- И с грибами, - добавила я.
- Вот грибная душа! Хорошо, сделаю половину с грибами.
До вечера я помогала бабушке заводить теста, жарить начинку, лепить пирожки. А из головы почему-то никак не выходила мысль, что сейчас вот меня могли так же нести на носилках из разбившегося "Боинга". И бабушка вместо того, чтобы вместе со мной печь пирожки и болтать о разных бытовых пустяках, варила бы поминальную кутью, спрашивая Господа Бога: за что? Нет, вряд ли - новогодние туры в Чехию слишком дорогие, мы бы не потянули. Тем более, что на отдых в Салоу потратились изрядно. Так что умереть нам в ближайшее время если и суждено, то от чего-то другого. Расспросить бы дедушку Игнасио, что к чему.
Отца моей бабушки я увидела во сне сразу после Рождества Христова. Святки - время, когда граница между явью и навью становится тоньше обычного. Оттого в эти дни вплоть до Крещения так хорошо гадать на будущее. Я в прошлые годы пыталась погадать на суженого то на зеркале, то на гребне с водой, но ни разу мне не удавалось никого увидеть. Теперь же после контакта с призраком прадеда я стала как-то побаиваться этих гаданий. Главным образом из-за того, что, как предупреждали, может явиться не суженый, а чёрт в его обличье. А с таким контингентом лучше дела не иметь.
- Нина, - в моём сне дедушка Игнасио говорил по-русски, - ты молодец! На этот раз ты сделала всё правильно. Я опасался, что ты по молодости забудешь, не воспримешь всерьёз. Но теперь угроза миновала.
- А в чём была угроза? - не удержалась я от вопроса, который мучил меня ещё с тех пор.
- Помнишь, когда ты открыла последнюю страницу того злосчастного журнала, там рекламировали туры по Восточное Европе. Довольно недорогие, кстати. Мама бы не оставила это без внимания - позвонила бы. Стала бы смотреть интересные предложения на лето. Под Новый год она бы узнала о горящей путёвке в Чехию - как раз на двоих.
- Так мы что, должны были бы лететь на этом самолёте? - испугалась я. - Который видели в новостях. И погибнуть?
- Мама бы погибла, а ты была бы единственной выжившей. Только тебя бы это не обрадовало... Это счастье, что вы прилетели в Салоу! Иначе я не смог бы вас предупредить.
Я начинала понимать, почему дух Игнасио Видаля никак не мог успокоиться. Много лет он бродил по улицам родного города в надежде, что его дочь когда-нибудь приедет. Он не хотел становиться легендой - он просто желал предупредить Еву об опасности, которая угрожает дорогим ей людям. Любовь к дочери - вот что удерживало его на земле. А теперь, когда беда прошла мимо, призрак уйдёт со спокойной душой?
- Да, Нина, теперь я смогу уйти. Мы обязательно встретимся, но, к счастью, нескоро. Да, и гадать на замужество тебе больше не придётся. В этом году ты встретишь свою судьбу. Не пугайся, что у него нет одной руки. С этим человеком ты будешь счастлива. А теперь прощай!
- Прощай, дедушка! Спасибо тебе...
Шаловливый солнечный лучик, запрыгнувший на подушку, заставил меня открыть глаза. Мама на кровати у противоположной стены повернула голову. Она уже давно проснулась, но лежала тихо, боясь меня разбудить. Пожелав друг другу доброго утра, мы отправились на кухню, где уже вовсю хлопотала бабушка.
- Эх вы, сони! - ласково пожурила она обеих. - Скорее умывайтесь, чистите зубы, будем завтракать.
Через месяц у моей бабушки день рождения. Я уже решила, какой подарок ей сделаю. Сразу после завтрака начну готовить запрос в городской архив Салоу. Пусть предоставят мне информацию про Игнасио Видаля и его жену Марию. Надеюсь, проблем с этим не возникнет, и бабушка обрадуется. Она всегда хотела узнать свою родословную.
