Росинту, круглоглазую, круглощекую, плотненькую и тяжеленькую, все время хотелось взять и тискать. Рыська вывернулась у Бруни из рук и отбежала подальше, хохоча и возмущаясь.
- Я должна навестить детей, - важно проговорила Рыся, сделала ловкий книксен и исчезла.
В самом маленьком и уютном, солнечном и теплом, защищенном от сквозняков и малейших дуновений дворцовом садике степенные няни выгуливали королевские ясли: почти ровесников-двухлеток: сына Бруни и дочек-близнецов Ориданы. Появление Рыськи вызвало страдальческий стон у нянек и вопль восторга у детей. Неторопливое нарезание кругов под свежие сплетни с прогулочными колясками, доставлявшее больше удовольствия пестуньям, в один миг закончилось. Начались догонялки, прятки и прыгалки под охи и стенания: 'Охти! Убьешься!', 'ваши высочества, осторожнее!', 'Пресветлые башмаки!' и тому подобный вздор. Но если Рыську и ругали, то исключительно маленьким язычком, поскольку слух у нее был острый, а память хорошая, даже в рысьем облике. Несмотря на неоднократные кляузы ее высочеству принцессе Оридане (ее высочество принцессу Бруни этим не обременяли) на вопиющий факт наличия у Рыси клыков, когтей и шерсти, неминуемую опасность и смертельный риск нахождения ее рядом с драгоценными малышами, Рыське раз и навсегда было разрешено играть с детьми в любом облике. И компания дружно играла в лошадки и мячик, пока маленькие кузены не уснули прямо на траве. Рыся спряталась за кустик, обернулась, и пошла проследить за тем, как детей укладывают. Сначала близняшек - поправила одеяльца, поцеловала под шипение кормилицы 'Разбудишь, егоза!', потом братца. Там нянюшка сама поманила, с улыбкой погладила по кудряшкам, шепнула: 'Ложись, подремли, милая!', сняла запачканные башмачки и чулочки в зеленых пятнах, подоткнула подушку и накрыла Матушкиной шалью.
Бруни вернулась во дворец почти перед самым ужином. Поездки в приюты, за те три с лишним года, что прошли с тех пор, как она стала ее высочеством принцессой Бруни, ставшие привычными, до сих пор изматывали ее. Она научилась сдерживаться и не плакать, когда детки подходили, тянули за подол и спрашивали: 'Ты моя мама?'. В приютах стало теплее и сытнее, у детей больше одежды и игрушек, но у многих по-прежнему не было того единственного, что она не могла дать - семьи.
Умывшись и набросив легкий халатик с вышитыми Волшебными котятами, заглянула в детскую, постояла у колыбельки, любуясь; поцеловала маленький, но совершенно папин лоб, послушала как дышит, вдохнула самый родной запах, борясь с желанием взять на руки и боясь разбудить. Сын повозился и перевернулся на живот - спать на коленках, уткнувшись лбом в подушку и засунув под нее маленькие кулачки, было любимой привычкой, от которой его пока безуспешно отучали. Уложила на бочок, подтянула одеяльце... Дверь скрипнула, Кай подошел, осторожно ступая, поцеловал и обнял. Оба стояли и глядели с глупыми счастливыми лицами любящих родителей, пока наконец не ушли на цыпочках, оглядываясь и улыбаясь.
- Катарина, заколи волосы в простой пучок, - попросила Бруни, торопливо одеваясь. - Весь, должно быть, уже пришел.
Лихай Торхаш смотрел на молодую женщину, с улыбкой шедшую через комнату. Жена наследника Ласурского трона нимало не напоминала Матушку Бруни и мало чем от нее отличалась.
- Рада вас видеть, Лихай!
- А уж я-то как рад, маленькая хозяйка!
- А Весь где? - Бруни обвела взглядом комнату, как будто ожидая, что Весь немедленно проявится где-нибудь поблизости, как волшебная картинка в блюдечке с водой. Однако в комнате кроме нее по-прежнему были только Аркей и Лихай. - Полковник, он успел что-то натворить в этих ваших летних лагерях и опять сидит на гауптвахте?!
- Ну, натворил он много чего, и место на губе за ним закреплено постоянное, но сегодня простаивает.
