Часть 1.
Снег кружится, и уже не тает, метель потихоньку заметает пустынные улицы, и, кажется, проникает в самую душу. Там тоже лежат ровные синевато-розовые сугробы, и нет никакого желания вставать из тёплой постели в такую погоду, и идти даже на работу.
Но редкие смельчаки всё же выбираются на свет Божий, и, сгибаясь под ветром, торопливо перебегают улицы, словно сбежавшие из детской тетради, вопросительные знаки.
Будущее наступило, но мы остались прежними.
Вот оно, будущее - всё сплошь - супер, как мы и мечтали. Суперкары, суперджеты, супергиперзвук, супердальние космические миссии. Люди словно немного повзрослели, перешли в следующий класс в школе развития человечества. А наша матушка Земля немного состарилась в наших глазах, но, как придирчивая бабушка, заставляет нас вылезать из модных, но холодных пуховиков, в грузные, но такие тёплые и уютные меховые шубы и валенки. И мы, воротя нос, неохотно подчиняемся ей. Но, оказавшись под пронизывающим колючим ветром, в душе благодарим заботливую старушку за её настойчивость. Правда, добравшись до своих суперкаров, мы вновь переодеваемся, уже в привычную одежду, стыдливо пряча в багажник бабкины гостиницы.
Зима - особое время года. Но, согласитесь, для наших детей зима - не тоже самое, что и для взрослых. Это все понимают. В то время, когда мы бегаем в поисках игрушек, подарков, организации торжеств, толкая друг друга в очередях, борясь за место на парковке, и вспоминая о себе лишь в самый последний момент, в только начинающихся судьбах наших детей происходят самые настоящие чудеса.
Вот и в жизни Вовочки Сидорова в этот Новый год должны были произойти самые настоящие волшебные чудеса. А как иначе, ведь он загадал желание, и написал о нём в письме деду Морозу! А к кому ж ещё с таким желанием обращаться, если не к нему, ведь все дети знают, что зимой дед Мороз - самый главный волшебник, и в его силах сотворить любые чудеса, даже самые заветные
Вова неторопливо надел шапку, поправил ворот детского комбеза и важно проговорил маме:
- Я готов, пошли уже.
Вова жил на окраине небольшого города, и цивилизация сюда только протягивала свои цифровые щупальца. Окружающая действительность во многом ещё сохраняла свои привычные черты. Но всё чаще над головами горожан летали почтовые дроны с посылками, иногда, очень редко, роняя их на прохожих.
В своём садике Вова затеял бурное обсуждение этой проблемы, и почти все дети согласились с ним в том, что они лично, очень даже обрадовались бы нежданному подарку, упавшему на них с неба. Главное, чтобы в нём были конфеты и, по возможности, игрушка. И очень расстроились, узнав, что взрослые горожане пришли к другому выводу, и уже подали в администрацию города обращение, запрещающее полёты дронов над тротуарами. Но, ведь, оставались ещё проезжие части дорог! Вове было очень интересно узнать, чью сторону в этом споре займут автомобилисты.
Вове дроны нравились, они приятно жужжали, как рой пчёл у бабушки в деревне, но, всё же, больше всего ему нравились летающие такси. Они прилетали, как правило, из райцентра, и высаживали пассажиров прямо на стену дома. Для этого на всех этажах, начиная со второго, уже обустраивались посадочные платформы. Когда у пассажира ещё не было посадочной платформы, он, смешно дрыгая ногами, перелезал из такси в распахнутое окно своей квартиры, вызывая всеобщее оживление и ободряющие возгласы соседей.
Всем хотелось побыстрее попасть в будущее. В городе появились фирмы, которые меняли желающим их стеклопакеты на распашные прозрачные двери с козырьками платформ. А застройщики проектировали новые дома уже с учётом этих популярных тенденций. Вова тоже хотел бы, чтобы и у них была посадочная платформа. Он мог бы каждый вечер выходить на неё, чтобы однажды встретить ...., но мама говорила, что это дорого, что она устаёт на работе, и ей некогда всем этим заниматься, вот, папа прилетит, и тогда... А папы всё не было и не было.
