– Ты посмотри красота-то какая вокруг, — торжественным голосом провозгласил Борис Леонидович, глава местной администрации, стоя на живописном лугу. — Вот она настоящая русская природа, — глубоко вздохнув ароматный воздух, он сделал несколько шагов вперёд, не заметив под ногами разросшийся мышиный горошек. Запутавшись, и еле удержавшись на ногах, Борис, на исконно русском языке, выразил такую любовь к родной природе, что стоявшая недалеко от них старая бабка Марфа Арсеньевна, покраснев, быстро перекрестилась, и, потянув за верёвку козу, отошла, от греха подальше, в сторону, искоса посмотрев на мужчин.
– Нет, ну, ты всё-таки посмотри, какая красота-то, а воздух? — снова повторил он, и, сняв шляпу, вытер испарину, на уже наметившейся лысине.
– Ну, да… природа, — сквозь зубы повторил Василий, вытирая об траву подошву ботинка, искоса посмотрев на бабку.
– А теперь вот представь: всю эту красоту украсит ещё и шедевр передовых умов современности, не побоюсь этого слова, гениев современной прогрессивной архитектуры...
– В смысле? — Василий, референт и, в некотором смысле, мозг, точнее его часть, посмотрел на своего шефа.
– Ну, мост, короче. Ажурный такой, — сделав широкий жест рукой, он посмотрел на реку.
– Здесь? — уже недоумённо взглянув на шефа, спросил Василий. — Мне кажется такому… Ажурному… В городе самое место, но здесь?..
– А дача? — Борис Леонидович обернулся, посмотрев на возвещающийся на берегу ещё недостроенный дом. — Я чего, по-твоему, на какую-то асфальтовую хрень смотреть должен? Ты, между прочим, тоже смотреть на него будешь, — он посмотрел на соседний, такой же недостроенный дом.
– Я вот только всё равно не понимаю, зачем здесь мост? Почва так себе, — он скептически потопал ногами по земле. — Там вон, — кивнув вправо, на небольшой перелесок, видневшийся за излучиной реки, — было бы удобнее и практичнее. Выдержит ли такая почва такую громадину? Всё-таки физика — сложная наука, надо бы её учесть при строительстве.
– А причём здесь физика? — Борис Леонидович недоумённо посмотрел на него. — Если это — архитектура, — махнув в воздухе кулаком, он снова посмотрел на реку. — Ну, а потом… Вась, ну, вот сам представь. Сколько придётся вложить в тот мост? — глава кивнул в ту же сторону. — А тут, — Борис два раза подпрыгнул и под его ногами образовалась небольшая ямка, — не знаю, мне кажется вполне твёрдо. Ну, может чуть-чуть только. Нам что, деньги вложить некуда? — посмотрев на проезжающую по улице инкассаторскую машину местного городского банка, мечтательно ответил он.
– Ну да, только в «Золотую рыбку» и класть деньги, — Василий, поджав губы, проследил за удаляющейся машиной.
– Ну, как я могу не доверять друзьям? — Борис бросил недовольный взгляд на своего референта — недавно открывшийся банк «Золотая рыбка» возглавляли друзья Бориса Леонидовича со звучными фамилиями: Николай Рогов и Алексей Копытов.
«Да уж, особенно с такими фамилиями», — Василий почесал затылок. — Борис Леонидович, а как же с этими пионерами быть?
– Какими пионерами?
– Ну, с яхт-клубом-то этим, — он кивнул на старое деревянное и обветшалое здание яхт-клуба «Юнга», в котором занималась поселковая и местная детвора.
– Ну, а чего с ним? — Борис махнул рукой. — Да кому он нужен-то? Главное сейчас — построить мост! И уложиться в бюджет… Ну, а там построим какой-нибудь дом творчества. Ну, чтоб они там… на роялях играли, пели там чего-нибудь. Ну, чем они там вообще занимаются?
– Это яхт-клуб, — Василий бросил на шефа скептический взгляд. — Плавают, на моторках, что ли? Ну, с парусами какими-то. В общем плавают. Рояли-то им зачем?
– Правильно мыслишь, — подняв вверх указательный палец, продолжил Борис. — Без роялей обойдёмся. Сами решат, чем там заняться. Главное — мост! — с пафосом закончил он.