- Кай, ты же мне сказал, что видел его, и он обещал у нас ужинать! - Бруни обвиняюще смотрела на обоих мужчин, те любовались хмурыми бровями, горящими глазами, розовыми губами и приливами пенных кружев на декольте.
- Любимая, ты, конечно же, знаешь, что мастер Пип нанял новенькую подавальщицу вместо Нанины. Очень симпатичная молоденькая фарга. Да, Лихо, все забываю спросить, вот мужчина - песец, а женщина? Песчиха? Песинка?
- А при чем тут ..? - голос Бруни был не слышен за дружным мужским хохотом.
- У Веся по всей видимости свидание, - притягивая к себе жену и проводя пальцем по ровной брови успокоил Аркей. - С этой ... Лихай?
-Ее зовут Армель, командир - весело ответствовал стоящий в дверях Веслав.
Бруни обернулась, ахнула, шагнула навстречу высокому парню с темной толстой косой. Весь поклонился со всем изяществом и шмыгнул носом. Матушка обняла оборотня за широкие костлявые плечи, погладила по голове, как маленького. Весь отодвинулся, подхватил Матушкину ладошку и смущенно ткнулся губами в тонкие костяшки.
Дверь отворилась, пропуская короткую процессию, возглавляемую Росинтой.
- Весь! Весь! Я тебя так ждала, так ждала! Вот! Я сама готовила!
После ужина Лихай поблагодарил хозяйку за отменные оборотничьи отбивные и галантно поцеловал ручку. Рыжеволосая хозяйка польщенно зарделась и убежала, Лихо сослался на какие-то срочные дела (видимо, тоже женского рода, как ехидно заметил Аркей) и попрощался.
Их высочества и дети остались доедать крокембу?ш. Все попытки Бруни и Кая хоть о чем-то поговорить с Веславом окончилось ничем ввиду полной и окончательной оккупации старшего младшей. Соскучившаяся Рыська то сидела у Веся на коленках и беспрерывно болтала, то бегала вокруг него с криками 'Весь, а вот у меня ..! Весь, посмотри ..! Весь, а ты мне ..!' Весь всем восхищался и со всем соглашался, украдкой дергал Рыську за кудряшку и на ее возмущенное 'Весь!' делал удивленное лицо и разводил руками, типа 'А я-то тут причем?!' После того, как Рыська доскребла серебряной ложечкой карамель с тонкого серебряного блюда гномской работы, семейство как-то незаметно оказалось в кабинете. Аркей и Бруни сидели каждый за своим столом и пытались работать, а Весь продолжил наслаждаться Рыськиным вниманием.
-Весь, останешься у нас? Я велела тебе постелить.
- Бруни, если опять на диванчике, то в предпоследний раз у меня с него то голова, то ноги свешивались, а в последний я с него упал. Пришлось досыпать волком на ковре.
- Мы устроим тебя в гостевой. Давай, Рысенька, прощайся и идем спать.
- Я хочу с Весем! С Весем! Весь, отнеси меня! А ты мне сказку расскажешь? Не знаешь?! Тогда я тебе расскажу!
Весь прислушался - вроде спит - и покрался к двери.
- Веесь? Ты тут? Веесь!
- Тут, тут! Спи давай!
Опять прислушался. Точно спит! Весь выдохнул, скользнул к двери, оглянулся - спит! - и наконец-то вздохнул с облегчением. Ура, свобода!
Хитрая рыжая плутовка тихо сопела, изо всех сил изображая глубокий спокойный сон. Когда за Весем тихонько затворилась дверь, Рыська еще попритворялась, дожидаясь ежевечернего Бруниного визита. Успокоив всех своим здоровым сном, Рыська обернулась и вылезла сначала из кровати, а потом из комнаты. Путь до известной спальни занял несколько минут, еще столько же - выбор места для засады. Теперь надо было не попасться, и тогда она точно узнает, что за странный запах принес на себе Весь!
