Шантай
Шантай сидела за пультом управления маленького космического корабля, который только что отстыковался от большого космолёта, чтобы опуститься на поверхность Гаины. Шантай прекрасно понимала, что идёт на верную смерть, но её воля подавлялась энном — ослушаться она не могла.
Прошло некоторое время и расстояние между кораблями увеличилось настолько, что Шантай оказалась вне зоны воздействия энна. В первый момент она обрадовалась — наконец-то свобода! Можно делать всё, что захочешь. Ей не составит труда изменить маршрут и направиться, куда угодно. Но вот куда? Вернуться на Райлу, но там вновь попадёт под влияние эннов. На Умре вообще в основном живут энны и только обслуживающий персонал состоит из трионов. Значит лететь некуда. Остается надеяться, что на этой планете можно выжить. Смерти Шантай не боялась, уже много лет жила на грани. Все полeты, которые она совершала, были опасны, но никто не спрашивал и не интересовался её мнением. Энн, следивший за действиями космолётчиков, больше заботился о своей безопасности, чем о их. Шантай даже не пыталась различать этих командиров кораблей. Говорить с ними она не умела. Иногда только замечала, что один был строже, а другой мягче. Единственное, что её сейчас волновало, смогут ли родиться и жить на новом месте те, кого она носила сейчас под сердцем: трое мальчиков и две девочки. Точно так же, как в прошлый раз. По щекам трионки потекли слёзы, она не знала, где сейчас её первенцы, живы ли. На какие специальности их готовят, и помнят ли они родителей. Своих она не помнила, как не помнила ни братьев, ни сестру. В то время, забрав детей у родителей, энны тут же разделяли их и стирали все детские воспоминания настолько, что пройдя через год мимо мамы, сын или дочь даже не чувствовали ничего к ней.
Говорят, что сейчас этого не делают, чтобы попросту зря не тратить на это время. Рабочей силы с каждым годом становится всё меньше и некогда заниматься удалением их памяти. Да и забирать детей у родителей стали раньше. Если Шантай увели из дома в пятнадцатилетнем возрасте, то её с Волдом дети пропали в ночь после их тринадцатого дня рождения.
Как обычно, она встала утром, пошла на кухню, поставила кипятить воду, а затем направилась в комнату мальчиков, их всегда было тяжелее разбудить. Открыв дверь, она замерла на пороге — все три кровати были пусты. У неё в ушах зазвучал страшный крик. Оказывается, это она кричала, даже не понимая, что делает. Через мгновение Волд был рядом с ней, но ничем помочь не мог. Шантай уткнулась в пушистую грудь мужа и долго безутешно рыдала, а он молчал. Так Волд не произнес ни слова, когда комната девочек тоже оказалась пустой. Они сидели на кухне и смотрели друг на друга до тех пор, пока не пришёл энн, чтобы заставить их идти на работу. Ему поступил сигнал, что двое жильцов подчинённого ему района не прибыли на рабочие места. Но если Шантай не смогла противостоять воздействию властелина и поплелась в сторону транспорта, идущего на космодром, то Волд даже не шевельнулся — он просто не воспринимал ничего.
Вечером, вернувшись домой, Шантай узнала, что мужа положили в больницу для восстановления организма после нервного срыва. К нему в палату не пустили, сказав, что он всё равно никого не узнаёт, а её плач может только помешать лечению нервной системы.
Только через неделю Волд вернулся домой, всё такой же молчаливый и угрюмый, но всё-таки понимающий, что ему говорят и даже изредка отвечающий на вопросы. Шантай постаралась сделать всё, чтобы помочь мужу пережить потерю детей. Она даже пыталась через все свои связи узнать, где они находятся, но так и не преуспела.
Часто говорят — «время лечит», и Волд вроде стал почти прежним, и только Шантай понимала, что внутри мужа что-то сломалось.
Она знала его больше пятнадцати лет. Они познакомились случайно на космодроме, где она испытывала новый транспортный космолёт, предназначенный для перевозки различных товаров с Райлы на Умру. Валд был химиком и разработал какие-то присадки для топлива грузоподъёмных машин, работающих на космодроме. Во время обеда он подсел за её столик и они разговорились. Он ей сразу понравился, особенно его пушистая шeрстка. Белая манишка на его груди так и манила уткнуться в неё своим чёрным носиком и ощутить её мягкость.