На следующий день, как и положено, на поселковой площади, расположенной как раз рядом с лугом, собрали сход местных жителей. Собрались почти все жители села. Прибежали даже собаки из окрестных домов, видимо рассчитывая внести свою лепту в обсуждение столь важного проекта, поэтому, посматривая на своих спорящих хозяев, иногда переругивались между собой, громко лая. Местные кошки, забравшись, от греха подальше, на верхние ветки деревьев, тоже с интересом наблюдали с высоты своего положения за происходящим на поселковой площади. Даже стая ворон, прекратив шумный скандал из-за найденного у расположенных рядом мусорных контейнеров пакета, чинно расселись на окружающих площадь заборах, и перелетая с места на место, так и норовили отметить всех собравшихся.
– Какой дурак здесь мост собрался строить?
– К-как какой? — Борис Леонидович даже начал заикаться от неожиданного вопроса, прозвучавшего из толпы местных жителей. — Мост запланирован в бюджете. Мы уже всё обсудили.
– Так почва-то какая, — мужчина выйдя из толпы к нему, несколько раз топнул ногой. — Кто ж на такой строит такие вещи.
– Почва, как почва, — Борис, нахмурившись, посмотрел на него. — Мы с Василием Романычем, уже прыга… В смысле, проверяли землю. Мост буде стоять! — махнув в воздухе кулаком, заключил он. — Вы же сами просили мост построить. Мы, наконец-то, пошли вам на встречу. Чем теперь-то недовольны?
– Так никто и не против моста. Только почва-то… Два года назад здесь уже пристань сроили и чем всё закончилось? Пристань благополучно съехала в воду… И уплыла, нафиг… Вместо кораблей и теплоходов.
– Сравнили… Эту самую… с пальцем, — покрутив пальцем в воздухе, задумчиво ответил Борис, вспоминая поговорку. — Это мост! Шедевр современных умов! А что пристань? Сейчас их уже, почти не строят, ну, в крайнем случае, по старинке. Вот они и уплывают. Прогресса нет!
Мужик, открыв рот, посмотрел на Бориса, как на идиота.
– И за какое такое наказание нам прислали этого?.. — тихо сказала какая-то женщина своей соседке, кивнув на местного главу.
– Милок, слышь, — скрипучи голосом спросила бабка Марфа Арсеньевна, подойдя к Борису со своей бессменной спутницей козой Нюркой. — Чего толкують-то? Чего собралися-то?
– Иди, бабка, не до тебя сейчас, — Василий, чуть подтолкнув бабку, боязливо посмотрел на козу. — Мост обсуждаем.
– Слышь, милок, а козу-то куды ж мне теперяча-то? Перекопаете всё, а её куды ж? — не унималась бабка, напирая на Бориса.
– Бабка, иди уже, не до твоей козы сейчас, — Василий снова оттолкнул бабку.
– А я против! — расталкивая односельчан, из толпы вышла местная жительница Нюрка. — У меня корова на лугу пасётся, гуси на реке, дети бегают по травке, а вы тут дорогой своей всё перепашете! Против я! Мы все против! — оглядев глазами толпу, торжественно закончила она.
– Ну, какие гуси!? Да коровы ещё! Чего им дорога, мешать что ли будет?! — Василий раздражённо посмотрел на активистку.
– Будет! – гнула свою линию Нюрка.
– Милок, слышь, милок, — бабка, снова подойдя к Борису, дёрнула его за рукав. — Чаво ж с козой-то моей?
– Господи, бабка, ну, ты ещё нервы не мотай и так уже размотаны, — Борис, оттолкнув её от себя, и, покосившись на козу, на всякий случай отошёл в сторону.
Бабка, отойдя, подошла к кому-то из местных жителей.
– Да, против! Против! — всё также орала Нюрка уже в лицо Василию. — У меня корова на лугу, дети на реке, гуси по травке бегают! А тут вы с дорогой своей!
– Какие дети на реке? «Юнгу» ж закрывают — он на участке строительства, — напомнил Василий.
– Как закрывают!? — заорала Нюрка, сын и дочь которой, девятилетняя Валька и одиннадцатилетний Костя занимались в яхтклубе. — Я против!!! У меня дети там пасутся… Тьфу! У меня дети туды ходят, а теперь их куды?!