Оберег
"Мазда" цвета спелой вишни неслась по холмам Смоленщины. Из приоткрытого окна доносилась песня Юрия Визбора:
"В два конца ведет дорога, но себе не лги:
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья".
Игорь Серов, сидящий за рулём подпевал и даже слегка покачивался в такт. Только сегодня он закончил очередное своё расследование, помог одной цыганке найти информацию о бабушке, сгинувшей в ГУЛАГе. Да, сложные были времена, страшные: сталинские репрессии, сотни тысяч пропавших без вести. Такое не оставляет равнодушным, особенно, когда твоей семьи тоже коснулось горе. И когда Игорь наконец нашёл следы своего прадеда, ему очень захотелось и остальным людям помочь найти своих пропавших родных и тех, кто в ответе за то, что их постигло. Так он и начал свои расследования.
Цыганка была ему так благодарна, что чуть ли не руки целовала. Она, кстати, и подарила ему диск с песнями.
- Возьми, сынок, - сказала она. - Это мощный оберег, он тебя защитит от неприятностей в дороге.
Игорь тогда не понял, с чего она взяла, что именно в дороге с ним должны случиться неприятности. С журналистом и правозащитником таковые могут случиться где угодно. Да и не был он никогда особо суеверным. Однако в последнее время, как раз после того, как он взялся за расследование преступлений сталинского чекиста Петрухина, который приходится двоюродным дедом губернатору, ему стали поступать угрозы с требованиями оставить это дело. Тут поневоле задумаешься и о заговорах, и об оберегах. Поэтому, собираясь в субботу утром в Ярцево навестить родных, Игорь всё же взял загадочный диск и в машине включил его. И не пожалел об этом, ибо с первых же минут у Игоря создалось впечатление, что цыганка каким-то чудом угадала его любимые песни и записала именно их. С каким удовольствием он подпевал Эдуарду Хилю:
"Я кукарача, я кукарача, так ты меня обозвала,
А я не плачу, а я не плачу, так ты сказала не со зла".
Или Джо Дассену. Правда, в его песнях Игорь любил переиначивать текст на русский манер. Притом не как-нибудь от балды, а чтобы было близко к оригиналу. Благо, французским языком он владел неплохо.
"За любовь и за жизнь!
Чтоб мечты все сбылись,
Чтоб в наш дом воротилося счастье.
Наши ночи и дни
Ты на память храни,
Чтобы дети пример брали с нас".
Но Визбор, конечно, был среди них самым лучшим.
Диск пошёл по второму кругу, до Ярцево оставалось совсем немного. А значит скоро будет горячий чай и можно будет рассказать про свои расследования: Игорю не терпелось поделиться с родными очередной историей. Казалось ничего не могло изменить его хорошее настроение. Даже, когда сотрудник ДПС, сидевший в "засаде", махнул жезлом, приказывая остановиться, Игорь лишь немного удивился. С чего бы это? Он правил дорожного движения не нарушал. Не хватало ещё по-глупому на штраф нарваться!
Он затормозил на обочине и полез за документами, ДПС-ники переговаривались, не спеша подходить:
- А вот и он! Машина, номер - всё совпадает.
- Слушай, а ты уверен? Может, ну его, скажем потом шефу, что не видели никого? Да и как-то это неправильно.
- Легко тебе рассуждать о правильности! Ты один живёшь, а у меня жена, два спиногрыза, мать больная. А ещё тёща-пиранья, если шеф меня уволит - запилит насмерть. Да и на что я тогда всю эту ораву кормить буду? И чего шеф на этого Серова так взъелся?
- Да ему самому этот Серов на фиг не нужен. Начальство приказало - вот он и старается угодить. У самого ведь рыльце в пушку. Если прижмут - мало не покажется. Говорят приказ от самого губера пришёл, не хухры-мухры. Но меня вот, что беспокоит, шеф потом, если что, нами же и прикроется, и попробуй потом докажи, что это он отдал приказ.
- Ой, да отвали! Ты уже все уши прожжужал! Надоел, честное слово! Сам всё сделаю! Где там этот пакет с марихуаной? Закину ему под сидение - и все дела.
