Аннотация
Любовь – как яркая вспышка, обожгла душу и вот-вот готова потухнуть. Страстное танго подошло к концу или есть шанс закружить любимую в новом танце? На что готов пойти мужчина ради сохранения своей любви?
Генрих Тамино готов на всё! Это у него семейное. Он никогда не отпустит ту, что поселилась в его сердце, как бы строптиво она ни сопротивлялась, поэтому он заключит с ней супружеский договор. Пусть так, но Михаэла останется с ним!
Глава 1
Генрих
В семье Тамино есть страшная тайна. Я, Генрих Тамино, как наследник своего отца, никогда не забывал о ней, в отличие от моей сестры-близнеца. Порой мне казалось, что Эльза только делала вид, что не помнила, кем на самом деле приходилась нам Кэйт. Что она не настоящая мать, а лишь мачеха. Я помнил, всегда, хоть и был тогда четырёхлетним ребёнком, помнил, как однажды наша биологическая мать исчезла и появилась её точная копия – Кэйт. Она сказала нам с сестрой, что она наша тётя, а затем прошли годы, и всё это словно стёрлось из памяти всех. Даже сама Кэйт называла нас теперь родными детьми – сыном и дочерью.
Я всё это помнил, не позволял себе ни на секунду расслабиться, чтобы не стать таким же монстром, как мой отец. Да, да, мой отец самый настоящий монстр, который так тщательно хранил свои секреты, что даже сыну не позволял и близко подобраться к ним.
Подростком я не мог не попытаться найти ответ на мучавший вопрос: куда пропала настоящая мать, Берта, и не появится ли она однажды на пороге нашего дома, разрушив наше семейное счастье. Я был неопытен и слишком открыто проявил любопытство, за что и поплатился. В четырнадцать лет я воочию узрёл чёрную душу своего отца. Прижав меня к стене в пустом коридоре большого особняка, он очень вкрадчиво объяснил, что выбирая между сыном и женой, выберет Кэйт и только Кэйт. А я, пусть и наследник, но всего лишь сын, а их, если очень постараться, у Алиаса Тамино может быть больше одного.
Я очень сильно испугался отца. Алиас Тамино всегда был со мной суров, он воспитывал из меня настоящего мужчину, способного дать отпор любому и защитить свою женщину. Но никогда его лицо не пугало холодной маской настоящего убийцы. Именно тогда я прозрел и осознал, куда делась настоящая мать, и что она точно никогда не появится вновь, потому что с того света не возвращаются. Только этим объяснялось спокойствие отца.
Этот случай был единичным. Я никогда не считал себя глупцом, чтобы нарываться. Мой отец чистокровный шиянарец. Унжирцы создали нас опасными убийцами. Шиянарцы хранили свои истинные натуры под маской ледяного хладнокровия. Мы выделялись из общей массы других рас ССР. Нам не могли противостоять даже манаукцы, в чьих жилах текло немного меньше манны, чем у альбиносов.
А я полукровка, пусть и сильный, но против отца мне не выстоять, как бы усердно я ни занимался с самым искусным мастером на Новомане. Если будет нужда, отец уберёт любого со своего пути, даже своего янарата, которому обязан жизнью. Именно этому – несгибаемой силе воли, бескомпромиссному упорству – и обучал меня отец. Не бояться сложностей, презирать слабаков, не оставлять за спиной врагов.
Так и построен ювелирный бизнес Тамино: на разбитых чужих иллюзиях, на растоптанном чужом тщеславии. Наша семья имела власть, признание, богатство, была несокрушима. Такая жизнь могла показаться для кого-то раем, но у статуса наследника была и неприглядная сторона – я желанный кусок торта для алчных дамочек, завидный холостяк Новомана. Но ещё ни одна шиянарка или манауканка не смогла покорить моё сердце, пока я не встретил её! Свою Михаэлу!
До неё многие пытались объявить меня своим покровителем, и находились те, кто объявлял, мечтая стать фавориткой. Кто-то даже пытался присвоить меня, сделать своим фаворитом, но такие поползновения на свободу я не приемлю. Неприятности, что начинались у наглых дамочек, моментально отрезвляли их расчётливые умы, и они быстро остывали. Конечно, интерес они не теряли, но не действовали нахрапом, пытались повлиять через сестру и мать.