Они стали встречаться в те часы, которые им отводились для личной жизни. А вскоре решили официально создать семью. Свадьбы у них почти не было, в день оформления их семейных отношений, Шантай срочно вызвали и приказали лететь на Умру вместо заболевшего космолётчика. Так что неделю отпуска, положенную им после свадьбы, провела в космосе. Когда же она вернулась, Волд уже работал. Но парочка жила дружно и дети были послушными, не доставляющими особых хлопот.
Они задумывались, как сделать так, чтобы дети после пятнадцати лет остались в семье, перенимая профессию родителей. Такое позволялось хорошо образованным родителям с хорошей репутацией. Поэтому исчезновение детей стало для них таким шоком.
Через полгода после того, как забрали детей, Шантай почувствовала, что беременна. Она с радостью сообщила об этом мужу, ожидая радость, что у них вновь будут дети. Но это его не только не обрадовало, а сделало ещё более раздражительным,
замкнутым и молчаливым. Потом он стал позже приходить домой, а через некоторое время уходить по вечерам и возвращаться поздно ночью, пользуясь тем, что у него было разрешение от работы на пребывание вне дома после полуночи. Сколько Шантай не расспрашивала мужа, он молчал. Просто не говорил ни слова. Только однажды, уходя из дома, он сказал:
— Больше они не заберут наших детей, — и ушёл.
С того вечера Шантай его не видела. Волд не пришёл ни ночью, ни утром. На работе шли разговоры, что в центре Летании взорвано здание Информационного Центра, в котором находилась база данных на всех трионов, живущих на планете. При этом погибло много эннов и несколько трионов. Услышав эту новость, Шантай чуть не упала в обморок. Она сразу связала слова, сказанные мужем перед уходом, с этим событием. Больших усилий стоило ей не показывать ту боль, что разрывала душу.
Прошло несколько мучительных дней неизвестности, а потом её вызвали к начальнику космодрома. Это был неожиданный вызов. Обычно вызывали тех, кто должен был лететь на другую планету. Но Шантай оставалось до рождения детей менее сорока дней, и поэтому её отстранили от полётов. Тут же возникло понимание, что вызов связан с расследованием теракта. Деваться было некуда и она направилась в кабинет начальника.
Только переступив порог, Шантай поняла, что не ошиблась. В кабинете, кроме начальника, сидели ещё два энна, и от одного из них она тут же получила приказ говорить только правду. А тем временем начальник любезно предложил ей сесть и задал первый вопрос:
— Вы знаете, где ваш муж?
— Нет, а вы знаете что-нибудь о его местонахождении? — встрепенулась Шантай, думая, может муж попал в какую-то аварию и теперь лежит в больнице.
— Вы знали, что он готовит теракт?
— Что-о-о? Тера-акт?! — глаза у трионки расширились от изумления.
— Так вы хотите сказать, что не замечали никаких изменений в поведении мужа?
— Поведение моего мужа изменилось почти год назад, когда у нас ночью, без каких-то предупреждений, забрали всех пятерых детей. Он тогда пребывал в настолько сильном шоке, что его положили в больницу. А после этого стал скрытным, угрюмым и неразговорчивым. Последние несколько месяцев по вечерам он уходил куда-то, а на вопрос «куда», не отвечал ни слова.
— И вас это не насторожило?
— Ещё как! Я подумала, что он нашёл себе другую, которая лучше меня может помочь ему примириться с потерей детей. Я надеялась, что как только рожу, он изменится и как в прошлый раз будет помогать мне растить детишек.
— Вы считаете неправильным, что детей отправили на трудовое обучение?
— Мы сами могли дать им прекрасное образование. Я — космолётчик, а муж отличный химик. Эти специальности…
— Ваш муж был отличным химиком, — перебил её начальник, — он создал мощную взрывчатку и в сговоре с ещё двумя подельниками изготовил взрывное устройство, с помощью которого полностью разрушили здание Информационного Центра и убили несколько десятков эннов и трёх трионов, то есть самих себя.
— Так что, мой муж погиб?! — Шантай уткнула свой носик в ладошки и зарыдала.
— Вы сожалеете только о погибшем муже, а жизни эннов не имеют значения?! — возмутился (скорее всего не от души) начальник.
Чтобы не отвечать на этот вопрос, трионка ещё громче расплакалась.