– Корову с гусями пасти!! Что за народ, — сняв неизменную шляпу, Борис вытер испарину. — Ты для них стараешься, пороги обиваешь, деньги выбиваешь, а они, видите ли, против.
– Да против я! Мы!
– Да будет вам известно, уважаемая Анна… — Борис задумался, вспоминая Нюркино отчество. — Анна Евгеньевна. Так вот, да будет вам, Анна Евгеньевна, известно, что строительство дороги уже обговорено, обсуждено и даже запланировано. И лугов вокруг, — сделав широкий жест рукой продолжил он. — Хоть пруд пруди. Вашей корове обожраться можно, извиняюсь за выражение. Чего вам мало, что ли?
– А у меня дом тута рядом. Мож мне тута, — она тонула ногой, — на этом самой месте удобней пасти! Чего мне туда-то ходить, если дом тута!
– Да ты со своей коровой уже живого места на лугу не оставила, куда не ступишь… везде следы оставлены, — раздался из толпы женский голос, вызвавший смешки у местной детворы.
– Так это… Чего я-то могу… Природа же, — Нюрка, оглянувшись, растерянно оглядела толпу. — Против природы не попрёшь же.
– А на кой хрен тута дорога? — какой-то старик, опёршись на палку, выцветшими глазами посмотрел на Бориса и Василия. — Тут же и развернуться пред мостом-то негде будет?
– Так это… Умы лучшие… Им-то лучше знать, — Борис удивлённо посмотрел на него. — Над проектом работали современные, молодые, креативные умы!
– Какие бы кретивные они не были, — не унималась Нюрка, — Я против!
– Креативные, — поправил её Василий.
– Да без разницы!
– Милок, а, милок, а козу-то куды ж? — Бабка снова подошла к Борису, дёрнув за рукав.
– Господи! Да иди ты уже!.. Вон на луг! — Борис, раскрасневшись от гнева, снова вытер испарину.
– Против! Против! — всё орала Нюрка, переводя взгляд с Бориса на Василия. — У меня гуси в траве! Корова в реке бегает! Дети пасутся… Тьфу ты! Совсем из ума с вами выживешь! Корова…
– Да слыхали уж, — проговорил тот же дед.
– Милок, а чаво с козой-то? — снова раздался знакомый скрипучий голос.
– Бабк Марф, а давай её к нам в «Юнгу» вместо собаки! — просунулся в толпу приятель Нюркиного Кости двенадцатилетний Егор.
– Да ты шо, оголец! Ополоумел? Она ж лаять не умеет! — опешила бабка.
– Так мы научим!!! — невозмутимо ответил Егор.
– А то! — добавила, тряхнув белобрысыми косичками, Нюркина Валька. — Запросто!
– Ага. Лаять не умеет, а рога — ого-го! — мрачно добавил Валькин приятель восьмилетний Гришка, потирая мягкое место.
– А ну, брысь отседова, оглоеды! — шикнул на них дед с палкой.
Борис, подняв глаза к небу, тихо прошептал что-то нечленораздельное. Где-то позади снова раздавался громогласный голос Нюрки, спорящей уже с кем-то из местных жителей.
– А давай её зарежем? — раздался из толпы мужской голос.
– Это кого? — удивлённо спросил Василий, оглядев толпу.
– Ну, Нюрку-то.
– А чевой-то сразу меня-то? — открыв рот от удивления, Нюрка посмотрела на предложившего это мужика.
– Да не тебя, дура! А эту рогатую-то!
– Так другая-то Нюрка тоже не без изъяна, — раздался чей-то женский голос, вызвав смех у толпы.
Нюрка злобно покосилась на своего мужа, отошедшего от неё, от греха подольше, на несколько шагов.
– Коровы, гуси, эта с козой… Господи, что за народ, — посмотрев на Василия, тихо произнёс Борис, снова сняв шляпу и вытерев испарину. — Короче, решено уже! Мост должен быть! — не терпящим возражения голосом закончил он.
Утро на реке было солнечным и прохладным. Щурясь от солнечных бликов, на берег весёлой гурьбой скатились поселковые ребятишки.
– Слыхали новость? — из небольшого деревянного домика с ярко-синей надписью «Юнга» вышел Егор. — «Юнгу» закрывать хотят!