Трое ДПС-ников наконец-то подошли к машине и один, заглянув внутрь попросил показать документы. Игорь протянул приготовленные документы. Гаишник внимательно осмотрел их, кивнул коллегам и обратился к Игорю:
- Откройте багажник, пожалуйста!
- Пожалуйста, - отозвался Игорь.
Он вышел из машины и собрался было уже открыть багажник, но тут заметил, что рядом с ним стоят только двое. Третий околачивался впереди. "А ведь одному чеченскому правозащитнику именно так марихуану и подбросили!" - осенила вдруг Игоря догадка. Смоленщина - это, конечно, не Северный Кавказ, но когда дело касается родственников губернатора... Однако не успел он и слова сказать, как тот ДПС-ник, который был впереди, вдруг встал как вкопанный, его лицо стало белее мела, а Игорь услышал из динамика слова песни, которой точно не было на диске:
"Если сделаешь это - будешь проклят навеки
Не укроют тебя здесь ни горы, ни реки.
Потеряешь сон и покой в ночи,
Сердца стук - что в кузнице по утрам,
Шепчут губы "Спаси, боже, сохрани" -
Да нет веры своим же в тебе словам.
И однажды утром найдут тебя
На полу лежащим, с крестом в руках,
Настежь дверь, погасла давно свеча,
Только ужас в мёртвых застыл глазах..."
ДПС-ник в ужасе посмотрел на свои руки, на Игоря и глухим голосом сообщил, что тот может ехать.
- Ты что, обалдел? - возмутились коллеги. - Мы же ещё...
- Он может ехать! - голос ДПС-ника сорвался на визг. Я тут главный! Вот ваши документы, гражданин.
Игоря не пришлось просить дважды, схватив документы, он прыгнул в машину и рванул с места, оставляя позади ругающихся ДПС-ников и благодаря Бога за чудо. И словно в ответ его мыслям с диска летело:
"God is watching us, God is watching us.
God is watching us from a distance
Oh, God is watching us, God is watching us.
God is watching us from a distance"*
* Песня "From a distance", Bette Midler.
пер. "Бог наблюдает за нами издалека..."
Память о прошлом
Я помню! Я всё помню! Помню, как обнимал её тонкий стан, как целовал её сладкие, словно ионийский мёд, губы, как шептал ей, что она прекраснее, чем сама Афродита.
- Не говори так, Птолемей! - испуганно проговорила она. - Боги услышат - разгневаются и накажут тебя!
Только наказали нас не боги. Я сам наказал и себя, и ту, которую любил больше жизни. Я помню тот вечер, когда Елена пришла в нашу беседку вся в слезах.
- Отец хочет меня выдать замуж за царя Тиринфа!
И хотя умом я понимал, что рано или поздно что-нибудь подобное произойдёт, мной овладело такое отчаяние, что я не смог сдержать крика. Конечно же, отец Елены царь и свою единственную дочь ни за что не согласится выдать за скульптора - выберет ей жениха из их круга. Но я даже подумать не мог, что это случится так скоро.
- Но клянусь Зевсом и всеми богами Олимпа, я люблю только тебя! - шептала Елена, горячо обнимая меня. - Я не смогу без тебя жить! Умоляю, давай сбежим!
Если бы я тогда послушал, что говорит моё сердце! Тогда я, подобно троянскому Парису, схватил бы свою возлюбленную и увёз бы... Куда? Да хоть на самый край Ойкумены, хоть даже за край! И все демоны из царства Аида не смогли бы помешать нам быть вместе!
Но я смалодушничал. Побоялся расстаться со сложившейся благополучной жизнью и бежать в неизвестность. Да и удастся ли нам с Еленой далеко убежать? Царь наверняка, узнав о пропаже дочери, отправит за нами погоню. Вдруг нас поймают?
- Нет, Елена, - я покачал головой. - Побег - это не выход! Видимо, не судьба нам быть вместе!
Елена, ни слова не говоря, гневно сверкнула глазами и убежала прочь. Я так и не смог её остановить, удержать.
