Новоманские страсти. Стать своей
Повышение не всегда означает, что тебе повезло. Иногда всё наоборот. Новая планета, новый начальник, новые коллеги. Всё новое… и только ты чужая. Перед Боженой стоит выбор: стать своей в новом коллективе, или же вернуться домой.
Наверное, со всеми случались неприятности в жизни. Я уверена, что со всеми. В моей профессии я с ними встречалась очень часто, но честно не была готова, что неприятности настигнут меня. Я ведь примерная дочь своих родителей, окончила университет межрасового права на «отлично». Получила распределение на одну из самых знаменитых станций – «Астрею». Казалось бы, живи и радуйся. Вот только в отделе по адаптации мигрантов нет времени не просто на жизнь, даже на сон нет. Работы много, работников мало. Даже наличие роботов не спасало от постоянного наплыва мигрантов. С открытием программы по переселению землян с закрывающих станций Вселенная словно сошла с ума. Я в одной руке держала свой остывший кофе, второй пролистывала документы семейной пары и их детей. Обеденный перерыв? Я уже и забыла что это. А ведь проработала на станции всего каких-то три года. Нас в отделе четверо, плюс начальник. Все впахивали практически круглосуточно, но посменно. Сон предполагался, но если кто-то заболевал в другой смене – надо помогать. А кого вызывали чаще всего? Меня, Божену Тропову. А почему? Да потому что я молодой специалист двадцати четырёх лет без семьи и детей. Идеальный сотрудник. Я, кстати, висела на доске почёта. Точнее, доске позора. Уже неоднократно кто-то из детей пририсовывал мне усы. Начальник просил меня терпимее относиться к их шалостям. Ага, как же. Я уже ненавидела детей, особенно подростков!
Насчёт семьи я, конечно, погорячилась. Она у меня есть, но на другой станции. Родители с младшим братом недавно переселились на «Астрею-2». Я тоже хотела получить туда перевод, подала заявку, но ответа пока не получила. Жалко было Петю оставлять одного с родительской любовью, отдувался он за нас двоих. Я-то как закончила учёбу, сразу улетела со станции, а ему ещё два года старшей школы. Любила я своего братишку и понимала, что надо его спасать. Но пока не получалось ничего с переводом.
В моей жизни стабильна только работа. На личную жизнь свободного времени катастрофически не хватало, а те кавалеры, что обращали на меня внимание – это наш единственный парень Стэнли, ну ещё механик, который чинил роботов – Хью. Оба образчики неряшливости, безалаберности. Роботы ломались с регулярным постоянством, а за Стенли порой приходилось исправлять кучу документов.
В общем, те ещё женихи, которых мы с моей напарницей Малати иногда обсуждали во время редких перерывов.
– Мне показалось или у Хью новое пятно на рубашке?
Я лениво осмотрела ползающего на коленях возле робота долговязого тридцатилетнего неряху в клетчатой рубахе. Внутренний устав нашей организации требовал от технического персонала обязательного ношения униформы. Но Хью считал, что так он показывал свою индивидуальность. Поэтому, наверное, и не мылся неделями, и не брился. Ещё и очки эти для механиков. Жалкое зрелище.
– Говорят, он с мамой живёт. Постирает, – отозвалась я, шепча в стаканчик.
– А моего мужа повысят скоро, – похвасталась коллега.
Я же скептически хмыкнула. Новость эта звучала уже не в первый раз и даже не в третий, да что-то повышение так и не настигло её мужа. На станции вообще плохо с повышениями. Тут это происходило, только если кто-то уходил на пенсию, освобождая место. Я не хотела проторчать всю свою жизнь в этом отделе, слушая жалобы Малати на её неудачливого мужа и непослушных детей, глядя на ползающего перед роботами Хью, и заменять кто-нибудь из второй смены. Поэтому и подала заявление о переводе, надеясь, что на новой станции у меня будет больше шансов построить карьеру.
– Поздравляю, – отозвалась, пытаясь сделать это радостно. Всё же женщина ждала этого так долго.
