Глава 1. Лена.
***
В редакцию Лена заскочила буквально на полчасика. Надо было уточнить некоторые нюансы новой статьи, пообщаться с девчатами, ведь близится день журналиста, второе воскресенье сентября.
- Всем привет! Чмоки-чмоки!
- Привет, - откликнулась Марианна из-за своего стола.
- А где народ? – заинтересовалась Лена.
- Сергей у редактора, а остальные на «теллитории», - так сложилось, что в их коллективе сам собой сформировался определённый вариант сленга, с только им присущим коверканием устойчивых речевых оборотов, которые появились по мере тесного общения.
- Скидываемся по тысяче, вот конверт, в пятницу встречаемся, организованно радуемся профессиональному празднику, - Марианна подвинула к подошедшей Лене не особо упитанный конверт.
- Что так скромно? – спросила Лена и полезла в сумку за кошельком.
- Это нам для запаха – а там как пойдёт, - обрисовала перспективу Марианна.
- Твою ж дивизию! А где кошелёк? – Лена стала проводить более тщательную ревизию своего дамского аксессуара, на предмет поиска кошелька. Его не было. Лена села рядом со столом Марианны, безвольно опустив руки. И не то, чтобы ей было очень уж жалко тех шестнадцати тысяч, что были у неё когда-то в кошельке, - а может, кстати, и есть, только она вот не помнит, где он. Про то, сколько денег у неё в кошельке, Лена всегда знала с точностью до тысячи. Привычка, куда денешься.
- Ты, это… - начала было Марианна.
- Тихо, Мариша, молчи, дай схватить за хвост мысль, где, когда, при каких обстоятельствах наши с кошельком пути разошлись… Тихо, тихо…
Лена принялась напряжённо повторять свой утренний маршрут. Так, - аптека, там она расплатилась за пластырь и витамины… Кошелёк был. Лена так и не привыкла держать карточку где попало. Она предпочитала пользоваться карточкой и тут же класть её в специальный отдел своего кожаного кошелька. Так, там он был. А потом… А потом она села в автобус на Красной и поехала на встречу с Виктором. Встречались в кафе, платил он. Она кошелёк не доставала, вполне возможно, что на тот момент его уже и не было у неё… Виктор вне подозрений. Конечно, она отходила помыть руки, но этот вариант с Виктором вообще исключён.
Так, где тогда, кто? При посадке в автобус кто-то нежно трогал её за талию, как бы подсаживая, внедряя в автобус. Да, а кто бы это мог выражать о ней такую заботу? Мужчин или молодых людей, кому было бы небезразлично состояние её талии, чтобы хватать и ощупывать её при первом возможном случае, в автобусе не было. Нет, она не стремится всё время озираться по сторонам, ловя заинтересованным взглядом: «А нет ли где здесь поблизости половозрелого самца, вдохновляющей наружности?» Нет, она к этому не стремится. Оно само так получается. Мужики в автобус не входили.
Вошла девочка-подросток в наушниках и бабка с выражением обильной вежливости на лице, в коричневой куртке и брюках, вроде как от деда оставшихся и перешедших по наследству. На голове платочек, а взгляд шустрый, не соответствующий платочку. Да, между платочком и остальной частью внешнего вида был явный диссонанс. Зацепка? «Могит быть, могит быть…» - мелькнуло ещё одно выражение из их редакционного сленга.
- Ладно, я за тебя вложу, - прервала размышления Лены Марианна, берясь за свою сумочку.
- Давай, я сейчас переведу тебе на карточку эту тысячу, - ответила Лена, уже перенаправившая своё внимание на реальную жизнь и доставшая телефон. Всё равно надо было заблокировать карточки.
- Да, пришёл твой перевод, - проинформировала Марианна и протянула пару сотен налички. – На ещё, на автобус.
- Спасибо, Мариш, ты настоящий друг.
***
- И вот она села к окошку, такая благообразненькая, пробу ставить негде, - рассказывала дома Лена своим бабушке и дедушке. – Сидит, в этом платочке, который повязала так старорежимненько, узелком под подбородок. А через две остановки вышла.
