- Маша, звонила Мария Ярославовна. Она приглашает тебя в Крым на все лето. Сколько там займет твое поступление, недели полторы? Отдохнешь перед университетом, а в августе вернешься, отметим твой переезд…
Она еще что-то говорила, я кивала, кивала. Потом сдавленно попрощалась и ушла к себе.
Утром мы с мамой сделали вид, что ничего не было. Папа вел себя, как обычно, я так никогда не узнала, рассказала ли она отцу об этом разговоре. Неделю собирала документы, складывала книги, одежду, всякие мелочи. За эти дни у меня было время подумать. После ссоры с мамой я была ошеломлена. Опрокинута. Обессилена. Потом успокоилась, начала размышлять. Родители - хорошие, добрые люди, заботятся обо мне. Правда, на что мне жаловаться? Многим квартиры в Москве покупают, открывают счет в банке на приличную сумму? Вот есть люди, которые цвета не различают. Или, например, у меня слуха нет, и я никогда не смогу на скрипке играть. Так и мама. Разве она виновата, что не может меня любить? Я ее люблю, и папу, только не нужно им это… Помню, я где-то прочитала «душить любовью», и не поняла. Тогда. А теперь поняла…
В воскресенье, пока завтракали, сказала, что утром еду в Москву и останусь там: пока документы сдам, потом экзамены, зачисления подожду, обживусь. Попросила папу помочь с вещами, думала, вызовет мне такси, договорится с водителем, чтобы донес вещи до квартиры. Но он неожиданно предложил:
- Маша, я сам могу отвести, но только сегодня. Ты не думай, мы тебя не выпроваживаем, но если решишь ехать сегодня, мне будет спокойнее.
Я, не веря, радостно закивала. Мама не поехала - завалили коробками не только багажник, но и заднее сиденье. Я сидела на непривычном переднем сиденье, украдкой смотрела на папу и всю дорогу улыбалась. Перед отъездом домой отец отвез меня в супермаркет, накупил продуктов, еще чего-то.
Проводила, осталась одна в пустой незнакомой квартире, со сваленными в кучу пакетами, коробками, сумками… Почти не спала этой ночью. День суетилась, ездила в приемную комиссию, разбирала вещи, ходила гулять в парк Воробьевы горы - родители купили мне квартиру как раз между парком «Воробьевы горы» и метро «Ломоносовский проспект», а вечером так одиноко стало… Позвонить? А если не ответят, или рассердятся, что надоедаю? А если не позвоню - не получится, что я неблагодарная? Квартира-деньги есть, родители не нужны? Кусала губы, брала телефон, откладывала… Все-таки набрала, послушала длинные гудки. Торопливо отключилась, набрала сообщение: «Мама, папа, у меня все хорошо». Мама прислала улыбающийся смайлик, папа перезвонил через два дня, немного поговорили. Больше никогда первая не звонила, отправляла сообщения, даже когда зачислили. Папа звонил раз в неделю, по скайпу или просто, мама - очень редко.
Первые дни в Москве мне было тоскливо и скучно, никак не могла найти себе занятие, сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Даже книжки читать не хотелось. Документы я, как и решили, подала на «Перевод и переводоведение». Правда, зимой я настолько увлеклась письменностью Мезоамерики, что несколько раз робко заговаривала про истфак. Родители считали это глупостью, бесперспективным занятием, и я не посмела настаивать. А сейчас мне пришла в голову смелая мысль попробовать поступить на два факультета и учиться на двух специальностях одновременно. Тем более, правила позволяют, я узнала. Успешно сдала сначала документы, потом экзамены. Когда увидела себя в двух списках на зачисление на бюджетные места, даже загордилась немного.
- Бабуля, спасибо! - горячо говорила я в трубку. - Это ведь все ты! Ты сказала, что у меня способности к языкам.
- Конечно, как и у меня, - я слышала по голосу, что бабушка улыбается. - Какие языки ты взяла?
- Английский и испанский, - я оживленно жестикулировала, болтая, радуясь возможности поговорить. - А на истфаке хочу взять Переднюю Азию и эпиграфику.