– Это с какого перепугу? — оторопела сестра-двойняшка Егора конопатая Лидка.
– Не закрывать, а переносить, — уточнил Костя. — Мосту он мешает.
– Какому мосту? Их тут отродясь не было, — не поняла Лидка.
– А теперь будет, — Егор сплюнул на траву. — Наш глава администрации прославиться решил. И мост построить. Прямо здесь, — Егор кивнул на нависший над рекой глинистый обрыв.
– Он чего, дурак, что ли? — заявил один из мальчишек, сосед Вальки и Кости десятилетний Толик.
– Он не дурак, он — глава администрации, — поправила его Лидка.
– Понятно, значит, ещё хуже, — вздохнул Толик, вызвав всеобщий смех.
Ребята потихоньку разбрелись по небольшому дощатому причалу, готовя к выходу свои яхточки.
– И чего, он прям здесь строить собрался? — вновь спросил Толик. — Здесь же уже причал строили. А как река разлилась, так он и уплыл… вместе с этим… Ну, как его?
– Дебаркадером, — напомнил Егор. — Здесь ещё паромную переправу делали.
– Ага, паром тоже уплыл, — усмехнулся Костя. — Валька, балда!!! Ты чего делаешь?! Конец не закрепила! Сейчас яхту упустишь и будем её на реке ловить!
– Вот и паром так же уплыл, — вздохнула Лидка.
– Но обещал вернуться, — усмехнулся Костя. Лидка в ответ лишь молча хлопнула его кепкой по макушке.
– Ага. И лодочная переправа была. А лодка тоже уплыла, — вспомнил Толик.
– Только на дно, — хихикнул Гришка. — Потому что лодочник дядя Прохор напился.
– Между прочим, здесь настоящая лодочная станция была, — сказала Лида, посмотрев на реку.
– Где?! — удивились ребята.
– Да вон от неё сваи остались, с которых мы рыбу ловим, — Лида показала на торчащие ниже по течению остатки деревянных свай. — Только она тоже уплыла, когда берег весной подмыло.
– А если мост подмоет? — Егор посмотрел на обрыв. — Во шуму будет!
– А может здесь место заколдованное, — сказала Валька, крепя яхту.
– И кто его заколдовал? — усмехнулся Егор.
– Да наш глава администрации, — заявил Толик. — Сам вчера видел, как он здесь прыгал…
– С бубном? — усмехнулся Егор.
– Не, со шляпой, — ответил Толик. — И с этим… Мозгом…
Ребята рассмеялись. Мозгом в посёлке прозвали референта главы администрации за его способность выдавать гениальные идеи, всегда выходившие посёлку боком.
– Небось Мозг это и придумал, — ухмыльнулась Лидка.
– Не, у Мозга мозгов не хватит. Мамка сказала, что какие-то кретинивные инженеры из города придумали.
– Ага. Как построят, так он и рухнет. Папка говорит, что здесь грунты слабые. Ничего строить нельзя. Вот там можно, — Егор показал на мыс за излучиной реки. — Хоть мост, хоть космодром.
– А мы без «Юнги» останемся, — вздохнула Валя.
– Дядя Жора сказал, что клуб просто перенесут. Наверное, на старую лодочную станцию, — пожал плечами Костя.
– Во всяком случае яхту мы пока туда перегоним, в старый ангар, — к ребятам спустился Георгий Васильевич, бывший капитан речного теплохода, а теперь пенсионер и руководитель ребячьего яхтклуба, которого ребята так и называли — Капитан. — И не горюйте, ещё не вечер. А мост они зря здесь строить собрались. Грунт здесь и правда слабый. Не только этот обрыв, а весь берег съехать в реку может, — Георгий кивнул на видневшиеся на высоком берегу дачи местного руководства.