Кэйт была мудрой женщиной и никогда не лезла ко мне с расспросами о девушках и сердечных делах. Она всегда говорила, что нужно просто слушать сердце, оно не обманет, при этом с нежностью смотрела на мужа. Я мечтал о том, чтобы моя женщина была такой же кроткой, такой же чуткой, как Кэйт. Правда, скрывал это от всех, особенно от отца, глубоко прятал свою зависть, потому что не хотел вызвать ревность Алиаса Тамино, тем самым подписав себе смертный приговор.
И вот я встретил Михаэлу, и сам готов от ревности рвать и сметать своих соперников за любой похабный взгляд. Я ненавидел, когда на неё оценивающе смотрели другие мужчины. Совсем потерял покой после встречи с ней, но и молился звёздам, что свели наши судьбы, а ещё благодарен Эльзе, ведь если бы не она, мы бы и не встретились с моей нежной землянкой. Моя сестра считала, что я уже стар, и мне давно пора завести семью, или хотя бы заиметь наследника. Именно поэтому и сватала всем подряд, пыталась устраивать свидания и просто сводила с ума своей бестактностью и назойливостью. И ведь не выругать её матом, не осадить, особенно если Кэйт всё видела. Мы с сестрой заучили с детства, что нельзя расстраивать мать ни словом, ни делом. За каждую слезинку матери мы получали от отца строгое наказание. Нам прощались только слёзы радости.
В общем, нам с сестрой скоро по сорок лет и Эльза разошлась не на шутку. Детей не было ни у меня, ни у неё. Это очень сильно расстраивало сестру, хоть доктора и обнадёживали Эльзу, что шанс родить у неё был, просто нужен правильный партнёр.
Именно поэтому у неё было полно поклонников среди манаукцев и шиянарцев. Все её видели яркой, взрывной, избалованной и баснословно богатой дочерью самого Алиаса Тамино, но никто не видел её отчаянных попыток забеременеть. А я слышал, как порой она тихо рыдала одинокими ночами, наверное, поэтому и прощал её, считающую себя правой решить судьбу своего брата, терпел её сводничество. Ей нужен был мой ребёнок, мы же близнецы, у нас один набор генов. Мой ребёнок считай её ребёнок. И, пообщавшись с нашей доминантной бабулей, Эльза вполне могла претендовать на моего ребёнка, если увезёт его на Шиянар, где главенствовали женщины. В своё время бабуля хотела купить нас у нашей биологической матери, и только появление Кэйт спасло нас с Эльзой. Точнее, меня спасло, потому что жизнь мужчин на Шиянаре, я слышал, ужасна. Отец же не зря оттуда сбежал, как и многие другие мужчины.
По этой причине я стал скрывать своих пассий, которых покупал за деньги вдали от дома, но Эльза меня раскусила. И вот когда я решился в очередной раз расслабиться, взяв билет на круиз, где было полно богатых и важных для бизнеса клиентов, а также ночных звёздных бабочек, которые слетались на блеск денег, сестра увязалась за мной, прихватив с собой какую-то подружку, которую рьяно сватала мне. Я даже знакомиться с ней не стал, намекнув, что они не на Шиянаре, а на земном лайнере, и здесь совсем другие порядки.
Конечно, Эльзе это не понравилось, она впала в истерику, крича о том, что я позор семьи, раз до сих пор не завёл наследника. Да, у мужчин-шиянарцев больше шансов завести детей, но от землянок, а не от своих женщин. Что я и пытался донести до сестры, но разве она меня слушала? Нет. Эльза считала, что я её опозорил перед знакомой, должен извиниться, должен молить о прощении, должен, должен, должен…
Почему Эльза думала, что мне подходила роль послушного мальчика? Я всегда доминировал в наших отношениях. Всегда, с самого детства. Я защищал её от матери, которая била нас. Почему она этого не помнила?