– Надеюсь, в этот раз это точно произойдёт.
Я бросила на Малати взгляд, отрываясь от чтения дела. Только сейчас поняла, что всё это время коллега прекрасно знала, что шансы слишком малы, и просто надеялась на чудо.
– В этот раз точно повысят, – поддержала я её надежду от чистого сердца. – В конце концов, раз обещали, то должны же хоть когда-то выполнить.
– Спасибо, – смущённо поблагодарила коллега. В её сорок она ещё выглядела достаточно молодо, следила за собой, рассказывала о новшествах по омолаживанию лица и тела. Мне же пока, к счастью, этого не нужно было. Я и так худая, потому что поесть толком не успевала. Занималась бегом от работы до своего жилблока, чтобы не тратить кредиты на спортзал. Экономила, копила, чтобы при переезде у меня было, на что начать новый старт. В общем, не теряла надежду, как и Малати, на лучшее. Вдруг завтра мне повезёт!
Не повезло!
Разбудил меня звонок от начальника, требующего выйти вместо Тори. Опять у неё заболел ребёнок и с ним некому посидеть. Няни нынче дороги, а зарплаты у нас мизерные.
Я лежала в темноте своего жилблока, молча оплакивая свой сон, свою жизнь, ощущая медленное приближение истерики. Может, сказать что заболела? Нет, начальник не поленится и проверит: обращалась ли к доктору. Мелкая дрожь раздражения пробирала тело. Глаза отказывались открываться. Не хочу на работу. Ещё как подумаю, что придётся слушать сплетни Стенли о начальнике и его новой любовнице. Фу!
– Госпожа Тропова, напоминаю о том, что вам следует незамедлительно появиться на рабочем месте, – ожила система «Умный дом».
Я села. Потёрла бровь. Никуда не деться, придётся идти на работу. Даже душ не принять. Почему Тори заранее не сказала, что не может выйти? Я хотя бы не ложилась. И как теперь проснуться?
– Госпожа Тропова… – опять ожил механический женский голос управления жилблоком.
– Встаю, – тихо буркнула, откидывая одеяло.
Мигранты, будь они неладны. Я когда выбирала себе специальность, думала, что буду помогать людям, буду делать их жизни лучше, ну почему мне никто в университете не говорил, какую цену за чужое счастье буду платить я!
Социальный работник по адаптации мигрантов не просто помогал с работой и жильём. В мои обязанности входил и выбор учебных заведений для детей, подбор удобного графика работы всем членам семьи, социальных и банковских программ поддержки. Я следила за мигрантами первый год, корректировала программы, максимально сильно облегчала людям проживание в чужой среде. Хорошо, что система искусственного интеллекта, следящая за мигрантами, анализирующая их жизнь, помогала с самой сложной частью, но вот ознакомиться с личным делом, поговорить, послушать и сделать выводы должен живой человек, а не бездушная машина. И здесь нельзя ошибиться, от моего выбора и решения зависели чужие судьбы.
Именно это и заставляло меня вставать и идти работать. К тому же оплата за сверхурочные была приятным бонусом. Только в последнее время для меня это стало слабым утешением.
Я думала, что сверхурочные – это самая большая моя неприятность в жизни, но у судьбы свои завихрения. Это случилось, когда я вышла на основную работу после трёхчасового сна. Я жевала свой законный бутерброд, запивала горячим кофе, когда на мой коммуникатор упало сообщение из управления. Сердце на миг радостно забилось. Это был ответ на моё прошение о переводе. Оставив рабочее место, я сбежала в санузел, где заперлась, села на унитаз и дрожащими руками открыла сообщение. Это было положительное решение о переводе. Вот только место назначения не станции «Астрея-2», а планета Новоман!
– НЕТ! – выкрикнула я что было мочи. Только не к модифицированным! Только не к манаукцам! – ЗА ЧТО?