И не смотря на печаль местных ребятишек, негативное отношение местных жителей, протесты Нюрки и беспокойство хозяйки её рогатой тёзки Марфы Арсеньевны, мост всё-таки решили строить. Но из-за многочисленных согласований, соглашений, расчётов-пересчётов и других бюрократических проволочек, к строительству приступили только осенью. Строительство шло быстро, дружно и шумно, но на пути бравых мостостроителей оказалось новое препятствие: в середине ноября неожиданно, впрочем, как и всегда, наступила зима. И строительство пришлось заморозить…
Весна тоже пришла как-то нежданно-негаданно. Засияло мартовское солнце, растаяли сугробы. Лёд на реке вскрылся и ушёл куда-то по течению, заодно унеся кое-что из забытой строителями техники, а именно
– Нет, ну, ты всё-таки посмотри, какая красота-то, а воздух? — снова повторил он, и, сняв шляпу, вытер испарину, на уже наметившейся лысине.
– Ну, да… природа, — сквозь зубы повторил Василий, вытирая об траву подошву ботинка, искоса посмотрев на бабку.
– А теперь вот представь: всю эту красоту украсит ещё и шедевр передовых умов современности, не побоюсь этого слова, гениев современной прогрессивной архитектуры...
– В смысле? — Василий, референт и, в некотором смысле, мозг, точнее его часть, посмотрел на своего шефа.
– Ну, мост, короче. Ажурный такой, — сделав широкий жест рукой, он посмотрел на реку.
– Здесь? — уже недоумённо взглянув на шефа, спросил Василий. — Мне кажется такому… Ажурному… В городе самое место, но здесь?..
– А дача? — Борис Леонидович обернулся, посмотрев на возвещающийся на берегу ещё недостроенный дом. — Я чего, по-твоему, на какую-то асфальтовую хрень смотреть должен? Ты, между прочим, тоже смотреть на него будешь, — он посмотрел на соседний, такой же недостроенный дом.
– Я вот только всё равно не понимаю, зачем здесь мост? Почва так себе, — он скептически потопал ногами по земле. — Там вон, — кивнув вправо, на небольшой перелесок, видневшийся за излучиной реки, — было бы удобнее и практичнее. Выдержит ли такая почва такую громадину? Всё-таки физика — сложная наука, надо бы её учесть при строительстве.
– А причём здесь физика? — Борис Леонидович недоумённо посмотрел на него. — Если это — архитектура, — махнув в воздухе кулаком, он снова посмотрел на реку. — Ну, а потом… Вась, ну, вот сам представь. Сколько придётся вложить в тот мост? — глава кивнул в ту же сторону. — А тут, — Борис два раза подпрыгнул и под его ногами образовалась небольшая ямка, — не знаю, мне кажется вполне твёрдо. Ну, может чуть-чуть только. Нам что, деньги вложить некуда? — посмотрев на проезжающую по улице инкассаторскую машину местного городского банка, мечтательно ответил он.
– Ну да, только в «Золотую рыбку» и класть деньги, — Василий, поджав губы, проследил за удаляющейся машиной.
– Ну, как я могу не доверять друзьям? — Борис бросил недовольный взгляд на своего референта — недавно открывшийся банк «Золотая рыбка» возглавляли друзья Бориса Леонидовича со звучными фамилиями: Николай Рогов и Алексей Копытов.
«Да уж, особенно с такими фамилиями», — Василий почесал затылок. — Борис Леонидович, а как же с этими пионерами быть?
– Какими пионерами?
– Ну, с яхт-клубом-то этим, — он кивнул на старое деревянное и обветшалое здание яхт-клуба «Юнга», в котором занималась поселковая и местная детвора.
– Ну, а чего с ним? — Борис махнул рукой. — Да кому он нужен-то? Главное сейчас — построить мост! И уложиться в бюджет… Ну, а там построим какой-нибудь дом творчества. Ну, чтоб они там… на роялях играли, пели там чего-нибудь. Ну, чем они там вообще занимаются?
– Это яхт-клуб, — Василий бросил на шефа скептический взгляд. — Плавают, на моторках, что ли? Ну, с парусами какими-то. В общем плавают. Рояли-то им зачем?
– Правильно мыслишь, — подняв вверх указательный палец, продолжил Борис. — Без роялей обойдёмся. Сами решат, чем там заняться. Главное — мост! — с пафосом закончил он.
