Когда мама положила трубку, я невольно посмотрела на экран, где высветилось время и дата. Двадцать седьмого июня. Как так? Вчера было двадцатое октября. Год тот же. Может, настройки даты и времени сбились. Надо будет их наладить. А сейчас - позавтракать и на работу.
По дороге я заглянула в почтовый ящик. В нем было письмо от Заиры Мухарбековой. Из СИЗО. Все еще не веря в происходящее, я вышла из подъезда и спросила случайного прохожего, кто у нас сейчас президент. Он ответил: тот же, что и вчера - Виталий Паутов, добавив при этом: скорей бы он уже сдох, а то задолбал. Последнее слово он, правда, произнес несколько цветистее.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Неужели все это из-за какой-то веточки? Получается, она оберегала нашу демократическую реальность. А когда я ее упустила, все вернулось на круги своя: Паутов заключил сделку с демоном и стал главой государства. Прости меня, Заира, и вы, отважные диссиденты, сидящие по тюрьмам и автозакам, простите меня, непутевую! Подвела я вас всех! История принадлежала мне, а я ее вот так профукала. Получается, все наши старания коту под хвост!
А автобусе я по привычке заглянула в Фейсбук. Так и есть - вот она ублюдочная реальность! Парням, которых объявили террористами и выбили признания пытками, дали сроки - одному пять с половиной лет, другому семь. Участников пикета за освобождение политзаключенных загребли в автозак, а общественного защитника мало того, что не пустили к ним, так еще и избили. Мать убитой женщины с Северного Кавказа извинилась перед главой республики за то, что заподозрила зятя в убийстве своей дочери. Гражданского активиста Степана Лисицына, которого еще год назад посадили за неоднократное участие в митингах, в очередной раз поместили в штрафной изолятор. За то, что, поздоровавшись с сотрудником колонии два раза на дню, не сделал этого в третий. Бурятского шамана, который собирался в Москву изгонять Паутова, объявили невменяемым и упрятали в психушку. После таких новостей создавалось ощущение, что демон, которого мы с Магомедом засунули в шкатулку, не только вышел на волю и помог своему подопечному, но и вселился во всех, кого от этого не тошнит, кому происходящее не мешает гордиться и восхищаться отчизной. Как можно гордиться тем, что жизнь человека ничего не стоит, его достоинство попирается всеми мыслимыми и немыслимыми способами, как можно восхищаться вседозволенностью власть имущих и бесправием тех, кто не имеет власти и денег? Хотелось кричать: очнитесь, люди, вы больные! Вы кланяетесь тому, кто на вас откровенно плюет и доказывает это каждый день! Что еще должен сделать этот Паутов со своей гнусной шайкой, чтобы вы поняли, что вы для него быдло, которое легко можно использовать в своих шкурных интересах? Но разве опьяненные льстивыми речами о величии Родины способны услышать стоны пытаемых в темницах несчастных, разве тронет их души плач матерей, чьи дети умирают из-за того, что у них нет денег на дорогостоящую операцию? Для них главное - ракеты, которыми можно бабахнуть, чтобы другим неповадно было. Или, на худой конец, какая-нибудь персона, на которую с телеэкрана укажут: это враг, бей его! И осатаневшая толпа, похрюкивая от наслаждения, набрасывается на этого "врага народа" с какой-то иррациональной злобой. У них даже мысли не возникает спросить себя: а что плохого лично мне сделал этот человек?
Впрочем, справедливости ради следует сказать, что не все сторонники Паутова такие озверевшие, озлобленные, готовые рвать, метать и топтать всякого, кто не с ними. Бывают и равнодушно-счастливые. Недавно еще в той реальности я познакомилась в соцсетях с одной барышней. Вполне счастливая, голосует за Паутова. Живет при этом на Бали, и весь ее облик излучает позитив. Все бы ничего, но при этом она сразу показалась мне напрочь лишенной сострадания. Как инфанта из сказки Оскара Уайльда. Еще и говорит: надо быть позитивными и светиться от счастья. Только у меня о позитиве несколько другие понятия. Я видела, как арестовывали того же Лисицына, когда он улыбался из автозака своей очаровательной улыбкой, я неоднократно получала жизнеутверждающие письма от Заиры, читала посты в Фейсбуке, когда кому-то передавали слова тех, кто за политические убеждения сел в тюрьмы - временами довольно веселые. И это не с Бали, а из мест лишения свободы. Конечно, я ни в коей мере не желаю той барышни зла, но иногда мне интересно, как бы она себя повела, если бы ее ни за что ни про что арестовали и посадили? Светилась бы она от счастья хотя бы потому, что живет и дышит, что травка зеленеет, солнышко блестит, и Земля вращается? Или от ее позитивного настроя не осталось бы и следа в тот же миг? Но хочется надеяться, что точно мы этого никогда не узнаем.