Ночь прошла впустую. Весь и не догадывался, что у него есть неотложные дела, спокойно спал себе всю ночь, вышел к завтраку и ел с аппетитом. Сердитая Рыська ковырялась в тарелке и дулась на Веся. Бруни списала небывалое на смену приоритетов - Весь все утро докладывал командиру об отличиях содержания на гауптвахте в Военном университете и в полевом лагере. Полевой лагерь был признан вне конкуренции - свежий воздух и все такое.
Весь торжественно пообещал не навещать в ближайшую неделю 'губу', а, напротив, навестить Бруни и попрощался. Рыська туманно обмолвилась 'Я тут отойду на минуточку...' и исчезла. Через пять минут в ворота вышел Веслав Гроден, а еще через пять на крыше кареты достопочтенного мастера Пекана Тонсина выехала Росинда Гольди. Доехав до угла, Рыська спрыгнула, вернулась к воротам и взяла след.
Толщина стен величественного и неприступного Военного университета позволяла выдерживать многодневную осаду. Бонусом шли подоконники невиданной ширины и внутри, и снаружи. На таком полигоне мог с комфортом разместиться даже капитан Свониш, что уж говорить про маленькую рыжую кысю в золотом ошейнике. Рыська оккупировала плацдарм и из-за широкого переплета вела скрытое наблюдение за объектом до обеда. На обед у курсантов были похлебка по-крестьянски и мясной пирог. Рыся трапезничала водой из питьевого фонтанчика. После обеда курсанты перешли в зал для фехтования и Рыське пришлось сменить дислокацию. После фехтования курсанты обливались водой во дворе, Рыся с удивленными голубями сидела на крыше пристройки. После крыши Рыська обжила каменный забор возле общежития, потом поужинала пропавшей у какого-то растяпы булкой и уселась на караул на барбакане - стенном укреплении, защищающем ворота. Смеркалось...
Весь шел по ночному городу, чувствовал за спиной запах и шорох, но упорно не оглядывался. Злило, конечно, что друг зачем-то молча идет следом, да еще короткими перебежками. Следит, что ли? 'Дружба дружбой, а если не отстанет...', - думал Весь, потирая зудящие ладони. За квартал до трактира звук и запах свернули в другую сторону, Весь упрекнул себя в излишней подозрительности и прибавил шагу.
За углом Рыська вылезла из-под Карсовой шапки, чихнула и не спеша двинулась в обход.
Весь терпеливо дождался, пока уйдет последний посетитель, потом передвинул тяжелые стулья и массивные столы, таскал за девчонок огромные подносы с посудой. Наконец, огни в трактире 'У старого друга' погасили, и трактирный народ, зевая, громко прощался с глуховатым стариком-сторожем, разбегаясь по домам.
Армель жила в крошечном мезонине в ближайшем к трактиру доме квартала Мастеровых. Всю недолгую дорогу пара держалась за руки, считая фонари и идя все медленнее и медленнее. У последнего, пятого, фонаря, остановились вовсе, не заходя в лужицу света. Весь что-то сказал, девушка тихонько рассмеялась и потянула у него свою руку, ускользая. В свете фонаря мелькнула светлая длинная коса, и дверь за девушкой закрылась. Почти сразу Весь ловко залез на крошечный деревянный балкончик и бесшумно открыл заботливо смазанную девичьей ручкой дверь.
Росинта, собравшая исчерпывающие доказательства, пожелала получить последнее и тоже полезла на балкон. Дверь и второй раз открылась совершенно бесшумно. Рыська сунула в щелку любопытный рыжий нос, принюхалась и протащила все не менее рыжее и любопытное тельце.
Твердая рука не больно, но обидно ухватила кысю за непутевую шкирку и вредный голос ехидно произнес:
- Ну и что ты здесь делаешь, задница мелкая?
Ее высочество принцесса Бруни со вздохом рассматривала небольшую рамку, схожую по виду с обыкновенной вышивкой. Однако это была подробная карта Вишенрога, к тому же магическая. По карте медленно полз крошечный зеленый огонек.
- И где теперь наша путешественница, родная? Все еще караулит Веся в военном университете?
- Уже нет. Добралась до трактира, довольно долго сидела там как пришитая, а теперь опять куда-то ... Нет, опять остановилась! Вот что мне с ней делать?!
... Твердая рука не больно, но обидно ухватила кысю за непутевую шкирку и вредный голос ехидно произнес:
- Ну и что ты здесь делаешь, задница мелкая?
