***
Олег подошёл к одиноко сидевшему в конце стола Геннадию.
– Ну, чего приуныл? Ты лучше на Ирку посмотри. Весь вечер глаз с тебя не сводит. Хотя бы улыбнулся.
– Пойдём покурим, — посмотрев на Ирину, сказал он Олегу.
– Ты же вроде бросать хотел?
– Иногда всё равно балуюсь. Я пойду, а ты как хочешь.
– Ну, чего так приспичило? Всё её забыть не можешь? Или злишься, что бросила?
– Забыл уже, — зло бросил Геннадий. — А ты знаешь, зачем такие вот как Ирка сюда приезжают? Зачем она тут? — посмотрев на Олега, оживлённо спросил он. — А вот ради таких вот, как мы с тобой, одиноких мужиков. Там — у себя — либо всех уже обиходила, никто не клюёт, либо просто новых перспективных подавай. На кой мне она? Так для развлечения только и нужна.
– Да даже если и так? Ты чего на ней жениться собираешься? Естественно, нет.
– Ну, а сам чего? Уже попробовал, приелась? — с усмешкой посмотрев на Олега спросил Гена.
– Да ну её. Она на тебя как глаз положила, так и не сводит. У меня другая есть, — также усмехнувшись ответил он. — Вот ты говоришь, что для ловли таких как мы, они сюда приезжают? А как же Ленка? Девчонка молодая, серьёзная, мужики бегают за ней, она от всех отмахивается.
– За романтикой подалась. Думает, её полно здесь. Как же. Да и родители тут у неё, за ними и поехала, с радостью. Они, небось, и сами не рады, что её сюда привезли.
Они вернулись за стол. Ирина, увидев, что Олег отошёл, сразу же подсела к Геннадию.
– Что же это вы, Геннадий Алексеевич, один сидите? Скучаете, — льстиво, сев поближе к нему, спросила она.
– Почему скучаю? Просто мне одному интереснее.
– Ну, что же вы так? — наигранно изобразив беспокойство спросила Ирина. — Разве можно мужчине одному? Хозяйки нет, поухаживать и позаботиться некому. Знаю, что вы и не женатый. Так нельзя, Геннадий Алексеевич. Вы же молодой и совсем один.
– Вы решили надо мной шефство взять? — ухмыльнувшись спросил он. — А может у меня характер сложный? Или я деспот какой, потому и один? Не боитесь?
– Ну, что же вы в таких тонах себя раскрашиваете? Я тоже женщина свободная, почему бы мне за вами не поухаживать? Я и готовить умею, и убрать, и постирать могу помочь. Мне не сложно. Почему бы и нет?
– Да? А что же вас, интересно, сюда привело, такую хозяйственную? Там никто такую женщину и вдруг не заметил?
– Ну, почему не заметил? Я замужем была, несколько лет. Просто разошлись. Как говорят, не сошлись характерами.
– Ну, а почему вы думаете, что мы с вами сойдёмся характерами?
– Ну, вы же меня ещё не знаете, как таковую, может, вы ещё благодарить судьбу будете за меня.
Геннадий с удивлением посмотрел на Ирину. Такой прыти и наглости можно было позавидовать.
– Может вы на Лену польстились? А зачем? Девчонка ещё совсем, что она вам может дать? А я всё-таки жизнь прожила. Угостили бы шампанским, что мы сидим, как чужие, праздник всё-таки, — посмотрев на него с соблазнительной улыбкой спросила Ирина.
– Это можно, — поднявшись и беря бутылку ответил Геннадий.
***
Марина задумчиво посмотрела в окно. Хотя и праздник, да и вокруг все веселились, ей почему-то было грустно и как-то не весело.
– Ты чего такая сидишь? — спросила подошедшая Лена. — Чего с тобой?
– Да всё нормально. Просто как-то… устала, наверное, — недосказав ответила Марина.
– Геннадий? — посмотрела пристально на подругу Лена. — Скучаешь? Или ещё кто покоя лишил? — уже с улыбкой продолжила она.
– С чего ты взяла? — слегка испуганно спросила Марина.
– Да так, — отвернувшись, как будто смотря на гостей, ответила Лена. — Знаешь, Анька наболтала, что Константин Яковлевич около тебя крутится.