А что я скажу своим будущим детям, когда они зададут вопрос: как вы все до такого докатились? Как посмотрю в глаза Заире, Степану, шаману из Бурятии, кавказской женщине? Против воли мне вспоминался сонет Шекспира, который я читала еще в школе:
"Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!".
А я и не покину. Теперь, друзья мои, я точно буду с вами до конца. Я буду писать вам письма по тюрьмам, если, как оказалось, ни на что больше не способна. И пусть за солидарность с вами и за сочувствие вашей доле огребу по полной - плевать! Лучше, будучи с вами и за вас, познать горе и печаль, нежели быть с теми, кто вас гнобит, испытывая при этом тошноту и острое нежелание смотреться в зеркало.
Единственное, чего я не понимала: почему Магомед за потерю оберега был наказан один, а стоило потерять оный мне - под ударом оказался весь народ российский? Ведь если веточка березы оберегала рассудок тех, кого проклял демон, я, по идее, тоже должна была просто сойти с ума. А может, я уже сошла, и то, что я вижу сейчас, мне попросту мерещится? Хорошо, если так.
Вскоре я доехала до кондитерской, надела фартук и стала, как обычно, обслуживать посетителей, не подозревая, что ждет меня еще один сюрприз. К полудню пришла Тамара. Увидев меня, она вдруг побледнела, как смерть, и стала истово креститься:
- Чур меня! Нина! Вас же убили!
- Чего-чего? - я была в таком офигении, что просто не нашла других слов.
- Вы боролись с демоном. Магомед перепутал пару строк в заклинании, и он вас убил.
Нормально! Значит, меня уже и убили, а я ничего об этом не знаю.
- Подождите, но я ведь здесь, живая.
- Да я вижу. Но не могу понять, как. Раскладывала карты - они однозначно сказали, что вы оба погибли.
- Значит, карты что-то путают.
Тамара пообещала, что попробует разобраться, а я уже начала сомневаться даже в том, живая ли я. А то, может, уже и призрак. Говорят, можно проверить, посмотревшись в зеркало. Если ты мертвый - своего отражения не увидишь. Но я с утра, когда умывалась и чистила зубы, видела себя в зеркале. Стало быть, живая. Может, демон убил одного Магомеда, а я спаслась чудом? Но ведь я точно помню, как после этого с ним разговаривала, как мы в Фейсбуке переписывались. Или я настолько сбрендила, что контактирую с убитыми фейсбучными товарищами? Что же, черт побери, вообще происходит с Родиной и с нами?
Но вечером, когда я зашла в Фейсбук, неожиданно увидела пост Рамазанова об очередных задержаниях активистов, стоящих с плакатами у прокуратуры. Пост был написан несколько часов назад.
"Магомед Салманович, Вы живы? С Вами все в порядке?" - написала я ему тут же личное сообщение.
Ответ мне пришел буквально через несколько минут:
"Здравствуй, Нина! Живой. А ты как?".
В ответ я написала все как есть, без утайки - и о том, как потеряла ветку-оберег, и о том, как проснулась при паутовской диктатуре, и о том, как Тамара сказала, будто нас обоих убили. Рамазанов признался, что тоже не понял, что произошло, потому что, проснувшись, также узнал, что Заира за решеткой, а диктатура цветет и пахнет и все больше звереет. Но о своей гибели в борьбе с демоном слышит в первый раз. Потому что прекрасно помнит, что покидал Суетово живой и невредимый, если не считать легкого ранения в руку, что нанес ему Паутов.
"Может, мы оба рехнулись?" - спросила я.
"Может быть и так. И, похоже, не только мы. Для Заиры сидение в СИЗО тоже, видимо, не проходит даром".
Оказывается, проснувшись вчера утром при диктатуре, он тем же вечером позвонил племяннице. Спросил, как она там, и нужно ли что-нибудь принести? А Заира... она страшно удивилась, когда услышала, что сидит в СИЗО. Когда Магомед позвонил ей следующим вечером, она не помнила, чтобы вчера он ей звонил.