Сколько раз я потом корил себя за эти слова! Сколько раз тщетно молил Кроноса повернуть время вспять! Но что титанам за дело до молитв смертных?
Предсказание Елены исполнилось - прожила она недолго. После нашей разлуки отец, как и обещал, выдал её замуж за тиринфского царя. Года через три она умерла родами. Наследник, которого она ценой своей жизни подарила нелюбимому супругу, тоже прожил недолго - скончался на третий день после рождения. Конечно, я понимал, что смерти рожениц и младенцев в то время случались нередко, но мне казалось, что если бы Елена была со мной, она бы осталась жива. И ребёнок наш с ней тоже был бы жив.
Сам я женился на женщине, которую не любил. Однако через пять лет оставил её вдовой. Умирая от укуса змеи, я признался своей жене, что так и не смог забыть Елену. Я хотел, чтобы она меня возненавидела и не сильно печалилась, когда я уйду в мир мёртвых.
Помню, как Харон перевозил меня вместе с другими умершими через реку Стинкс, помню Лету, воды которой должен был испить каждый, кто попадал в царство Аида. Я не стал её пить - только сделал вид, будто пригубил. Ибо надеялся встретить здесь Елену и боялся, что при встрече её не вспомню. Теперь я понимаю, почему боги велят умершим испить воды из реки забвения! Это придумано для нас же - чтобы там, в царстве теней наши души не страдали. За все века, что я находился в царстве Аида, я так и не увидел своей Елены. Она была в другой пещере, и Цербер зорко следил, чтобы наши тени не покидали места своего обитания.
Я помню, как страдал без любимой, как пытался обмануть Цербера и покинуть пещеру, но всё было бесполезно. Страж мира мёртвых словно предугадывал каждый мой шаг и все мои попытки выбраться жёстко пресекал. Тогда я, лишившись последней надежды, впадал в отчаяние, и чёрные тени, злые и голодные, набрасывались на меня. Они жадно пили мою печаль и боль и, хрюкая от наслаждения, всякий раз разрывали меня на части.
Потом пришёл иерусалимский праведник, которого озверевшие римляне распяли на кресте, как преступника. Хотя никакого зла он людям не сделал, напротив, пытался склонить их сердца к добру, ещё всякие чудеса им устраивал типа превращения воды в вино или исцеления прокажённых. Кому и чем он помешал, что с ним так жестоко расправились, было для меня загадкой.
В общем, с появлением этого праведника наше пребывание в мире теней закончилось. Мы получили шанс вернуться на землю. После этого, сказал наш освободитель, те из нас, кто будет вести праведную жизнь: не убивать, не воровать, не прелюбодействовать, не причинять другим зла, попадут в рай. Те же, кто погрязнет в пороках, погубит свои души и отправятся в ад.
Это, пожалуй, последнее, что я помню из той, прошлой жизни.
Теперь моё имя Анатолий. Мне тридцать лет, живу в Москве, по профессии адвокат. Почему не скульптор, как в прошлой своей жизни? Хотел, но отец настоял, чтобы я поступил на юридический.
- Скульпторы - они в основном нищеброды, - говорил он. - А я хочу, чтобы ты хорошо зарабатывал.
И я послушался. Хотя скульптурой тоже занимаюсь, но это в свободное от основной работы время - в качестве подработки. Ну, и как хобби.
Однако, к слову сказать, профессия адвоката не приносит мне миллионов. Всё же я в выборе клиентуры довольно разборчив. Например, я в жизни не взялся бы защищать какого-то толстосума, который на своей машине сбил ребёнка и ещё пытается доказать, что этот ребёнок был пьяным и сам бросился ему под колёса, а его родители теперь должны заплатить ему за вмятину и моральный ущерб. Или бандита, который замочил десяток человек и настаивает, что жертвы либо сами в массовом порядке покончили с собой, либо погибли в результате несчастного случая. Но отцу я об этом не говорю, а то скажет: дурак ты Толька! вырастил, на свою голову, такого никчёмного!
Толька... Птолемей... Даже не думал, что моё новое имя окажется созвучным прежнему.