- Маша, я подзабыла, это что?
- Эпиграфика изучает содержание и формы надписей на твердых материалах, а по программе Передней Азии можно стать уникальным специалистом по майя.
- О! - уважительно протянула бабушка.
- Да, это невозможно интересно! Знаешь, я нашла монографию «Этноистория Мезоамерики», говорят, редкую, только читать начала, и мне еще предложили пройти отработку на кафедре древних языков, представляешь!
- Машуня, эта «отработка» дело добровольное. Можешь отказаться. Давай, бери билет и прилетай к нам. Или хочешь, я тебе сама билет куплю?
- Нет, бабуль, - я погрустнела. - Неудобно. Я уже согласилась. Они даже заплатить пообещали, если я до первого сентября там поработаю. Можно и на постоянно там остаться, пока учусь.
Бабушка Маша еще поуговаривала меня, даже чуть-чуть рассердилась. Я извинялась, оправдывалась, но не поддавалась. В конце концов она взяла с меня обещание приехать к ней на каникулы и сдалась.
Каждый день, кроме субботы и воскресенья, к девяти тридцати я приходила в *** кабинет, разбирала старые курсовые и рефераты, папки с черновиками. Показывала результаты аспиранту, Феликсу Найденову, он небрежно проглядывал и командовал: «На выброс». Некоторые «реликвии» я уничтожения спасала - уносила к себе. В основном это были фотографии, некоторые еще черно-белые. Древние города, пирамиды в прорехах джунглей, плиты с характерными значками и рисунками.
Выходные я проводила в прогулках по Москве. Побывала во всех «каталожных» местах, потом начала обходить и объезжать «книжные» древности и достопримечательности. Начала со Шмелева, его «Лето Господне» - просто путеводитель. На прогулках стала замечать - все старые здания, церкви, например, «утоплены» в улице. Вот так не замечаешь, что под ногами «культурный слой» несколько метров. Интересно, а на раскопки мы ездить будем? Ходила на выставки, в кино. Одна. Да я привыкла, я и дома почти никуда в компании не ходила. А здесь вообще никто внимания не обращает. Так, в кино или в кафе парни подойдут, спросят телефон или «клеиться» начнут.
Как и всякая девчонка, я была готова влюбиться в любую минуту. Не то, что бы я б этом мечтала, строила планы. Я просто была уверена, что вот-вот, совершенно неожиданно, я познакомлюсь с парнем - красивым, умным, веселым. Еще он будет меня провожать до дома, а я ему звонить и все рассказывать. Тут у меня фантазия заканчивалась. Ну ладно, по ходу дела разберемся. У него-то, в отличие от меня, опыт же будет? В чем я точно была уверена - так это в том, что не стоит на улице знакомиться. Но и грубить тоже не стоило, а то нарвешься. Поэтому, когда со мной заговаривали, я начинала быстро-быстро отвечать по-испански. Английский-то худо-бедно в школе большинство учат, а испанский нет. Поэтому, когда на очередное: «Девушка, а что вы вечером делаете?» я тарабанила: «El hombre joven, que habria salido de aqui!», улыбалась и хлопала ресничками, большинство тут же «заднюю включало». Я потом сидела, лицо варежкой, слушала, что они про меня говорят и мысленно хихикала.
Первого сентября я встала пораньше, а это для меня целый подвиг, между прочим. Надела брючный костюм, белую блузку, волосы собрала на макушке и заплела в косу. Сумочку на ремешке на плечо, портфель с планшетом и будущими конспектами в руку, туфли на тонком каблуке, шла к корпусу филфака и улыбалась. Совершенно беспричинное веселье какое-то, хотелось петь и дурачиться. Почему-то была уверена, что сегодня что-то хорошее произойдет, очень хорошее.
Группа у нас всего тридцать человек, поэтому и аудитория нам досталась маленькая, класс и класс, как в школе. Я пришла одной из первых, выбрала себе место поближе к кафедре, положила вещи. Оглянулась на однокурсников - три девушки чему-то смеялись, парень с гарнитурой в ухе уставился в айпад. Подумала, подошла к девчонкам.