Тогда я рассказала Рамазанову про тот странный звонок, который дошел до Заиры в той демократической реальности. Но это не приблизило нас к разгадке, а лишь еще больше запутало.
На следующий день Тамара снова явилась в кондитерскую. Признаться, ее визита я ждала, как манны небесной.
- Я посмотрела по картам, - начала она еще с порога. - Вы оба не из этой реальности.
- Это как? - спросила я. - Из мира мертвых, что ли?
- Нет, вы живы. Но та реальность, откуда вы пришли, параллельна нашей. В ней вы победили демона, и Паутов не стал президентом. Но демон вас проклял. Веточки березы берегли вас от проклятия, а когда вы их потеряли, то переместились в нашу реальность. А здесь вы погибли.
Вот так, значит! Стало быть, мы с Магомедом все-таки боролись не напрасно. И в нашей реальности, получается, по-прежнему демократия, отец жив, Заира свободна.
- А можно как-то вернуться в нашу реальность?
- Увы, нет. Портал откроется только лет через сто. И прошлого изменить вы уже тоже не сможете.
На меня словно вылили ушат холодной воды. Вот так влипли, называется! Демона победили, демократию для народа отвоевали, а самим нам теперь суждено прожить остаток жизни при паутовской диктатуре?
- Но вы можете изменить настоящее, - продолжала Тамара. - Если не побоитесь еще раз сразиться с демоном. Там же, у березы в Суетово. Только Паутов унес эту шкатулку - нужна другая. И ее должны заговорить вы втроем.
- Как это втроем? Нас же всего двое.
- Вдвоем вам уже демона не одолеть. Нужен третий. Он тоже должен родиться двадцать четвертого июня...
Честно говоря, я не знала, где искать третьего. Не знал этого и Рамазанов, которому я написала о разговоре с Тамарой. Конечно, мне не очень-то хотелось встречаться с демоном еще раз, особенно после того, как он в этой реальности двадцать лет назад убил меня. Но желание попытаться что-то изменить, раз мы уже здесь застряли, было настолько сильным, что я готова была еще раз попробовать. Готов был к этому и Магомед. Ради свободы своей племянницы он, похоже, сразился бы и с десятом демонов. Но кто еще согласится составить нам компанию?
И я дала объявление на сайте знакомств. Мол, хочу познакомиться с мужчиной или с женщиной от восемнадцати до восьмидесяти лет, родившимся, или родившейся, двадцать четвертого июня, с хорошим здоровьем и крепкой психикой. Последние два пункта были очень даже важными. Не хотелось бы все-таки, чтобы тот третий, как только увидел демона, упал в обморок или и вовсе со страху коньки отбросил. Возраст я тоже выбирала такой, чтобы был не совсем еще мальчишка или девчонка, но и не девяностолетний старик или старуха.
Однако знакомства по объявлению не принесли ничего, кроме разочарования. Сначала откликнулся двадцатипятилетний парень по имени Егор, высокий, со смазливым личиком, весь вид которого говорил о том, что человек по жизни привык не заморачиваться. С первой же встречи он выразил уверенность, что раз мы так хорошо подходим друг другу по гороскопу, то у нас будет потрясающий секс. Без обязательств, разумеется. В общем, я сразу поняла, что тащиться в Суетово и бороться с демонами Егор не собирается. На этом у нас все закончилось, даже не начавшись. И проверить сексуальную совместимость двух родившихся под знаком березы нам так и не довелось. Потом откликнулась девушка того же возраста - Настя, которая откровенно жаждала однополой любви. В принципе, я ничего против однополых пар особо не имею и никогда не понимала той оголтелой ненависти, которую обрушивают на них сторонники традиционных семейных ценностей - мне-то они ничем не помешали, - однако сама я все-таки гетеросексуалка. Я сказала Насте, что, собственно, мне нужна не спутница жизни, а товарищ по борьбе с демоном, который покровительствует одному очень нехорошему человеку. В ответ новая знакомая так же прямо дала понять, что подобные авантюры ее не привлекают.