Рыська грустной горжеткой висела в Весевой горсти и всем своим видом олицетворяла жертву мирового зла.
-Ты как сюда попала? Ты почему одна на улице в такое время? Хочешь опять Бруни до слез довести?
Рыська со скорбным выражением на морде гордо молчала.
- Какого Аркаеша ты за мной следишь? Как счас надаю по худосочным булкам!
Рыська все так же молча выразила все свое отвращение несправедливости и несовершенству мира.
- Я тебя ночному патрулю сдам! Будешь сидеть в холодной и ждать, пока тебя не заберут с позором!
Рыськина морда выразила крайний скепсис.
- Идем, горюшко ты мое! Вот что мне с тобой делать?!
В гостиную быстрым сердитым шагом вошел Весь, вытащил из-под мышки и сунул в руки ее высочеству блудную дочь.
- Нате! Забирайте! Пороть ее надо! - Веслав Гроден был полон праведного негодования. - Все! Я спать!
Рыську молча и укоризненно повлекли мыть, кормить и укладывать.
Сегодня Кай и Бруни возвратились к себе задолго до ужина и с наслаждением предались любимому занятию, ради которого насколько возможно подвигалось расписание и откладывались дела. Они играли с детьми. На толстом ковре в светлой комнате окнами на тихий садик паслись и охотились игрушечные звери, ездила волшебная самодвижущаяся карета и маршировали солдатики в красных, синих и черных мундирах.
Крепенький темноволосый мальчик, сосредоточенно сопел, собирая разноцветную деревянную пирамидку с лисьей головой наверху. Аркей с тем же вниманием, с которым читал государственные документы, подавал ему запчасти. Бруни и Росинта сидели рядышком на низеньких скамеечках и шили маленькой куколке с рыжими волосами свадебное платье. Закончив строительство, мужчины позвали дам полюбоваться. Дамы отложили шитье, разложили юбки по ковру и принялись восхищаться.
- Мама, мяцик! - Бруни поднялась, достала из большой корзины в углу тряпичный мячик весь в ярко-оранжевых морковках и бросила Младшему.
- Рыся, пойдем, я тебя покачаю на лошадке, - Его Высочество, переглянувшись с Бруни, подхватил малышку, усаживая на прекрасного белого коника и начиная раскачивать.
- Сильнее, папа, сильнее! - Рыська хохотала, кудряшки подпрыгивали, конь гарцевал все выше и выше, потом взбрыкнул, упал сам и сбросил смелую амазонку. Рысена повалилась на ковер, не в силах встать от смеха и дрыгая ногами.
Аркей поднял брыкающуюся шалунью на руки, обнял, усаживая на колено и тихонько укачивая. Девочка, наконец, успокоилась, прижимаясь к нему и крепко обнимая маленькими ручками.
- Рыся, мы с мамой очень огорчились вчера, когда ты убежала одна. И весь день боялись, что с тобой что-то случилось, ждали твоего возвращения. И еще сильней расстроились, когда настала ночь, а тебя все не было и не было. Очень опасно быть одной на улице, да еще ночью! Ты понимаешь?
- Но папа! Я просто хотела узнать, куда это пропадает Весь...
- Росинта! Подумай, что сталось бы с нами, с Весем, с Лихо, если бы с тобой что-то случилось? Мы винили бы себя, что не уберегли нашу девочку...
- Вы, правда, огорчились?
- Конечно, правда. Мама даже плакала, и младшие все время тебя звали.
- Я ... Я ... Я виновата... Прости меня, пожалуйста!
- Пообещай мне, что никогда больше не уйдешь из дома одна, никому не сказав.
- Хорошо... Я ... обещаю...
- Слово Росинты Гольди из клана Блуждающих?
- Слово Росинты Гольди из клана Блуждающих!
- Иди, попроси прощения у мамы, - Аркей поставил Рыську на ноги и поцеловал в растрепанную макушку. - Беги!
- Мама, мамочка! Прости меня, пожалуйста, я больше так не буду! - завопила Рыся, обнимая Бруни за ногу, - Но нам с тобой надо серьезно поговорить! Наедине!
