Чтобы там Хозяин ей ни дал, Мира полностью расслабилась, давая ему полный доступ к своему телу. Ладонь легла на горло, пальцы сжались, слегка надавив, и Мира подняла вопросительный взгляд на Хозяина. Что он затеял? Секунды тянулись, а Мира гадала: что дальше?
Пальцы разжались, ладонь с горла сместилась ниже. Облегчённо выдохнув, Мира подалась навстречу ласкам. Хорошо, как же хорошо ей было сейчас. Мира и не помнила, когда в последний раз так было. Нет, не тогда, когда после пары дней голодания она смогла украсть сытный пакет из доставки и поесть. И не тогда, когда украла кошелёк у какого-то болвана в баре и вместо того, чтобы купить еду, потратила их на карусели.
Сейчас всё иначе. Не сдерживая стонов, Мира довольно щурилась. Плевать, если это результат воздействия наркотика в крови, плевать, что теперь она игрушка Хозяина. Плевать на то, что речи о любви тут не шло. Что на ней ошейник, который она теперь никогда не снимет. Теперь она одета, обута и накормлена, и за это плата — такая мелочь: её тело и послушание. Но ведь мысли оставались её собственными, чувства так же никто не будет контролировать. К тому же Хозяин ведь не обижал её. Никакой боли, никакого голода. Ничего такого.
Почувствовав особо сильный толчок, Мира в блаженстве прикрыла глаза. Возможно, кто-то сказал бы, что она слаба. Что нужно сопротивляться, а не сдаваться на милость одному из Свободных. Но в большинстве своём так говорили те, кто не чувствовал дыхание смерти на плече, кто не познал голода и страха. От таких слушать нравоучения не имело смысла. Такие не познали все прелести жизни и не осознавали, что могут потерять.
Все волнения, все связанные с этим вечером тревоги ушли на второй план. Полностью расслабившись, Мира отдалась новым для неё ощущениям. Отдышавшись, она вновь гадала: что же дальше? Как она слышала, наигравшись, Хозяева частенько избавлялись от подобных ей. И хорошо, если перепродавали или выгоняли на улицу. Как ей говорили, некоторые использовали надоевшие игрушки для других целей. Оставалось лишь надеяться, что Хозяину она ещё пригодится.
Из состояние отрешённости её вывело лёгкое дуновение воздуха и прикосновение знакомой ткани.
— Я в душ, а ты одевайся и марш к себе. Когда снова мне понадобишься, тебе сообщат.
Равнодушный тон отрезвил или действие наркотика закончилось, гадать Мира не хотела. Шум воды за незакрытой дверью ванны напомнил о словах Хозяина, и Мира в спешке собралась и покинула комнату.
Что же, похоже, эта ночь — лишь начало.
