Это произошло вчера. Сумерки постепенно перетекали в вечерний мрак. Синева пространства заполнялась чернотой, хотя ещё не лишала окружающих возможности видеть чётко всё происходящее.
Дверь на балкон была открыта, потому раздавшийся крик проник внутрь квартиры и ударил не только в стены, но и по барабанным перепонкам, находящихся там людей. К нарастающему децибеллами звуку присоединилось и иное вопящее многоголосье. Сдерживать возрастающий, пропитанный стрессом интерес не было более никаких сил, и я устремился к окну.
Внизу, на широкой лужайке, идущей вдоль стены дома, возвышались деревья, празднующие Весну фейерверками пробивающейся из них зелени. Возле одного из деревьев на тротуаре остановилась группа подростков. Однако причиной тревожащего ухо шума стала не она. Дети смотрели снизу на то, за чем я наблюдал сверху.
В центре дерева сидела сорока, которую окружила стая ворон. Чёрно-белая птица яростно стрекотала и прыгала с ветки на ветку, тогда как серые противницы каркали, что есть мочи, и пытались её прогнать.
Уже через несколько секунд на подмогу окружённой прилетели сородичи. Дикие птичьи трели усилились. Враждующие пернатые спрыгивали друг на друга, чуть раскрывая крылья. Тому, на кого устремлялось такое летящее тело, тут же приходилось менять дислокацию.
Количество птиц на дереве всё возрастало. Попеременно подтягивались то новые дивизионы серых, то полчища трещащих. Не смотря на то, что прямого сражения не происходило, гвалт поднялся невероятный! Теперь не только подростки взирали на птичьи разборки, но и останаливались прохожие, находящиеся в разных частях двора.
Неизвестно, сколько бы продлилась та словесная баталия и чем бы она завершилась, однако насмешница-Судьба решила по-своему извернуть ситуацию.
По коротенькому узкому тротуару, что поднимался вдоль торца дома, спешила девчонка лет семи: с тонюсенькими косичками под розовой шапочкой и в розовой же курточке. Погружённая в собственную проблему, она, казалось, не замечала гомона, раздирающего слух меломанов.
Подойдя ближе к роковому дереву, где проходил птичий сходняк, она сказала тихо всего два слова:
– Кыс-кыс.
И молниеносно воцарилась тишина.
Выдержав паузу, крылатые враги, вглядывающиеся в пространство, в поисках общего недруга, и не найдя его, снова загутарили на своём пернатом сленге, изо всех сил костеря друг друга. Однако тут уже я решил извлечь удовольствие из сложившейся ситуации, и проговорил негромко в раскрытое окно:
– Кыс-кыс.
И пулей – гробовое молчание.
Так я развлекался ещё какое-то время, в том числе и вернувшись в свою комнату. Птицы слышали меня, даже когда я, сидя за своим столом, говорил им опасные для них слова, – окно на балконе было по-прежнему раскрыто.
В чём была суть делёжки дерева, и почему эта проблема так остро и срочно назрела для сорок и ворон, сказать не могу. Всю осень, зиму и продолжающуюся весну птицы мирно делили пространство. Однако, по-видимому, весенние обострения случаются не только у котов.
Проснувшись сегодня по утру, я решил выяснить, кто же всё-таки победил вчера и отбил себе дерево, которое само себя наверняка не считает чьей-то собственностью. Подхожу я к окну, распахиваю штору, затем створку и вижу прыгающих по ветвям... воробьёв!
Дверь на балкон была открыта, потому раздавшийся крик проник внутрь квартиры и ударил не только в стены, но и по барабанным перепонкам, находящихся там людей. К нарастающему децибеллами звуку присоединилось и иное вопящее многоголосье. Сдерживать возрастающий, пропитанный стрессом интерес не было более никаких сил, и я устремился к окну.
Внизу, на широкой лужайке, идущей вдоль стены дома, возвышались деревья, празднующие Весну фейерверками пробивающейся из них зелени. Возле одного из деревьев на тротуаре остановилась группа подростков. Однако причиной тревожащего ухо шума стала не она. Дети смотрели снизу на то, за чем я наблюдал сверху.
В центре дерева сидела сорока, которую окружила стая ворон. Чёрно-белая птица яростно стрекотала и прыгала с ветки на ветку, тогда как серые противницы каркали, что есть мочи, и пытались её прогнать.
Уже через несколько секунд на подмогу окружённой прилетели сородичи. Дикие птичьи трели усилились. Враждующие пернатые спрыгивали друг на друга, чуть раскрывая крылья. Тому, на кого устремлялось такое летящее тело, тут же приходилось менять дислокацию.
Количество птиц на дереве всё возрастало. Попеременно подтягивались то новые дивизионы серых, то полчища трещащих. Не смотря на то, что прямого сражения не происходило, гвалт поднялся невероятный! Теперь не только подростки взирали на птичьи разборки, но и останаливались прохожие, находящиеся в разных частях двора.
Неизвестно, сколько бы продлилась та словесная баталия и чем бы она завершилась, однако насмешница-Судьба решила по-своему извернуть ситуацию.
По коротенькому узкому тротуару, что поднимался вдоль торца дома, спешила девчонка лет семи: с тонюсенькими косичками под розовой шапочкой и в розовой же курточке. Погружённая в собственную проблему, она, казалось, не замечала гомона, раздирающего слух меломанов.
Подойдя ближе к роковому дереву, где проходил птичий сходняк, она сказала тихо всего два слова:
– Кыс-кыс.
И молниеносно воцарилась тишина.
Выдержав паузу, крылатые враги, вглядывающиеся в пространство, в поисках общего недруга, и не найдя его, снова загутарили на своём пернатом сленге, изо всех сил костеря друг друга. Однако тут уже я решил извлечь удовольствие из сложившейся ситуации, и проговорил негромко в раскрытое окно:
– Кыс-кыс.
И пулей – гробовое молчание.
Так я развлекался ещё какое-то время, в том числе и вернувшись в свою комнату. Птицы слышали меня, даже когда я, сидя за своим столом, говорил им опасные для них слова, – окно на балконе было по-прежнему раскрыто.
В чём была суть делёжки дерева, и почему эта проблема так остро и срочно назрела для сорок и ворон, сказать не могу. Всю осень, зиму и продолжающуюся весну птицы мирно делили пространство. Однако, по-видимому, весенние обострения случаются не только у котов.
Проснувшись сегодня по утру, я решил выяснить, кто же всё-таки победил вчера и отбил себе дерево, которое само себя наверняка не считает чьей-то собственностью. Подхожу я к окну, распахиваю штору, затем створку и вижу прыгающих по ветвям... воробьёв!