В кабинет к начальнику я ворвалась рассерженной фурией. Грохнула о его стол руками и потребовала объяснений. К сожалению, всего лишь в своём воображении. В реальности же скромно вошла, сильно труся. Наш начальник очень громкий человек. Чуть что – поднимал такой ор, что всё было отлично слышно, даже если прикрыть уши руками. Я неконфликтный человек и всегда стремилась решать все вопросы миром. И я бы даже не пошла к директору, если бы не ошибка в приказе о переводе.
– Это ведь ошибка, да, господи Брунни?
Начальник был большим человеком с чёрными хмурыми бровями, из-под которых не видно самих глаз, с крупным носом картошкой в рытвинах и противными густыми усами. Дополняла его отталкивающий образ блестящая от пота лысина.
– Нет, это не ошибка, госпожа Тропова. Вы просили о переводе…
– Да, – посмела я перебить начальника, – но на станцию «Астрея-2», поближе к родственникам. Я же говорила, что они переселились туда.
Начальник недовольно замычал. Я закусила губу и отступила назад. Зря я его перебила, очень зря!
– Ах, поближе к родственникам! Здесь у нас работы непочатый край. Мигранты стекаются на станцию каждую секунду десятками, а вам захотелось к мамочке и папочке поближе. Так вот, это карма! Не нашлось для вас там мест, зато есть на Новомане. Допрыгалась, стрекоза! Не рада она переводу. А всё, корабль скоро за тобой прилетит, и я ничего сделать не могу, хотя и писал, и звонил, что у нас и так нехватка кадров! Но нет, им требуются лучшие специалисты! Всё лучшее манаукцам, а мы должны страдать! Так что вон из моего кабинета. Нет сил на тебя смотреть, предательница! Как ты могла так поступить с нами! Я думал мы одна семья! А ты! ВОН!
Я выскочила из кабинета босса и ретировалась на своё рабочее место.
– Ты что нас покидаешь? – удивилась Малати.
– Я хотела к родителям на «Астрею-2». А меня на Новоман отправляют через тридцать часов! Представляешь? Начальник в гневе! – шёпотом поделилась я новостью, не зная как быть.
– О всевышний! Когда? Так скоро! И куда? На Новоман! Какой ужас!
– Сама в шоке!
Я затравленно посмотрела на коллегу. Да, я понимала что ужас. Это здесь земляне главные и всем заправляли. Даже унжирцы не лезли в систему управления. Всё строго регламентировано и понятно, а на Новомане правили манаукцы! А кто не знал, какие они страшные и ужасные! Огромные, прямо горы тестостерона. Некрасивые качки, у которых на лицах написано, что они землян едят на обед и ужин.
Даже нонарцы не казались мне такими пугающими, как манаукцы. Нонарцы уступали им в силе. Видела я как-то раз на спортивном канале бои без правил, там модифицированные друг другу разве что кости не ломали. Они же практически неубиваемые. У них повышенная регенерация, всё благодаря модификациям, которые провели когда-то давно унжирцы с первыми переселенцами землян на Манаук. Да, да, манаукцы – это потомки землян. Говорят, если попасть на их планеты, то высокий уровень местной радиации может убить обычного человека или изуродовать.
Этим я и поделилась с Малати, на что она фыркнула.
– Ты что не читала об этой планете? Новоман находится в другой планетной системе, и там нет радиации, как на Манауке или Шиянаре. Новоман – это планета, пригодная для жизни землян. Её специально унжирцы отдали манаукцам, чтобы те туда привозили своих земных жён.
– Вы верите в эти сказки? – удивилась я.
Мой папа всегда твердил, что всё это правительственный заговор, чтобы запудрить доверчивым девушкам мозги. И нет никаких земных жён. Всё это унжирские полукровки. О-о-о, вспомнила я про папу. Что с ним будет, когда он узнает, куда меня перевели! И ведь уже не отказаться. Я сама написала прошение. Что же мне делать, как быть. Отец меня точно пристрелит как предательницу рода!
