ПРОЛОГ
Просыпаться было тяжело. Виски пульсировали болью, горло сжалось от сухости, а живот пронзила резь. Кое-как свесившись с кровати - вырвала. Стало полегче. Однако глаза открыть не удалось. Кто-то положил на лоб холодную тряпку. Женский голос что-то спрашивал, но из-за шума в ушах, я не могла ничего толком расслышать. Край сознания сигналил о неких странностях, только у меня не получалось сосредоточиться на них. Было очень плохо. Тело перевернули и стали обтирать прохладными тряпицами. Снова перевернули. Я почувствовала себя куклой. Что-то было не так, но мозг отказывался работать и я просто отдалась ситуации. Единственная мысль, посетившая меня — я отравилась. Симптомы я знала хорошо. Потом меня заставили выпить горькое снадобье и вязкая темнота, наконец-то, поглотила сознание.
Второй раз просыпалась легче. В теле ломота и дичайшая слабость. Я сразу распахнула глаза и мои брови тут же взлетели вверх. Я лежала на шикарной кровати, коей у меня не водилось. И, если меня не обманывают глаза, кровать была старинной, на что указывали резные столбики. Сверху свисал балдахин украшенный золотой вышивкой и бахромой. Губы разъехались в кривую ухмылку. Чего только не придумает подсознание для себя любимой. То, что это сон я, почему-то, не сомневалась. И, кажется, в этом сне я играю роль принцессы, так как обстановка меня окружала шикарная. Потолки и части стен с позолоченной лепниной; искусной работы трюмо со всевозможными девчачьими баночками на нем, яркие ленты для волос в беспорядке свисают до пола; рядом пуфик обитый тканью цвета “пыльной розы”; тяжелые бархатные шторы такого же цвета в причудливом оформлении закрывают высокие широкие полукруглые окна, сквозь которые пробиваются рассветные лучи.
Повернув голову направо, наткнулась глазами на посапывающую на стуле дородную женщину. Пару раз энергично моргнула, но видение не исчезло. Женщина в длинном коричневом платье с белым воротничком, с повязанным фартуком с кружевами по краям и чепчике. В голове всплыл образ средневековой горничной. Забавно. Мое подсознание сформировало картину девятнадцатого века. Довольно детально. Женщина опасно накренилась, свесив голову на грудь. Как бы не свалилась бедняжка.
Горло напомнило о жажде. Рядом, на дубовой тумбе, стоял серебряный поднос с прозрачным графином наполненным водой и стакан. Рядом полупустые пузырьки и пучок травы. Но мне никак не дотянуться, а пить хотелось всё сильнее. Попытка приподняться на локтях не увенчалась успехом. Я громко кашлянула. Женщина дернулась и резко открыла карие глаза. Ее сонный взгляд испуганно замер на моем лице, тело застыло в нелепой позе.
— Воды, — прохрипела я, указывая глазами на графин.
Женщина стремительно подскочила, опрокинув стул, и бросилась к тумбе. Руки ее дрожали, пока она наливала воду, отчего стакан и графин с неприятным звоном стукались друг об друга. Приподняв мое безвольное тело, приставила, ходящий ходуном, стакан к губам. У меня всё-таки получилось выдуть всю драгоценную жидкость не пролив ни капли. Облизав пересохшие губы, с облегчением откинулась на подушки.
— В-ваше сиятельство, разрешите кликнуть лекаря Авдея, — горничная сжала в руках белый носовой платок и гулко сглотнула под моим взглядом. Я, грешным делом, подумала, что она меня боится. Но это же ерунда. Мы даже не знакомы. Во сне, ага!
— Ну, кликни, — усмехнулась в ответ.
Служанка кинулась к двери, забыв поднять за собой стул.
— Нелепый сон какой-то, — призналась себе вслух. Слишком детальная обстановка, да и служанка...
Прикрыла глаза. Что-то не так. Не могу сосредоточиться. По спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. Но не успела начать размышлять, как дверь отворилась и вместе со служанкой вошел седовласый усатый мужчина с объемной черной сумкой в руках. Одежда на нем тоже совсем несовременная: темно-зеленый камзол с воротником-стоечкой, слегка расшитый серебряными нитками, белоснежная сорочка под ним и черные брюки сужающиеся к низу.