- Привет, - улыбнулась. - Меня Маша зовут. Бородина.
- Кира.
- Полина.
- Леля.
Меня оглядели довольно придирчиво, и я порадовалась, что выбрала эту марку. Пусть не самый дорогой бренд, но вещь качественная. И обувь тоже.
- Ты при параде, - насмешливо оценила Кира. - А я решила не заморачиваться. Хватит с меня этих стандартов, пиджачок с гербом еще в лицее надоел.
Полина и Леля тоже были в джинсах, одна в легкомысленной блузке, вторая в майке на тонких бретельках. Я вдруг почувствовала неловкость - вот, выделилась.
- Я люблю костюмы, - постаралась говорить уверенно и небрежно. - И каблуки. А с джинсами особо не наденешь.
- В «Elie Saab» сегодня новая коллекция, - Леля оторвалась от айфона. - Надеюсь, часа через два свалить можно будет?
- О, точно! - Кира оживилась. - Я тоже собиралась. А кто знает, как свободное посещение получить?
- Это долго, - я вспомнила свои мытарства. - Разрешение получить на кафедре, у всех преподавателей завизировать, после этого в ректорате недели две, наверное, решают. И то, только от лекций освобождают, а практика и семинары - обязательно.
- Ты откуда знаешь? Ты себе сделала, что ли? - Полина смотрела колко, губы ехидно улыбались.
Я неопределенно пожала плечами.
Мы стояли чуть сбоку от входа, мимо нас то и дело проходили однокурсники, большинство девушки, парней в группе всего шестеро, кажется.
За столом, на котором я оставила вещи, сидел коротко стриженый темноволосый парень в белой рубашке и брюках. Под тонкой тканью перекатывались мускулы. Широкие плечи круглые, накачанные. Подошла, негромко поздоровалась.
- Привет, - ответил парень низким приятным голосом, вставая. - Андрей Степченко. У тебя свободно?
- Свободно. Маша Бородина, - пролепетала я, глядя в карие глаза с длинными, любая девушка позавидует, ресницами, и краснея. И, кажется, влюбляясь…
Учиться мне нравится. Подозреваю, я нашла свое хобби. Бегаю из корпуса в корпус мимо Ботанического сада на занятия, дома много готовлюсь, особенно по тем предметам, по которым на лекции не хожу или хожу редко. Как все-таки хорошо, что я три года серьезно занималась языком, спасибо Наталье Александровне, дотянула до такого уровня. На английском и испанском я бываю через раз, и то только потому, что предмет профильный и мне самой хочется заниматься больше и дольше, а так оба профессора оценили словарный запас, произношение, орфографию, и разрешили приходить когда захочу. Петр Теодорович вообще сказал, что я могу прийти сразу на экзамен за четвертый курс. Помогать совершенствовать языки мне очень помогают однокурсницы. Бюджетников в группе всего десять человек, проходной балл 95, представляете, какой у всех уровень. А платно, за n-ую с пятью нулями сумму в год, с минимальным баллом 35, учатся очень большие фанаты диплома МГУ. Как говорится, все оплачено, но учиться лень. Переводчиками работать никто не собирается, зачем маникюр и головы ломать над клавиатурой? Вот я им за умеренную плату и перевожу с иностранного на русский и наоборот, устно и письменно. Расчет по оценке, за «пять» одна такса, за «четыре» другая. На «тройку» таксы нет, я на такую оценку ни один язык не знаю.