– Нет, конечно, я понимаю твои страхи, я бы тоже не хотела туда попасть, но если так подумать, то это же настоящая планета, а не имитация, как в комнатах релаксации. Это возможность увидеть настоящее небо, коснуться морской воды, земли.
– Ага, а ещё миллиарды вирусов и микробов, которые атакуют мой организм, стоит мне только сойти с трапа! – проворчала я, припоминая все страшилки отца.
Он всю жизнь предостерегал меня от связи с другими расами. Даже с унжирцами, хотя красивее их нет никого в Галактике. Но даже с ними отец просил не связываться. Мало ли какую заразу подцеплю. Но это всё мелочи. Я просто не представляла, как мне общаться с манаукцами. Босс со своими криками подготовил мою психику к встрече с более опасными мужчинами, но почему такая несправедливость случилась именно со мной.
– Я слышала, начальник назвал тебя лучшей работницей.
Я так глубоко ушла в свои мысли, что вздрогнула от неожиданно раздавшегося над ухом шёпота Малати. Испуганно взглянула на неё.
– Да брось. Все знают, что ты здесь самая опытная! Ты же дольше меня здесь работаешь. Обучила всему. Нет, он не прав. Лучший работник здесь ты.
Это я каждый раз ей говорила, особенно когда мою фотографию выставляли на доску почёта. Начальник отчего-то никогда не признавал успехов Малати, как бы она ни старалась. Всё пришло к тому, что она больше и не старалась. И это вина Брунни.
Малати покивала головой, только выражение лица у неё в этот раз не стало, как прежде, благосклонным. Нет. Я нажила себе врага в её лице. И это тоже вина начальника.
Сплетни о моём переводе разнеслись по станции как пожар. Я не столько работала, сколько отвечала на вопросы коллег. Особенно усердствовала Тори. Сетовала по поводу того, кто её теперь будет замещать. Малати поддакивала Тори, сразу обозначив ей, что она не будет. Она вообще останется на смене одна. Стенли печалился, что потеряет в моём лице собеседника.
Мне давали тридцать часов на сборы, двенадцать часов из которых я провела на работе! Когда же пришла домой, то схватилась за голову! Я просто не представляла, как всё собрать. За что хвататься в первую очередь, что отправить родителям на временное хранение. Да и как сообщить родителям о переводе!
Решила пока заняться вещами, прихватить всё самое необходимое. С удивлением обнаружила, что всё влезло в простой самокатный чемодан. Я прожила здесь три года, а толком ничего и не нажила. Так только по мелочи приятные вещи для уюта. И три горшка с фиалками. Брать с собой этих вредин не решилась. Позвонила Малати и предложила ей цветы. Коллега на удивление оживлённо приняла мою просьбу. И сообщила, что мне следует ложиться спать, так как последние часы ещё отрабатывать. Работа! Её никто не отменял! Я должна была сдать свои дела.
Сон долго не шёл, я потратила время на сочинение сообщения для родителей. Решила всё же его записать, а не звонить, малодушно решив пережить бурю по имени Борис Аристархович заочно. Отец у меня такой строгий! Даже в двадцать три года я должна быть его послушной дочкой! Знаю, что у других не так. Но, как говорила мама, забота родителей – это проявление любви. А если родители бросали своё дитя на произвол судьбы в восемнадцать, то это плохо и на таких людей нельзя равняться.
Если бы не моя работа, я бы, наверное, ей верила до сих пор. Но я знала законодательство и прекрасно видела примеры спокойных отношений между детьми и родителями, живущими на расстоянии. Хорошо, между прочим, живущими. Но моя семья другая. Родители регулярно интересовались, не передумала ли я сменить работу. Даже то, что я после учёбы оказалась на другой станции, папа перенёс очень болезненно, поэтому я и старалась перевестись к ним поближе. Перевелась! Как страшно узнать реакцию отца! Надеюсь, он не прилетит сюда с разборками. Я даже не в курсе, до какого возраста они планировали обо мне заботиться.
