Глава первая, в которой Карилия делает выбор
— Что же я делаю, что же я, Хаос меня задери, делаю... — бормотала Карилия себе под нос, бесшумно взбираясь по кристальным ступенькам, ведущим к высокому окну.
Она находилась на заднем дворе Главного Храма. Чего ей стоило проскользнуть сюда незамеченной! Как минимум тонны душевных терзаний да мотка попорченных нервов. Хотя нервы, безусловно, начали портиться гораздо раньше – с того самого момента, как Фимея задержала её и Карилия поняла, что Нинель в опасности. Ох, каким же холодом обдало её внутренности, когда прозвучала фраза «сын Хаоса»! Она подозревала, что сестра, преступив законы, связала себя нежными узами, но не думала, что всё настолько худо... За последние сутки Карилия ни разу не присела, мечась по месту своего заточения с таким остервенением, словно хотела протереть подошвами дыру в безупречном полу.
Едва освободившись, она устремилась на поиски хоть какой-то информации. В Небесных Чертогах царила непривычная тишина. Не то чтобы обычно здесь творился полный бедлам, нет – в Чертогах всегда было тихо, но сегодня тишина была другой. Напряжённой. Душной. Точно мутное облако тревоги накрыла она бесконечно прекрасные аллеи, притупив сияние драгоценных камней и металлов. Тяжёлое, тягучее ощущение.
Дочери Неба сбились в небольшие стайки и тихо, но оживлённо переговаривались. Но стоило Карилии появиться поблизости, как они смолкали, кидая на неё нечитаемые взгляды.
Гася в себе нервное возбуждение, Карилия как можно более незаметно скользила по улочкам в надежде услышать хоть какие отголоски слухов, но пустыми были её старания – яркая рыжая шевелюра, пусть и заплетённая в тугие косы, предупреждала об её приближении заранее, не давая возможности услышать и слова.
Наконец, блуждания её принесли плоды: взгляд зацепился за единственную из сестёр, что не толпилась с остальными, а сидела, скрывшись от чужих глаз, под Висячим мостом и украдкой вытирала слёзы. Не медля ни минуты, Карилия направилась к ней.
— Привет, Люсия, — сказала она, сев рядом.
— Привет, — булькнула сестра.
Судя по красному опухшему лицу, плакала она уже не один час. Её прекрасная, украшенная камнями причёска поехала и свисала теперь на бок неопрятным комом.
— Ты можешь рассказать мне, что случилось? Все молчат и шарахаются от меня. Что с Нинель?
Люсия подняла на неё полные горя глаза.
— Ах, Карилия, это было так страшно... Матушка очень рассердилась. Она так... Так с ней говорила... И она забрала её силы.
— Что?! — воскликнула Карилия, не сдержавшись, и сама же себя осадила, воровато оглядевшись. — Расскажи мне подробнее, — попросила она тише.
И Люсия рассказала. И от рассказа её у Карилии волосы зашевелились на затылке.
И вот теперь она тайно лезла к окну с заднего двора Главного Храма, чтобы понять, внутри ли ещё Нинель и что вообще происходит. Почему она не пошла через парадный вход, почему не обратилась с вопросами напрямую к Матушке, или хотя бы Фимее, а избрала столь неприличный способ разузнать обо всём, Карилия и сама не могла понять. Но лезла она с завидным упорством, создавая каждую новую ступеньку так тихо и незаметно, как только могла. Чтобы никто в радиусе пятидесяти аршинов даже и не почуял всплеска силы.
Достигнув, наконец, окна, Карилия аккуратно заглянула в него. Зал был пуст. Где же Нинель? Неужели, то «наказание», о котором говорила Люсия, уже привели в исполнение?
Карилия затаилась и принялась ждать. Рано или поздно всё разрешится, и когда это произойдёт, Нинель наверняка понадобится её поддержка.
Забравшись ещё чуть повыше, она села на прозрачно-голубую, идеально гладкую ступеньку и устремила немигающий взгляд внутрь Храма.