— Леди Вероника, — поклонился мужчина с достоинством держа спину. Он прошел к стулу, поднял его и поставил на него сумку, в которую закопался.
Мне удалось сдержать смешок. Все выглядели настолько серьезно и пафосно, что мой смешок мог быть расценен, как насмешка над ними. А меня смешила сама ситуация.
— Как самочувствие? Слабость? Боли в животе? Головокружение?
— Нет-нет, док...лекарь, болей нет, только слабость, — ответила, с любопытством наблюдая, как доктор, точнее лекарь, достает склянки с цветным содержимым. Кстати... почему меня величают Вероникой, а не Виолеттой? Понимаю, имена созвучны, но путать их... Так, стоп! Это же сон! А так ли важно, как меня в нем зовут?! И когда пожилой доктор стал водить надо мною амулетом пятиконечной звезды, я окончательно расслабилась. Ну, где это видано, чтобы доктор осматривал пациентку таким чудным способом. Бред сивой кобылы. А покосившись на служанку, стоящую рядом и сжимающую до побеления костяшек пальцев спинку стула, поняла, что действия лекаря не вызывают у нее удивления.
Лекарь дал мне выпить три флакона с зеленой и красной жидкостью, застегнул сумку и выпрямился, глядя на меня.
—Отравляющие вещества выведены из организма полностью. Слабость будет одолевать Вас еще несколько дней и это нормальное явление. Я оставлю для Вас настойки и прошу принимать их четко по графику. Вам необходим постельный режим хотя бы еще этот день. Питание легкое и диетическое. Через пару дней я Вас навещу. Все рекомендации я оставлю вашему батюшке — графу Романзанских. Выздоравливайте, леди Вероника.
Я кивнула, не сдержав смешка. Всё-таки это так нелепо выглядит. Лекарь недоуменно покосился на меня, но говорить ничего не стал. Подхватил свой багаж и вместе со служанкой покинул покои. Я рассмеялась в голос. Так меня еще не лечили.
— Граф Романзанский... что-то знакомое.
Но мысль ускользала. Я потерла виски, стараясь вспомнить вчерашний день. Так, помню, как пришла с работы, приняла ванну, поужинала и завалилась читать. В последние недели я подсела на чтение романов. Удалось даже вспомнить, что читала, прежде, чем отключилась. Это был странный, но интересный роман про талантливую целительницу Весею, покорившую сурового генерала.
Вздохнув, провела ладонью по постельному белью. Осязание шелкового белья оказалось слишком уж натуральным. Странно. Снова по спине забегали мурашки. Ну, не может сон быть таким четким и осознанным или может?
Рука наткнулась на лист бумаги сложенный пополам. Буквы почти русские, если не считать некоторые закорючки. Я вчиталась в письмо. Увы, прочитать полностью не удалось, глаза спотыкались на непонятных буквах. Однако, смысл был понятен: на жениха Вероники напала какая-то нечисть и оставила страшные раны на теле. Состояние у него тяжелое и смертельное.
— Нечисть, граф Романзанских, Вероника Романзанских, шрамы, нападение, — я изумленно округлила глаза, когда слова сложились в картинку. — Это что же, я в романе? Точнее, мне снится, что я в романе?
Я рассмеялась, ушло напряжение. Ну надо же такому присниться. Мне, конечно, роман понравился, но не так чтобы очень сильно. Всё-таки в нем множество непоняток. Немножко стало обидно: почему мое подсознание интерпретировало меня с дурой и злючкой Вероникой, а не с главной героиней умницей Весеей?!
ГЛАВА 1
Я стояла на высоком крыльце белоснежного особняка в окружении семьи графа Романзанских, нервно сминая ткань шелкового бирюзового платья. Солнце с утра грело мягко, ветерок игриво колыхал низ платья, а изумрудная растительность, раскинувшаяся по огромной территории поместья, радовала взор. Пока слуги грузили четыре тяжелых сундука с вещами и прочим скарбом, я, в который раз, выслушивала наставления.
