Следующие три дня они были в пути, без больших остановок и привалов. Теперь Ло пришлось спать в корзинке, прикрытой циновкой, сплетённой из каких-то растений и кушать на ходу. Прибыв в селение, Ломи сразу стала расспрашивать всех, кто что-то знал о нападениях. Оставив дочку в одной семье, у которой были дети близкого к Ло возраста, она съездила на места нападений. Но там всё было убрано и никаких следов не осталось. Ломи была расстроена, и тут она обратила внимание, что все нападения произошли около высокого, плотно сбитого забора.
— А что у вас огорожено этим забором? — спросила она у своего провожатого.
— Там у нас небольшое озерцо, воду которого мы используем для поливки полей. В этом году мы увеличили площадь посевов и оно сильно обмелело. А мальчишки всё равно лезли купаться. Одного малыша чуть в трубу не затянуло. Весь бы он не вошёл, только ножка одна попала, но воды нахлебался, пока насос выключили. После того случая решили огородить подходы к озеру.
— Скажите, а ещё какие-нибудь водоемы в округе есть?
— Нет, поэтому и бережём этот.
После этого разговора, Ломи вернулась в поселение и сразу пошла к руководству. Там она объяснила, что закрыв доступ к озеру они лишили падальщиков питьевой воды. Травоядные получают её от деревьев и трав, которые поедают. Хищники — из крови жертв. А падальщикам почти ничего не остается. Вот они и стали нападать на хаури, так как с ними легче справиться, чем с крупными травоядными. Ломи предложила проделать в той части забора, которая приближается к лесу, небольшие проходы для каризи или поставить поилки для зверей. Это должно снизить их агрессивность. Глава поселкового совета оказался неглупым хаури, он поблагодарил за помощь и даже предложил остаться на несколько дней у них, погулять с дочкой и отдохнуть. Но Ломи пришлось отказаться, ей надо привести в порядок свою пещеру. Она же бросила всё и помчалась спасать хаури, а отпуск ведь не бесконечный. Переночевав одну ночь в поселении, Ломи и Ло уселись в свои корзинки и направились домой.
По дороге мама с дочкой весело болтали. Ло ещё не умела общаться молча и поэтому её звонкий голосок звучал на всю округу. Она рассказывала маме о своих новых знакомых, как они собирали вкусные плоды, отправляя их с кустов прямо в рот, а потом облизывали все четыре пальчика от сладкого сока.
Через некоторое время Ло угомонилась и ехала молча, только изредка спрашивая у мамы: «что там?» или «что это?», а потом и вовсе задремала. Ломи смогла расслабиться и довериться Расу. Бык знал дорогу домой, шёл быстро, как видно и сам торопился, рассчитывая на отдых в прохладной пещере, а так же на чистую, родниковую воду. Он её любил больше, чем теплый и сладковатый сок из стволов деревьев.
Вдруг сильный взрыв напугал их. Ломи не могла понять, что взорвалось в лесу? Она стала осматривать окрестность и вскоре заметила серое облако над лесом, а потом, левее от него, парашют. Существо, спускающееся на Гаину, не было похоже на хаури. Судя по всему это был трион. Хотя даже и для триона оно было мелковато. Ломи сразу набрала службу спасения и сообщила, что кто-то потерпел аварию над лесом, постаравшись как можно точнее указать место падения. Сама же направила быка в сторону предполагаемой посадки парашютиста. Она понимала, что деревья не дадут достичь ему грунта, а значит потребуется помощь.
Быки могут проходить через лес, ломая и съедая по дороге ветки, листья, но при этом продвигаются очень медленно. Ломи не давала своему быку останавливаться на еду и постоянно подгоняла его. Примерно через четверть гаинского часа до них донёсся противный визг каризи, которые явно с кем-то дрались. Первым этот звук услышал Рас. После этого быка уже не надо было подгонять. Он рванул напролом с невероятной скоростью, и Ломи испугалась, что ремни, удерживающие корзины-люльки на его спине, лопнут и она с дочкой упадут. Но Рас хорошо чувствовал габариты своего груза и ни разу не коснулся дерева даже краем корзинки.