Андрей языки знает не плохо, особенно английский (второй язык у него немецкий), но произношение... То ли преподаватель был слабый, то ли навыка общения с носителем языка не было. Хотя сейчас не проблема в сети общаться хоть с китайцем, хоть с эскимосом. Предложила говорить только по-английски, когда вдвоем гуляем или общаемся. Ленится. Еще и сердится на меня. Даже не знаю, стоит ли приставать к своему парню с помощью. С другой стороны - это как-то неправильно, если я могу помочь и не помогу. Если не считать наших споров по поводу английского, в остальном все просто замечательно. У меня наконец-то появился парень! Я очень, очень счастлива. Андрей не слишком разговорчив и красноречив, но умеет слушать, когда болтаю обо всем на свете, соскучившись молчать. Он красивый парень и сильный, кандидат в мастера спорта по борьбе, между прочим. Спокойный, с мягкой улыбкой, хоть и нет в нем особого обаяния, как у Кости Белицкого, еще одного нашего друга, или остроумия Алекса Котова, нашего главного сердцееда. Одного не пойму - он всех девчонок в группе перепробовал, или они его? Я? Не, я пас. У меня ж Андрей есть! Добрый, надежный, лучший!
В очередной раз завела этот разговор вчера. Как всегда, на выходных мы оба остаемся в Москве. Про меня все понятно, а Андрею до дома ночь поездом, так что он поедет только на каникулы. Так что чаще всего мы вместе по целым дням, а иногда и ночью - Андрюха теперь остается у меня ночевать. Приходим из кино или парка, я жарю картошку, или делаю омлет, режу салат, мы все моментально сметаем и укладываемся. Он вообще говорит, что приходит ко мне отсыпаться, в общаге вечно шум и кавардак. Первый раз, когда Андрей попросил разрешения остаться, я немного оробела и засмущалась. Он все понял и не стал настаивать. Когда ушел, я упала на кровать и в досаде побила подушку, ругательски ругая себя обидными словами. В понедельник шла на пары, как на приговор суда, но когда посмотрела на Андрюху виноватыми глазами, он просто обнял меня за плечи и рассмеялся. В следующие выходные сама предложила ему остаться, бекая, мекая, и краснея, как помидор. Он и остался, первым сходил в душ, и пока я торопливо мылась, а потом трусила и двери, пунцовая, как помидор, взял и уснул. Честное слово, даже не могу сказать, что я больше чувствовала - облегчение или разочарование. С тех пор он остается у меня довольно часто, но я до сих пор не знаю, как это - любовью заниматься. Нет, врать не хорошо - я в инете нашла и просветилась, но вот сама… Дальше поцелуев дело не продвигается. Я уже начала переживать, что со мной что-то не так, но опять струсила и оставила все как есть. Может, все само как-то разрешится?
Новый год я жду и не жду. Андрюха тридцатого вечером уезжает домой до седьмого, до начала сессии. Мне самой со этой самой сессии надо сдать две работы на истфаке, да и готовиться много, так что я решила никуда не ездить. Зато двадцать восьмого у нас на факультете вечеринка, и на нее у меня самые грандиозные планы!
Ритмы клубной музыки стучали пульсом, разгоняя кровь как гоночный болид. Я была красивой и знала это. Танцевала и танцевала, чувствуя на себе мужские взгляды. Хотелось показать язык, и ехидно спросить: «Что, не узнаете, мальчики?!» Правды ради, девушка в коротком алом платье, с тугими кольцами кудрей по обнаженной спине и плечам, на высоченных шпильках, мало походила на Машу Бородину в строгих костюмах и офисных блузках. Мне было приятно, но и только. Смотрят, не смотрят - я ждала восхищения и восторга только от одного человека. Танцевать Андрей отказался, и теперь сидел за столиком в углу и тоже смотрел - я проверяла. Трек сменился подобием медленной мелодии, и я пошла попить, пока пары выходили на танцпол. Меня пару раз остановили, приглашая, но я качнула головой и улыбнулась, извиняясь. Села рядом с Андреем, подхватила коктейль, сделала два торопливых глотка и закашлялась.
- Крепкий же! Андрей, воды простой нет?
- Сейчас, - он поднял руку, подзывая официанта.
- Потом, - торопливо попросила. - Пойдем потанцуем лучше?
Мне показалось, что он чуть поколебался, но встал, обнял меня за талию и повел к танцующим. Я прижалась теснее, положила голову ему на плечо, чувствуя его тело. И неискушенность совершенно не помешала мне понять - он меня хочет. Кровь странно ударила и в щеки и вниз живота. Музыка закончилась, мы вернулись на свой диванчик. Я жадно выпила принесенную воду, взяла Андрея за руку.