Аннотация
Повышение не всегда означает, что тебе повезло. Иногда всё наоборот. Новая планета, новый начальник, новые коллеги. Всё новое… и только ты чужая. Перед Боженой стоит выбор: стать своей в новом коллективе, или же вернуться домой.
Глава 1
Наверное, со всеми случались неприятности в жизни. Я уверена, что со всеми. В моей профессии я с ними встречалась очень часто, но честно не была готова, что неприятности настигнут меня. Я ведь примерная дочь своих родителей, окончила университет межрасового права на «отлично». Получила распределение на одну из самых знаменитых станций – «Астрею». Казалось бы, живи и радуйся. Вот только в отделе по адаптации мигрантов нет времени не просто на жизнь, даже на сон нет. Работы много, работников мало. Даже наличие роботов не спасало от постоянного наплыва мигрантов. С открытием программы по переселению землян с закрывающих станций Вселенная словно сошла с ума. Я в одной руке держала свой остывший кофе, второй пролистывала документы семейной пары и их детей. Обеденный перерыв? Я уже и забыла что это. А ведь проработала на станции всего каких-то три года. Нас в отделе четверо, плюс начальник. Все впахивали практически круглосуточно, но посменно. Сон предполагался, но если кто-то заболевал в другой смене – надо помогать. А кого вызывали чаще всего? Меня, Божену Тропову. А почему? Да потому что я молодой специалист двадцати четырёх лет без семьи и детей. Идеальный сотрудник. Я, кстати, висела на доске почёта. Точнее, доске позора. Уже неоднократно кто-то из детей пририсовывал мне усы. Начальник просил меня терпимее относиться к их шалостям. Ага, как же. Я уже ненавидела детей, особенно подростков!
Насчёт семьи я, конечно, погорячилась. Она у меня есть, но на другой станции. Родители с младшим братом недавно переселились на «Астрею-2». Я тоже хотела получить туда перевод, подала заявку, но ответа пока не получила. Жалко было Петю оставлять одного с родительской любовью, отдувался он за нас двоих. Я-то как закончила учёбу, сразу улетела со станции, а ему ещё два года старшей школы. Любила я своего братишку и понимала, что надо его спасать. Но пока не получалось ничего с переводом.
В моей жизни стабильна только работа. На личную жизнь свободного времени катастрофически не хватало, а те кавалеры, что обращали на меня внимание – это наш единственный парень Стэнли, ну ещё механик, который чинил роботов – Хью. Оба образчики неряшливости, безалаберности. Роботы ломались с регулярным постоянством, а за Стенли порой приходилось исправлять кучу документов.
В общем, те ещё женихи, которых мы с моей напарницей Малати иногда обсуждали во время редких перерывов.
– Мне показалось или у Хью новое пятно на рубашке?
Я лениво осмотрела ползающего на коленях возле робота долговязого тридцатилетнего неряху в клетчатой рубахе. Внутренний устав нашей организации требовал от технического персонала обязательного ношения униформы. Но Хью считал, что так он показывал свою индивидуальность. Поэтому, наверное, и не мылся неделями, и не брился. Ещё и очки эти для механиков. Жалкое зрелище.
– Говорят, он с мамой живёт. Постирает, – отозвалась я, шепча в стаканчик.
– А моего мужа повысят скоро, – похвасталась коллега.
Я же скептически хмыкнула. Новость эта звучала уже не в первый раз и даже не в третий, да что-то повышение так и не настигло её мужа. На станции вообще плохо с повышениями. Тут это происходило, только если кто-то уходил на пенсию, освобождая место. Я не хотела проторчать всю свою жизнь в этом отделе, слушая жалобы Малати на её неудачливого мужа и непослушных детей, глядя на ползающего перед роботами Хью, и заменять кто-нибудь из второй смены. Поэтому и подала заявление о переводе, надеясь, что на новой станции у меня будет больше шансов построить карьеру.
– Поздравляю, – отозвалась, пытаясь сделать это радостно. Всё же женщина ждала этого так долго.