Они пошли сквозь накрапывающий мелкий снег по слабо освещенным жёлтыми светляками уличных фонарей, утренним улицам, в детский сад, куда Вовочка ходил в старшую группу.
- Мама, а папа когда прилетает?
- Уже скоро, малыш.
- Завтра?
- Нет, думаю, не завтра.
- В воскресенье?
- Нет, наверное, и не в воскресенье, - вздохнула мама.
- Ну, хоть к Новому году он прилетит?
- Он очень постарается, сынок.
Вовочка очень хотел, чтобы его папа прилетел именно к Новому году. Как подарок. Ну, и правда, сколько ещё можно Вовочке проводить новых годов без него, и так уже предпоследний год он ходит в детский сад. Дальше - только школа, все дети из группы разойдутся по разным классам, а, может, и разъедутся по разным городам. Ищи их потом. А Вове очень хотелось успеть показать детям своего папу, о котором он им рассказывал почти каждый день, ведь его папа не какой-нибудь простой папа, а космический пилот, который улетел пять лет назад на планету Венеру с важной миссией.
Вот и детский сад. Он новый, большой. Стоит в окружении новых детских качелей, качалок, горок, пушистых зелёных пластиковых медведей и зайцев, и ещё целой кучи всего того, что составляет чудесный мир ребёнка в пять лет.
Нет, это не тень, и не аватар носилась по коридорам. Это воспитательница детского сада. Министерство образования ещё немного отстаёт в цифровизации детских садов, поэтому здесь на работу ещё надо приходить лично.
-Дети, я всё вижу, не шалить! - оба глаза воспитательницы смотрели в разные стороны и строго моргали. Никто из детей не знал точно, кого конкретно она имеет в виду, и поэтому немного сбавлял обороты. Нет, это не была сиреноголовая многоглазая сущь. Нанять представительницу с планеты Денeб, кузницы воспитательских кадров, мог позволить себе не каждый детский сад. Это была обычная землянка, Скорая Ирина Олеговна.
-Иванов!- крикнула снова она кому-то, но на мгновение замерли все. Ещё миг, воспитательница отвернулась, и наваждение спало. Дети отмерли и вернулись к обычным шалостям.
Так вот, воспитательница была обычной земной женщиной, правда, немного страдающей косоглазием. Другая бы уже давно вылечила его. Для нашего времени это - пустяки, одно посещение офтальмолога, и оба глаза смотрят в одну сторону, по выбору клиента - вправо, влево, или ещё как-нибудь. Но Ирина Олеговна была женщиной старой закалки. Насколько старой - должна была знать только начальница отдела кадров этого детского сада. Должна была, но не знала. Личное дело Ирины Олеговны при очередной инвентаризации просто рассыпалось в её руках от ветхости. Поэтому все сведения в новое личное дело записывались со слов работницы.
После того, как директор увидел уточненный трудовой договор с Ириной Олеговной, он был уверен насчёт неё лишь в одном - это, хоть и со своими особенностями, но типичная, земная женщина. Повздыхал, но поделать ничего не мог, и скоро смирился выплачивать находчивой воспитательнице зарплату вдвое больше обычной.
Два раза в месяц директору всё же приходила идея уволить Ирину Олеговну, под предлогом всеобщей цифровизации, но ему так не хотелось встречать взгляд её расфокусированных гетерохромных глаз, что он снова вздыхал, отодвигая эту идею, втайне надеясь, что она когда-нибудь разрешится сама собой, так сказать, естественным образом. Так и работала Ирина Олеговна каждый новый день.
- Иванов, сколько раз я могу говорить, не трогай кактус, - находясь на пороге игровой детской комнаты, полной детей, и раздевалки, полной родителей, Ирина Олеговна легко контролировала одних и беседовала с другими.
- Так, родители, у нас снова накопились детские вещи, разбирайте, чьи - кого.
- О, это наши варежки, моей Леночки.