Так прошёл час, за ним второй. Карилия начала сомневаться в избранной ею тактике. Ещё через четверть часа посреди зала вдруг распахнулась сияющая дверь. У Карилии перехватило дыхание от красоты и филигранности материнского искусства. Неужели дверь всё это время была здесь?! Немыслимо! Карилия не заметила ни чёрточки, ни шовчика – ничего, что могло бы говорить о созданной прорези в пространстве.
Но все восторги, все бесцельно блуждающие по голове бесполезные мысли в следующее же мгновение смело волной неудержимого ужаса. Сдавленно всхрипнув, Карилия зажала себе рот обеими руками и пригнулась, стараясь даже не дышать. Она зажмурилась до белых кругов перед глазами, заталкивая ужас обратно туда, откуда он явился – поглубже внутрь, в грудь. С каждой новой секундой риск быть замеченной Фимеей возрастал. Эманации столь сильного переживания можно услышать даже с такого почтительного расстояния.
Вскоре она возобладала над собой – хоть в чём-то ей принесли пользу её годы тренировок по самоконтролю. Закусив до боли губу, Карилия выглянула из своего убежища, устремив взгляд вниз.
Теперь, помимо Фимеи и бесчувственного, окровавленного тела, укрытого чёрной тканью, в котором Карилия сразу угадала Нинель, внизу находилась так же и Матушка. Она возвышалась над телом сестры, стоя на своём постаменте величественно и грозно. Обычно глядя на Матушку Карилия испытывала благоговейный трепет. Сейчас же это был трепет совсем иного рода.
— Я не уверена, что она жива, Матушка.
Голос Фимеи зловещим эхом разнёсся по Храму, задрожав под его сводами.
У Карилии потемнело перед глазами. Нет, о нет!
— Прояви терпение, Фимея.
От низкого, вибрирующего тембра Матушки по позвоночнику поползла дрожь, точно змея пробралась под её одежды и прижималась теперь своим хладным телом.
— Очнулась?
Это равнодушно и сухо брошенное слово взорвалось в голове Карилии фейерверком. Нинель открыла глаза и устремила пустой, безжизненный взгляд в потолок, роняя кровавые слёзы. Карилия рванулась вперёд, едва не выскочив через проём внутрь Храма, но остановила себя. В голове кипели мысли, вступая в ожесточенную схватку с желаниями. Она истово хотела помочь, укрыть, защитить, исцелить свою дорогую сестру. Но так же она понимала, что, вмешавшись, может сделать только хуже – её, и без того подорвавшую доверие Великой Богини, вновь изолируют, и тогда Нинель точно никто не поможет.
Оставалось наблюдать и ждать. Но, боги, как же это было тяжело! Стоны боли, что издавала Нинель, её отчаянные слова о своём возлюбленном, сталкивающиеся с гневом матери... Карилия роняла слёзы и душила в себе эмоции, и снова роняла слёзы, и молила, изо всех сил молила Нинель не приператься, не усугублять своё и без того чрезвычайно бедственное положение... Но когда Матушка расколола на части сферу божественных сил Нинель, а после и вовсе низвергла дрожайшую сестру из Небесных Чертогов, даже на даровав ей исцеления ран напоследок... Карилия впала в оцепенение.
Остекленевшим взглядом смотрела она вдаль, припав спиной к холодному камню. В ушах стоял монотонный гул. Она не ощущала ни рук, ни ног, ни головы. Вообще ничего, полное отсутствие какого-либо восприятия. Вакуум.
Первыми вернулись мысли. Отрезанные от нерациональной части, они анализировали ситуацию и делали неутешительные выводы. Следом вернулось осязание. Найдя себя в пространстве, Карилия бросила взгляд вниз – на вымаранный кровью пол. В сердце зажёгся пламень – пришла решительность.
Она поднялась. Топнув два раза ногой, Карилия хлопнула в ладоши – от самого окна и до пола протянулась тонкая хрустальная горка. Секунды – и она уже внизу. Стоит прямо над кровавой отметиной, оставленной израненным телом. Нет, она здесь не для того, чтобы погоревать. Она здесь для того, чтобы уловить остатки силы и понять, куда ведут врата, что разверзлись под сестрой, безжалостно вышвырнув её, полуживую, в мир людей.