Пыталась я найти таковых и среди правозащитников и оппозиционеров, включая бывших политзаключенных, которые даже после отсидки не поменяли своих взглядов и не отказались от борьбы. И мне даже посчастливилось познакомиться с одним, который родился как раз в День Березы. Однако он оказался атеистом с рациональным мышлением и не верил ни в Бога, ни в черта, и времени заниматься всякой ерундой типа обрядов и заклинаний у него не было. Другой, напротив, был готов хоть сейчас ехать в Суетово и сразиться хоть с полчищем демонов, и родился двадцать четвертого. Только вот не июня, а июля. По гороскопу друидов, получается, не береза, а вяз. А я-то на радостях не удосужилась заметить на страничке всего одну букву!
А дни тем временем складывались в недели, недели - в месяцы, и вот уже отпраздновали Новый год. На экране все та же паутовская физиономия! Я снова привыкала к той диктаторской реальности с беззаконием и автозаками. Но гораздо больше я жалела о своих родных, так внезапно оставленных в том параллельном измерении. Они, наверное, уже обыскались меня, жду и надеются? Или уже не ждут, уверенные, что со мной что-то случилось? Родные Рамазанова, наверное, тоже за него очень волнуются и скучают без него? Однако очень скоро мы оба пришли к выводу, что в нашем перемещении в эту реальность есть даже какая-то справедливость. В той реальности у мамы есть папа, а в этой она одна, Заира там на свободе, а здесь в тюрьме, и ей гораздо больше нужна поддержка дяди. Только мы оба здесь погибли, и даже похоронить нас не получилось - ведь это произошло в прошлом, и тела наши, по-видимому, отнесли в морг как неопознанные. А ведь точно! Я вдруг вспомнила, как лет двадцать назад к нам на дачу приходил следователь и расспрашивал, не видели, не слышали ли мы ничего подозрительного. А то в лесу нашли два тела: мужчины и женщины, очевидно, не местных. Видимо, здесь мы своим близким нужнее, чем там.
Вот уже прошли майские праздники, когда к нам в кондитерскую зашла молодая женщина - заказать торт для мужа. А то у него через неделю день рождения. Конечно, нередкий случай, и я бы вскоре о ней и думать забыла, если бы не несколько но.
- Давайте заполним бланк. Фамилия, имя, отчество?
- Прокофьева Арина Степановна.
- Дата рождения?
- Двадцать четвертого июня, год... - она на минуту замялась, затем назвала год, который я тут же записала.
Двадцать четвертого июня.... Значит, рождена в День Березы. Не успела я как следует обдумать, что же мне делать дальше, как клиентка заказала латте с пирожным-корзиночкой.
По дороге я заглянула в почтовый ящик. В нем было письмо от Заиры Мухарбековой. Из СИЗО. Все еще не веря в происходящее, я вышла из подъезда и спросила случайного прохожего, кто у нас сейчас президент. Он ответил: тот же, что и вчера - Виталий Паутов, добавив при этом: скорей бы он уже сдох, а то задолбал. Последнее слово он, правда, произнес несколько цветистее.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Неужели все это из-за какой-то веточки? Получается, она оберегала нашу демократическую реальность. А когда я ее упустила, все вернулось на круги своя: Паутов заключил сделку с демоном и стал главой государства. Прости меня, Заира, и вы, отважные диссиденты, сидящие по тюрьмам и автозакам, простите меня, непутевую! Подвела я вас всех! История принадлежала мне, а я ее вот так профукала. Получается, все наши старания коту под хвост!