Она еще что-то говорила, я кивала, кивала. Потом сдавленно попрощалась и ушла к себе.
Глава 2.
Утром мы с мамой сделали вид, что ничего не было. Папа вел себя, как обычно, я так никогда не узнала, рассказала ли она отцу об этом разговоре. Неделю собирала документы, складывала книги, одежду, всякие мелочи. За эти дни у меня было время подумать. После ссоры с мамой я была ошеломлена. Опрокинута. Обессилена. Потом успокоилась, начала размышлять. Родители - хорошие, добрые люди, заботятся обо мне. Правда, на что мне жаловаться? Многим квартиры в Москве покупают, открывают счет в банке на приличную сумму? Вот есть люди, которые цвета не различают. Или, например, у меня слуха нет, и я никогда не смогу на скрипке играть. Так и мама. Разве она виновата, что не может меня любить? Я ее люблю, и папу, только не нужно им это… Помню, я где-то прочитала «душить любовью», и не поняла. Тогда. А теперь поняла…
В воскресенье, пока завтракали, сказала, что утром еду в Москву и останусь там: пока документы сдам, потом экзамены, зачисления подожду, обживусь. Попросила папу помочь с вещами, думала, вызовет мне такси, договорится с водителем, чтобы донес вещи до квартиры. Но он неожиданно предложил:
- Маша, я сам могу отвести, но только сегодня. Ты не думай, мы тебя не выпроваживаем, но если решишь ехать сегодня, мне будет спокойнее.
Я, не веря, радостно закивала. Мама не поехала - завалили коробками не только багажник, но и заднее сиденье. Я сидела на непривычном переднем сиденье, украдкой смотрела на папу и всю дорогу улыбалась. Перед отъездом домой отец отвез меня в супермаркет, накупил продуктов, еще чего-то.
Проводила, осталась одна в пустой незнакомой квартире, со сваленными в кучу пакетами, коробками, сумками… Почти не спала этой ночью. День суетилась, ездила в приемную комиссию, разбирала вещи, ходила гулять в парк Воробьевы горы - родители купили мне квартиру как раз между парком «Воробьевы горы» и метро «Ломоносовский проспект», а вечером так одиноко стало… Позвонить? А если не ответят, или рассердятся, что надоедаю? А если не позвоню - не получится, что я неблагодарная? Квартира-деньги есть, родители не нужны? Кусала губы, брала телефон, откладывала… Все-таки набрала, послушала длинные гудки. Торопливо отключилась, набрала сообщение: «Мама, папа, у меня все хорошо». Мама прислала улыбающийся смайлик, папа перезвонил через два дня, немного поговорили. Больше никогда первая не звонила, отправляла сообщения, даже когда зачислили. Папа звонил раз в неделю, по скайпу или просто, мама - очень редко.
Первые дни в Москве мне было тоскливо и скучно, никак не могла найти себе занятие, сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Даже книжки читать не хотелось. Документы я, как и решили, подала на «Перевод и переводоведение». Правда, зимой я настолько увлеклась письменностью Мезоамерики, что несколько раз робко заговаривала про истфак. Родители считали это глупостью, бесперспективным занятием, и я не посмела настаивать. А сейчас мне пришла в голову смелая мысль попробовать поступить на два факультета и учиться на двух специальностях одновременно. Тем более, правила позволяют, я узнала. Успешно сдала сначала документы, потом экзамены. Когда увидела себя в двух списках на зачисление на бюджетные места, даже загордилась немного.
- Бабуля, спасибо! - горячо говорила я в трубку. - Это ведь все ты! Ты сказала, что у меня способности к языкам.
- Конечно, как и у меня, - я слышала по голосу, что бабушка улыбается. - Какие языки ты взяла?
- Английский и испанский, - я оживленно жестикулировала, болтая, радуясь возможности поговорить. - А на истфаке хочу взять Переднюю Азию и эпиграфику.
- Маша, я подзабыла, это что?
