ГЛАВА 1
С самого рассвета дворец, только-только погрузившийся в сон после воскресного бала, встрепенулся, ошарашенный невероятной новостью. Она шепотом передавалась из уст в уста, кружила по галереям, где вощили паркет неутомимые служанки, влетала почтовым голубем в раскрытые окна секретарской, чтобы секунду спустя выпорхнуть из гостиной второго советника самого Императора. Одни утверждали, что письмо привез мальчишка-посыльный, сын истопника, который, разумеется, ни одним глазком, но все-таки слышал, как он – да-да, тот самый он – запечатывая конверт, бранился вполголоса. Другие спорили, что видели в сером предрассветном небе магическую вспышку, а ведь никто, кроме него – да-да, именно него – не был достаточно силен, чтобы пропустить вестника сквозь энергетический купол. Но как бы то ни было, все сходились в одном.
Он возвращается.
Возвращается после медового месяца.
И через несколько дней его кортеж прибудет к воротам императорского дворца.
Чудесная новость застала меня на кухне. Лорри – леди Лоррейн, младшая дочь графа Хенсли, при которой я исполняла роль компаньонки во время ее дебютного сезона – любила принимать завтрак в постели и никому, кроме меня, не доверяла приготовление утренней чашки какао. Порция порошка, щепотка корицы, долька имбиря и ровно три ложки сахара – ни больше, ни меньше – добавлялись в теплую смесь молока и сливок. Служанки вечно что-нибудь путали, а я еще в первый месяц службы смогла подобрать идеальный рецепт и с тех пор неизменно радовала Лорри ее любимым напитком. За три недели, что мы провели на Дворцовом острове, кухарки привыкли к моему присутствию и спокойно пускали в святая святых – на императорскую кухню – позволяя изредка утащить заодно и сдобную булочку.
Но сегодня вместо привычного оживления с моим появлением воцарилась могильная тишина. Кухарки, прежде позволявшие себе поболтать с приближенной ко двору компаньонкой графской дочки, молча поджали губы в немом осуждении. Провожаемая тяжелыми взглядами, я тихо прошла к своему столику, где стояла банка какао-порошка и остальные ингредиенты. Молоко, уже подогретое, ждало на подносе рядом с завтраком леди Лоррейн. Обычно я сама смешивала его со сливками, но, кажется, в этот раз никто не горел желанием подпускать меня к огню. Будто знали...
Нет, тогда на кухне меня ждали бы уже не поварихи, а стража.
Или...
Кровь отхлынула от лица. Улучив момент, я, будто невзначай, поправила на шее атласную ленту с камнем силы, ловя взглядом слабый отблеск. Серебристый.
Свет был тусклым – все-таки маг воздуха из меня вышел так себе – но главное, ровно такой, как надо. Можно было выдохнуть.
Но отчего же тогда добрые поварихи так переменились ко мне всего за одну ночь?
Словно в ответ на мой немой вопрос, дверь кухни распахнулась настежь, впуская в душное помещение свежий воздух и младшего поваренка, прижимавшего к животу тыкву весом, наверное, в половину его самого. С верхней ступеньки лестницы видны были только тощие коленки, конопатые ладони и рыжие вихры, торчавшие над зеленым черенком.
– Слышали? – прокричал взволнованный голос из-за тыквы. – Слышали? Герцог Эдельберт Голден возвращается во дворец аккурат к новому сезону! И вы не представляете, почему он вдруг решил прервать медовый месяц и вернуться! Его жена...
– Коринн, тебе язык укоротить? – не дав поваренку закончить, оборвала его старшая кухарка. – Кончай болтать! Мастер Бестер уже заждался!
– Да я что, Кэтти, – тыквенное «тело» на тонких ножках увенчала вихрастая голова. – Я ж ничего. Я только поделиться заскочил, а ты в крик. Фу, скучная! Тут такое, тако-о-ое!
Мальчишка округлил глаза, обводя взглядом недовольных кухарок. И вдруг заметил меня.