- Они не могут быть вашими, бабушка Лены, эти варежки лежат здесь уже второй год.
- Значит, точно наши.
- Итак, родители, девятнадцатого у нас родительское собрание. Просьба не опаздывать.
- Меня не будет, я - в командировке.
- Папа Коли, ваше оправдание уже с бородой. Скачайте приложение и выходите на родительское собрание хоть с Северного полюса. Только попрошу не экспериментировать с внешностью. Ваши аватары должны быть в идеале идентичны вам. Никаких супермачо для мужчин или ультрасовременных нарядов для дам, запрещены также аватары представителей иных планет и руководства нашей страны. Мы- дошкольное учреждение, у нас - строгий дресс-код, надеюсь, это все понимают.
Всё, больше не задерживаю, мамы- папы- бабушки, до вечера.
Раздевалка стала пустеть. В этот момент, двигаясь навстречу потоку, в дверях раздевалки появились Вова с мамой.
- Здравствуйте, мама Вовы, здравствуй, Вова. Вы опаздываете, - строго поздоровалась с ними Ирина Олеговна.
- Да, мы.. - начала Вовина мама, но её перебил сын.
- Илина Олеговна, - крикнул ей Вовочка, едва выбравшись из вороха зимней одежды, - мой папа прилетает в Новый год! - и, чуть не опрокинув женщину, промчался в группу, мгновенно растворяясь среди другой играющей детворы.
- Очень хорошо, Вовочка, - пришла в себя Ирина Олеговна и хлопнула в ладоши, - дети, внимание, напомните своим мамам и папам, чтобы они приходили на новогодний утренник! Карантин из-за мушки- щекоталки, уже снят.
- А Вовин папа не плидет, - заговорщицки громко прошептала Ирине Олеговне Юляша. Удивительная девочка. Она всегда была в курсе всех дел. Очень любопытная.
- Почему ты так считаешь? - заинтересовалась Ирина Олеговна. Информация о закрытой семье Сидоровых, даже пусть и добытая из сомнительных источников, лишней для неё не была. Тем более, что она была уверена - буйный исследовательский нрав Вовочки мог усмирить лишь его папа, потому что мама и бабушка явно не справлялись.
- А у него нет папы. Он всем нам влёт. Его папа ни лазу ни на один Новый год не плишёл!
Что правда, то правда. Вовин папа никогда не появлялся в стенах этого детского дошкольного учреждения. Со слов Вовочки и его мамы, он был в длительной командировке. Всё бы ничего, только Ирину Олеговну, как воспитателя, смущало, что командировка Вовочкиного папы длилась уже пятый год. Если бы спросили мнение Ирины Олеговны, так она уже давно рассказала бы ребёнку печальную истину о разводе родителей, а не мучила его бесперспективными ожиданиями непонятно чего.
- Потому что он его блосил! - с детским злорадством повторяла девочка.
- Юляша, не надо так говорить.
- Но это правда, он зазнайка и врун, пусть он это признаёт, что он нам враки рассказывает про папу - пилота!? Мой папа - супервайзер, но я же не кричу об этом везде!
- Неправда! - Вовочка услышал неприятный разговор из игровой комнаты и сразу прибежал, чтобы восстановить справедливость. Малыш грозно сжимал кулаки, и гневно сверлил глазами врага, - это ты врешь! Мне мама письма его давала, он мне писал!
- Она сама тебе писала, дурачок, а ты поверил! - не унималась правдивая Юляша, от души желая, чтобы Вова, наконец, прозрел.
- Юля! Перестань. Иди, поиграй! - Ирина Олеговна уже и сама была не рада разговору с ребёнком, - но, Ирина Олеговна, вы же сами нам всегда говорите, чтобы мы говорили правду!
Юля обиженно надула губки, и убежала к детям. Вова тоже поплелся за ней. Впереди его ждал ещё один день в компании тех, кто не хотел даже сидеть с ним рядом за обедом, не то, чтобы поиграть. Ни в каком коллективе, даже в самом маленьком, не любили тех, кто боролся с очевидным.