- Я должна навестить детей, - важно проговорила Рыся, сделала ловкий книксен и исчезла.
В самом маленьком и уютном, солнечном и теплом, защищенном от сквозняков и малейших дуновений дворцовом садике степенные няни выгуливали королевские ясли: почти ровесников-двухлеток: сына Бруни и дочек-близнецов Ориданы. Появление Рыськи вызвало страдальческий стон у нянек и вопль восторга у детей. Неторопливое нарезание кругов под свежие сплетни с прогулочными колясками, доставлявшее больше удовольствия пестуньям, в один миг закончилось. Начались догонялки, прятки и прыгалки под охи и стенания: 'Охти! Убьешься!', 'ваши высочества, осторожнее!', 'Пресветлые башмаки!' и тому подобный вздор. Но если Рыську и ругали, то исключительно маленьким язычком, поскольку слух у нее был острый, а память хорошая, даже в рысьем облике. Несмотря на неоднократные кляузы ее высочеству принцессе Оридане (ее высочество принцессу Бруни этим не обременяли) на вопиющий факт наличия у Рыси клыков, когтей и шерсти, неминуемую опасность и смертельный риск нахождения ее рядом с драгоценными малышами, Рыське раз и навсегда было разрешено играть с детьми в любом облике. И компания дружно играла в лошадки и мячик, пока маленькие кузены не уснули прямо на траве. Рыся спряталась за кустик, обернулась, и пошла проследить за тем, как детей укладывают. Сначала близняшек - поправила одеяльца, поцеловала под шипение кормилицы 'Разбудишь, егоза!', потом братца. Там нянюшка сама поманила, с улыбкой погладила по кудряшкам, шепнула: 'Ложись, подремли, милая!', сняла запачканные башмачки и чулочки в зеленых пятнах, подоткнула подушку и накрыла Матушкиной шалью.
Глава девятая, в которой мы наблюдаем героиню в семейном кругу.
Бруни вернулась во дворец почти перед самым ужином. Поездки в приюты, за те три с лишним года, что прошли с тех пор, как она стала ее высочеством принцессой Бруни, ставшие привычными, до сих пор изматывали ее. Она научилась сдерживаться и не плакать, когда детки подходили, тянули за подол и спрашивали: 'Ты моя мама?'. В приютах стало теплее и сытнее, у детей больше одежды и игрушек, но у многих по-прежнему не было того единственного, что она не могла дать - семьи.
Умывшись и набросив легкий халатик с вышитыми Волшебными котятами, заглянула в детскую, постояла у колыбельки, любуясь; поцеловала маленький, но совершенно папин лоб, послушала как дышит, вдохнула самый родной запах, борясь с желанием взять на руки и боясь разбудить. Сын повозился и перевернулся на живот - спать на коленках, уткнувшись лбом в подушку и засунув под нее маленькие кулачки, было любимой привычкой, от которой его пока безуспешно отучали. Уложила на бочок, подтянула одеяльце... Дверь скрипнула, Кай подошел, осторожно ступая, поцеловал и обнял. Оба стояли и глядели с глупыми счастливыми лицами любящих родителей, пока наконец не ушли на цыпочках, оглядываясь и улыбаясь.
- Катарина, заколи волосы в простой пучок, - попросила Бруни, торопливо одеваясь. - Весь, должно быть, уже пришел.
Лихай Торхаш смотрел на молодую женщину, с улыбкой шедшую через комнату. Жена наследника Ласурского трона нимало не напоминала Матушку Бруни и мало чем от нее отличалась.
- Рада вас видеть, Лихай!
- А уж я-то как рад, маленькая хозяйка!
- А Весь где? - Бруни обвела взглядом комнату, как будто ожидая, что Весь немедленно проявится где-нибудь поблизости, как волшебная картинка в блюдечке с водой. Однако в комнате кроме нее по-прежнему были только Аркей и Лихай. - Полковник, он успел что-то натворить в этих ваших летних лагерях и опять сидит на гауптвахте?!
- Ну, натворил он много чего, и место на губе за ним закреплено постоянное, но сегодня простаивает.