А автобусе я по привычке заглянула в Фейсбук. Так и есть - вот она ублюдочная реальность! Парням, которых объявили террористами и выбили признания пытками, дали сроки - одному пять с половиной лет, другому семь. Участников пикета за освобождение политзаключенных загребли в автозак, а общественного защитника мало того, что не пустили к ним, так еще и избили. Мать убитой женщины с Северного Кавказа извинилась перед главой республики за то, что заподозрила зятя в убийстве своей дочери. Гражданского активиста Степана Лисицына, которого еще год назад посадили за неоднократное участие в митингах, в очередной раз поместили в штрафной изолятор. За то, что, поздоровавшись с сотрудником колонии два раза на дню, не сделал этого в третий. Бурятского шамана, который собирался в Москву изгонять Паутова, объявили невменяемым и упрятали в психушку. После таких новостей создавалось ощущение, что демон, которого мы с Магомедом засунули в шкатулку, не только вышел на волю и помог своему подопечному, но и вселился во всех, кого от этого не тошнит, кому происходящее не мешает гордиться и восхищаться отчизной. Как можно гордиться тем, что жизнь человека ничего не стоит, его достоинство попирается всеми мыслимыми и немыслимыми способами, как можно восхищаться вседозволенностью власть имущих и бесправием тех, кто не имеет власти и денег? Хотелось кричать: очнитесь, люди, вы больные! Вы кланяетесь тому, кто на вас откровенно плюет и доказывает это каждый день! Что еще должен сделать этот Паутов со своей гнусной шайкой, чтобы вы поняли, что вы для него быдло, которое легко можно использовать в своих шкурных интересах? Но разве опьяненные льстивыми речами о величии Родины способны услышать стоны пытаемых в темницах несчастных, разве тронет их души плач матерей, чьи дети умирают из-за того, что у них нет денег на дорогостоящую операцию? Для них главное - ракеты, которыми можно бабахнуть, чтобы другим неповадно было. Или, на худой конец, какая-нибудь персона, на которую с телеэкрана укажут: это враг, бей его! И осатаневшая толпа, похрюкивая от наслаждения, набрасывается на этого "врага народа" с какой-то иррациональной злобой. У них даже мысли не возникает спросить себя: а что плохого лично мне сделал этот человек?
Впрочем, справедливости ради следует сказать, что не все сторонники Паутова такие озверевшие, озлобленные, готовые рвать, метать и топтать всякого, кто не с ними. Бывают и равнодушно-счастливые. Недавно еще в той реальности я познакомилась в соцсетях с одной барышней. Вполне счастливая, голосует за Паутова. Живет при этом на Бали, и весь ее облик излучает позитив. Все бы ничего, но при этом она сразу показалась мне напрочь лишенной сострадания. Как инфанта из сказки Оскара Уайльда. Еще и говорит: надо быть позитивными и светиться от счастья. Только у меня о позитиве несколько другие понятия. Я видела, как арестовывали того же Лисицына, когда он улыбался из автозака своей очаровательной улыбкой, я неоднократно получала жизнеутверждающие письма от Заиры, читала посты в Фейсбуке, когда кому-то передавали слова тех, кто за политические убеждения сел в тюрьмы - временами довольно веселые. И это не с Бали, а из мест лишения свободы. Конечно, я ни в коей мере не желаю той барышни зла, но иногда мне интересно, как бы она себя повела, если бы ее ни за что ни про что арестовали и посадили? Светилась бы она от счастья хотя бы потому, что живет и дышит, что травка зеленеет, солнышко блестит, и Земля вращается? Или от ее позитивного настроя не осталось бы и следа в тот же миг? Но хочется надеяться, что точно мы этого никогда не узнаем.
А что я скажу своим будущим детям, когда они зададут вопрос: как вы все до такого докатились? Как посмотрю в глаза Заире, Степану, шаману из Бурятии, кавказской женщине? Против воли мне вспоминался сонет Шекспира, который я читала еще в школе:
"Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!".
А я и не покину. Теперь, друзья мои, я точно буду с вами до конца. Я буду писать вам письма по тюрьмам, если, как оказалось, ни на что больше не способна. И пусть за солидарность с вами и за сочувствие вашей доле огребу по полной - плевать! Лучше, будучи с вами и за вас, познать горе и печаль, нежели быть с теми, кто вас гнобит, испытывая при этом тошноту и острое нежелание смотреться в зеркало.
Единственное, чего я не понимала: почему Магомед за потерю оберега был наказан один, а стоило потерять оный мне - под ударом оказался весь народ российский? Ведь если веточка березы оберегала рассудок тех, кого проклял демон, я, по идее, тоже должна была просто сойти с ума. А может, я уже сошла, и то, что я вижу сейчас, мне попросту мерещится? Хорошо, если так.
Вскоре я доехала до кондитерской, надела фартук и стала, как обычно, обслуживать посетителей, не подозревая, что ждет меня еще один сюрприз. К полудню пришла Тамара. Увидев меня, она вдруг побледнела, как смерть, и стала истово креститься:
- Чур меня! Нина! Вас же убили!
- Чего-чего? - я была в таком офигении, что просто не нашла других слов.
- Вы боролись с демоном. Магомед перепутал пару строк в заклинании, и он вас убил.
Нормально! Значит, меня уже и убили, а я ничего об этом не знаю.
- Подождите, но я ведь здесь, живая.
- Да я вижу. Но не могу понять, как. Раскладывала карты - они однозначно сказали, что вы оба погибли.
