАРИМ ЖЕ ЗДОРОВЫМ СНОМ ПО МУКАМ СОВЕСТИ!
По своей природе аэды были личностями творческими, увлекающимися и любопытными. Они смело могли и в огонь, и в воду, и не страшны им были медные трубы на пути к истине и познанию.
Что сегодня ел на завтрак Зевс? Так ли страшен Аид, как говорят? Какой губной помадой пользуется Афродита? Как на этот раз отмажет венценосный супруг Геру от очередного уголовного дела?
Им было все интересно и необходимо знать, чтобы нести в мир светлое, прекрасное и чувствительное.
Они и знали. Узнавали какими-то невообразимыми способами, став очень дальними предками Джеймсов Бондов и Итанов Хантов.
Вот только бедняги слишком часто проглатывали собственные языки (иногда в буквальном смысле), дабы сохранить истину где-то глубоко в себе. Поборники чести и справедливости, они так страстно жаждали рассказать, как же все было на самом деле!
Совершил ли Геракл двенадцать подвигов? Почему Зевс страдал недержанием своего достоинства в штанах? Кого побила Артемида, дабы сохранить свою девичью честь и действительно ли титанов изгнали в Тартар?
Но, увы…
…пред суровыми очами великих богов, этих жестоких тиранов, право знать и говорить было для них под строжайшим секретом.
А посему обосновались сказители где-то в тайных библиотеках и вносили в супер-секретные рукописи знания, почерпнутые из своих шпионских наблюдений.
Авось кто-нибудь когда-нибудь наткнется на истину и откроет ее миру!
Миф 1: ПРЕДЕЛ ТЕРПЕНИЮ (Гера и Зевс)
- Да сколько же можно?! – раздалось одним прекрасным утром на Олимпе, трагичное и грозное.
А когда раздалось – в тот же миг – гордый Эфон вдруг облысел, кентавры решили, что лучше завоевательный поход на амазонок перенесут на понедельник, а перепугавшиеся гекатонхейры полезли к папе на ручки – папа крякнул, развязал пупок, но стойко принялся выдерживать отцовскую долю.
- Что там Гера снова буянит? – шепнул Аполлон на ухо Гефесту, высунув нос из-под стола – там они оба едва помещались.
- Наверно снова папаня отличился, - буркнул олимпийский кузнец, - поползли-ка отсюда, пока и нам не досталось.
***
Зевс возвращался домой довольный и бодрый, после нескольких ночей в объятиях новой зазнобы. Ах, какая у нее фигурка! А грудки! А попка! Заглядишься, облизнешься и забудешь о божественной сдержанности и супружеской верности мгновенно!
Вот поэтому, когда его великая нога ступила в родные пенаты, великий Громовержец не сразу и сообразил, что что-то не так. А когда сообразил, то подумал, что титаны из Тартара выбрались. Не меньше!
- Что здесь происходит? – сурово громыхнул он, но только и добился, что лицезрения кончиков носов из-за всевозможных баррикад и укрытий.
Смелее всех конечно была Афина – ее кончик высунутого носа был чуть длиннее, чем у остальных.
Она же и ответила родителю:
- А ты в покои Геры загляни, отец.
Пожав могучими плечами, Зевс, не боящийся ничего и никого, сунул кончик носа в дверной проем (естественно длиннее, чем у Афины, ибо полагалось по статусу).
И тут же малодушно возжелал засунуть его обратно, да и вовсе отрубить к Варвариной бабушке. Ведь то, что он увидел, навсегда наградило его седой прядью у виска.
***
- Гражданки богини, титаниды, царицы, смертные, вы слышите меня?! – вещала с золотой трибуны мать всех богов.
- Да!!! – отвечал ей громогласный хор всевозможных красоток всех сословий, статусов, божественных и не очень кровей.
- Нынешние и бывшие жены, сегодняшние и вчерашние любовницы, случайные девицы на одну ночь и возлюбленные на года, и даже любимцы-юноши, вы точно меня слышите?!
- Точно!!!
- Мы долго терпели это безобразие и бездействие! Мы вынашивали его детей, холили, лелеяли и стирали носки! Мы, как собачонки, бежали по первому его зову, подчинялись приказам и сносили унижения! Мы отдали ему все лучшее в нас!