— В общем так, — подвёл итог беседы начальник космодрома, — у нас в ближайшие дни состоится полёт на Гаину с целью исследовать планету. Примешь участие в этой экспедиции, и мы закроем вопрос о твоей благонадёжности. Что и как предстоит делать — объяснят специалисты. Можешь идти.
Шантай молча встала, даже не пытаясь сказать, что ей запрещены полёты из-за беременности. Она знала, что это приговор. Ещё ни одна попытка опуститься на Гаину не увенчалась успехом. Никто не знал, что случалось с космолётчиками на поверхности планеты и долетали ли они вообще туда живыми.
Аварийный сигнал на пульте космолёта вывел Шантай из задумчивости и вернул к действительности. Кроме звучащей сирены больше ничего не работало. Корабль просто падал на планету. Как ни странно, это даже обрадовало космолётчицу. Она знала, что этот разведывательный аппарат напичкан разными датчиками и видеокамерами, которые должны будут автоматически передавать информацию на базисный корабль, висящий на орбите. Ей совсем не хотелось ничего им сообщать. Да, она скоро погибнет, но к этому давно была готова. Единственно, кого ей было очень жаль, так это своих ещё нерождённых крошек. Но родившись на Райле, не успев толком увидеть жизни, они стали бы рабами, как пятеро её первенцев.
«Эх, если бы на этой планете была разумная жизнь, то может они бы могли быть свободными», — подумала Шантай.
Эта мысль заставила её попытаться выжить. Тем временем, корабль стал входить в плотные слои атмосферы, и его корпус начал нагреваться. Можно бы попробовать запустить тормозные двигатели и затормозить падение, но тогда заработают датчики, а этого делать нельзя. Остался только один безумный способ выжить — катапультироваться и спустился на парашюте. Так она и решила поступить, но для этого надо немного подождать и опустится чуть ниже. А пока она попыталась найти хоть какое-нибудь оружие, на всякий случай. Всё, что ей удалось отыскать — это небольшая металлическая линейка. Искать больше некогда — жар в кабине становился нестерпимым. Шантай ухватилась за рычаг и дeрнула его. Механизм катапульты сработал и она вылетела с такой силой, что на некоторое время потеряла сознание. Резкая боль в животе вывела беременную трионку из обморочного состояния.
Шантай открыла глаза и поняла, что висит в воздухе, удерживаемая парашютом и медленно спускается на поверхность планеты. Она дышит, а значит, воздух подходит для дыхания и это обрадовало. Но был один очень неприятный момент — под ней простирался лес, да такой густой и плотный, что невозможно найти место для посадки. Только где-то вдали, слева от себя, она увидела свободную от деревьев полосу у самого горизонта. Подтянув стропы так, чтобы ветер нёс её в сторону свободной от деревьев местности, немного успокоилась. Вдруг она услышала страшный взрыв. Но это даже обрадовало — значит космолёт взорвался и энны не получат никаких данных о планете и этот полёт также не принёс им никаких результатов. Ещё одна маленькая победа их семьи над эннами! Но вскоре Шантай поняла, что зря расслабилась. Верхушки деревьев были уже совсем близко, а свободная от леса поверхность ещё довольно далеко. Вот ей уже пришлось поднять ноги, чтобы пролететь над высоким деревом. Трионке стало ясно, что ступить на поверхность планеты ей придётся посредине леса.
Только ноги так и не коснулись почвы — парашют запутался в ветвях и Шантай повисла довольно высоко над поверхностью. Она подёргала стропы — сначала одну, потом вторую. Ветка наверху затрещала, и Шантай опустилась чуть ниже. Наша горе-парашютистка решила так и продолжать, надеясь потихоньку добраться до грунта. Поначалу, после каждого рывка, она немного продвигалась вниз. Однако скоро продвижение остановилось. Она и дергала, и даже прыгала, чтобы всем своим не очень большим весом заставить ветку согнуться ещё чуточку, но и это не помогло. Пришлось оставить попытки и подумать, как быть дальше.