– Ты! – поваренок взмахнул рукой так активно, что едва не выронил тыкву. – Ты ж Вестерс! Еще одна! Ты ведь все знала, не поверю, чтоб не знала! Расскажи! Ну!
Увлеченный допросом, юный сплетник не обратил внимания на тучную фигуру, выросшую за его спиной. Мясистые пальцы с силой сомкнулись на оттопыренном ухе.
– Вот ты где, негодник, – прорычал старший повар. – К разделочному столу, живо! Суп сам себя не приготовит. А вы, – он грозно оглядел замерших кухарок, – за работу. Планировать прием по случаю приезда его сиятельства – не вашего ума дело.
Коринн ушел, и выяснять подробности стало не у кого. Но главное я услышала – герцог со дня на день должен быть здесь. А значит, вместе с ним вернется ко двору и юная жена доверенного императорского советника. Леди Мэрион Голден, урожденная Вестерс.
Моя сестра-близнец.
Все внутри запело от счастья. Еще немного – и Мэр будет здесь. Моя дорогая Мэр, с которой мы почти всю жизнь были неразлучны.
Я не видела ее год – целый бесконечный год. Прошлой весной Мэрион удостоилась чести стать младшей фрейлиной самой Луноликой Императрицы, тогда как мне удачно отыскалось место компаньонки молодой графини Хенсли, чей дебют при дворе ожидался лишь в следующем сезоне. Я была безутешна. Но Мэр – моя милая Мэр – утерла мои слезы.
– Все будет хорошо, Эверли, вот увидишь, – уверенно пообещала она. – Попасть в услужение к Императрице – такой шанс выпадает раз в жизни. А потом, года не пройдет, и ты снова будешь рядом со мной.
Фрейлина Императрицы. А сейчас – подумать только – уже герцогиня. Настоящая леди. Я не попала на свадьбу – семейства Хенсли не было в числе приглашенных – но не один раз в полумраке тесной спаленки перечитывала короткие строки письма Мэрион, воображая, как сестра, должно быть, была счастлива в тот день...
Теперь меня не трогали ни косые взгляды, ни перешептывания в дворцовых коридорах. Герцог Голден, обаятельный, сильный и облеченный невероятной властью, всегда был предметом разговоров как во дворце, так и далеко за его пределами. Увлеченный охотник, любитель азартных игр, дорогой выпивки и экзотических увеселений, лорд Голден, герой затяжной войны с Герией, прославившийся как один из самых беспощадных и свирепых офицеров, сегодня слыл первым затейником Империи. О закрытых вечерах в его Доме Удовольствий ходили легенды одна другой непристойнее. Ему завидовали мужчины, а придворные дамы от последней горничной до старой маркизы Бенуа, которая нянчила внуков еще при прежнем Императоре, тайно сходили по нему с ума.
Вот только в любви герцогу катастрофически не везло. Не везло вплоть до прошлого сезона, когда он встретил Мэрион. Я была уверена – рядом с ней любой мужчина мог познать настоящее счастье.
Мурлыча под нос веселую песенку, которую в детстве пела Мэр, я легкой птичкой взлетела на третий этаж, где располагались покои высокородных дебютанток. Отыскала нужную дверь, перехватила поднос, постучала, предвкушая, как поделюсь с Лорри радостной новостью. Но вместо Марты, прислуживавшей с утра юной графине, дверь открыла леди Норра, гувернантка леди Хенсли.
– Стой, где стоишь, мисс Эверли Вестерс, – с раздражением проговорила она, выдергивая из моих рук поднос. Противно звякнули ложечки. Шапка густой темной пены сорвалась с края чашки и растеклась уродливым пятном по белоснежной салфетке. – С сегодняшнего дня тебе запрещено общаться с леди Хенсли. Это приказ.
Я растерянно моргнула, совершенно, абсолютно ничего не понимая. Да, леди Норра всегда меня недолюбливала, считая, что безродной выскочке не место рядом с высокородной леди. Но чем же я досадила Лорри, а то и вообще самому лорду Коулу, ее старшему брату, отвечавшему во время сезона за благополучие юной графини?