- Значит, карты что-то путают.
Тамара пообещала, что попробует разобраться, а я уже начала сомневаться даже в том, живая ли я. А то, может, уже и призрак. Говорят, можно проверить, посмотревшись в зеркало. Если ты мертвый - своего отражения не увидишь. Но я с утра, когда умывалась и чистила зубы, видела себя в зеркале. Стало быть, живая. Может, демон убил одного Магомеда, а я спаслась чудом? Но ведь я точно помню, как после этого с ним разговаривала, как мы в Фейсбуке переписывались. Или я настолько сбрендила, что контактирую с убитыми фейсбучными товарищами? Что же, черт побери, вообще происходит с Родиной и с нами?
Но вечером, когда я зашла в Фейсбук, неожиданно увидела пост Рамазанова об очередных задержаниях активистов, стоящих с плакатами у прокуратуры. Пост был написан несколько часов назад.
"Магомед Салманович, Вы живы? С Вами все в порядке?" - написала я ему тут же личное сообщение.
Ответ мне пришел буквально через несколько минут:
"Здравствуй, Нина! Живой. А ты как?".
В ответ я написала все как есть, без утайки - и о том, как потеряла ветку-оберег, и о том, как проснулась при паутовской диктатуре, и о том, как Тамара сказала, будто нас обоих убили. Рамазанов признался, что тоже не понял, что произошло, потому что, проснувшись, также узнал, что Заира за решеткой, а диктатура цветет и пахнет и все больше звереет. Но о своей гибели в борьбе с демоном слышит в первый раз. Потому что прекрасно помнит, что покидал Суетово живой и невредимый, если не считать легкого ранения в руку, что нанес ему Паутов.
"Может, мы оба рехнулись?" - спросила я.
"Может быть и так. И, похоже, не только мы. Для Заиры сидение в СИЗО тоже, видимо, не проходит даром".
Оказывается, проснувшись вчера утром при диктатуре, он тем же вечером позвонил племяннице. Спросил, как она там, и нужно ли что-нибудь принести? А Заира... она страшно удивилась, когда услышала, что сидит в СИЗО. Когда Магомед позвонил ей следующим вечером, она не помнила, чтобы вчера он ей звонил.
Тогда я рассказала Рамазанову про тот странный звонок, который дошел до Заиры в той демократической реальности. Но это не приблизило нас к разгадке, а лишь еще больше запутало.
***
На следующий день Тамара снова явилась в кондитерскую. Признаться, ее визита я ждала, как манны небесной.
- Я посмотрела по картам, - начала она еще с порога. - Вы оба не из этой реальности.
- Это как? - спросила я. - Из мира мертвых, что ли?
- Нет, вы живы. Но та реальность, откуда вы пришли, параллельна нашей. В ней вы победили демона, и Паутов не стал президентом. Но демон вас проклял. Веточки березы берегли вас от проклятия, а когда вы их потеряли, то переместились в нашу реальность. А здесь вы погибли.
Вот так, значит! Стало быть, мы с Магомедом все-таки боролись не напрасно. И в нашей реальности, получается, по-прежнему демократия, отец жив, Заира свободна.
- А можно как-то вернуться в нашу реальность?
- Увы, нет. Портал откроется только лет через сто. И прошлого изменить вы уже тоже не сможете.
На меня словно вылили ушат холодной воды. Вот так влипли, называется! Демона победили, демократию для народа отвоевали, а самим нам теперь суждено прожить остаток жизни при паутовской диктатуре?
- Но вы можете изменить настоящее, - продолжала Тамара. - Если не побоитесь еще раз сразиться с демоном. Там же, у березы в Суетово. Только Паутов унес эту шкатулку - нужна другая. И ее должны заговорить вы втроем.
- Как это втроем? Нас же всего двое.
- Вдвоем вам уже демона не одолеть. Нужен третий. Он тоже должен родиться двадцать четвертого июня...
Честно говоря, я не знала, где искать третьего. Не знал этого и Рамазанов, которому я написала о разговоре с Тамарой. Конечно, мне не очень-то хотелось встречаться с демоном еще раз, особенно после того, как он в этой реальности двадцать лет назад убил меня. Но желание попытаться что-то изменить, раз мы уже здесь застряли, было настолько сильным, что я готова была еще раз попробовать. Готов был к этому и Магомед. Ради свободы своей племянницы он, похоже, сразился бы и с десятом демонов. Но кто еще согласится составить нам компанию?