Не успели они подъехать к месту боя, как каризи будто ветром сдуло, а перед ними предстала ужасная картина: маленькая трионка сидела, прижавшись спиной к дереву, и держала в лапке небольшую металлическую полосу, всю покрытую чёрной кровью каризи. Несколько животных лежали убитые, а на самой трионке не было живого места. Одна её нога сломана, мордочка залита кровью от удара по голове, шерсть выдрана клочьями, а руки — сплошная кровоточащая рана. Ломи, приказав Расу сесть, выскочила из корзины и побежала к раненой героине, чтобы оказать первую помощь.
— Спасите моих детей, — пробормотала трионка и потеряла сознание.
Только сейчас Ломи заметила, что у несчастной трионки большой живот, но что делать и как помочь в таких случаях, она не знала. К счастью, послышался звук подлетающего транспорта вне городской службы спасения.
Лимаз
Лимаз в плохом настроении возвращался на базу службы спасения, находившуюся недалеко от Города. Им не удалось спасти хаури, и это перечёркивало все усилия их команды. А сил было потрачено немало. Около восьми часов ночи поступил вызов. На одной рыболовецкой шхуне молодой моряк каким-то образом попал под трос поднимающий сети и был затянут в лебедку. Пока остановили двигатель и раскрутили лебедку назад, он сильно пострадал. Команда врачей-спасателей собралась в считанные минуты, и Лимаз сел за штурвал транспорта, стараясь выжать самую максимальную скорость, направился к дрейфующей шхуне. Когда они подлетали к морю, солнце уже появилось на горизонте. Садиться пришлось на воду. Хорошо хоть, что волны были не сильные.
Операционную развернули прямо на борту судна. Врачи больше часа боролись за жизнь этого хаури, но все усилия были напрасны — слишком много жизненно важных органов повреждено. С тяжёлым сердцем спасатели собирали и укладывали инструменты и оборудование назад в транспорт. Моряки предложили им позавтракать перед отлётом. Но всем так хотелось поскорее сдать смену и отправиться домой спать, что они отказались от завтрака.
На этот раз Лимаз не развивал максимальную скорость. Он устал и не был настолько собран, чтобы быстро реагировать на непредвиденные обстоятельства. Он всё ещё переваривал в уме нелепую смерть хаури, когда запиликал коммуникатор. Пришло сообщение, что в восточном лесу взорвался инопланетный корабль и из него катапультировался кто-то, по всей вероятности, трион. Услышав это, Лимаз дальше не стал слушать и сказал:
— Давайте координаты, я лечу туда.
Отказаться от помощи соотечественнику он не мог, как бы не устал. Лимаз сам бывший космолётчик с Райлы, участвовал в программе изучения Гаины. Тогда ещё вокруг этой планеты не было защитного поля и он спускался с энном-повелителем. В то время на Райле почти ничего не знали о Гаине и не учли, что гравитация на ней в полтора раза больше, чем на их планете. Удар о поверхность был очень сильным. Энна убило сразу, а Лимаз выжил, хоть тоже сильно пострадал от стукнувшись головой. Если бы тогда ему не помогли спасатели, то возможно бы и не выжил.
С тех пор прошло пять гаинских лет. Его вылечили, потом долго допрашивали, выясняя цель их прилёта. Лимаз рассказал им всё, что знал. И о том, как Райлу захватили энны и что они безжалостно расходуют ресурсы их планеты, а трионов превратили в рабов, работающих на них и обслуживающих своих повелителей. После его рассказа на Гаине начали разрабатывать и создавать защитное поле. Лимазу помогли обустроиться на планете, а потом он устроился работать пилотом в службу спасения. На Гаину и после этого падали космолёты с Райлы, Лимаз всегда принимал активное участие в спасении пилотов. В принципе, таким образом он и попал в эту службу.
Когда на планете собралось уже несколько десятков трионов, то они решили организовать свою общину. Нашли пещеру, в которой было много света из-за того, что не было передней стены, и стали строить там дома.
За эти пять лет Лимаз привык к здешней жизни, выучил язык, подружился с многими хаури. Всё вроде наладилось, но до сих пор вспоминал свою жену, мечтал хоть одним глазком взглянуть на неё. Когда он улетал, жена была беременна тремя девочками. Как они там, как справляются?