– Компаньонка, – наставительно проговорила гувернантка, не скрывая презрения, – должна представлять собой образец порядочности, рассудительности и добродетели. Видят боги, ты никогда не являлась ни тем, ни другим, ни третьим, раз вместо того, чтобы наставлять юную леди Лоррейн на путь истинный, потакаешь всем ее капризам. Но теперь-то наконец всем стала видна твоя порченая натура. После всего, что случилось, ни один уважающий род не потерпит тебя в своем доме. Ты вернешься туда, где самое место таким как ты – в работный дом. А то и куда похуже – вместе со своей беспутной сестрицей.
– Но... Что вы такое говорите? – я посмотрела на злорадную улыбку леди Норры, совершенно сбитая с толку. – Я ничем не оскорбила вас, чтобы заслужить подобные обвинения. И Мэрион... Как вы посмели так отзываться о жене герцога? Он скоро будет здесь, и не думаю, что ему понравится такое пренебрежение в отношении любимой супруги.
– Так ты не знаешь? – губы гувернантки презрительно изогнулись. – Твоя обожаемая сестрица бросила своего сиятельного супруга прямо посреди медового месяца. Сбежала с каким-то конюхом, презрев священные обеты и навеки опозорив и себя, и все семейство Вестерс, если вас, безродных оборванок, вообще можно так назвать. Его сиятельство лорд Голден возвращается для того, чтобы аннулировать брак.
***
– Что?
«Нет, нет, нет, – вихрем пронеслось в голове. – Нет, нет, это не может быть правдой. Кто угодно, только не моя Мэр».
Мэрион не могла так поступить с мужем, которого любила. Последние ее письма, в противовес обычным суховатым посланиям, были преисполнены чувств и теплых слов о сиятельном женихе – как он заботлив, внимателен, чуток, как она жалеет, что меня не будет рядом в сладостный день ее свадьбы. Что же должно было случиться, чтобы Мэр решилась на побег?
Я готова была поверить во что угодно. Может, сестру оболгали или обманом втянули в скверную историю? Может, она похищена, и в этот самый миг, пока я нежусь в тепле и довольстве, черный корабль увозит ее прочь с Дворцового острова? Но... почему тогда герцог возвращается сюда вместо того, чтобы искать пропавшую супругу? Почему оставил ее в беде, если любил...
Если любил.
Неправильно! Как же все было неправильно!
Эмоции, отразившиеся на моем лице, вызвали у леди Норры злорадную улыбку.
– Тебе запрещено приближаться к леди Лоррейн, дабы юная графиня не подцепила дурных наклонностей, – повторила гувернантка, плечом оттесняя меня от дверей, ведущих в покои Лорри. И, видимо, чтобы раздавить окончательно, многозначительно добавила. – Лорд Хенсли ждет тебя для личного разговора. Немедленно.
В кабинет начальника императорской службы безопасности я шла на негнущихся ногах. От встречи с графом Коулом Хенсли, старшим сводным братом Лоррейн, я ожидала всего чего угодно – от позорного увольнения без рекомендательного письма до сырых и холодных тюремных застенков. По дворцу ходили слухи, что молодой лорд суров и скор на расправу, и по нашим редким столкновениям в родовом особняке Хенсли я была склонна согласиться с общим мнением. Хмурый, скупой в движениях, погруженный в мысли и вечно одетый в темное, лорд Коул производил гнетущее впечатление, а камень силы, насыщенным аметистовым светом сияющий в булавке шейного платка, заставлял при встрече поспешно опускать взгляд, дабы не попасть под воздействие магии разума, которой наследник Хенсли владел в совершенстве.