Встав на колени, Карилия водила руками над полом и бормотала слова. Тонкие потоки силы золотыми нитями тянулись из её ладоней к полу. Сосредоточившись на своем нелёгком деле, она заметила Фимею лишь тогда, когда тень от её статной, прямой, как палка, фигуры, накрыла её полностью.
Карилия сжала кулак, пряча свои силы, и поднялась. Пронизывающий до костей взгляд сестры прожигал её насквозь. То же самое готова была сделать и золотая искрящаяся стрела, зависшая над головой Фимеи и устремившая свой наполненный силой разрушения сверкающий наконечник прямо Карилии в голову. В ужасе уставившись на него, Карилия отшатнулась. Её всю словно окатило ледяной водой. Нервы напряглись и взвыли.
Никогда прежде Фимея не внушала в неё такого панического страха. Карилия и правда почувствовала себя на волосок от смерти.
— Чем ты тут занимаешься, можно узнать?
Под её тяжёлым взглядом, от её сильного, властного, бесчувственного голоса Карилия вся задрожала. Сердце заухало в груди.
Захотелось малодушно склониться пред её авторитетом и силой, покаяться в греховных мыслях и забыть обо всём – в надежде, что её простят и даруют шанс исправиться, доказать, что она достойная дочь Великой Богини.
Но Карилия не могла. Она слишком сильно любила свою младшую сестру.
Её смятение проникло на глаза, замутив взгляд полупрозрачной вуалью.
— Убьёшь меня? — спросила она дрожащим, осипшим голосом.
— Да, если потребуется, — суровый, жёсткий ответ.
Карилия перевела взгляд на стрелу. Сморгнув влагу, в последний раз обвела взглядом своды Главного Храма, резко направив все свои силы в ноги.
— Не успеешь, — сказала она, топнула два раза ногой и хлопнула в ладоши.
И провожаемая поражённым взглядом сестры, провалилась в только что созданные ею врата в мир людей.
Глава вторая, в которой Карилию заносит неведомо куда
Карилию вышвырнуло во что-то мягкое, белое и обдавшее её кожу точно кипятком. Утонув в этом рассыпчатом веществе, уже через несколько секунд она поняла, что на самом деле оно было не горячим, а напротив, очень холодным. Было темно. Щёлкнув пальцами, Карилия зажгла над собой свечу, полностью состоящую из спрессованной энергии. Подняв ладонь, чтобы получше разглядеть, обнаружила, что при соприкосновении с теплом её тела вещество таяло, превращаясь в воду.
«Снег», — осенило её. Но как такое возможно? В том месте, куда она собиралась, сейчас должно быть тепло...
Нет, нет, о нет! Неужели она промахнулась? Но как?! Она же явственно ощущала под ногами проложенную Матушкой тропинку... И дабы облегчить себе задачу, настроила свою силу так, чтобы пойти по остаточному следу чужой, более мощной силы.
Прокрутив в голове ещё раз всё с того момента, как спустилась в залу Храма, Карилия вдруг с леденящей ясностью осознала – она отступила. Сошла с места, на котором стояла. И, по всей видимости, попала в одну из множества дверей, что открыла Матушка, рассеивая божественные силы Нинель... И как понять, где конкретно она оказалась?! Их там были десятки, этих дверей!
Лихорадочно закопошившись в сумке, Карилия достала карту. Если она верно определила направление, то Нинель сбросили сюда, ближе к югу, в деревеньку под названием «Белые лилии». А она...
Карилия повела пальчиком выше по карте. Выше, ещё выше...
Хаос. Между ними целая пропасть.
Смяв карту, Карилия завыла от отчаянья. Как же так?! Как же могло так получиться?!
В сердцах она ударила по снегу кулаком и вдруг вскрикнула от резкой боли. Посмотрев на ладонь, с удивлением обнаружила порез, из которого засочилась кровь. Заинтригованная, она просунула в сугроб руку и, нащупав там что-то маленькое и острое, выудила на свет.
На её ладони лежал, красиво переливаясь, чудесной красоты осколок. При соприкосновении с ним Карилия сразу же почувствовала нечто родное и хорошо знакомое.