- Да, интересная ситуация. Лен, но я тоже иногда платочек одеваю, - озадаченно проговорила бабушка.
- Ба, ну ты как его одеваешь? Ты завязываешь его, обведя вокруг шеи, и сзади короткие хвостики увязываешь. А потом приспускаешь слегка, чтобы не все выпуклости черепа читались.
- А чем тебе не нравятся бабушкины выпуклости черепа? Я, так без них жить не могу.
- Нормальные выпуклости, просто, когда платочек приспущен, то это как-то с шармом. Особенно, если на губах помада.
- Говоришь, она тебя пощупала там? – спросил дед.
- Ты, знаешь, дед, она меня под правой рукой взяла за талию, будто отмерила вершок, и так начала перебирать указательным пальцев вперёд, подтягивая и оттопыренный большой, как будто измеряла меня.
- Хм… - глубокомысленно заметил дед
- Да, дед! А потом, она, когда села в автобус, одела на лицо маску голубенькую, медицинскую, а петельки от маски так ловко под платочек за уши заправила, глазками по сторонам позыркала и уткнулась в окно. И вскоре вышла. А я потом на работе обнаружила, что кошелька-то у меня и нету.
- Ограбила, значит, нашу Чумизу, - посочувствовал дед.
- Дед, а чего ты меня постоянно Чумизой называешь? Это, типа, что я не так аккуратна, как следовало бы быть? Вроде, чумички, чумазой? Ты несправедлив ко мне. Я под твоим влиянием и так мою руки при всяком возможном случае. Хи-хи…
- Нет, что ты? Чумиза – это разновидность зерновой культуры, вроде проса. Но, значительно мельче других зерновых. Она такая проникающая, через любое сито просочится. Вот и ты у нас мелкая и пронырливая. Как чумиза. Не ожидал, что найдётся кто-то шустрее тебя.
- Сама удивлена, дед. Но, нашлась вот. Но, ей это дорого обойдётся.
- Лена, в честном бою, возможно, ты со своим лёгким весом, даже бабушку не победишь.
- Значит, будет нечестный. Я ещё не знаю, Как дело пойдёт, но я этого так не оставлю.
- А что, деньги большие там были?
- Не особо, шестнадцать тысяч.
- Моя пенсия, - промолвила бабушка.
- Ну, и карточки, я их заблокировала, но долго я не смогу без них, значит, надо будет дополнительно похлопотать. Время, нервы. Неприятно.
- Ты, это, если возникнет дилемма, добивать бабушку или нет, в расчёте на возврат денег, то выбирай второй вариант, как наиболее продуктивный. Мать, дай ребёнку шестнадцать тысяч, возмести неожиданную потерю.
- Конечно, конечно, - засуетилась бабушка, протягивая руку к кошельку.
- Ну, ладно вам, ребята, я сама решу этот вопрос.
***
На следующий день Лена, собравшись по делам, с утра задала себе тон внимательного и ответственного отношения к межличностным контактам. Бабушкины деньги она положила во внутренний карман куртки, поближе к груди, и старалась в местах скопления граждан не терять бдительности ни на минуту. Нет, коротких перебежек не было, как и беспрерывного кручения головой, но бдительность была на оранжевом уровне значимости.
К остановке на Красной она подошла примерно в одиннадцать, как и накануне. Несмотря на то, что стоял нужный ей автобус, Лена не стала на него спешить, а решила постоять, понаблюдать. В душе что-то шевельнулось с мыслью: «Какое кощунство, не бежать к своему стоящему автобусу!»