Лорри, впрочем, была со мной решительно не согласна. Хоть она и знала сводного брата лишь немногим лучше меня, но для нее, любительницы приключений и сентиментальных дамских романов, мрачный образ графа был овеян романтическим ореолом героя. Подумать только, глава службы безопасности самого Солнцеликого Императора! Как это, должно быть, захватывающе – знать все-все-все тайные входы и выходы, вычислять шпионов по одному только косому взгляду, перехватывать вражеские донесения, бродить по дворцу под покровом ночи в плаще с алой подкладкой, чтобы не видна была кровь недругов. Ох, если бы только можно было уговорить брата взять ее, Лорри, на одну из его страшно секретных миссий! У нее даже черное платье в сундуке было припрятано, с разрезами – стыд-то какой, Эв! – до самого края подвязки. Только никому не говори…
Я пообещала, что буду нема как могила. Истории о героическом брате, щедро приправленные фантазиями Лорри, меня и правда забавляли, однако тайн и сложностей в жизни хватало и без того, чтобы разгуливать по ночам в непристойном платье, выискивая государственных преступников. Обычно я старалась держаться подальше от пристального взгляда аметистовых глаз лорда Коула. Для бессменной компаньонки юной леди Лоррейн это было нетрудно – миры, в которых вращались брат и сестра, практически не пересекались.
Вот только сегодня однозначно был не мой день. Сначала вести о Мэр, а теперь еще и это! Вызов к главе службы безопасности Императора.
Кабинет, куда меня привели, оказался огромным и мрачным, точно пещера. Плотно задернутые шторы не пропускали ни единого лучика света. Три из четырех стен представляли собой один огромный шкаф с бесконечным количеством полочек и полок, на которых в кажущемся беспорядке теснились вперемешку письма, свитки, артефакты и книги в дорогих темных переплетах. А посередине кабинета, словно черный алтарь, выточенный из цельного куска горной породы, стоял заваленный документами стол размером никак не меньше моей каморки. Настольная лампа – единственная во всей комнате – едва разгоняла мрак в центре стола. Из-за груды бумаг слышался мерный скрип пера и шуршание страниц.
– Ваша светлость, – осторожно позвал страж, встретивший меня у восточной галереи, ведущей в деловую часть дворца, и сопроводивший к кабинету начальства. – Мисс Вестерс прибыла по вашему поручению.
Ответом ему был взмах руки над бумажной стопкой, вероятно, означавший согласие.
– Две минуты.
– Конечно, милорд, – страж поклонился бумажной стопке. – Ждите здесь, мисс, лорд Хенсли скоро вас примет.
Еще один взмах. Понятливо кивнув, страж щелкнул пятками и удалился, заперев за моей спиной тяжелую дверь.
Вопреки всем правилам приличия, мы остались одни.
Граф Коул, совершенно неразличимый в полумраке за кипами бумаг, молчал, погруженный в невероятно важную и секретную работу, и я тоже не решилась сразу нарушить тишину. Стояла, глядя прямо перед собой, и не знала, куда деть неловкие от волнения руки.
Шуршали бумаги.
Скрипело перо.
Я мысленно досчитала до шестидесяти. Затем еще раз.
– Лорд Хенсли... – никакой реакции. Набравшись храбрости, я повторила, на этот раз громче и увереннее. – Лорд Хенсли. Это Эверли, Эверли Вестерс. Вы хотели видеть меня?
На мгновение скрип умолк, но тут же продолжился снова.
– Лорд Хенсли, я прибыла по вашему приказу...
Бесполезно.
Я почувствовала, как внутри нарастает нервное напряжение. С момента, когда страж покинул кабинет, казалось, прошла вечность. Зачем нужно было требовать немедленного визита, чтобы потом не снизойти даже до простого ответа?
Я обернулась на дверь – закрыта – беспомощно огляделась, и сделала то единственное, что пришло в голову.
Поток яркого утреннего света хлынул в распахнутое окно, до неузнаваемости преобразив мрачный кабинет начальника дворцовой стражи. Посветлели стены, на позолоченных корешках книг и ярких гранях артефактов заиграли веселые блики, и даже стол, только что казавшийся каменным жертвенником, стал обыкновенным деревянным столом.
Перемены коснулись и хозяина комнаты. Подняв голову от письма, лорд Коул сощурился, устало потирая глаза. И наконец обратил внимание на меня.
– Прошу прощения.
– За что?
– За лишние, – он бросил короткий взгляд на часы, – тридцать семь секунд сверх условленных двух минут, которые я заставил вас ждать.
Лицо вспыхнуло.