– Надеюсь, в этот раз это точно произойдёт.
Я бросила на Малати взгляд, отрываясь от чтения дела. Только сейчас поняла, что всё это время коллега прекрасно знала, что шансы слишком малы, и просто надеялась на чудо.
– В этот раз точно повысят, – поддержала я её надежду от чистого сердца. – В конце концов, раз обещали, то должны же хоть когда-то выполнить.
– Спасибо, – смущённо поблагодарила коллега. В её сорок она ещё выглядела достаточно молодо, следила за собой, рассказывала о новшествах по омолаживанию лица и тела. Мне же пока, к счастью, этого не нужно было. Я и так худая, потому что поесть толком не успевала. Занималась бегом от работы до своего жилблока, чтобы не тратить кредиты на спортзал. Экономила, копила, чтобы при переезде у меня было, на что начать новый старт. В общем, не теряла надежду, как и Малати, на лучшее. Вдруг завтра мне повезёт!
Не повезло!
Разбудил меня звонок от начальника, требующего выйти вместо Тори. Опять у неё заболел ребёнок и с ним некому посидеть. Няни нынче дороги, а зарплаты у нас мизерные.
Я лежала в темноте своего жилблока, молча оплакивая свой сон, свою жизнь, ощущая медленное приближение истерики. Может, сказать что заболела? Нет, начальник не поленится и проверит: обращалась ли к доктору. Мелкая дрожь раздражения пробирала тело. Глаза отказывались открываться. Не хочу на работу. Ещё как подумаю, что придётся слушать сплетни Стенли о начальнике и его новой любовнице. Фу!
– Госпожа Тропова, напоминаю о том, что вам следует незамедлительно появиться на рабочем месте, – ожила система «Умный дом».
Я села. Потёрла бровь. Никуда не деться, придётся идти на работу. Даже душ не принять. Почему Тори заранее не сказала, что не может выйти? Я хотя бы не ложилась. И как теперь проснуться?
– Госпожа Тропова… – опять ожил механический женский голос управления жилблоком.
– Встаю, – тихо буркнула, откидывая одеяло.
Мигранты, будь они неладны. Я когда выбирала себе специальность, думала, что буду помогать людям, буду делать их жизни лучше, ну почему мне никто в университете не говорил, какую цену за чужое счастье буду платить я!
Социальный работник по адаптации мигрантов не просто помогал с работой и жильём. В мои обязанности входил и выбор учебных заведений для детей, подбор удобного графика работы всем членам семьи, социальных и банковских программ поддержки. Я следила за мигрантами первый год, корректировала программы, максимально сильно облегчала людям проживание в чужой среде. Хорошо, что система искусственного интеллекта, следящая за мигрантами, анализирующая их жизнь, помогала с самой сложной частью, но вот ознакомиться с личным делом, поговорить, послушать и сделать выводы должен живой человек, а не бездушная машина. И здесь нельзя ошибиться, от моего выбора и решения зависели чужие судьбы.
Именно это и заставляло меня вставать и идти работать. К тому же оплата за сверхурочные была приятным бонусом. Только в последнее время для меня это стало слабым утешением.
Я думала, что сверхурочные – это самая большая моя неприятность в жизни, но у судьбы свои завихрения. Это случилось, когда я вышла на основную работу после трёхчасового сна. Я жевала свой законный бутерброд, запивала горячим кофе, когда на мой коммуникатор упало сообщение из управления. Сердце на миг радостно забилось. Это был ответ на моё прошение о переводе. Оставив рабочее место, я сбежала в санузел, где заперлась, села на унитаз и дрожащими руками открыла сообщение. Это было положительное решение о переводе. Вот только место назначения не станции «Астрея-2», а планета Новоман!
– НЕТ! – выкрикнула я что было мочи. Только не к модифицированным! Только не к манаукцам! – ЗА ЧТО?