- Вот грибная душа! Хорошо, сделаю половину с грибами.
До вечера я помогала бабушке заводить теста, жарить начинку, лепить пирожки. А из головы почему-то никак не выходила мысль, что сейчас вот меня могли так же нести на носилках из разбившегося "Боинга". И бабушка вместо того, чтобы вместе со мной печь пирожки и болтать о разных бытовых пустяках, варила бы поминальную кутью, спрашивая Господа Бога: за что? Нет, вряд ли - новогодние туры в Чехию слишком дорогие, мы бы не потянули. Тем более, что на отдых в Салоу потратились изрядно. Так что умереть нам в ближайшее время если и суждено, то от чего-то другого. Расспросить бы дедушку Игнасио, что к чему.
Отца моей бабушки я увидела во сне сразу после Рождества Христова. Святки - время, когда граница между явью и навью становится тоньше обычного. Оттого в эти дни вплоть до Крещения так хорошо гадать на будущее. Я в прошлые годы пыталась погадать на суженого то на зеркале, то на гребне с водой, но ни разу мне не удавалось никого увидеть. Теперь же после контакта с призраком прадеда я стала как-то побаиваться этих гаданий. Главным образом из-за того, что, как предупреждали, может явиться не суженый, а чёрт в его обличье. А с таким контингентом лучше дела не иметь.
- Нина, - в моём сне дедушка Игнасио говорил по-русски, - ты молодец! На этот раз ты сделала всё правильно. Я опасался, что ты по молодости забудешь, не воспримешь всерьёз. Но теперь угроза миновала.
- А в чём была угроза? - не удержалась я от вопроса, который мучил меня ещё с тех пор.
- Помнишь, когда ты открыла последнюю страницу того злосчастного журнала, там рекламировали туры по Восточное Европе. Довольно недорогие, кстати. Мама бы не оставила это без внимания - позвонила бы. Стала бы смотреть интересные предложения на лето. Под Новый год она бы узнала о горящей путёвке в Чехию - как раз на двоих.
- Так мы что, должны были бы лететь на этом самолёте? - испугалась я. - Который видели в новостях. И погибнуть?
- Мама бы погибла, а ты была бы единственной выжившей. Только тебя бы это не обрадовало... Это счастье, что вы прилетели в Салоу! Иначе я не смог бы вас предупредить.
Я начинала понимать, почему дух Игнасио Видаля никак не мог успокоиться. Много лет он бродил по улицам родного города в надежде, что его дочь когда-нибудь приедет. Он не хотел становиться легендой - он просто желал предупредить Еву об опасности, которая угрожает дорогим ей людям. Любовь к дочери - вот что удерживало его на земле. А теперь, когда беда прошла мимо, призрак уйдёт со спокойной душой?
- Да, Нина, теперь я смогу уйти. Мы обязательно встретимся, но, к счастью, нескоро. Да, и гадать на замужество тебе больше не придётся. В этом году ты встретишь свою судьбу. Не пугайся, что у него нет одной руки. С этим человеком ты будешь счастлива. А теперь прощай!
- Прощай, дедушка! Спасибо тебе...
Шаловливый солнечный лучик, запрыгнувший на подушку, заставил меня открыть глаза. Мама на кровати у противоположной стены повернула голову. Она уже давно проснулась, но лежала тихо, боясь меня разбудить. Пожелав друг другу доброго утра, мы отправились на кухню, где уже вовсю хлопотала бабушка.
- Эх вы, сони! - ласково пожурила она обеих. - Скорее умывайтесь, чистите зубы, будем завтракать.
Через месяц у моей бабушки день рождения. Я уже решила, какой подарок ей сделаю. Сразу после завтрака начну готовить запрос в городской архив Салоу. Пусть предоставят мне информацию про Игнасио Видаля и его жену Марию. Надеюсь, проблем с этим не возникнет, и бабушка обрадуется. Она всегда хотела узнать свою родословную.
Оберег
"Мазда" цвета спелой вишни неслась по холмам Смоленщины. Из приоткрытого окна доносилась песня Юрия Визбора:
"В два конца ведет дорога, но себе не лги:
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья".