— Вероника, дочка, я прошу тебя: веди себя достойно. Не посрами честь и достоинство нашего рода.
Я глубоко вдохнула, под встревоженным взглядом “батюшки”, и устало кивнула. Я, конечно, понимала его беспокойство, но повторяющиеся причитания уже успели мне надоесть. После получения уведомления о призыве на службу, родные не давали мне проходу. И ладно бы переживали обо мне, так нет, больше всего их беспокоила честь рода. Хотя и с этим всё было понятно.
Тучный мужчина смотрел на меня с такой тревогой и надеждой в карих глазах, что я просто не могла ему нагрубить, а потому смиренно кивала и молчала в тряпочку. Ну, что я могу сказать? Сами воспитали капризную и эгоистичную дочь, вот и пожинают плоды. Когда среди трех мальчишек родилась долгожданная дочь, счастью семьи Романзанских не было предела. Ее холили и лелеяли, как горный цветок, вот и не уследили, когда цветочек стал колючим сорняком. А когда поняли — стало поздно. Вот и мне теперь пожинать чужие плоды плохого воспитания. Отвратительное чувство несправедливости зудело в груди. Ну почему я?
“Матушка” — высокая и хрупкая с виду женщина — взяла мои подрагивающие руки в свои и легонько сжала. Серые как у меня глаза тоже глядели с беспокойством.
— Вероника, милая, спрячь свой характер на время. Ты пробудешь на Заставе не больше трех месяцев, это в два раза меньше, чем для других призывных. Так как твой брат служит империи с самого начала и служит с честью и достоинством, не раз получая награды, то для тебя сделали поблажку. Ты должна понимать, что от твоего поведения зависит честь рода!
— Я постараюсь, матушка, — сквозь зубы выдавила ответ, улыбнувшись, как можно убедительнее.
Женщина всматривалась в мои глаза так, словно хотела залезть ко мне в голову, чтобы убедиться, что я точно выполню обещание. Не знаю, что она в них увидела, но отвернулась, подзывая к себе мою личную служанку Лету для последнего наставления.
Я выдохнула, незаметно закатывая глаза. Хотелось уже спрятаться в карете, и ни видеть, ни слышать никого.
Графиня вроде и любила дочь, но и была полна скрытого разочарования ею. Это выражалось в словах, глазах и печальной улыбке, признающей свои ошибки.
Рядом с графом стоял наследник рода — Виктор. Высокий, с каштановыми волосами по плечи и карими глазами, как у отца. Он не скрывал презрительной усмешки от моих обещаний, но влезать в разговор между мной и родителями не спешил. Меня это радовало. По книге парень описывался, как умный, сообразительный и жесткий человек. За неделю, что я торчу в этом теле, я не успела его узнать. Я прозвала его неуловимым, так как он постоянно был чем-то занят. То с отцом запрется, подготавливая важную сделку, то уходил на деловые встречи, появляясь в особняке поздно ночью. Но несколько раз нам приходилось бывать вместе и тогда он не смог скрыть от меня свое презрение. Веронику он терпеть не мог, хоть она и была его младшей сестренкой. И причины у него, несомненно, имелись. Увы. Так что даже хорошо, что я сваливаю отсюда подальше.
Есть еще средний брат — Мирослав. Это он служит в армии и получает награды. Он разведчик, ходит под командованием жениха Вероники. Недавно ему пожаловали титул маркиза, что стало большим поводом для праздника в семье. Появляется Мирослав дома редко и ненадолго. Боюсь, наша встреча неизбежна.
Младший сын — Олег, ему недавно стукнуло девятнадцать. Парень оканчивает институт магического права. Отличник и еще одна гордость семьи.
Вскоре все сундуки погрузили и привязали, карета была готова тронуться в путь. Я чуть ли не бегом рванула к ней. Рядом на рыжих лошадях гарцевали пять бравых всадников — моя охрана.
— Вероника! — окликнул меня голос, который я надеялась уже не услышу. Кажется, Виктор решил, что настала его очередь кинуть мне парочку наставлений. Скрипнув зубами, заставила себя остаться стоять возле распахнутой кареты.