***
На следующий день, как и положено, на поселковой площади, расположенной как раз рядом с лугом, собрали сход местных жителей. Собрались почти все жители села. Прибежали даже собаки из окрестных домов, видимо рассчитывая внести свою лепту в обсуждение столь важного проекта, поэтому, посматривая на своих спорящих хозяев, иногда переругивались между собой, громко лая. Местные кошки, забравшись, от греха подальше, на верхние ветки деревьев, тоже с интересом наблюдали с высоты своего положения за происходящим на поселковой площади. Даже стая ворон, прекратив шумный скандал из-за найденного у расположенных рядом мусорных контейнеров пакета, чинно расселись на окружающих площадь заборах, и перелетая с места на место, так и норовили отметить всех собравшихся.
– Какой дурак здесь мост собрался строить?
– К-как какой? — Борис Леонидович даже начал заикаться от неожиданного вопроса, прозвучавшего из толпы местных жителей. — Мост запланирован в бюджете. Мы уже всё обсудили.
– Так почва-то какая, — мужчина выйдя из толпы к нему, несколько раз топнул ногой. — Кто ж на такой строит такие вещи.
– Почва, как почва, — Борис, нахмурившись, посмотрел на него. — Мы с Василием Романычем, уже прыга… В смысле, проверяли землю. Мост буде стоять! — махнув в воздухе кулаком, заключил он. — Вы же сами просили мост построить. Мы, наконец-то, пошли вам на встречу. Чем теперь-то недовольны?
– Так никто и не против моста. Только почва-то… Два года назад здесь уже пристань сроили и чем всё закончилось? Пристань благополучно съехала в воду… И уплыла, нафиг… Вместо кораблей и теплоходов.
– Сравнили… Эту самую… с пальцем, — покрутив пальцем в воздухе, задумчиво ответил Борис, вспоминая поговорку. — Это мост! Шедевр современных умов! А что пристань? Сейчас их уже, почти не строят, ну, в крайнем случае, по старинке. Вот они и уплывают. Прогресса нет!
Мужик, открыв рот, посмотрел на Бориса, как на идиота.
– И за какое такое наказание нам прислали этого?.. — тихо сказала какая-то женщина своей соседке, кивнув на местного главу.
– Милок, слышь, — скрипучи голосом спросила бабка Марфа Арсеньевна, подойдя к Борису со своей бессменной спутницей козой Нюркой. — Чего толкують-то? Чего собралися-то?
– Иди, бабка, не до тебя сейчас, — Василий, чуть подтолкнув бабку, боязливо посмотрел на козу. — Мост обсуждаем.
– Слышь, милок, а козу-то куды ж мне теперяча-то? Перекопаете всё, а её куды ж? — не унималась бабка, напирая на Бориса.
– Бабка, иди уже, не до твоей козы сейчас, — Василий снова оттолкнул бабку.
– А я против! — расталкивая односельчан, из толпы вышла местная жительница Нюрка. — У меня корова на лугу пасётся, гуси на реке, дети бегают по травке, а вы тут дорогой своей всё перепашете! Против я! Мы все против! — оглядев глазами толпу, торжественно закончила она.
– Ну, какие гуси!? Да коровы ещё! Чего им дорога, мешать что ли будет?! — Василий раздражённо посмотрел на активистку.
– Будет! – гнула свою линию Нюрка.
– Милок, слышь, милок, — бабка, снова подойдя к Борису, дёрнула его за рукав. — Чаво ж с козой-то моей?
– Господи, бабка, ну, ты ещё нервы не мотай и так уже размотаны, — Борис, оттолкнув её от себя, и, покосившись на козу, на всякий случай отошёл в сторону.
Бабка, отойдя, подошла к кому-то из местных жителей.
– Да, против! Против! — всё также орала Нюрка уже в лицо Василию. — У меня корова на лугу, дети на реке, гуси по травке бегают! А тут вы с дорогой своей!
– Какие дети на реке? «Юнгу» ж закрывают — он на участке строительства, — напомнил Василий.
– Как закрывают!? — заорала Нюрка, сын и дочь которой, девятилетняя Валька и одиннадцатилетний Костя занимались в яхтклубе. — Я против!!! У меня дети там пасутся… Тьфу! У меня дети туды ходят, а теперь их куды?!
– Корову с гусями пасти!! Что за народ, — сняв неизменную шляпу, Борис вытер испарину. — Ты для них стараешься, пороги обиваешь, деньги выбиваешь, а они, видите ли, против.
– Да против я! Мы!