Вот впереди показался восточный лес, но где искать парашютиста-триона, ведь точных координат ему не дали, придется полетать кругами. Первый круг он сделал большой, второй чуть поменьше и тут заметил свежую тропу, проложенную быком. Она сразу показалась необычной, чересчур широкой и стволы деревьев валяются несъеденные. Полетал ещё немного над тропой и вскоре увидел стоящего запряженного быка и женщину-хаури, склонившуюся над кем-то, понял, что прибыл на место и стал сажать транспорт.
Как только машина коснулась грунта, врачи сразу побежали смотреть, кого и как им предстоит спасать. Лимаз тоже вышел из кабины. От увиденного ему стало плохо.
— Звери! — воскликнул он на языке трионов. — Как они могли послать беременную трионку на верную смерть?!
Но тут ему пришлось замолчать — расплакалась маленькая девочка, которая, как оказалось, сидела в одной из корзинок на быке. Лимаз подошел к ним и девочка, увидев необычного пилота, перестала плакать и стала трогать его мягкую шёрстку.
— Как она, жива? — спросил Лимаз на языке трионов, зная, что собеседница поймёт его, а малышка ещё не услышит его мысли.
— Да, пока жива, — ответила Ломи мысленно, — она просила спасти и вырастить её детей.
Дальше говорить у них не было времени — врачи грузили раненную в транспорт, им нужна была операционная. Лимаз быстро взлетел, как только дверцы транспорта захлопнулись. Усталость и сонливость исчезли, их заменила злость и бессилие наказать преступников, совершивших это.
Как только аппарат опустился перед больницей, к нему подбежали санитары и увезли трионку в операционную, там её уже ждала другая бригада врачей. Эти врачи ушли домой отдыхать, а Лимаз остался ждать под дверью операционной. Он чувствовал ответственность за соотечественницу.
Минут через восемьдесят вышел врач-хаури и виновато посмотрел на меня.
— Трионка умерла ещё в дороге, а из новорожденных живы пока трое, но оба мальчика вряд ли вытянут. — сказал он. — Приходите через дней десять, возможно тогда заберёте кого-то из детей. Только где им найти дом? Переговорите с вашими соплеменниками, может кто-то захочет их усыновить.
Вернувшись домой, Лимаз немного перекусил и отправился спать. Новорожденным мышатам он ничем не мог помочь, а похоронами безымянной героини-трионки займётся завтра.
Проснулся он уже на закате. Как раз многие пришли с работы. Он собрал несколько наиболее активных соседей и рассказал им о погибшей тронке-космолётчице. Распределили обязанности по организации похорон. А вот с вопросом усыновления или удочерения новорожденных помочь ему никто не мог. У них в общине было всего три трионки они были замужем и растили от трёх до семи детей. Это значит, что никто из них не захочет брать на себя ещё и заботу о приёмных.
На следующий день Шантай похоронили. Могила так и осталась безымянной. Все постояли у могилы понимая, через что она прошла. Ведь каждый из них испытал приблизительно тоже самое. Единственное, что возмущало бывших космолётчиков, так это отправка беременной на такое задание.
Лимаз вернулся домой совсем разбитый. Он сам готов был забрать всех этих маленьких мышат, но у него нет опыта общения и воспитания детей. Он поднялся и пошел в семью, где было семеро детей — трое постарше и четверо на полтора года младше. Рассказал им свою проблему.
— Не переживай ты так, бери малышей, — сказала Разия, — мы тебе во всём поможет. Ты же так жалеешь, что не видишь своих девочек. А так у тебя будет ради кого жить.
На следующий день перед тем, как заступить на дежурство, Лимаз заглянул к детишкам, но выяснилось, что осталось только одно дитя — девочка, а мальчиков не смогли спасти.
«Значит судьба у меня такая, иметь только дочерей» — решил Лимаз. И сообщил, что собирается удочерить девочку.
Через десять дней он привёз новорожденную домой и назвал её Шуяль. Новоявленный отец очень надеялся, что сумеет вырастить и воспитать дочь. Хотел, чтобы она была достойна своих героев-родителей.