Лена прошлась взглядом по ожидавшим своего транспорта, пока не состоявшимся как пассажиры согражданам, мысленно ориентируясь на поиск коричневой куртки. Коричневой куртки на какой-либо бабушке она не обнаружила, но что-то неуловимо знакомое в силуэте в серой куртке примерно той же степени задрипанности, что и искомая коричневая, она заметила. О! Это была именно та же бабуля в том же платочке. Никакого интереса к стоявшему автобусу она не проявляла, но только до поры до времени. Когда к нему подошли три женщины с пакетами, и начали перегруппировку при посадке в автобус, она тут же воспылала интересом именно к этому маршруту, и засеменила к дверям, пристраиваясь поплотнее к группе садящихся в транспорт. И при этом обнаружила такое нетерпение в реализации своих планов, что сделала видимую попытку ускорить процесс посадки, подталкивая сзади последнюю даму из группы, подпирая ей в области талии.
Старушка зашла, стала доставать масочку, и спросила у кого-то из пассажиров, какой номер у этого автобуса. Ответ её почему-то не устроил, и она вышла из салона за несколько секунд до отправки. И осталась стоять на остановке, высматривая что-то более интересное.
Лене всё стало ясно.
- Игорь Николаевич! Я Вас не сильно отвлекаю от дел насущных? – обратилась она к руководителю одного из райотделов полиции города.
- Нет, Леночка, Вы как раз смогли попасть в те пять минут, в течение которых я почти свободен. Что у нас на этот раз?
- Игорь Николаевич! У меня гарантированно успешное дело. Я сейчас стою, наблюдаю за действиями карманницы. Возможно, и меня вчера именно она обокрала. С Вашей стороны не нужна никакая дополнительная работа, нужно приехать, подождать минут пятнадцать, и дело раскрыто. Можно ждать поощрение к профессиональному празднику.
- Хм. Поощрение никогда лишним не бывает. Лейтенанта Леонида Сорокина помните? Сейчас подъедет, поможет Вам. Где Вы сейчас?
- Я на Красной, жду 187 автобус в направлении Драмтеатра. Клиентка тут же. Пусть Леонид подъедет и остановится у магазина «Обои». А потом приблизится к остановке и останется позади неё. Пусть будет, как бы в запасе, пока я не позову. Так чтобы не вспугнуть её.
- Ладно, - с усмешкой согласился начальник райотдела. – Вы прямо на глазах растёте под нашим чутким…
- Спасибо на добром слове!
***
Подозрительная бабушка присела отдохнуть на скамеечку в павильоне. Лена отвернулась, чтобы не вызвать подозрение сама. Однако, боковым зрением она заметила, что та, порывшись в своей сумочке, достала платочек, протёрла глазки. Лена вышла за пределы павильона, когда заметила подошедшего Леонида. Как и было условлено, он остановился за остановкой, слегка подмигнул ей. Она улыбнулась и показала взглядом на сидящую в павильоне подозреваемую. Леонид опять слегка улыбнулся. Он вообще часто улыбался. Лейтенант был статным брюнетом, с красивым профилем и пропорциональными чертами лица. Леонид умело пользовался инструментами, которые ему вверила природа.
Опять подошёл автобус, и бабушка заспешила на посадку. Покрутилась у дверей некоторое время, подтолкнула грузную тётеньку в спину, вошла вместе с ней в салон, что-то спросила у попутчиков и почему-то перехотела с ними ехать. Леонид внимательно следил за её поведением.
Как только она с явным усилием спустилась со ступенек, Леонид вежливо взял её под руку.
- Гражданка, куда идёт данный автобус?
- А я не знаю.
- Но, Вы же только что сели в него. Вам куда надо ехать?
- Ой, я кажется, заблудилась…
- Гражданка, вы задержаны.
Затем Леонид попросил передать водителю, что необходимо задержаться на пару минут. Подошедшую Лену он попросил, чтобы она пригласила из салона женщину в фиолетовом пальто для опознания своих вещей.
- Гражданка, покажите содержимое вашей сумки, - обратился Леонид к старушке.
Бабушка нехотя порылась в ней и достала то, что хотел видеть полицейский. Подошедшая женщина свой кошелёк опознала, очень удивилась, как это он оказался за пределами её кармана.
- Для составления протокола прошу Вас, Вас и Вас проехать со мной.
Лена по праву давней знакомой села на переднее сиденье.