– Да будет вам известно, уважаемая Анна… — Борис задумался, вспоминая Нюркино отчество. — Анна Евгеньевна. Так вот, да будет вам, Анна Евгеньевна, известно, что строительство дороги уже обговорено, обсуждено и даже запланировано. И лугов вокруг, — сделав широкий жест рукой продолжил он. — Хоть пруд пруди. Вашей корове обожраться можно, извиняюсь за выражение. Чего вам мало, что ли?
– А у меня дом тута рядом. Мож мне тута, — она тонула ногой, — на этом самой месте удобней пасти! Чего мне туда-то ходить, если дом тута!
– Да ты со своей коровой уже живого места на лугу не оставила, куда не ступишь… везде следы оставлены, — раздался из толпы женский голос, вызвавший смешки у местной детворы.
– Так это… Чего я-то могу… Природа же, — Нюрка, оглянувшись, растерянно оглядела толпу. — Против природы не попрёшь же.
– А на кой хрен тута дорога? — какой-то старик, опёршись на палку, выцветшими глазами посмотрел на Бориса и Василия. — Тут же и развернуться пред мостом-то негде будет?
– Так это… Умы лучшие… Им-то лучше знать, — Борис удивлённо посмотрел на него. — Над проектом работали современные, молодые, креативные умы!
– Какие бы кретивные они не были, — не унималась Нюрка, — Я против!
– Креативные, — поправил её Василий.
– Да без разницы!
– Милок, а, милок, а козу-то куды ж? — Бабка снова подошла к Борису, дёрнув за рукав.
– Господи! Да иди ты уже!.. Вон на луг! — Борис, раскрасневшись от гнева, снова вытер испарину.
– Против! Против! — всё орала Нюрка, переводя взгляд с Бориса на Василия. — У меня гуси в траве! Корова в реке бегает! Дети пасутся… Тьфу ты! Совсем из ума с вами выживешь! Корова…
– Да слыхали уж, — проговорил тот же дед.
– Милок, а чаво с козой-то? — снова раздался знакомый скрипучий голос.
– Бабк Марф, а давай её к нам в «Юнгу» вместо собаки! — просунулся в толпу приятель Нюркиного Кости двенадцатилетний Егор.
– Да ты шо, оголец! Ополоумел? Она ж лаять не умеет! — опешила бабка.
– Так мы научим!!! — невозмутимо ответил Егор.
– А то! — добавила, тряхнув белобрысыми косичками, Нюркина Валька. — Запросто!
– Ага. Лаять не умеет, а рога — ого-го! — мрачно добавил Валькин приятель восьмилетний Гришка, потирая мягкое место.
– А ну, брысь отседова, оглоеды! — шикнул на них дед с палкой.
Борис, подняв глаза к небу, тихо прошептал что-то нечленораздельное. Где-то позади снова раздавался громогласный голос Нюрки, спорящей уже с кем-то из местных жителей.
– А давай её зарежем? — раздался из толпы мужской голос.
– Это кого? — удивлённо спросил Василий, оглядев толпу.
– Ну, Нюрку-то.
– А чевой-то сразу меня-то? — открыв рот от удивления, Нюрка посмотрела на предложившего это мужика.
– Да не тебя, дура! А эту рогатую-то!
– Так другая-то Нюрка тоже не без изъяна, — раздался чей-то женский голос, вызвав смех у толпы.
Нюрка злобно покосилась на своего мужа, отошедшего от неё, от греха подольше, на несколько шагов.
– Коровы, гуси, эта с козой… Господи, что за народ, — посмотрев на Василия, тихо произнёс Борис, снова сняв шляпу и вытерев испарину. — Короче, решено уже! Мост должен быть! — не терпящим возражения голосом закончил он.
***
Утро на реке было солнечным и прохладным. Щурясь от солнечных бликов, на берег весёлой гурьбой скатились поселковые ребятишки.
– Слыхали новость? — из небольшого деревянного домика с ярко-синей надписью «Юнга» вышел Егор. — «Юнгу» закрывать хотят!
– Это с какого перепугу? — оторопела сестра-двойняшка Егора конопатая Лидка.
– Не закрывать, а переносить, — уточнил Костя. — Мосту он мешает.
– Какому мосту? Их тут отродясь не было, — не поняла Лидка.