Было несколько вариантов: можно расстегнуть ремни или перерезать прихваченной с собой линейкой стропы парашюта, но в обоих случаях ей пришлось бы падать с большой высоты. Но других возможностей она не находила. Размышляя над этой задачкой, Шантай начала раскачиваться, как на качелях, и вдруг что-то вверху треснуло, и она вместе с веткой, за которую зацепился парашют, полетела вниз. Несмотря на то, что ветка цеплялась за стволы соседних деревьев и несколько притормаживала падение, удар о грунт был довольно сильным и левую ногу пронзила невыносимая боль. А в довершение всего, упавшая ветвь так стукнула по голове, что в глазах потемнело.
Очнулась Шантай от какого-то пронзительного визга, с огромным трудом открыла глаза и увидела рядом с собой не менее десятка странных существ, которые явно собирались пообедать ею. Она покрепче ухватилась за единственное свое оружие — линейку, собираясь до конца отстаивать свою жизнь.
Ломи
Ломи возвращалась в свою пещеру из сельскохозяйственного поселения, расположенного примерно в полутора шуфов к востоку от Города. Как она и предполагала, эта поездка сильно утомила, но отказаться от неё она не могла. В этом году во время летнего отпуска она впервые решила вывезти свою дочурку на природу и пожить с ней в пещере, доставшейся в наследство от мамы. Маленькая Ло была в восторге от поездки, только быстро уставала. Поэтому, в полуденные часы Ломи останавливала своего быка Раса у кромки леса и уходила с малышкой вглубь, давая ей сначала побегать после долгого сидения в корзине, потом кормила и укладывала её спать в прохладной тени деревьев. Таким образом, мама с дочкой добирались до пещеры больше двадцати дней. Зато ребёнок был полон положительных эмоций и новых знаний. Ломи рассказывала Ло и о деревьях, и о животных и птицах, и девочка с жадностью впитывала в себя эту информацию.
На третий день их пребывания в пещере вдруг заверещал коммуникатор. Звонили из Уруфа — учебного заведения, в котором она работала. К ним обратились из одного сельскохозяйственного поселения с просьбой прислать специалиста, способного помочь в решении очень серьёзной проблемы. Этим летом на хаури, живущих там, несколько раз нападали каризи, один хаури даже погиб. Поскольку Ломи находилась у себя в пещере, то она была ближе всех к этому поселению — всего три дня пути на быке. Отказаться она не могла, ведь от неё зависели жизни хаури.
Шантай сидела за пультом управления маленького космического корабля, который только что отстыковался от большого космолёта, чтобы опуститься на поверхность Гаины. Шантай прекрасно понимала, что идёт на верную смерть, но её воля подавлялась энном — ослушаться она не могла.
Прошло некоторое время и расстояние между кораблями увеличилось настолько, что Шантай оказалась вне зоны воздействия энна. В первый момент она обрадовалась — наконец-то свобода! Можно делать всё, что захочешь. Ей не составит труда изменить маршрут и направиться, куда угодно. Но вот куда? Вернуться на Райлу, но там вновь попадёт под влияние эннов. На Умре вообще в основном живут энны и только обслуживающий персонал состоит из трионов. Значит лететь некуда. Остается надеяться, что на этой планете можно выжить. Смерти Шантай не боялась, уже много лет жила на грани. Все полeты, которые она совершала, были опасны, но никто не спрашивал и не интересовался её мнением. Энн, следивший за действиями космолётчиков, больше заботился о своей безопасности, чем о их. Шантай даже не пыталась различать этих командиров кораблей. Говорить с ними она не умела. Иногда только замечала, что один был строже, а другой мягче. Единственное, что её сейчас волновало, смогут ли родиться и жить на новом месте те, кого она носила сейчас под сердцем: трое мальчиков и две девочки. Точно так же, как в прошлый раз. По щекам трионки потекли слёзы, она не знала, где сейчас её первенцы, живы ли. На какие специальности их готовят, и помнят ли они родителей. Своих она не помнила, как не помнила ни братьев, ни сестру. В то время, забрав детей у родителей, энны тут же разделяли их и стирали все детские воспоминания настолько, что пройдя через год мимо мамы, сын или дочь даже не чувствовали ничего к ней.
Говорят, что сейчас этого не делают, чтобы попросту зря не тратить на это время. Рабочей силы с каждым годом становится всё меньше и некогда заниматься удалением их памяти. Да и забирать детей у родителей стали раньше. Если Шантай увели из дома в пятнадцатилетнем возрасте, то её с Волдом дети пропали в ночь после их тринадцатого дня рождения.