По приезду в отделение выяснилось, что у бабушки было богатое криминальное прошлое, которое периодически тревожило её воображение. Доходы от предстоящих подвигов на ниве стяжания казались ей баснословными, а опасности связанные со стяжанием виделись незначительными. Всё это вместе стимулировало её на подвиги.
Женщины слушали с замиранием сердца лейтенанта Леонида. Он с лёгкостью жонглировал номерами статей, по которым будет привлечена старушка, числом лет, на которые она, возможно, будет изолирована от общества. От такого обилия пусть и не новой, но волнующей воображение информации, бабулька расплакалась, перестала зыркать глазками по сторонам, и вся как-то осунулась.
Лена терпеливо ждала, когда можно будет вставить свои три копейки про свой кошелёк и шестнадцать тысяч. Наконец, когда все установленные законом процессуальные действия были осуществлены, она попросила о том, чтобы ей, как пострадавшей от действий правонарушительницы, тоже вернули похищенное накануне. Деньги бабушка отдала сразу из своего кошелька, легко отсчитала шестнадцать тысяч, а за кошельком и его содержимым предложила заехать к ней домой. Таким образом, получалось, что закон будет иметь к бабушке претензии только по одному эпизоду. Лена против такого развития событий не возражала. Ей просто хотелось вернуть своё, украденное этой пронырой, которая гораздо более заслуживала, чтобы её именовали Чумизой.
Во всё время разговора Леонид, с лёгкостью выполняя свои служебные обязанности, периодически улыбался, то сам по себе, по ситуации, а то Лене, признавая её деятельное участие в раскрытии дела. Демонстративная улыбчивость есть своего рода тоже работа. Только глупый может подумать, что у улыбчивого всё хорошо. Улыбка есть определённое стремление задать тон в отношениях, словно ты уже на ступень выше собеседника.Тот, кто улыбается в диалоге или в споре, по определению должен считаться правым. А тот, кто забывает улыбаться в процессе отстаивания своей точки зрения, по мнению наблюдателя, должно быть, имеет более шаткую систему доказательств.
Леониду не было нужды укреплять свои позиции в данной ситуации. Его позиции подкреплялись буквой закона. Поэтому улыбчивость его была для кого-то просто приятным бонусом, а для кого-то демонстрацией того, что он идёт по жизни в состоянии драйва. И не ясно, что здесь первично. То ли, успех приходит от наличия драйва, то ли драйв возникает по причине успешности в делах. Но, сочетание было впечатляющим.
***
Когда обкраденная женщина поставила все необходимые в этом случае подписи, она испросила разрешение покинуть место разбирательства, ибо её рыба в сумке с продуктами уже разморозилась и готова была благополучно испортиться. Леонид её отпустил, взял ещё одного сотрудника и они опять вчетвером, но в обновлённом составе, поехали к месту жительства задержанной. Местом жительства бабушки оказалась однокомнатная квартира на окраине города. Для своего промысла женщина выезжала на облюбованное место на Красную. Почему она не желала проехать пять остановок до Драмтеатра и набраться впечатлений именно там, так и осталось загадкой. Хотя, казалось бы, это место не сулило столь тяжких последствий для дальнейшей судьбы. Напротив, ведь можно было бы вместо затрапезного платочка надеть на голову шляпку, купленную на распродажах, пусть бы даже она напоминала головной убор солдата польской армии, прицепить к ней искусственный цветок в тон основному цвету и отправиться покорять сердца пожилых вдовцов, истосковавшихся по женскому вниманию… И ведь можно было в той атмосфере сойти и за тонкую натуру и за загадочную интеллектуалку или ещё за какую-нибудь диковинную реликвию.
Квартирка старушки была в меру небогатая, в меру неухоженная. Всё в рамках приемлемо-допустимого. Лоскутов обоев со стен не свисало, трёхногих стульев не наблюдалось, кошками, если и попахивало, то в пределах норм санпина. Казалось бы, - живи и радуйся. Но, вот, не тут-то было. Кошелёк Лены бабка достала из сумки с маркировкой сетевого магазина, которая находилась под сиденьем дивана.