- Да!!! Согласны!!!
- Но всему приходит конец и этому безобразию тоже!
- Конец!!! Мы должны положить этому конец!!! – провыла разъяренная толпа.
Гера величественно оглядела собравшихся, удовлетворенно кивнула, стукнула по трибуне золотым молоточком и выдала:
- Итак, гражданки, начнем голосование. Сколько голосов за кастрацию?
Миф 2: РАБОЧИЕ БУДНИ И ВЕСЛОВЫЕ БАЙКИ (Харон)
- Ходють тут, понимаешь ли! Ходють! А мне потом окурки собирай, монетки подсчитывай, пьяниц по домам развози, платочки подавай, истерики успокаивай… Тьфу! Безобразие!
Бац!
Совсем немаленькая тушка Геракла дернулась от удара веслом по макушке и рухнула всем весом на дно лодки. Харон благосклонно оглядел дело рук своих, фыркнул из-под капюшона и удовлетворенно поплыл дальше в приятной тишине.
А то великий сынок его порядком достал своими поигрываниями мышц, потрясаниями дубинкой и тридцать третьим повторением того, сколько подвигов он уже совершил.
Вообще в последнее время Подземное Царство стало похоже на проходной двор, что неимоверно раздражало перевозчика душ умерших. Мало того, что работы добавилось, так и вставать рано приходилось, да еще и на выходных нужно было на рабочее место выходить.
А как Харон не любил вставать рано утром, не понаслышке узнал Орфей, вылетевший из Гадеса без Эвридики, челюсти и почти без мужского достоинства. До сих пор, наземные говорят, лечится, по санаториям разъезжает.
Да и Пейрифой с Тесеем заставили сына Эреба знатно повеселиться и отодрать паршивцев за уши, чтобы неповадно было благородных мужей заставлять работать сверхурочно. Вон Пейрифой частенько скачет по его поручениям.
Почему скачет? Да потому что с прилипшим к заднице троном не походишь. Да и Тесей обзавелся милой икотой, когда вернулся на поверхность. Мелочь, а приятно. Не забывает.
***
Все еще бессознательного Геракла Харон сгрузил у подножия трона мрачного Аида, который едва отвлекся от чтения некоего свитка. По старой дружбе проводник мертвецов налил в кубок вина и с удовольствием осушил – достали его геройские неженки.
- Что там интересного? – спросил он у владыки.
- Да вот повестка в суд на тебя пришла, исковое прилагается, - ответил Аид, отмечая огромную шишку на макушке зевсового любимца и прикидывая, когда тот придет права качать за сыночка и спрашивать, куда подевались и без того мозги с горошинку у наследника. – Помнишь Сизифа? Обиделся он на тебя, жалуется.
- Ааа, этот… - протянул Харон, делая себе пометку на завтра – месть нужно творить холодной и острой.
- Этот, этот; что делать будешь?
- Что-нибудь придумаю, - пожал плечами Харон и для пущего эффекта взмахнул веслом, с которым не расставался.
Бам! Тыдщ! Лязг!
На пол, точнехонько рядом с Гераклом, упал в беспамятстве от такого внезапного знакомства Зевс, решивший заранее посетить Аида, дабы не допустить увечий своего любимца.
После некоторого молчания, владыка Подземного Мира тяжело вздохнул, порвал свиток за ненадобностью и подумал, что пора бы в отпуск.
- Ходють тут, все ходють! И чего им дома, окаянным, не сидится? – проворчал Харон, почесав затылок. – Слушай, владычество, а давай махнем в отпуск?
Хорошая идея.
Миф 3: СЕМЬ ДНЕЙ (Гелиос и Икар)
- Я вас любил: любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем!.. (1)
Гелиос страдальчески закатил глаза, потом посмотрел на золотой «Ролекс» на руке и вздохнул, перебивая скрипучие вопли новоявленного поэта:
- Хватит, хватит, Икар! Я ведь тебе говорил – нет, у тебя творческого таланта, нет! Займись чем-нибудь еще!
- Но, - юноша поскакал вслед за устремившимся к своей сияющей колеснице богом, в которую были запряжены солнечные кони, - я еще крестиком вышиваю, и вяжу, и танцую, и… и… хотите я покажу, как рисую? Хотите?!