И вот когда я слушал истерику Эльзы, чьи-то тонкие пальчики неожиданно коснулись моих волос, а до обоняния донёсся приятный цветочный аромат. Я замер, удивлённый, что пропустил момент, когда кто-то чужой оказался так близко. Но, услышав слова, сказанные мягким женским голосом с ехидными нотками, вдруг понял: меня пытались спасти от сестры. Очень необычно. Кто-то решил влезть в наш разговор с сестрой. Кто-то слишком храбрый, а может быть, просто пьяный?
Подняв голову, я закусил губу, сдержав улыбку. Красивая пьяненькая земляночка-блондиночка открыто улыбалась мне и весело подмигивала. Подавала знаки, намекая, чтобы подыграл. Тот миг я запомнил навсегда, высек его себе на сердце. Звали её Михаэла, и она очень хотела танцевать. Так началась наша с ней история яркой страсти, приправленная откровенными танцами и жарким сексом.
Короткий отпуск закончился предложением руки и сердца, всё как в розовых сказках для девочек. Но моя алчная душа была счастлива, я заполучил самый ценный приз в своей жизни и вёз его домой!
Наш прилёт на Новоман вызвал огромный интерес у всех, как у семьи, так и у общественности. На свадьбу я кредитов не жалел, моя госпожа должна быть настоящей принцессой в этот день. Я был рад, что Кэйт легко приняла невестку, отец на Михаэлу отреагировал достаточно спокойно, но я не увидел того, о чём так мечтал – одобрения. Его не было ни на словах, ни во взгляде. Наверное, уже тогда я мог бы что-то заподозрить, просто подойти с вопросом, но не стал. Не обратил должного внимания, хотя теперь понимал, что стоило сделать это сразу, а сейчас уже поздно. Михаэла моя жена и моя ответственность.
Страсть угасала постепенно, как цветок, что не поливали. Или, наоборот, слишком сильно заливали. Ужасно было видеть, как хрупкая и обожаемая женщина грустнела день ото дня. В её глазах тух свет, она становилась холодной, и её улыбка больше не появлялась при моём появлении.
Не прошло и года, как мой мир начал скатываться в чёрную дыру. И сколько бы я ни старался, нас с Михаэлой засасывало в удушающую пучину отчаянья. Я не знал, что мне делать. Не видел выхода. Не видел врага, который затаился, чтобы уничтожить меня. Это стало моей ошибкой. Все события, что произошли с нами, только моя ошибка. Но я всё исправлю и не дам Михаэле уйти из моей жизни. Ведь она и есть моя жизнь.
Глава 2
Михаэла
Звук будильника вывел меня из состояния бездумного рассматривания потолка. Механический женский голос умного дома рапортовал о прогнозе погоды, об атмосферном давлении, о частичках пыли в атмосфере и пыльце. А я сама чувствовала себя пыльцой, которая просто осела на кровать Генриха и по непонятной причине до сих пор не убрана.
Муж опять ушёл на работу с утра пораньше, даже не разбудив. Мы женаты с ним всего семь месяцев. И я думала, что в моей жизни наступила светлая полоса. Но то ли я какая-то невезучая, то ли неуклюжая, но жизнь моя стала пугающе унылой. Я не ожидала что жизнь жены миллиардера такая… никакая. Наверное, богатой надо уметь быть. Ею надо родиться. У кого-то это в крови. Но только не у меня. Я умирала от скуки, тупела от вседозволенности. Я просто не знала, чем я могла заняться, а чем нет. Столько странных правил, которые никак не укладывались в голове, но обязательны к исполнению.
Хуже всего, что я просто не вписывалась в размеренную жизнь семьи Тамино. Я пыталась, но не смогла завоевать расположения отца Генриха, Алиаса. Глава семьи хоть и был уже в годах, как-никак семьдесят пять лет, но выглядел всего на шестьдесят. Я его, если честно, побаивалась. Порой как уставится своими алыми глазами, такими же родными, как у Генриха, аж оторопь брала. Мой муж смотрел на меня с нежностью и заботой, а его отец прожигал холодным и расчётливым взглядом. Словно оценивал, взвешивал, решал: достойна ли ты общения или нет.