Как обычно, она встала утром, пошла на кухню, поставила кипятить воду, а затем направилась в комнату мальчиков, их всегда было тяжелее разбудить. Открыв дверь, она замерла на пороге — все три кровати были пусты. У неё в ушах зазвучал страшный крик. Оказывается, это она кричала, даже не понимая, что делает. Через мгновение Волд был рядом с ней, но ничем помочь не мог. Шантай уткнулась в пушистую грудь мужа и долго безутешно рыдала, а он молчал. Так Волд не произнес ни слова, когда комната девочек тоже оказалась пустой. Они сидели на кухне и смотрели друг на друга до тех пор, пока не пришёл энн, чтобы заставить их идти на работу. Ему поступил сигнал, что двое жильцов подчинённого ему района не прибыли на рабочие места. Но если Шантай не смогла противостоять воздействию властелина и поплелась в сторону транспорта, идущего на космодром, то Волд даже не шевельнулся — он просто не воспринимал ничего.
Вечером, вернувшись домой, Шантай узнала, что мужа положили в больницу для восстановления организма после нервного срыва. К нему в палату не пустили, сказав, что он всё равно никого не узнаёт, а её плач может только помешать лечению нервной системы.
Только через неделю Волд вернулся домой, всё такой же молчаливый и угрюмый, но всё-таки понимающий, что ему говорят и даже изредка отвечающий на вопросы. Шантай постаралась сделать всё, чтобы помочь мужу пережить потерю детей. Она даже пыталась через все свои связи узнать, где они находятся, но так и не преуспела.
Часто говорят — «время лечит», и Волд вроде стал почти прежним, и только Шантай понимала, что внутри мужа что-то сломалось.
Она знала его больше пятнадцати лет. Они познакомились случайно на космодроме, где она испытывала новый транспортный космолёт, предназначенный для перевозки различных товаров с Райлы на Умру. Валд был химиком и разработал какие-то присадки для топлива грузоподъёмных машин, работающих на космодроме. Во время обеда он подсел за её столик и они разговорились. Он ей сразу понравился, особенно его пушистая шeрстка. Белая манишка на его груди так и манила уткнуться в неё своим чёрным носиком и ощутить её мягкость.
Они стали встречаться в те часы, которые им отводились для личной жизни. А вскоре решили официально создать семью. Свадьбы у них почти не было, в день оформления их семейных отношений, Шантай срочно вызвали и приказали лететь на Умру вместо заболевшего космолётчика. Так что неделю отпуска, положенную им после свадьбы, провела в космосе. Когда же она вернулась, Волд уже работал. Но парочка жила дружно и дети были послушными, не доставляющими особых хлопот.
Они задумывались, как сделать так, чтобы дети после пятнадцати лет остались в семье, перенимая профессию родителей. Такое позволялось хорошо образованным родителям с хорошей репутацией. Поэтому исчезновение детей стало для них таким шоком.
Через полгода после того, как забрали детей, Шантай почувствовала, что беременна. Она с радостью сообщила об этом мужу, ожидая радость, что у них вновь будут дети. Но это его не только не обрадовало, а сделало ещё более раздражительным,
замкнутым и молчаливым. Потом он стал позже приходить домой, а через некоторое время уходить по вечерам и возвращаться поздно ночью, пользуясь тем, что у него было разрешение от работы на пребывание вне дома после полуночи. Сколько Шантай не расспрашивала мужа, он молчал. Просто не говорил ни слова. Только однажды, уходя из дома, он сказал:
— Больше они не заберут наших детей, — и ушёл.
С того вечера Шантай его не видела. Волд не пришёл ни ночью, ни утром. На работе шли разговоры, что в центре Летании взорвано здание Информационного Центра, в котором находилась база данных на всех трионов, живущих на планете. При этом погибло много эннов и несколько трионов. Услышав эту новость, Шантай чуть не упала в обморок. Она сразу связала слова, сказанные мужем перед уходом, с этим событием. Больших усилий стоило ей не показывать ту боль, что разрывала душу.
Прошло несколько мучительных дней неизвестности, а потом её вызвали к начальнику космодрома. Это был неожиданный вызов. Обычно вызывали тех, кто должен был лететь на другую планету. Но Шантай оставалось до рождения детей менее сорока дней, и поэтому её отстранили от полётов. Тут же возникло понимание, что вызов связан с расследованием теракта. Деваться было некуда и она направилась в кабинет начальника.