- Нет! Я занят, работа у меня, работа! – рявкнул бог солнца, вконец разозленный. – Приходи, когда у меня выходной будет; через семь дней!
И улетел.
А растерянный Икар, остался топтаться на земле:
- Но как же мне на солнце-то попасть?..
Гелиос же облегченно вздохнул – до дома его этому парню точно не добраться. А ведь он уже раз тысячу пожалел, что принял предложение Аполлона поучаствовать в конкурсе талантов в качестве жюри.
Именно там он и встретил совершенно уникального юношу, который рвался показать все, что мог – от пения до акробатики, но ни в одном умении не преуспел. Мало того, все, что он показывал, оказывалось просто ужасно!
И почему-то, когда конкурс закончился, парнишка привязался именно к Гелиосу, стараясь тому доказать, что и у него есть какой-то талант. Бог солнца долго терпел, сбегал и скрывался, но настырный засранец его откровенно достал.
Вот и пришлось задействовать последнее средство, которое было железобетонным и стопроцентным.
***
Выходные Гелиос любил; даже богу солнца они полагались.
Довольный, в пушистых тапочках-зайчиках, в семейниках с утятами и в тяжелом махровом халате, он с удовольствием расположился на веранде дома, попивал горячую амброзию и наблюдал изумительный звездопад на темном небе.
Было хорошо и спокойно. Почти сказочно.
Вроде бы.
Гелиос напрягся, ощутив, что приближается нечто неотвратимое. Встав, он огляделся, а через миг едва не заорал, потому что на его веранду выползло нечто в перьях, ожогах, воске и еще непонятно какой гадости. Оно хрипело и как паук из кошмаров ползло по направлению к хозяину дома.
Не сразу Гелиос различил слова ужаса в перьях, а когда различил, решил, что богам не только выходные полагаются, но и обмороки.
- Сееемь днееей… Сееемь днееей… Яяя вааас люююбил…
__________________________________________________
1. Строки из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина.
Миф 4: «ДАЙТЕ ВОДЫ ПОПИТЬ, А ТО ТАК ЕСТЬ ХОЧЕТСЯ, ЧТО ПЕРЕНОЧЕВАТЬ НЕГДЕ». (с) (Персефона, Аид, Зевс, Деметра, Оркус, Еврином)
- Держи ее!
- Ловлю!
- Почти поймал!
- Как это почти?
- Ну… хитон точно у меня.
- А остальное?!
- Убежало…
- То есть ты хочешь сказать, что дочка Деметры носится где-то по Гадесу голой?
- Нууу… если ты так ставишь вопрос…
Через некоторое время к трону владыки Подземного Мира, отдувающиеся и потные Оркус и Еврином поднесли извивающийся сверток, завернутый в кусок шерстяной ткани. Аид нахмурился – вот ведь счастье привалило! Жил себе, никого не трогал, никому не мешал, а тут раз и заявилась: рыжая, курносая и с требованием.
- Хочу у вас жить остаться! На Олимпе скучно, мать опекой достала, нимфы озабоченные, Аполлон и Арес пристают!.. Поэтому вот, принимайте и берите на себя ответственность!
Аид был против. Но кто его спрашивал? Уж точно не вредное и огненное, облюбовавшее темное царство и уже начавшее вносить свои коррективы.
Соглядатаи сообщали, что узнав о пропаже ненаглядной дочурки, Деметра все кудри Зевсу повыдергивала (аэдская папарацци успела заснять, как он к личному парикмахеру бритым лебедем прошмыгивал), потом голодомор на земле устроила и голодовку объявила.
А дочка? Дочка губки поджимала, головой качала и шипела, разъяренной кошкой – вот ведь матерью боги наградили! Людей было жалко, но себя было жальче, поэтому домой возвращаться не хотела, ни в каком виде.
Наконец, вмешался Зевс, понявший, что еще немного и на парикмахерских услугах разорится. Он потребовал (для подданных, на самом деле умолял Аида и пока умолял, тот выторговал для своего царства несколько хороших привилегий) возвращение чада домой.
Вот только Кора была с этим совершенно не согласна. Очень не согласна!