- Эпиграфика изучает содержание и формы надписей на твердых материалах, а по программе Передней Азии можно стать уникальным специалистом по майя.
- О! - уважительно протянула бабушка.
- Да, это невозможно интересно! Знаешь, я нашла монографию «Этноистория Мезоамерики», говорят, редкую, только читать начала, и мне еще предложили пройти отработку на кафедре древних языков, представляешь!
- Машуня, эта «отработка» дело добровольное. Можешь отказаться. Давай, бери билет и прилетай к нам. Или хочешь, я тебе сама билет куплю?
- Нет, бабуль, - я погрустнела. - Неудобно. Я уже согласилась. Они даже заплатить пообещали, если я до первого сентября там поработаю. Можно и на постоянно там остаться, пока учусь.
Бабушка Маша еще поуговаривала меня, даже чуть-чуть рассердилась. Я извинялась, оправдывалась, но не поддавалась. В конце концов она взяла с меня обещание приехать к ней на каникулы и сдалась.
Каждый день, кроме субботы и воскресенья, к девяти тридцати я приходила в *** кабинет, разбирала старые курсовые и рефераты, папки с черновиками. Показывала результаты аспиранту, Феликсу Найденову, он небрежно проглядывал и командовал: «На выброс». Некоторые «реликвии» я уничтожения спасала - уносила к себе. В основном это были фотографии, некоторые еще черно-белые. Древние города, пирамиды в прорехах джунглей, плиты с характерными значками и рисунками.
Выходные я проводила в прогулках по Москве. Побывала во всех «каталожных» местах, потом начала обходить и объезжать «книжные» древности и достопримечательности. Начала со Шмелева, его «Лето Господне» - просто путеводитель. На прогулках стала замечать - все старые здания, церкви, например, «утоплены» в улице. Вот так не замечаешь, что под ногами «культурный слой» несколько метров. Интересно, а на раскопки мы ездить будем? Ходила на выставки, в кино. Одна. Да я привыкла, я и дома почти никуда в компании не ходила. А здесь вообще никто внимания не обращает. Так, в кино или в кафе парни подойдут, спросят телефон или «клеиться» начнут.
Как и всякая девчонка, я была готова влюбиться в любую минуту. Не то, что бы я б этом мечтала, строила планы. Я просто была уверена, что вот-вот, совершенно неожиданно, я познакомлюсь с парнем - красивым, умным, веселым. Еще он будет меня провожать до дома, а я ему звонить и все рассказывать. Тут у меня фантазия заканчивалась. Ну ладно, по ходу дела разберемся. У него-то, в отличие от меня, опыт же будет? В чем я точно была уверена - так это в том, что не стоит на улице знакомиться. Но и грубить тоже не стоило, а то нарвешься. Поэтому, когда со мной заговаривали, я начинала быстро-быстро отвечать по-испански. Английский-то худо-бедно в школе большинство учат, а испанский нет. Поэтому, когда на очередное: «Девушка, а что вы вечером делаете?» я тарабанила: «El hombre joven, que habria salido de aqui!», улыбалась и хлопала ресничками, большинство тут же «заднюю включало». Я потом сидела, лицо варежкой, слушала, что они про меня говорят и мысленно хихикала.
Первого сентября я встала пораньше, а это для меня целый подвиг, между прочим. Надела брючный костюм, белую блузку, волосы собрала на макушке и заплела в косу. Сумочку на ремешке на плечо, портфель с планшетом и будущими конспектами в руку, туфли на тонком каблуке, шла к корпусу филфака и улыбалась. Совершенно беспричинное веселье какое-то, хотелось петь и дурачиться. Почему-то была уверена, что сегодня что-то хорошее произойдет, очень хорошее.
Группа у нас всего тридцать человек, поэтому и аудитория нам досталась маленькая, класс и класс, как в школе. Я пришла одной из первых, выбрала себе место поближе к кафедре, положила вещи. Оглянулась на однокурсников - три девушки чему-то смеялись, парень с гарнитурой в ухе уставился в айпад. Подумала, подошла к девчонкам.