- Кай, ты же мне сказал, что видел его, и он обещал у нас ужинать! - Бруни обвиняюще смотрела на обоих мужчин, те любовались хмурыми бровями, горящими глазами, розовыми губами и приливами пенных кружев на декольте.
- Любимая, ты, конечно же, знаешь, что мастер Пип нанял новенькую подавальщицу вместо Нанины. Очень симпатичная молоденькая фарга. Да, Лихо, все забываю спросить, вот мужчина - песец, а женщина? Песчиха? Песинка?
- А при чем тут ..? - голос Бруни был не слышен за дружным мужским хохотом.
- У Веся по всей видимости свидание, - притягивая к себе жену и проводя пальцем по ровной брови успокоил Аркей. - С этой ... Лихай?
-Ее зовут Армель, командир - весело ответствовал стоящий в дверях Веслав.
Бруни обернулась, ахнула, шагнула навстречу высокому парню с темной толстой косой. Весь поклонился со всем изяществом и шмыгнул носом. Матушка обняла оборотня за широкие костлявые плечи, погладила по голове, как маленького. Весь отодвинулся, подхватил Матушкину ладошку и смущенно ткнулся губами в тонкие костяшки.
Дверь отворилась, пропуская короткую процессию, возглавляемую Росинтой.
- Весь! Весь! Я тебя так ждала, так ждала! Вот! Я сама готовила!
После ужина Лихай поблагодарил хозяйку за отменные оборотничьи отбивные и галантно поцеловал ручку. Рыжеволосая хозяйка польщенно зарделась и убежала, Лихо сослался на какие-то срочные дела (видимо, тоже женского рода, как ехидно заметил Аркей) и попрощался.
Их высочества и дети остались доедать крокембу?ш. Все попытки Бруни и Кая хоть о чем-то поговорить с Веславом окончилось ничем ввиду полной и окончательной оккупации старшего младшей. Соскучившаяся Рыська то сидела у Веся на коленках и беспрерывно болтала, то бегала вокруг него с криками 'Весь, а вот у меня ..! Весь, посмотри ..! Весь, а ты мне ..!' Весь всем восхищался и со всем соглашался, украдкой дергал Рыську за кудряшку и на ее возмущенное 'Весь!' делал удивленное лицо и разводил руками, типа 'А я-то тут причем?!' После того, как Рыська доскребла серебряной ложечкой карамель с тонкого серебряного блюда гномской работы, семейство как-то незаметно оказалось в кабинете. Аркей и Бруни сидели каждый за своим столом и пытались работать, а Весь продолжил наслаждаться Рыськиным вниманием.
-Весь, останешься у нас? Я велела тебе постелить.
- Бруни, если опять на диванчике, то в предпоследний раз у меня с него то голова, то ноги свешивались, а в последний я с него упал. Пришлось досыпать волком на ковре.
- Мы устроим тебя в гостевой. Давай, Рысенька, прощайся и идем спать.
- Я хочу с Весем! С Весем! Весь, отнеси меня! А ты мне сказку расскажешь? Не знаешь?! Тогда я тебе расскажу!
Весь прислушался - вроде спит - и покрался к двери.
- Веесь? Ты тут? Веесь!
- Тут, тут! Спи давай!
Опять прислушался. Точно спит! Весь выдохнул, скользнул к двери, оглянулся - спит! - и наконец-то вздохнул с облегчением. Ура, свобода!
Хитрая рыжая плутовка тихо сопела, изо всех сил изображая глубокий спокойный сон. Когда за Весем тихонько затворилась дверь, Рыська еще попритворялась, дожидаясь ежевечернего Бруниного визита. Успокоив всех своим здоровым сном, Рыська обернулась и вылезла сначала из кровати, а потом из комнаты. Путь до известной спальни занял несколько минут, еще столько же - выбор места для засады. Теперь надо было не попасться, и тогда она точно узнает, что за странный запах принес на себе Весь!
Глава десятая, в которой героиня ищет и обрящет.
Ночь прошла впустую. Весь и не догадывался, что у него есть неотложные дела, спокойно спал себе всю ночь, вышел к завтраку и ел с аппетитом. Сердитая Рыська ковырялась в тарелке и дулась на Веся. Бруни списала небывалое на смену приоритетов - Весь все утро докладывал командиру об отличиях содержания на гауптвахте в Военном университете и в полевом лагере. Полевой лагерь был признан вне конкуренции - свежий воздух и все такое.