Глава 2
В кабинет к начальнику я ворвалась рассерженной фурией. Грохнула о его стол руками и потребовала объяснений. К сожалению, всего лишь в своём воображении. В реальности же скромно вошла, сильно труся. Наш начальник очень громкий человек. Чуть что – поднимал такой ор, что всё было отлично слышно, даже если прикрыть уши руками. Я неконфликтный человек и всегда стремилась решать все вопросы миром. И я бы даже не пошла к директору, если бы не ошибка в приказе о переводе.
– Это ведь ошибка, да, господи Брунни?
Начальник был большим человеком с чёрными хмурыми бровями, из-под которых не видно самих глаз, с крупным носом картошкой в рытвинах и противными густыми усами. Дополняла его отталкивающий образ блестящая от пота лысина.
– Нет, это не ошибка, госпожа Тропова. Вы просили о переводе…
– Да, – посмела я перебить начальника, – но на станцию «Астрея-2», поближе к родственникам. Я же говорила, что они переселились туда.
Начальник недовольно замычал. Я закусила губу и отступила назад. Зря я его перебила, очень зря!
– Ах, поближе к родственникам! Здесь у нас работы непочатый край. Мигранты стекаются на станцию каждую секунду десятками, а вам захотелось к мамочке и папочке поближе. Так вот, это карма! Не нашлось для вас там мест, зато есть на Новомане. Допрыгалась, стрекоза! Не рада она переводу. А всё, корабль скоро за тобой прилетит, и я ничего сделать не могу, хотя и писал, и звонил, что у нас и так нехватка кадров! Но нет, им требуются лучшие специалисты! Всё лучшее манаукцам, а мы должны страдать! Так что вон из моего кабинета. Нет сил на тебя смотреть, предательница! Как ты могла так поступить с нами! Я думал мы одна семья! А ты! ВОН!
Я выскочила из кабинета босса и ретировалась на своё рабочее место.
– Ты что нас покидаешь? – удивилась Малати.
– Я хотела к родителям на «Астрею-2». А меня на Новоман отправляют через тридцать часов! Представляешь? Начальник в гневе! – шёпотом поделилась я новостью, не зная как быть.
– О всевышний! Когда? Так скоро! И куда? На Новоман! Какой ужас!
– Сама в шоке!
Я затравленно посмотрела на коллегу. Да, я понимала что ужас. Это здесь земляне главные и всем заправляли. Даже унжирцы не лезли в систему управления. Всё строго регламентировано и понятно, а на Новомане правили манаукцы! А кто не знал, какие они страшные и ужасные! Огромные, прямо горы тестостерона. Некрасивые качки, у которых на лицах написано, что они землян едят на обед и ужин.
Даже нонарцы не казались мне такими пугающими, как манаукцы. Нонарцы уступали им в силе. Видела я как-то раз на спортивном канале бои без правил, там модифицированные друг другу разве что кости не ломали. Они же практически неубиваемые. У них повышенная регенерация, всё благодаря модификациям, которые провели когда-то давно унжирцы с первыми переселенцами землян на Манаук. Да, да, манаукцы – это потомки землян. Говорят, если попасть на их планеты, то высокий уровень местной радиации может убить обычного человека или изуродовать.
Этим я и поделилась с Малати, на что она фыркнула.
– Ты что не читала об этой планете? Новоман находится в другой планетной системе, и там нет радиации, как на Манауке или Шиянаре. Новоман – это планета, пригодная для жизни землян. Её специально унжирцы отдали манаукцам, чтобы те туда привозили своих земных жён.
– Вы верите в эти сказки? – удивилась я.
Мой папа всегда твердил, что всё это правительственный заговор, чтобы запудрить доверчивым девушкам мозги. И нет никаких земных жён. Всё это унжирские полукровки. О-о-о, вспомнила я про папу. Что с ним будет, когда он узнает, куда меня перевели! И ведь уже не отказаться. Я сама написала прошение. Что же мне делать, как быть. Отец меня точно пристрелит как предательницу рода!