– Анька? Как она всё успевает только? И в магазине работать, и людей там же дурить, и с мужиками крутить, да ещё и за мной приглядывает, — зло спросила Марина. — А если даже и так… Что такого? Я никого не обманываю. Про Геннадия я всё рассказала, он свободный и я свободная. У каждого из нас уже своя жизнь.
– Ты про него так уверена?
– Не знаю, но… — Марина опять отвернулась к окну. — С ним уже ничего у нас не будет, той жизни какая была, уже не будет. Я не хочу. Наверное, мы чужие люди.
– А он? Ну, Константин Яковлевич?
– У нас ничего нет, и не было, — тихо, как-то даже грустно ответила Марина.
– Как я понимаю, жалеешь об этом? — посмотрев внимательно в глаза подруге спросила Лена.
– Знаешь… Может мне просто счастья хочется? Он какой-то другой, не такой, как Геннадий или кто-то ещё. Не знаю, это трудно объяснить. С Геной у меня не так было. Да и я была не такой. Всё мать слушала, она всё советовала, как жить, а я почему-то слушала, — тихо вздохнув ответила Марина. — Ну, почему я так ей подчинялась? — она вопросительно посмотрела на Лену. — Может боялась? Или… не знаю.
– Ты сейчас сама-то чего хочешь? Сама как к нему относишься?
– К Константину? Мне, почему-то, его не хватает. Мы же с ним и поговорить как следует не успели. А мать и здесь будет против, но знаешь, что? Мне в первые всё равно, я впервые вообще не хочу её слушать, и никого, ничьих советов.
– Знаешь, наверное, ты наконец-то повзрослела. Своей головой думать начала. Я тебе советов давать не буду, решай сама. Это твоя жизнь. Только вот возраст? Всё-таки ему уже почти пятьдесят, а тебе всего тридцать четыре. Не пожалеешь?
– А что возраст? Разве в этом дело? Он утрёт нос любому молодому, да выглядит, разве дашь ему столько? — она с улыбкой посмотрела на Лену.
Марина, ещё немного посидев, собралась домой.
– Лен, я пойду, наверное.
– Может останешься? Мы пойдём погуляем, Новый год всё-таки, чего дома сидеть, скучать. Пойдём с нами?
– Нет. Что-то настроения нет совсем. Спасибо тебе. Только я чего-то устала. Год был какой-то напряжённый. Пойду я.
– Ну, смотри. Я Юрке скажу, он тебя проводит.
– Да я сама, — вспомнив про свои мысли и планы насчёт Юры ответила Марина.
– Нет, нет. Мало ли чего, хотя и недалеко, но всё-таки. И мне спокойнее.
Марина быстро собралась, попрощалась со всеми гостями и вместе с Юрой вышла на улицу. Ночь была новогодняя, поэтому, то тут, то там были слышны смех и весёлые крики людей. Изредка небо освещалось фейерверками. Только на душе было как-то напряжённо, и неловко от присутствия рядом Юры. Нет, она уже, познакомившись ближе с Константином, не воспринимала его так, как раньше, она смотрела на него уже другими глазами. Он был всё такой же, просто она за эти полгода очень изменилась. Как будто та, прежняя жизнь разрушилась и наступала новая, другая, совсем ей не знакомая, но приятная, лучше прежней.
– Слушай, Юр, — Марина замялась. Ей очень хотелось ему всё рассказать, открыть душу, но она боялась. Боялась и его реакции, и реакции Лены. Ей не хотелось обижать её, и она боялась осуждения, осуждения этих двух, очень близких ей людей.
– Ты чего, Марин? — Юрий удивлённо посмотрел на выглядевшую, казалось, какой-то потерянной Марину.
– Знаешь, Юр… Я виновата перед тобой… И перед Леной.
– В чём это, интересно? Вроде никому из нас ничего плохого не делала?
– Ленке повезло с тобой. Такой верный, такой заботливый. А я ведь, не знаю почему…Не знаю, как сказать даже, — вздохнув ответила Марина. — Не надо было начинать этот разговор. Может, я дойду одна?
– Нет уж. В такое время и одной? Я знаю о чём ты. Понял, тогда ещё. Не ты первая. Вот ведь, обычный мужик, как Ленка говорит, а клюют, — усмехнулся он. — И чего находят? Ты не обижайся, Марин, но… Красивая ты конечно, но Ленка есть Ленка, я от неё никуда.