Весь торжественно пообещал не навещать в ближайшую неделю 'губу', а, напротив, навестить Бруни и попрощался. Рыська туманно обмолвилась 'Я тут отойду на минуточку...' и исчезла. Через пять минут в ворота вышел Веслав Гроден, а еще через пять на крыше кареты достопочтенного мастера Пекана Тонсина выехала Росинда Гольди. Доехав до угла, Рыська спрыгнула, вернулась к воротам и взяла след.
Толщина стен величественного и неприступного Военного университета позволяла выдерживать многодневную осаду. Бонусом шли подоконники невиданной ширины и внутри, и снаружи. На таком полигоне мог с комфортом разместиться даже капитан Свониш, что уж говорить про маленькую рыжую кысю в золотом ошейнике. Рыська оккупировала плацдарм и из-за широкого переплета вела скрытое наблюдение за объектом до обеда. На обед у курсантов были похлебка по-крестьянски и мясной пирог. Рыся трапезничала водой из питьевого фонтанчика. После обеда курсанты перешли в зал для фехтования и Рыське пришлось сменить дислокацию. После фехтования курсанты обливались водой во дворе, Рыся с удивленными голубями сидела на крыше пристройки. После крыши Рыська обжила каменный забор возле общежития, потом поужинала пропавшей у какого-то растяпы булкой и уселась на караул на барбакане - стенном укреплении, защищающем ворота. Смеркалось...
Весь шел по ночному городу, чувствовал за спиной запах и шорох, но упорно не оглядывался. Злило, конечно, что друг зачем-то молча идет следом, да еще короткими перебежками. Следит, что ли? 'Дружба дружбой, а если не отстанет...', - думал Весь, потирая зудящие ладони. За квартал до трактира звук и запах свернули в другую сторону, Весь упрекнул себя в излишней подозрительности и прибавил шагу.
За углом Рыська вылезла из-под Карсовой шапки, чихнула и не спеша двинулась в обход.
Весь терпеливо дождался, пока уйдет последний посетитель, потом передвинул тяжелые стулья и массивные столы, таскал за девчонок огромные подносы с посудой. Наконец, огни в трактире 'У старого друга' погасили, и трактирный народ, зевая, громко прощался с глуховатым стариком-сторожем, разбегаясь по домам.
Армель жила в крошечном мезонине в ближайшем к трактиру доме квартала Мастеровых. Всю недолгую дорогу пара держалась за руки, считая фонари и идя все медленнее и медленнее. У последнего, пятого, фонаря, остановились вовсе, не заходя в лужицу света. Весь что-то сказал, девушка тихонько рассмеялась и потянула у него свою руку, ускользая. В свете фонаря мелькнула светлая длинная коса, и дверь за девушкой закрылась. Почти сразу Весь ловко залез на крошечный деревянный балкончик и бесшумно открыл заботливо смазанную девичьей ручкой дверь.
Росинта, собравшая исчерпывающие доказательства, пожелала получить последнее и тоже полезла на балкон. Дверь и второй раз открылась совершенно бесшумно. Рыська сунула в щелку любопытный рыжий нос, принюхалась и протащила все не менее рыжее и любопытное тельце.
Твердая рука не больно, но обидно ухватила кысю за непутевую шкирку и вредный голос ехидно произнес:
- Ну и что ты здесь делаешь, задница мелкая?
Ее высочество принцесса Бруни со вздохом рассматривала небольшую рамку, схожую по виду с обыкновенной вышивкой. Однако это была подробная карта Вишенрога, к тому же магическая. По карте медленно полз крошечный зеленый огонек.
- И где теперь наша путешественница, родная? Все еще караулит Веся в военном университете?
- Уже нет. Добралась до трактира, довольно долго сидела там как пришитая, а теперь опять куда-то ... Нет, опять остановилась! Вот что мне с ней делать?!
... Твердая рука не больно, но обидно ухватила кысю за непутевую шкирку и вредный голос ехидно произнес:
- Ну и что ты здесь делаешь, задница мелкая?