- Привет, - улыбнулась. - Меня Маша зовут. Бородина.
- Кира.
- Полина.
- Леля.
Меня оглядели довольно придирчиво, и я порадовалась, что выбрала эту марку. Пусть не самый дорогой бренд, но вещь качественная. И обувь тоже.
- Ты при параде, - насмешливо оценила Кира. - А я решила не заморачиваться. Хватит с меня этих стандартов, пиджачок с гербом еще в лицее надоел.
Полина и Леля тоже были в джинсах, одна в легкомысленной блузке, вторая в майке на тонких бретельках. Я вдруг почувствовала неловкость - вот, выделилась.
- Я люблю костюмы, - постаралась говорить уверенно и небрежно. - И каблуки. А с джинсами особо не наденешь.
- В «Elie Saab» сегодня новая коллекция, - Леля оторвалась от айфона. - Надеюсь, часа через два свалить можно будет?
- О, точно! - Кира оживилась. - Я тоже собиралась. А кто знает, как свободное посещение получить?
- Это долго, - я вспомнила свои мытарства. - Разрешение получить на кафедре, у всех преподавателей завизировать, после этого в ректорате недели две, наверное, решают. И то, только от лекций освобождают, а практика и семинары - обязательно.
- Ты откуда знаешь? Ты себе сделала, что ли? - Полина смотрела колко, губы ехидно улыбались.
Я неопределенно пожала плечами.
Мы стояли чуть сбоку от входа, мимо нас то и дело проходили однокурсники, большинство девушки, парней в группе всего шестеро, кажется.
За столом, на котором я оставила вещи, сидел коротко стриженый темноволосый парень в белой рубашке и брюках. Под тонкой тканью перекатывались мускулы. Широкие плечи круглые, накачанные. Подошла, негромко поздоровалась.
- Привет, - ответил парень низким приятным голосом, вставая. - Андрей Степченко. У тебя свободно?
- Свободно. Маша Бородина, - пролепетала я, глядя в карие глаза с длинными, любая девушка позавидует, ресницами, и краснея. И, кажется, влюбляясь…
Учиться мне нравится. Подозреваю, я нашла свое хобби. Бегаю из корпуса в корпус мимо Ботанического сада на занятия, дома много готовлюсь, особенно по тем предметам, по которым на лекции не хожу или хожу редко. Как все-таки хорошо, что я три года серьезно занималась языком, спасибо Наталье Александровне, дотянула до такого уровня. На английском и испанском я бываю через раз, и то только потому, что предмет профильный и мне самой хочется заниматься больше и дольше, а так оба профессора оценили словарный запас, произношение, орфографию, и разрешили приходить когда захочу. Петр Теодорович вообще сказал, что я могу прийти сразу на экзамен за четвертый курс. Помогать совершенствовать языки мне очень помогают однокурсницы. Бюджетников в группе всего десять человек, проходной балл 95, представляете, какой у всех уровень. А платно, за n-ую с пятью нулями сумму в год, с минимальным баллом 35, учатся очень большие фанаты диплома МГУ. Как говорится, все оплачено, но учиться лень. Переводчиками работать никто не собирается, зачем маникюр и головы ломать над клавиатурой? Вот я им за умеренную плату и перевожу с иностранного на русский и наоборот, устно и письменно. Расчет по оценке, за «пять» одна такса, за «четыре» другая. На «тройку» таксы нет, я на такую оценку ни один язык не знаю.
Андрей языки знает не плохо, особенно английский (второй язык у него немецкий), но произношение... То ли преподаватель был слабый, то ли навыка общения с носителем языка не было. Хотя сейчас не проблема в сети общаться хоть с китайцем, хоть с эскимосом. Предложила говорить только по-английски, когда вдвоем гуляем или общаемся. Ленится. Еще и сердится на меня. Даже не знаю, стоит ли приставать к своему парню с помощью. С другой стороны - это как-то неправильно, если я могу помочь и не помогу. Если не считать наших споров по поводу английского, в остальном все просто замечательно. У меня наконец-то появился парень! Я очень, очень счастлива. Андрей не слишком разговорчив и красноречив, но умеет слушать, когда болтаю обо всем на свете, соскучившись молчать. Он красивый парень и сильный, кандидат в мастера спорта по борьбе, между прочим. Спокойный, с мягкой улыбкой, хоть и нет в нем особого обаяния, как у Кости Белицкого, еще одного нашего друга, или остроумия Алекса Котова, нашего главного сердцееда. Одного не пойму - он всех девчонок в группе перепробовал, или они его? Я? Не, я пас. У меня ж Андрей есть! Добрый, надежный, лучший!