- И что это значит? – поинтересовался холодно Аид, когда из тряпок высунулась мордаха, покрытая красными, яркими пятнами непонятного происхождения.
- Она гранатов объелась, владыка, - виновато затоптались божество и демон.
- Как же ее Деметре-то возвращать в таком виде?
- Эм… может сказать, что так и было?
- Не прокатит, чего доброго Деметра сюда сама заявится!
- Тогда…
- Домой не вернусь! – вмешалась сама девица.
Аид задумался – ведь точно не вернется, а если вернется, то все его царство в руины превратит перед этим. Вон теперь придется целый гранатовый сад заново выращивать – весь объела, паразитка.
- Нда, ладно, пусть остается, - вынес вердикт Аид. – Такое упорство следует поощрять… да и маман у нее – упаси боги, а мы не звери. Так… вот можно легенду придумать: кто поел и выпил в Подземном Мире, ему отныне и принадлежит. Оркус, Еврином, шепните пару слов сказителям, чтобы уж наверняка.
Парочка, только-только отдышавшихся «нянек» новоявленной хтонической богини, страдальчески угукнула. А ведь их избавление от этого рыжего ужаса было так близко!
Аид снова устремил взор на краснощекую девицу:
- Только на полгода тебя все равно вернуть придется. Полгода там, полгода здесь. Согласна?
Кора радостно закивала. Все лучше, чем ничего!
Потом губу закусила и очень уж внимательно посмотрела на владыку Гадеса.
- Что еще? – тот почувствовал себя весьма неуютно.
- Я еще хотела… попросить, - девушка ласково улыбнулась.
Стало страшно – она с такой улыбкой под землю и заявилась.
- О чем? – вот чувствовал, что спрашивать не стоило.
- Я еще по одной причине сюда пришла… - робко.
- По какой это? – подозрительно.
- Замуж хочу, - в голосе появилась решительность.
- За кого? – шок.
- Я покажу!
Когда к Аиду полезло целоваться рыжее, курносое и в красных пятнах, он решил, что, пожалуй, на полгода пребывания в Подземном Мире несносной девицы будет ездить в гости к брату. Тот, наверно, очень скучает по старшенькому.
Миф 5: ВСЕ ДЕЛИЛИ ПОПОЛАМ (Асклепий, Эрот, Геракл, Афина)
Громогласная и неумолимая толпа заняла практически всю бесконечную залу с белоснежными колонами, расписными потолками и мраморными полами. Она гудела, вопила, шушукалась, спорила, ворчала и раздражалась. А также каждый уважающий себе отдельный индивид этой толпы отчаянно старался пролезть впереди очереди.
Все как полагается.
Когда за очередным посетителем захлопнулась дверь кабинета, Асклепий уронил голову на ладони и застонал. Ведь впереди не видно было конца и края собравшейся за тоненькой стеной армии. От этого кошмара его могла избавить только смерть, но, увы, он был бессмертен, и даже такая радость ему была не позволена.
- Следующий! – рявкнул он, не ожидая ничего хорошего.
«Ничего хорошего» не замедлило себя ждать.
Особенно учитывая то, что рвущихся пообщаться посетителей оказалось трое.
- Я первый! – рванул вперед Эрот.
- Нет, я! – громыхнул Геракл, впечатав первого в стену (стена решила не откладывать свою кончину и превратилась в пыль).
Асклепий вздохнул и с добродушной улыбкой озверевшего волка, наблюдал, как в сторонке и чуть позади мужской парочки топчется Афина, пряча за спиной палицу, покосившуюся от соприкосновения с головой полубога.
- По одному! – взревел бог врачевания: глаз задергался, не улыбка – оскал, руки сжались в кулаки.
Троица вмиг угомонилась: выползла из завалов несчастной стены (Эрот), почесала шишку на макушке (Геракл) и покраснела, перебросив орудие преступления вечно-крайнему Аресу (Афина).
- Но, Асклепий, у меня дело чрезвычайной важности! – простонал Эрот, лежа, ибо встать был не в силах.
- У меня важнее! – топнула ногой Паллада.
- А у меня… у меня… забыл… - сильнейший человек земного мира глубокомысленно пожал плечами.