– Нет, конечно, я понимаю твои страхи, я бы тоже не хотела туда попасть, но если так подумать, то это же настоящая планета, а не имитация, как в комнатах релаксации. Это возможность увидеть настоящее небо, коснуться морской воды, земли.
– Ага, а ещё миллиарды вирусов и микробов, которые атакуют мой организм, стоит мне только сойти с трапа! – проворчала я, припоминая все страшилки отца.
Он всю жизнь предостерегал меня от связи с другими расами. Даже с унжирцами, хотя красивее их нет никого в Галактике. Но даже с ними отец просил не связываться. Мало ли какую заразу подцеплю. Но это всё мелочи. Я просто не представляла, как мне общаться с манаукцами. Босс со своими криками подготовил мою психику к встрече с более опасными мужчинами, но почему такая несправедливость случилась именно со мной.
– Я слышала, начальник назвал тебя лучшей работницей.
Я так глубоко ушла в свои мысли, что вздрогнула от неожиданно раздавшегося над ухом шёпота Малати. Испуганно взглянула на неё.
– Да брось. Все знают, что ты здесь самая опытная! Ты же дольше меня здесь работаешь. Обучила всему. Нет, он не прав. Лучший работник здесь ты.
Это я каждый раз ей говорила, особенно когда мою фотографию выставляли на доску почёта. Начальник отчего-то никогда не признавал успехов Малати, как бы она ни старалась. Всё пришло к тому, что она больше и не старалась. И это вина Брунни.
Малати покивала головой, только выражение лица у неё в этот раз не стало, как прежде, благосклонным. Нет. Я нажила себе врага в её лице. И это тоже вина начальника.
Сплетни о моём переводе разнеслись по станции как пожар. Я не столько работала, сколько отвечала на вопросы коллег. Особенно усердствовала Тори. Сетовала по поводу того, кто её теперь будет замещать. Малати поддакивала Тори, сразу обозначив ей, что она не будет. Она вообще останется на смене одна. Стенли печалился, что потеряет в моём лице собеседника.
Мне давали тридцать часов на сборы, двенадцать часов из которых я провела на работе! Когда же пришла домой, то схватилась за голову! Я просто не представляла, как всё собрать. За что хвататься в первую очередь, что отправить родителям на временное хранение. Да и как сообщить родителям о переводе!
Решила пока заняться вещами, прихватить всё самое необходимое. С удивлением обнаружила, что всё влезло в простой самокатный чемодан. Я прожила здесь три года, а толком ничего и не нажила. Так только по мелочи приятные вещи для уюта. И три горшка с фиалками. Брать с собой этих вредин не решилась. Позвонила Малати и предложила ей цветы. Коллега на удивление оживлённо приняла мою просьбу. И сообщила, что мне следует ложиться спать, так как последние часы ещё отрабатывать. Работа! Её никто не отменял! Я должна была сдать свои дела.
Сон долго не шёл, я потратила время на сочинение сообщения для родителей. Решила всё же его записать, а не звонить, малодушно решив пережить бурю по имени Борис Аристархович заочно. Отец у меня такой строгий! Даже в двадцать три года я должна быть его послушной дочкой! Знаю, что у других не так. Но, как говорила мама, забота родителей – это проявление любви. А если родители бросали своё дитя на произвол судьбы в восемнадцать, то это плохо и на таких людей нельзя равняться.
Если бы не моя работа, я бы, наверное, ей верила до сих пор. Но я знала законодательство и прекрасно видела примеры спокойных отношений между детьми и родителями, живущими на расстоянии. Хорошо, между прочим, живущими. Но моя семья другая. Родители регулярно интересовались, не передумала ли я сменить работу. Даже то, что я после учёбы оказалась на другой станции, папа перенёс очень болезненно, поэтому я и старалась перевестись к ним поближе. Перевелась! Как страшно узнать реакцию отца! Надеюсь, он не прилетит сюда с разборками. Я даже не в курсе, до какого возраста они планировали обо мне заботиться.