Только переступив порог, Шантай поняла, что не ошиблась. В кабинете, кроме начальника, сидели ещё два энна, и от одного из них она тут же получила приказ говорить только правду. А тем временем начальник любезно предложил ей сесть и задал первый вопрос:
— Вы знаете, где ваш муж?
— Нет, а вы знаете что-нибудь о его местонахождении? — встрепенулась Шантай, думая, может муж попал в какую-то аварию и теперь лежит в больнице.
— Вы знали, что он готовит теракт?
— Что-о-о? Тера-акт?! — глаза у трионки расширились от изумления.
— Так вы хотите сказать, что не замечали никаких изменений в поведении мужа?
— Поведение моего мужа изменилось почти год назад, когда у нас ночью, без каких-то предупреждений, забрали всех пятерых детей. Он тогда пребывал в настолько сильном шоке, что его положили в больницу. А после этого стал скрытным, угрюмым и неразговорчивым. Последние несколько месяцев по вечерам он уходил куда-то, а на вопрос «куда», не отвечал ни слова.
— И вас это не насторожило?
— Ещё как! Я подумала, что он нашёл себе другую, которая лучше меня может помочь ему примириться с потерей детей. Я надеялась, что как только рожу, он изменится и как в прошлый раз будет помогать мне растить детишек.
— Вы считаете неправильным, что детей отправили на трудовое обучение?
— Мы сами могли дать им прекрасное образование. Я — космолётчик, а муж отличный химик. Эти специальности…
— Ваш муж был отличным химиком, — перебил её начальник, — он создал мощную взрывчатку и в сговоре с ещё двумя подельниками изготовил взрывное устройство, с помощью которого полностью разрушили здание Информационного Центра и убили несколько десятков эннов и трёх трионов, то есть самих себя.
— Так что, мой муж погиб?! — Шантай уткнула свой носик в ладошки и зарыдала.
— Вы сожалеете только о погибшем муже, а жизни эннов не имеют значения?! — возмутился (скорее всего не от души) начальник.
Чтобы не отвечать на этот вопрос, трионка ещё громче расплакалась.
— В общем так, — подвёл итог беседы начальник космодрома, — у нас в ближайшие дни состоится полёт на Гаину с целью исследовать планету. Примешь участие в этой экспедиции, и мы закроем вопрос о твоей благонадёжности. Что и как предстоит делать — объяснят специалисты. Можешь идти.
Шантай молча встала, даже не пытаясь сказать, что ей запрещены полёты из-за беременности. Она знала, что это приговор. Ещё ни одна попытка опуститься на Гаину не увенчалась успехом. Никто не знал, что случалось с космолётчиками на поверхности планеты и долетали ли они вообще туда живыми.
Аварийный сигнал на пульте космолёта вывел Шантай из задумчивости и вернул к действительности. Кроме звучащей сирены больше ничего не работало. Корабль просто падал на планету. Как ни странно, это даже обрадовало космолётчицу. Она знала, что этот разведывательный аппарат напичкан разными датчиками и видеокамерами, которые должны будут автоматически передавать информацию на базисный корабль, висящий на орбите. Ей совсем не хотелось ничего им сообщать. Да, она скоро погибнет, но к этому давно была готова. Единственно, кого ей было очень жаль, так это своих ещё нерождённых крошек. Но родившись на Райле, не успев толком увидеть жизни, они стали бы рабами, как пятеро её первенцев.
«Эх, если бы на этой планете была разумная жизнь, то может они бы могли быть свободными», — подумала Шантай.
Эта мысль заставила её попытаться выжить. Тем временем, корабль стал входить в плотные слои атмосферы, и его корпус начал нагреваться. Можно бы попробовать запустить тормозные двигатели и затормозить падение, но тогда заработают датчики, а этого делать нельзя. Остался только один безумный способ выжить — катапультироваться и спустился на парашюте. Так она и решила поступить, но для этого надо немного подождать и опустится чуть ниже. А пока она попыталась найти хоть какое-нибудь оружие, на всякий случай. Всё, что ей удалось отыскать — это небольшая металлическая линейка. Искать больше некогда — жар в кабине становился нестерпимым. Шантай ухватилась за рычаг и дeрнула его. Механизм катапульты сработал и она вылетела с такой силой, что на некоторое время потеряла сознание. Резкая боль в животе вывела беременную трионку из обморочного состояния.