Частичка божественной сути Нинель. Прямо здесь, в её руках.
Эмоции, что она так тщательно гасила в себе, вырвались на волю. Резким, грубым всплеском силы рубанули они грудину, высвободившись вовне ярким слепящим сиянием. Она вскрикнула и опала в сугроб без сил. Сотрясаясь всем телом, Карилия горько плакала, прижимая к груди блистающий осколок.
Яростно циркулирующие в теле силы нагрели вокруг неё пространство, обратив сугроб в ледяную колыбель. Карилия всхлипнула в последний раз и замерла, восстанавливая дыхание. Слезами горю не поможешь – так, кажется, было написано в одной из их с Нинель любимых книжек?
Сестра далеко. Положение её бедственно. Остаётся лишь надеяться, что судьба не будет с ней слишком жестока и ниспошлёт помощь в столь трудную минуту. Карилии же нужно торопиться.
К сожалению, вернуться обратно и войти в нужную дверь уже не выйдет, и на то есть несколько причин. Первая – появись она сейчас в Небесных Чертогах, и ее ждёт либо смерть, либо заключение. Карилия уже поняла, сколь сурова может быть Матушка с теми, кто смеет её ослушаться.
Вторая причина в том, что ей банально не хватит на это сил. На то, чтобы создать канал перехода, уходит колоссальное количество энергии. Она уже опустошена более чем наполовину. Даже просто подняться не выйдет, не то чтобы спуститься вновь.
Вдобавок к этому, Карилия шла по следу силы, по остаткам уже проложенных дорог, которые с каждой минутой истаивали и рассеивались, и вскоре исчезнут полностью.
Так что иного выбора, кроме как идти пешком, у Карилии не было.
Она поднялась. Бережно завернула в созданный лёгким мановением пальцев шёлковый платок переливающийся осколочек. Глянув на небо, определила сторону, в которую ей следует идти. И отправилась в путь.
Из-за суровых условий продвигалась она крайне медленно. Ветра, поднимающие колкую крошку и бросающие её прямо в лицо. Огромные сугробы, в которых она тонула по самый пояс – каждый новый шаг становился испытанием. Жуткий холод, от которого тело дубело за пару минут, если вдруг утратить контроль. На обогрев уходила просто прорва сил, из-за чего постоянно приходилось останавливаться и замирать на несколько часов без движения, восстанавливаясь. Замедляя ритмы организма, уменьшая количество расходуемых на обогрев сил.
Но даже столкнувшись со столь суровыми испытаниями, Карилия не унывала. Медленно, но верно она продвигалась вперёд. В пургу и метель, в свете дня и во тьме ночи. Она шла, ведомая силой своего сердца и своей привязанности.
Минула неделя. За ней – вторая. Затем и третья... Ландшафт потихонечку стал меняться. Снега становилось всё меньше и меньше, до тех пор, пока он не исчез полностью, сменившись редкой жухлой растительностью, многочисленными горами и озёрами. Вопреки ожиданиям, ход её не ускорился. Одни трудности сменились другими. На то, чтобы преодолеть горные хребты и пересечь озёра уходила прорва сил – и физических, и божественных. Никогда ещё она не чувствовала себя такой крохотной, такой... незначительной. Монументальное величие окружающей природы перехватывало дух, поселяя в сердце крупицы страха.
И всё же, переходя через озеро – создавая кристальный мост прямо на ходу под каждый свой шаг – Карилия не могла не отметить той необычайной, мрачной, дикой красоты, что простиралась под её ногами. Прозрачная вода позволяла смотреть глубоко внутрь. Наблюдать за мерными покачиваниями длинных тёмных водорослей, за блестящими боками крупных, подчас довольно уродливых рыб. Горы мрачно нависали сверху, дополняя картину, от которой сердце Карилии странным образом трепетало.
Так минуло ещё две недели. К вечеру тридцать восьмого дня Карилия вышла к равнине, простирающейся вперёд насколько хватало глаз. Лишь небольшие зелёные холмы добавляли рельефа этой местности.