Но Вова всегда помнил слова мамы, которая была для него в приоритете перед всеми: "Если ты знаешь правду, не смей идти на поводу у тех, кто заставляет тебя сомневаться в ней. Они не знали правды, поэтому ничего не теряют, а ты потеряешь всё".
Теперь оставалось только ждать, когда Ирина Олеговна, во время занятия сама поставит ему в пару кого-нибудь, кто нехотя, постоянно озираясь на друзей и кривляясь, понукаемый воспитательницей, не станет, как робот, выполнять её указания.
- Иванов, да сколько же мне тебя уговаривать, оставь кактус в покое! - Ирина Олеговна, наконец, смогла посвятить себя детям полностью.
- Ирина Олеговна, - позвала её Юляша.
- Подожди, Юля, сейчас у меня нет времени. Иванов, да что ж такое!
- Ну, Ирина Олеговна!
- Ну, что, слушаю тебя!
-А Иванов сегодня в садик не пришёл. Это Марк кактус ест.
Ирина Олеговна посмотрела на Юлю, на детей, и медленно села на стул. Заработалась.
***
Вечером того же дня мама Вовы забирала сына из детского сада, как делала это уже четыре года подряд.
- Сын, чего ты грустный такой?
- Они не верят мне.
- Чему не верят?
- Тому, что я рассказываю о папе, его полёте, тому, что он пишет мне в письмах.
- Для тебя важно, чтобы они верили тебе?
- Не знаю, но они смеются, говорят, что я вру, и ничто не может их убедить.
- Может, тогда и не стоит их ни в чем убеждать?
- Почему?
- Ну, может, они не хотят верить. Зачем же заставлять? Это их выбор. Тем более, твой папа для них ничего не значит, ведь у них есть свои папы, и каждый хочет гордиться своим.
- Я об этом так не думал.
Вечером того же дня воспитатель вывесила объявление о родительском собрании. Нужно было избрать родительский комитет, предложить кружки и согласовать ещё несколько нюансов. И, конечно, обсудить один педагогический момент с мамой или бабушкой Вовы Сидорова. Так продолжаться больше не могло.
Родительское собрание в детском саду подходило уже к концу. Итоги прошлого года были подведены, дети расписаны по кружкам, был избран родительский комитет и даже выбран сценарий новогоднего праздника. Но родители, увлёкшись беседой друг с другом, ещё оставались на местах.
С открытием неявной физики, физическая явка на встречи и собрания стала не то, чтобы необязательной, а немного старомодной. И теперь на фоне немного мерцающих полноразмерных и объемных аватарок родителей, мама Вовы Сидорова в недавно купленном дорогом костюме, выглядела, как деревенская тётка. Продвинутые мамаши старательно не встречались с ней глазами, а в общем гомоне разговоров возникали паузы. И тогда всем становилось понятно, что это включались фильтры речи, чтобы, как говорится, не отходя от кассы, обсудить кого-то из участников.
-Так, родители, наша встреча закончена, я с вами прощаюсь. Благодарю за явку. Да, совсем забыла, на сладкие подарки детям Ивановы, Григорьевы и Шишкины до сих пор не сдали. Прошу.
Ирина Олеговна включила обмотанным скотчем пультом прозрачный экран терминала. Он возник прямо перед ней вертикальным светящимся прямоугольником. На нём отобразился журнал воспитанников группы. Лазерной указкой щёлкнув по озвученным фамилиям, она перевела их в другое поле. Там, напротив каждой записи, возникли изображения пустых кошельков с градуировкой. Но, вот, переводы пошли, и кошельки стали наполняться цветом. Рядом возникло процентное соответствие суммы. Несколько секунд, и напротив каждой из фамилий, стояла цифра - 100%, повисела немного, а потом всё разом пропало.
- Благодарю. Так, ну, раз все организационные вопросы мы закрыли, может быть, есть вопросы?
- Вопросов нет! Разрешите идти, Ирина Олеговна! - крикнул из зала папа Коли. По всему виду его уже рябящего аватара, он начал процедуру отключения от встречи.