Рыська грустной горжеткой висела в Весевой горсти и всем своим видом олицетворяла жертву мирового зла.
-Ты как сюда попала? Ты почему одна на улице в такое время? Хочешь опять Бруни до слез довести?
Рыська со скорбным выражением на морде гордо молчала.
- Какого Аркаеша ты за мной следишь? Как счас надаю по худосочным булкам!
Рыська все так же молча выразила все свое отвращение несправедливости и несовершенству мира.
- Я тебя ночному патрулю сдам! Будешь сидеть в холодной и ждать, пока тебя не заберут с позором!
Рыськина морда выразила крайний скепсис.
- Идем, горюшко ты мое! Вот что мне с тобой делать?!
В гостиную быстрым сердитым шагом вошел Весь, вытащил из-под мышки и сунул в руки ее высочеству блудную дочь.
- Нате! Забирайте! Пороть ее надо! - Веслав Гроден был полон праведного негодования. - Все! Я спать!
Рыську молча и укоризненно повлекли мыть, кормить и укладывать.
Глава одиннадцатая, в которой героиня на многое открывает глаза.
Сегодня Кай и Бруни возвратились к себе задолго до ужина и с наслаждением предались любимому занятию, ради которого насколько возможно подвигалось расписание и откладывались дела. Они играли с детьми. На толстом ковре в светлой комнате окнами на тихий садик паслись и охотились игрушечные звери, ездила волшебная самодвижущаяся карета и маршировали солдатики в красных, синих и черных мундирах.
Крепенький темноволосый мальчик, сосредоточенно сопел, собирая разноцветную деревянную пирамидку с лисьей головой наверху. Аркей с тем же вниманием, с которым читал государственные документы, подавал ему запчасти. Бруни и Росинта сидели рядышком на низеньких скамеечках и шили маленькой куколке с рыжими волосами свадебное платье. Закончив строительство, мужчины позвали дам полюбоваться. Дамы отложили шитье, разложили юбки по ковру и принялись восхищаться.
- Мама, мяцик! - Бруни поднялась, достала из большой корзины в углу тряпичный мячик весь в ярко-оранжевых морковках и бросила Младшему.
- Рыся, пойдем, я тебя покачаю на лошадке, - Его Высочество, переглянувшись с Бруни, подхватил малышку, усаживая на прекрасного белого коника и начиная раскачивать.
- Сильнее, папа, сильнее! - Рыська хохотала, кудряшки подпрыгивали, конь гарцевал все выше и выше, потом взбрыкнул, упал сам и сбросил смелую амазонку. Рысена повалилась на ковер, не в силах встать от смеха и дрыгая ногами.
Аркей поднял брыкающуюся шалунью на руки, обнял, усаживая на колено и тихонько укачивая. Девочка, наконец, успокоилась, прижимаясь к нему и крепко обнимая маленькими ручками.
- Рыся, мы с мамой очень огорчились вчера, когда ты убежала одна. И весь день боялись, что с тобой что-то случилось, ждали твоего возвращения. И еще сильней расстроились, когда настала ночь, а тебя все не было и не было. Очень опасно быть одной на улице, да еще ночью! Ты понимаешь?
- Но папа! Я просто хотела узнать, куда это пропадает Весь...
- Росинта! Подумай, что сталось бы с нами, с Весем, с Лихо, если бы с тобой что-то случилось? Мы винили бы себя, что не уберегли нашу девочку...
- Вы, правда, огорчились?
- Конечно, правда. Мама даже плакала, и младшие все время тебя звали.
- Я ... Я ... Я виновата... Прости меня, пожалуйста!
- Пообещай мне, что никогда больше не уйдешь из дома одна, никому не сказав.
- Хорошо... Я ... обещаю...
- Слово Росинты Гольди из клана Блуждающих?
- Слово Росинты Гольди из клана Блуждающих!
- Иди, попроси прощения у мамы, - Аркей поставил Рыську на ноги и поцеловал в растрепанную макушку. - Беги!
- Мама, мамочка! Прости меня, пожалуйста, я больше так не буду! - завопила Рыся, обнимая Бруни за ногу, - Но нам с тобой надо серьезно поговорить! Наедине!