Шантай открыла глаза и поняла, что висит в воздухе, удерживаемая парашютом и медленно спускается на поверхность планеты. Она дышит, а значит, воздух подходит для дыхания и это обрадовало. Но был один очень неприятный момент — под ней простирался лес, да такой густой и плотный, что невозможно найти место для посадки. Только где-то вдали, слева от себя, она увидела свободную от деревьев полосу у самого горизонта. Подтянув стропы так, чтобы ветер нёс её в сторону свободной от деревьев местности, немного успокоилась. Вдруг она услышала страшный взрыв. Но это даже обрадовало — значит космолёт взорвался и энны не получат никаких данных о планете и этот полёт также не принёс им никаких результатов. Ещё одна маленькая победа их семьи над эннами! Но вскоре Шантай поняла, что зря расслабилась. Верхушки деревьев были уже совсем близко, а свободная от леса поверхность ещё довольно далеко. Вот ей уже пришлось поднять ноги, чтобы пролететь над высоким деревом. Трионке стало ясно, что ступить на поверхность планеты ей придётся посредине леса.
Только ноги так и не коснулись почвы — парашют запутался в ветвях и Шантай повисла довольно высоко над поверхностью. Она подёргала стропы — сначала одну, потом вторую. Ветка наверху затрещала, и Шантай опустилась чуть ниже. Наша горе-парашютистка решила так и продолжать, надеясь потихоньку добраться до грунта. Поначалу, после каждого рывка, она немного продвигалась вниз. Однако скоро продвижение остановилось. Она и дергала, и даже прыгала, чтобы всем своим не очень большим весом заставить ветку согнуться ещё чуточку, но и это не помогло. Пришлось оставить попытки и подумать, как быть дальше.
Было несколько вариантов: можно расстегнуть ремни или перерезать прихваченной с собой линейкой стропы парашюта, но в обоих случаях ей пришлось бы падать с большой высоты. Но других возможностей она не находила. Размышляя над этой задачкой, Шантай начала раскачиваться, как на качелях, и вдруг что-то вверху треснуло, и она вместе с веткой, за которую зацепился парашют, полетела вниз. Несмотря на то, что ветка цеплялась за стволы соседних деревьев и несколько притормаживала падение, удар о грунт был довольно сильным и левую ногу пронзила невыносимая боль. А в довершение всего, упавшая ветвь так стукнула по голове, что в глазах потемнело.
Очнулась Шантай от какого-то пронзительного визга, с огромным трудом открыла глаза и увидела рядом с собой не менее десятка странных существ, которые явно собирались пообедать ею. Она покрепче ухватилась за единственное свое оружие — линейку, собираясь до конца отстаивать свою жизнь.
Ломи
Ломи возвращалась в свою пещеру из сельскохозяйственного поселения, расположенного примерно в полутора шуфов к востоку от Города. Как она и предполагала, эта поездка сильно утомила, но отказаться от неё она не могла. В этом году во время летнего отпуска она впервые решила вывезти свою дочурку на природу и пожить с ней в пещере, доставшейся в наследство от мамы. Маленькая Ло была в восторге от поездки, только быстро уставала. Поэтому, в полуденные часы Ломи останавливала своего быка Раса у кромки леса и уходила с малышкой вглубь, давая ей сначала побегать после долгого сидения в корзине, потом кормила и укладывала её спать в прохладной тени деревьев. Таким образом, мама с дочкой добирались до пещеры больше двадцати дней. Зато ребёнок был полон положительных эмоций и новых знаний. Ломи рассказывала Ло и о деревьях, и о животных и птицах, и девочка с жадностью впитывала в себя эту информацию.
На третий день их пребывания в пещере вдруг заверещал коммуникатор. Звонили из Уруфа — учебного заведения, в котором она работала. К ним обратились из одного сельскохозяйственного поселения с просьбой прислать специалиста, способного помочь в решении очень серьёзной проблемы. Этим летом на хаури, живущих там, несколько раз нападали каризи, один хаури даже погиб. Поскольку Ломи находилась у себя в пещере, то она была ближе всех к этому поселению — всего три дня пути на быке. Отказаться она не могла, ведь от неё зависели жизни хаури.