Я так терялась каждый раз! Не знала, что и сказать ему. Все заготовленные слова вылетали из головы. Поэтому я пыталась лишний раз ему на глаза не попадать, Генрих и не заставлял часто присутствовать на семейных ужинах. Но факт оставался фактом: я знала, как будет выглядеть муж лет через тридцать пять. Статным, властным и для всех неприступным, с непередаваемой аурой опасности.
Я вздохнула, перевела взор на залитое утренним светом окно. Ответила умному дому, что желаю на завтрак. Стандартная процедура, от которой уже тошно. Ела только потому, что искусственный интеллект следил за приёмом пищи, за калориями, за здоровьем, контролируя каждый мой шаг.
С сестрой мужа, Эльзой, у меня негласная война, которую в последние дни я стала проигрывать. И если раньше её словесные нападки меня не трогали, то сейчас я стала чувствовать, что устала. Её слова больно кусали за душу. Может, я и вправду недостойна Генриха. Кто я, собственно, такая. В глазах Эльзы я приживалка. Моя семья бедна по сравнению с ними. Тамино не просто богаты, а до неприличия богаты. Они не просто элита, а входили в правящую верхушку общества. Они там, где решались судьбы людей.
Только мать Генриха, Кэйт Тамино, изредка подбадривала меня долгими разговорами за чаем. Она старалась обучить меня быть уважаемой шией. Рассказывала о соседях, о последних новостях элиты общества Новомана, в которую теперь входила и я. Мы с ней иногда посещали званые вечера, но только когда Алиас мог нас сопровождать. Свою жену он одну от себя ни на шаг не отпускал. Особенно следил, чтобы младший брат Генриха, Карл, не донимал мать.
Женщины здесь тоже странные, общаться с ними у меня не выходило от слова «совсем». Манауканки смотрели на землянок как на грязь под ногами. Редко в их глазах можно увидеть хотя бы немного тёплых эмоций. Они все очень жестокие и избалованные. Все их разговоры только о рейтингах и детях.
С землянками тоже не могла найти общий язык. Они обычно любили хвастаться своими мужьями и кредитами, а ещё покупками. Я не считала себя далёкой от моды, но на Новомане иные предпочтения, чем на станциях. Другие брэнды, другие понятия. Возможно, я нашла бы себе подругу, если бы Генрих позволил мне посещать магазины без охраны. Жила как в клетке. Для манауканок это нормально, они сидели дома и занимались этим самым домом. А я не знала, чем себя развлечь. У Генриха есть всё, чтобы я не придумывала. Муж рубил на корню любую мою задумку, перехватывал инициативу в свои руки, заставляя меня лишь наблюдать.
Ощущение, что я постельная игрушка Генриха. И всё что ему от меня надо – лишь секс. А ещё ребенок, как заверяла меня Эльза. Каждый раз как виделись, у неё один вопрос: когда я забеременею, и почему этого не произошло, возможно, мне стоит обратиться к врачу. Вдруг я бракованная.
Один раз мне показалось, что у нас получилось. Но выяснилось, что из-за акклиматизации организм шалил. Переезд мне дался не так просто, как казалось. Новоманское притяжение отличалось от искусственного, многим землянкам тяжеловато было привыкнуть. Мне прописали курс витаминов, чтобы укрепить здоровье и усилить иммунитет. Я была счастлива, когда думала, что у нас получилось. Ровно день незатуманенного счастья, а потом горькое разочарование. Именно с того момента я поняла, что слова Эльзы стали задевать за живое. Может, я и вправду бракованная. А для богатых наследник очень важен.
Мне кажется, я поспешила…
Не стоило так сразу вступать с Генрихом в брак. Мы по сути чужие друг другу люди. Я толком о нём ничего и не знала. Ни его любимую еду, ни какие фильмы он любил. Он ювелир из очень богатой и влиятельной семьи Новомана. И все манауканки хотели видеть его своим покровителем, а меня тихо ненавидели, потому что я его жена.