Игорь Серов, сидящий за рулём подпевал и даже слегка покачивался в такт. Только сегодня он закончил очередное своё расследование, помог одной цыганке найти информацию о бабушке, сгинувшей в ГУЛАГе. Да, сложные были времена, страшные: сталинские репрессии, сотни тысяч пропавших без вести. Такое не оставляет равнодушным, особенно, когда твоей семьи тоже коснулось горе. И когда Игорь наконец нашёл следы своего прадеда, ему очень захотелось и остальным людям помочь найти своих пропавших родных и тех, кто в ответе за то, что их постигло. Так он и начал свои расследования.
Цыганка была ему так благодарна, что чуть ли не руки целовала. Она, кстати, и подарила ему диск с песнями.
- Возьми, сынок, - сказала она. - Это мощный оберег, он тебя защитит от неприятностей в дороге.
Игорь тогда не понял, с чего она взяла, что именно в дороге с ним должны случиться неприятности. С журналистом и правозащитником таковые могут случиться где угодно. Да и не был он никогда особо суеверным. Однако в последнее время, как раз после того, как он взялся за расследование преступлений сталинского чекиста Петрухина, который приходится двоюродным дедом губернатору, ему стали поступать угрозы с требованиями оставить это дело. Тут поневоле задумаешься и о заговорах, и об оберегах. Поэтому, собираясь в субботу утром в Ярцево навестить родных, Игорь всё же взял загадочный диск и в машине включил его. И не пожалел об этом, ибо с первых же минут у Игоря создалось впечатление, что цыганка каким-то чудом угадала его любимые песни и записала именно их. С каким удовольствием он подпевал Эдуарду Хилю:
"Я кукарача, я кукарача, так ты меня обозвала,
А я не плачу, а я не плачу, так ты сказала не со зла".
Или Джо Дассену. Правда, в его песнях Игорь любил переиначивать текст на русский манер. Притом не как-нибудь от балды, а чтобы было близко к оригиналу. Благо, французским языком он владел неплохо.
"За любовь и за жизнь!
Чтоб мечты все сбылись,
Чтоб в наш дом воротилося счастье.
Наши ночи и дни
Ты на память храни,
Чтобы дети пример брали с нас".
Но Визбор, конечно, был среди них самым лучшим.
Диск пошёл по второму кругу, до Ярцево оставалось совсем немного. А значит скоро будет горячий чай и можно будет рассказать про свои расследования: Игорю не терпелось поделиться с родными очередной историей. Казалось ничего не могло изменить его хорошее настроение. Даже, когда сотрудник ДПС, сидевший в "засаде", махнул жезлом, приказывая остановиться, Игорь лишь немного удивился. С чего бы это? Он правил дорожного движения не нарушал. Не хватало ещё по-глупому на штраф нарваться!
Он затормозил на обочине и полез за документами, ДПС-ники переговаривались, не спеша подходить:
- А вот и он! Машина, номер - всё совпадает.
- Слушай, а ты уверен? Может, ну его, скажем потом шефу, что не видели никого? Да и как-то это неправильно.
- Легко тебе рассуждать о правильности! Ты один живёшь, а у меня жена, два спиногрыза, мать больная. А ещё тёща-пиранья, если шеф меня уволит - запилит насмерть. Да и на что я тогда всю эту ораву кормить буду? И чего шеф на этого Серова так взъелся?
- Да ему самому этот Серов на фиг не нужен. Начальство приказало - вот он и старается угодить. У самого ведь рыльце в пушку. Если прижмут - мало не покажется. Говорят приказ от самого губера пришёл, не хухры-мухры. Но меня вот, что беспокоит, шеф потом, если что, нами же и прикроется, и попробуй потом докажи, что это он отдал приказ.
- Ой, да отвали! Ты уже все уши прожжужал! Надоел, честное слово! Сам всё сделаю! Где там этот пакет с марихуаной? Закину ему под сидение - и все дела.