– А теперь будет, — Егор сплюнул на траву. — Наш глава администрации прославиться решил. И мост построить. Прямо здесь, — Егор кивнул на нависший над рекой глинистый обрыв.
– Он чего, дурак, что ли? — заявил один из мальчишек, сосед Вальки и Кости десятилетний Толик.
– Он не дурак, он — глава администрации, — поправила его Лидка.
– Понятно, значит, ещё хуже, — вздохнул Толик, вызвав всеобщий смех.
Ребята потихоньку разбрелись по небольшому дощатому причалу, готовя к выходу свои яхточки.
– И чего, он прям здесь строить собрался? — вновь спросил Толик. — Здесь же уже причал строили. А как река разлилась, так он и уплыл… вместе с этим… Ну, как его?
– Дебаркадером, — напомнил Егор. — Здесь ещё паромную переправу делали.
– Ага, паром тоже уплыл, — усмехнулся Костя. — Валька, балда!!! Ты чего делаешь?! Конец не закрепила! Сейчас яхту упустишь и будем её на реке ловить!
– Вот и паром так же уплыл, — вздохнула Лидка.
– Но обещал вернуться, — усмехнулся Костя. Лидка в ответ лишь молча хлопнула его кепкой по макушке.
– Ага. И лодочная переправа была. А лодка тоже уплыла, — вспомнил Толик.
– Только на дно, — хихикнул Гришка. — Потому что лодочник дядя Прохор напился.
– Между прочим, здесь настоящая лодочная станция была, — сказала Лида, посмотрев на реку.
– Где?! — удивились ребята.
– Да вон от неё сваи остались, с которых мы рыбу ловим, — Лида показала на торчащие ниже по течению остатки деревянных свай. — Только она тоже уплыла, когда берег весной подмыло.
– А если мост подмоет? — Егор посмотрел на обрыв. — Во шуму будет!
– А может здесь место заколдованное, — сказала Валька, крепя яхту.
– И кто его заколдовал? — усмехнулся Егор.
– Да наш глава администрации, — заявил Толик. — Сам вчера видел, как он здесь прыгал…
– С бубном? — усмехнулся Егор.
– Не, со шляпой, — ответил Толик. — И с этим… Мозгом…
Ребята рассмеялись. Мозгом в посёлке прозвали референта главы администрации за его способность выдавать гениальные идеи, всегда выходившие посёлку боком.
– Небось Мозг это и придумал, — ухмыльнулась Лидка.
– Не, у Мозга мозгов не хватит. Мамка сказала, что какие-то кретинивные инженеры из города придумали.
– Ага. Как построят, так он и рухнет. Папка говорит, что здесь грунты слабые. Ничего строить нельзя. Вот там можно, — Егор показал на мыс за излучиной реки. — Хоть мост, хоть космодром.
– А мы без «Юнги» останемся, — вздохнула Валя.
– Дядя Жора сказал, что клуб просто перенесут. Наверное, на старую лодочную станцию, — пожал плечами Костя.
– Во всяком случае яхту мы пока туда перегоним, в старый ангар, — к ребятам спустился Георгий Васильевич, бывший капитан речного теплохода, а теперь пенсионер и руководитель ребячьего яхтклуба, которого ребята так и называли — Капитан. — И не горюйте, ещё не вечер. А мост они зря здесь строить собрались. Грунт здесь и правда слабый. Не только этот обрыв, а весь берег съехать в реку может, — Георгий кивнул на видневшиеся на высоком берегу дачи местного руководства.
***
И не смотря на печаль местных ребятишек, негативное отношение местных жителей, протесты Нюрки и беспокойство хозяйки её рогатой тёзки Марфы Арсеньевны, мост всё-таки решили строить. Но из-за многочисленных согласований, соглашений, расчётов-пересчётов и других бюрократических проволочек, к строительству приступили только осенью. Строительство шло быстро, дружно и шумно, но на пути бравых мостостроителей оказалось новое препятствие: в середине ноября неожиданно, впрочем, как и всегда, наступила зима. И строительство пришлось заморозить…
Весна тоже пришла как-то нежданно-негаданно. Засияло мартовское солнце, растаяли сугробы. Лёд на реке вскрылся и ушёл куда-то по течению, заодно унеся кое-что из забытой строителями техники, а именно