– Повезло ей. Меня все всегда, наверное, с матерью будут сравнивать. У неё репутация, сам знаешь, и мне теперь перепадать будет.
– Как ты с ней живёшь? Ведь кого хочешь со света сживёт. Вот родятся же такие люди. И чего ей не живётся?
– Отец её когда-то не дал ей выйти замуж за любимого человека. Строгий был до ужаса, все его деспотом звали. Вот она назло всем и делает всё в жизни. Но я привыкла уже. А там посмотрим. Отец меня не раз к себе звал.
– Уезжала бы ты к нему. Она тебе здесь житья всё равно не даст.
– Посмотрим. Да я и сама не хочу уже тут оставаться. Отвыкла.
Дальше всю дорогу они шли молча. Каждый думал о своём. Только подходя к дому, и уже попрощавшись Юра вдруг сказал:
– Знаешь, Марин, Константин — настоящий мужик, с таким будешь, как за каменной стеной. И не смотри на всех и на его возраст, он ещё молодым фору даст. Ну, ладно, я пойду. Ещё раз с Новым годом.
– Спасибо и тебя также.
Марина задумчиво вошла в калитку. Она, на удивление, была не заперта. В доме горел свет и слышались голоса двух спорящих людей. Марина с удивлением, незаметно подошла к окну. В комнате напротив сидевшей злой матери стоял мужчина, что-то громко говорил, размахивая руками. Марина уже хотела отойти от окна, когда мужчина, вдруг отойдя от стола, подошёл к окну, с удивлением она узнала Аркадия Павловича. Она отошла, прижавшись к стене. Он, открыв форточку, закурил, это Марина поняла по запаху табака, и тени на снегу.
– Ну, и? Пусть живёт так, как ей нравится, — Марина поняла, что говорят сейчас о ней. — Чего ты никому жить спокойно не даёшь? Теперь-то чем ты не довольна? Уйдёт она к отцу, совсем одна останешься. Этого добиваешься?
– К отцу? Странно как-то слышать это от тебя, — с усмешкой ответила Зинаида, подойдя к нему. — Если бы только знала, кто настоящий отец. Ты-то сам чего думаешь? Не чужой всё-таки.
– Я как раз чужой. А вот он ей настоящий отец! Что я должен делать! Да и зачем я буду в это влезать? Анька сказала, Анька сказала. Анька вон со своими мужиками разобраться не может, тут ещё лезет. Зараза! Такая же как ты, между прочим, будет. У кого где хорошо, обязательно надо влезь и всё поломать! Всё, хватит! Я сюда не для этого пришёл. С праздником решил поздравить. Видимо, зря пришёл. Ты не меняешься, только хуже с годами становишься. Больше не приду, надоело всё! — он, выкинув окурок, с силой захлопнул форточку. Тень исчезла.
Марина спряталась за угол дома. Она видела, как он вышел, слышала, как мать закрыла за ним дверь. После услышанного, ей совсем не хотелось идти домой. Марина как будто не в силах была оторваться от стены. Она не знала куда ей идти, и что теперь делать. Ехать к отцу уже поздно, а с кем ещё ей поговорить? И она, отойдя, всё-таки вошла в дом. Мать была на кухне, и Марина тихо прошла в свою комнату и, не раздеваясь, легла на кровать. За окном шумели проходящие мимо, праздновавшие Новый год, люди, кое-где всё также шумели фейерверки, но ей всё это было сейчас безразлично. Она вспомнила обо отце. Своём родном, близком, хотя и, как оказалось, не кровном, отце. Ближе, роднее его и брата Егора, который был младше её на два года, у неё здесь не было никого.
«Интересно, а он знает про это? А если нет… Как он к ней отнесётся, если узнает? — думала она, свернувшись калачиком на кровати. — Что мне делать с этой правдой? Лучше бы и не знать её».
– Вернулась? Чего так тихо пришла, ничего не сказала? С Новым годом! — как всегда слегка безразлично сказала Зинаида, посмотрев на дочь. — Случилось чего?
– Всё нормально. Устала. Тебя тоже с Новым годом. Я отдохнуть хочу.
– Ну, что же, мешать не буду, отдыхай, — и она вышла, прикрыв дверь.