— Да? — повернулась к нему с усталой улыбкой. Крепись, Виолетта, осталось совсем чуть-чуть.
Виктор сжал мои плечи, наклонил голову, заглядывая в глаза. Взгляд жесткий, без капельки тепла. Наклонился к уху и заговорил тихо, но жестко, чеканя каждое слово:
— Если будет хоть одна нелицеприятная выходка порочащая семью, я, как будущий глава рода, выкину тебя прочь. Отлучу от семьи. И тогда тебе не только свадьба с герцогом не светит, но и даже мелкий баронишка не глянет в твою сторону. Не будет ни денег, ни семьи, ни восхищенных взглядов. Даже твоя красота не поможет тебе. Ты меня поняла?
Я сглотнула. Стало страшно. Я отчего-то не сомневалась в правдивости его слов. Но разве он имеет право так поступить? Вдруг это лишь угроза?
— Да, поняла, — ответила ему, отведя глаза в сторону. Как же неприятно!
Еще раз сжав мои плечи, Виктор кивнул охранникам и широким шагом направился в особняк. Я же нырнула в нутро кареты. Конечно, меня не удивили такие проводы, но было крайне противно всё это выслушивать. Карета тронулась, увозя подальше от Романзанских. Я бросила последний взгляд на трехэтажный особняк, красиво оплетенный красными розами, и резко задернула шторку.
— Как Вы себя чувствуете, Ваше сиятельство? Сильно печалитесь? — на грани слышимости спросила Лета, с опущенными к долу глазами.
Я заскрежетала зубами.
— Нормально всё!
Получилось грубо и Лета больше не стала лезть в душу. А мне стало очень стыдно. Она ведь не виновата, что я всю неделю на нервах.
— Прости, — выдохнула, откидываясь на мягкую спинку и прикрыла глаза.
Лета так удивилась, что подняла на меня изумленный взгляд. Открыла было рот, но тут же закрыла, вновь опуская глаза на свои колени. Она сидела прямо, выпрямив спину словно вместо спины у нее там доска. Я не стала заострять на этом внимание. Пусть неудобно, но она сама решила так сидеть. Да и не выдержит она в таком положении долго. Я же расселась, как было удобно, а не как положено леди, еще и ноги закинула на сидение напротив, для упора.
Внутренность кареты безмерно порадовала. Во-первых, приятный цвет кожаной обивки — молочный, глаза отдыхали. Во-вторых, широкие сидения, на них вполне спокойно можно растянуться и подремать. Мужчина вряд ли поместится с удобствами, а такие худенькие девушки, как мы, вполне себе можем спокойно отдохнуть. В третьих, свободное пространство позволяло спокойно сменить позу, не задевая друг друга коленями. Бонусом были маленькие подушки под голову и спину. Одной я воспользовалась, подложив под поясницу. Полулежала, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за Летой. Интересно, надолго ли ее хватит? Ну, не мазохистка же она, верно?
Служанки в особняке это отдельная тема. Все какие-то нервные, испуганные. То разобьют что-то и замирают, ожидая наказания. То на них находит косноязычие, стоило только задать какой-нибудь вопрос.
Несмотря на то, куда я еду, я рада вырваться из особняка. Я и так из последних сил сдерживала в себе удивление, раздражение и язык за зубами. Приходилось прямо-таки запирать свое любопытство внутри себя. Хотя многое вызывало тонну вопросов. Еще приходилось хранить свое попаданство в страшном секрете. Да и вряд ли бы мне кто-нибудь поверил, заяви я, что вовсе не леди Вероника, а Виолетта Новикова, тридцатилетняя, обычная современная женщина из двадцать первого века. Каким-то невообразимым образом попавшая из любимой России в вымышленную империю Звездодрага, в княжество Терновника. В книжную героиню злодейку из любовного романа “Оберегающая Зверя”. Даже звучит как-то бредово.
Неделю уже в этом шикарном теле, а так и тянет посмотреть на себя новую в зеркало, чтобы убедиться, что это вовсе не сон, как я изначально подумала.