В очередной раз завела этот разговор вчера. Как всегда, на выходных мы оба остаемся в Москве. Про меня все понятно, а Андрею до дома ночь поездом, так что он поедет только на каникулы. Так что чаще всего мы вместе по целым дням, а иногда и ночью - Андрюха теперь остается у меня ночевать. Приходим из кино или парка, я жарю картошку, или делаю омлет, режу салат, мы все моментально сметаем и укладываемся. Он вообще говорит, что приходит ко мне отсыпаться, в общаге вечно шум и кавардак. Первый раз, когда Андрей попросил разрешения остаться, я немного оробела и засмущалась. Он все понял и не стал настаивать. Когда ушел, я упала на кровать и в досаде побила подушку, ругательски ругая себя обидными словами. В понедельник шла на пары, как на приговор суда, но когда посмотрела на Андрюху виноватыми глазами, он просто обнял меня за плечи и рассмеялся. В следующие выходные сама предложила ему остаться, бекая, мекая, и краснея, как помидор. Он и остался, первым сходил в душ, и пока я торопливо мылась, а потом трусила и двери, пунцовая, как помидор, взял и уснул. Честное слово, даже не могу сказать, что я больше чувствовала - облегчение или разочарование. С тех пор он остается у меня довольно часто, но я до сих пор не знаю, как это - любовью заниматься. Нет, врать не хорошо - я в инете нашла и просветилась, но вот сама… Дальше поцелуев дело не продвигается. Я уже начала переживать, что со мной что-то не так, но опять струсила и оставила все как есть. Может, все само как-то разрешится?
Новый год я жду и не жду. Андрюха тридцатого вечером уезжает домой до седьмого, до начала сессии. Мне самой со этой самой сессии надо сдать две работы на истфаке, да и готовиться много, так что я решила никуда не ездить. Зато двадцать восьмого у нас на факультете вечеринка, и на нее у меня самые грандиозные планы!
Ритмы клубной музыки стучали пульсом, разгоняя кровь как гоночный болид. Я была красивой и знала это. Танцевала и танцевала, чувствуя на себе мужские взгляды. Хотелось показать язык, и ехидно спросить: «Что, не узнаете, мальчики?!» Правды ради, девушка в коротком алом платье, с тугими кольцами кудрей по обнаженной спине и плечам, на высоченных шпильках, мало походила на Машу Бородину в строгих костюмах и офисных блузках. Мне было приятно, но и только. Смотрят, не смотрят - я ждала восхищения и восторга только от одного человека. Танцевать Андрей отказался, и теперь сидел за столиком в углу и тоже смотрел - я проверяла. Трек сменился подобием медленной мелодии, и я пошла попить, пока пары выходили на танцпол. Меня пару раз остановили, приглашая, но я качнула головой и улыбнулась, извиняясь. Села рядом с Андреем, подхватила коктейль, сделала два торопливых глотка и закашлялась.
- Крепкий же! Андрей, воды простой нет?
- Сейчас, - он поднял руку, подзывая официанта.
- Потом, - торопливо попросила. - Пойдем потанцуем лучше?
Мне показалось, что он чуть поколебался, но встал, обнял меня за талию и повел к танцующим. Я прижалась теснее, положила голову ему на плечо, чувствуя его тело. И неискушенность совершенно не помешала мне понять - он меня хочет. Кровь странно ударила и в щеки и вниз живота. Музыка закончилась, мы вернулись на свой диванчик. Я жадно выпила принесенную воду, взяла Андрея за руку.