Трое ДПС-ников наконец-то подошли к машине и один, заглянув внутрь попросил показать документы. Игорь протянул приготовленные документы. Гаишник внимательно осмотрел их, кивнул коллегам и обратился к Игорю:
- Откройте багажник, пожалуйста!
- Пожалуйста, - отозвался Игорь.
Он вышел из машины и собрался было уже открыть багажник, но тут заметил, что рядом с ним стоят только двое. Третий околачивался впереди. "А ведь одному чеченскому правозащитнику именно так марихуану и подбросили!" - осенила вдруг Игоря догадка. Смоленщина - это, конечно, не Северный Кавказ, но когда дело касается родственников губернатора... Однако не успел он и слова сказать, как тот ДПС-ник, который был впереди, вдруг встал как вкопанный, его лицо стало белее мела, а Игорь услышал из динамика слова песни, которой точно не было на диске:
"Если сделаешь это - будешь проклят навеки
Не укроют тебя здесь ни горы, ни реки.
Потеряешь сон и покой в ночи,
Сердца стук - что в кузнице по утрам,
Шепчут губы "Спаси, боже, сохрани" -
Да нет веры своим же в тебе словам.
И однажды утром найдут тебя
На полу лежащим, с крестом в руках,
Настежь дверь, погасла давно свеча,
Только ужас в мёртвых застыл глазах..."
ДПС-ник в ужасе посмотрел на свои руки, на Игоря и глухим голосом сообщил, что тот может ехать.
- Ты что, обалдел? - возмутились коллеги. - Мы же ещё...
- Он может ехать! - голос ДПС-ника сорвался на визг. Я тут главный! Вот ваши документы, гражданин.
Игоря не пришлось просить дважды, схватив документы, он прыгнул в машину и рванул с места, оставляя позади ругающихся ДПС-ников и благодаря Бога за чудо. И словно в ответ его мыслям с диска летело:
"God is watching us, God is watching us.
God is watching us from a distance
Oh, God is watching us, God is watching us.
God is watching us from a distance"*
* Песня "From a distance", Bette Midler.
пер. "Бог наблюдает за нами издалека..."
Память о прошлом
Я помню! Я всё помню! Помню, как обнимал её тонкий стан, как целовал её сладкие, словно ионийский мёд, губы, как шептал ей, что она прекраснее, чем сама Афродита.
- Не говори так, Птолемей! - испуганно проговорила она. - Боги услышат - разгневаются и накажут тебя!
Только наказали нас не боги. Я сам наказал и себя, и ту, которую любил больше жизни. Я помню тот вечер, когда Елена пришла в нашу беседку вся в слезах.
- Отец хочет меня выдать замуж за царя Тиринфа!
И хотя умом я понимал, что рано или поздно что-нибудь подобное произойдёт, мной овладело такое отчаяние, что я не смог сдержать крика. Конечно же, отец Елены царь и свою единственную дочь ни за что не согласится выдать за скульптора - выберет ей жениха из их круга. Но я даже подумать не мог, что это случится так скоро.
- Но клянусь Зевсом и всеми богами Олимпа, я люблю только тебя! - шептала Елена, горячо обнимая меня. - Я не смогу без тебя жить! Умоляю, давай сбежим!
Если бы я тогда послушал, что говорит моё сердце! Тогда я, подобно троянскому Парису, схватил бы свою возлюбленную и увёз бы... Куда? Да хоть на самый край Ойкумены, хоть даже за край! И все демоны из царства Аида не смогли бы помешать нам быть вместе!
Но я смалодушничал. Побоялся расстаться со сложившейся благополучной жизнью и бежать в неизвестность. Да и удастся ли нам с Еленой далеко убежать? Царь наверняка, узнав о пропаже дочери, отправит за нами погоню. Вдруг нас поймают?
- Нет, Елена, - я покачал головой. - Побег - это не выход! Видимо, не судьба нам быть вместе!
Елена, ни слова не говоря, гневно сверкнула глазами и убежала прочь. Я так и не смог её остановить, удержать.