Было слышно, как мать включила негромко телевизор, ей и это было безразлично. Марине вдруг показалось, что она и сама уже становиться какой-то безразличной к матери. То ли это открывшаяся правда так на неё подействовала, то ли ещё что-то, она и сама не знала. Марина закрыла глаза в надежде заснуть, но сон так и не шёл. Сев, накрывшись пледом и обхватив руками колени, она как-то отстранённо уставилась в темноту окна. Сколько времени так просидела, она не знала. Мать, выключив телевизор, уже легла спать, а ей всё никак не спалось.
«Уехать бы отсюда поскорее, но куда? К отцу? Надо бы к нему съездить, я же обещала. Но как после этого я посмотрю на него?»
Она всё-таки легла, снова попытавшись заснуть. Может от усталости, но сон всё-таки настиг её, правда спала какими-то урывками, часто просыпаясь и опять впадая в задумчивость. И так до самого утра.
***
Геннадий проснулся. Было только восемь утра. Все кругом спали, только ему уже не спалось. Он посмотрел на спящую рядом Ирину. На ум вдруг пришла Марина. Обиды на неё уже не было, может, действительно, время вылечило или, может, просто чувства уже остыли, он и сам не знал. Но ему вдруг захотелось узнать, как она там, всё ли у неё хорошо. Он тихо встал и, одевшись, вышел из комнаты. Набрав номер Марины, стал в уме подбирать слова, что он ей скажет.
– Алло, — услышал он такой знакомый, но уже слегка забытый голос.
– Марина, это я. Ты, наверное, ещё спишь? Я тебя разбудил?
– Я не сплю, — тихо ответила она. — Спасибо, что позвонил. С Новым годом! Как ты там?
– Нормально. И тебя с Новым годом. А ты как?
– Тоже нормально, — вздохнув ответила Марина. — Всё хорошо.
– Точно всё хорошо? Что-то ты не весёлая. Как у тебя всё-таки дела?
– Да так. Много нового узнала. Да и никак не привыкну к здешней жизни. Отвыкла уже за пять лет. А у тебя кто-то есть? Ты всё один?
– Да так, пока не знаю. А ты? Одна?
– Да, к сожалению. У тебя кто-то есть. Кто она? Нет, ты не думай, я не против. Я хочу только тебе сказать… — Марина на некоторое время замолчала, подбирая слова. — Я… в общем прости меня за то, что отняла у тебя часть жизни, ты бы мог встретить человека, нормальную женщину, семью создать, как ты и хотел всегда. Ты на меня в обиде? И за такие слова тоже будешь. Прости меня, но я должна сказать правду.
– У тебя так всё плохо? Может, мне приехать. Хочешь, я всё брошу?
– Нет. Ген, извини, но нет. Ты должен быть там. Не надо, не приезжай. Ты мне только ответь: ты встретил кого-нибудь?
– У меня есть женщина, появилась. Но это не то, что я хотел. Это ненадолго.
– Почему?
– Такая как она, будет не только со мной, понимаешь? А семьи всё равно не будет. Может позже. Ну, что у тебя не так?
– Я встретила человека… Думала, что встретила, но он уехал, правда на время, но мы так и не поговорили, — Марина опять замолчала, не зная, как спросить о том, что её больше всего сейчас беспокоило. Но всё-таки собравшись, решилась спросить: — Ген… А ты меня до сих пор любишь? Только правду скажи, не надо ничего скрывать? Я хочу на чистоту, хотя бы сейчас.
– Не знаю, правда, не знаю. Вот говорю сейчас с тобой, а сам переживаю, как ты там? А так… Ты была частью моей жизни, этого не изменишь, и я всё равно буду помнить о тебе. А так… Время покажет. Счастья тебе большого, пусть у тебя всё сложиться и всё будет хорошо.
– Ген, прости меня. Я, наверное, не должна была всё это говорить, я просто не должна, не могла от тебя всё скрывать, это неправильно. Прости меня. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, ты достоин лучшего. Счастья тебе огромного. Пока, — Марина нажала отбой.
Геннадий долго стоял с телефоном в руке, просто смотря в окно. Назад к спящей Ирине, возвращаться не хотелось. Жалел ли он о случившемся? Нет, наверное, не жалел, но и оставаться с Ириной он не собирался, что случилось, то случилось. Он всё время возвращался к разговору с Мариной. Что испытывал он к ней? Любовь? Наверное, уже нет. А любил или он её вообще, раньше? Он не сомневался, что любил, но теперь? По прошествии полугода? Переживать, переживал, но только как о близком человеке.