Сколько раз я потом корил себя за эти слова! Сколько раз тщетно молил Кроноса повернуть время вспять! Но что титанам за дело до молитв смертных?
Предсказание Елены исполнилось - прожила она недолго. После нашей разлуки отец, как и обещал, выдал её замуж за тиринфского царя. Года через три она умерла родами. Наследник, которого она ценой своей жизни подарила нелюбимому супругу, тоже прожил недолго - скончался на третий день после рождения. Конечно, я понимал, что смерти рожениц и младенцев в то время случались нередко, но мне казалось, что если бы Елена была со мной, она бы осталась жива. И ребёнок наш с ней тоже был бы жив.
Сам я женился на женщине, которую не любил. Однако через пять лет оставил её вдовой. Умирая от укуса змеи, я признался своей жене, что так и не смог забыть Елену. Я хотел, чтобы она меня возненавидела и не сильно печалилась, когда я уйду в мир мёртвых.
Помню, как Харон перевозил меня вместе с другими умершими через реку Стинкс, помню Лету, воды которой должен был испить каждый, кто попадал в царство Аида. Я не стал её пить - только сделал вид, будто пригубил. Ибо надеялся встретить здесь Елену и боялся, что при встрече её не вспомню. Теперь я понимаю, почему боги велят умершим испить воды из реки забвения! Это придумано для нас же - чтобы там, в царстве теней наши души не страдали. За все века, что я находился в царстве Аида, я так и не увидел своей Елены. Она была в другой пещере, и Цербер зорко следил, чтобы наши тени не покидали места своего обитания.
Я помню, как страдал без любимой, как пытался обмануть Цербера и покинуть пещеру, но всё было бесполезно. Страж мира мёртвых словно предугадывал каждый мой шаг и все мои попытки выбраться жёстко пресекал. Тогда я, лишившись последней надежды, впадал в отчаяние, и чёрные тени, злые и голодные, набрасывались на меня. Они жадно пили мою печаль и боль и, хрюкая от наслаждения, всякий раз разрывали меня на части.
Потом пришёл иерусалимский праведник, которого озверевшие римляне распяли на кресте, как преступника. Хотя никакого зла он людям не сделал, напротив, пытался склонить их сердца к добру, ещё всякие чудеса им устраивал типа превращения воды в вино или исцеления прокажённых. Кому и чем он помешал, что с ним так жестоко расправились, было для меня загадкой.
В общем, с появлением этого праведника наше пребывание в мире теней закончилось. Мы получили шанс вернуться на землю. После этого, сказал наш освободитель, те из нас, кто будет вести праведную жизнь: не убивать, не воровать, не прелюбодействовать, не причинять другим зла, попадут в рай. Те же, кто погрязнет в пороках, погубит свои души и отправятся в ад.
Это, пожалуй, последнее, что я помню из той, прошлой жизни.
Теперь моё имя Анатолий. Мне тридцать лет, живу в Москве, по профессии адвокат. Почему не скульптор, как в прошлой своей жизни? Хотел, но отец настоял, чтобы я поступил на юридический.
- Скульпторы - они в основном нищеброды, - говорил он. - А я хочу, чтобы ты хорошо зарабатывал.
И я послушался. Хотя скульптурой тоже занимаюсь, но это в свободное от основной работы время - в качестве подработки. Ну, и как хобби.
Однако, к слову сказать, профессия адвоката не приносит мне миллионов. Всё же я в выборе клиентуры довольно разборчив. Например, я в жизни не взялся бы защищать какого-то толстосума, который на своей машине сбил ребёнка и ещё пытается доказать, что этот ребёнок был пьяным и сам бросился ему под колёса, а его родители теперь должны заплатить ему за вмятину и моральный ущерб. Или бандита, который замочил десяток человек и настаивает, что жертвы либо сами в массовом порядке покончили с собой, либо погибли в результате несчастного случая. Но отцу я об этом не говорю, а то скажет: дурак ты Толька! вырастил, на свою голову, такого никчёмного!
Толька... Птолемей... Даже не думал, что моё новое имя окажется созвучным прежнему.