И я дала объявление на сайте знакомств. Мол, хочу познакомиться с мужчиной или с женщиной от восемнадцати до восьмидесяти лет, родившимся, или родившейся, двадцать четвертого июня, с хорошим здоровьем и крепкой психикой. Последние два пункта были очень даже важными. Не хотелось бы все-таки, чтобы тот третий, как только увидел демона, упал в обморок или и вовсе со страху коньки отбросил. Возраст я тоже выбирала такой, чтобы был не совсем еще мальчишка или девчонка, но и не девяностолетний старик или старуха.
Однако знакомства по объявлению не принесли ничего, кроме разочарования. Сначала откликнулся двадцатипятилетний парень по имени Егор, высокий, со смазливым личиком, весь вид которого говорил о том, что человек по жизни привык не заморачиваться. С первой же встречи он выразил уверенность, что раз мы так хорошо подходим друг другу по гороскопу, то у нас будет потрясающий секс. Без обязательств, разумеется. В общем, я сразу поняла, что тащиться в Суетово и бороться с демонами Егор не собирается. На этом у нас все закончилось, даже не начавшись. И проверить сексуальную совместимость двух родившихся под знаком березы нам так и не довелось. Потом откликнулась девушка того же возраста - Настя, которая откровенно жаждала однополой любви. В принципе, я ничего против однополых пар особо не имею и никогда не понимала той оголтелой ненависти, которую обрушивают на них сторонники традиционных семейных ценностей - мне-то они ничем не помешали, - однако сама я все-таки гетеросексуалка. Я сказала Насте, что, собственно, мне нужна не спутница жизни, а товарищ по борьбе с демоном, который покровительствует одному очень нехорошему человеку. В ответ новая знакомая так же прямо дала понять, что подобные авантюры ее не привлекают.
Пыталась я найти таковых и среди правозащитников и оппозиционеров, включая бывших политзаключенных, которые даже после отсидки не поменяли своих взглядов и не отказались от борьбы. И мне даже посчастливилось познакомиться с одним, который родился как раз в День Березы. Однако он оказался атеистом с рациональным мышлением и не верил ни в Бога, ни в черта, и времени заниматься всякой ерундой типа обрядов и заклинаний у него не было. Другой, напротив, был готов хоть сейчас ехать в Суетово и сразиться хоть с полчищем демонов, и родился двадцать четвертого. Только вот не июня, а июля. По гороскопу друидов, получается, не береза, а вяз. А я-то на радостях не удосужилась заметить на страничке всего одну букву!
А дни тем временем складывались в недели, недели - в месяцы, и вот уже отпраздновали Новый год. На экране все та же паутовская физиономия! Я снова привыкала к той диктаторской реальности с беззаконием и автозаками. Но гораздо больше я жалела о своих родных, так внезапно оставленных в том параллельном измерении. Они, наверное, уже обыскались меня, жду и надеются? Или уже не ждут, уверенные, что со мной что-то случилось? Родные Рамазанова, наверное, тоже за него очень волнуются и скучают без него? Однако очень скоро мы оба пришли к выводу, что в нашем перемещении в эту реальность есть даже какая-то справедливость. В той реальности у мамы есть папа, а в этой она одна, Заира там на свободе, а здесь в тюрьме, и ей гораздо больше нужна поддержка дяди. Только мы оба здесь погибли, и даже похоронить нас не получилось - ведь это произошло в прошлом, и тела наши, по-видимому, отнесли в морг как неопознанные. А ведь точно! Я вдруг вспомнила, как лет двадцать назад к нам на дачу приходил следователь и расспрашивал, не видели, не слышали ли мы ничего подозрительного. А то в лесу нашли два тела: мужчины и женщины, очевидно, не местных. Видимо, здесь мы своим близким нужнее, чем там.
Вот уже прошли майские праздники, когда к нам в кондитерскую зашла молодая женщина - заказать торт для мужа. А то у него через неделю день рождения. Конечно, нередкий случай, и я бы вскоре о ней и думать забыла, если бы не несколько но.
- Давайте заполним бланк. Фамилия, имя, отчество?
- Прокофьева Арина Степановна.
- Дата рождения?
- Двадцать четвертого июня, год... - она на минуту замялась, затем назвала год, который я тут же записала.
Двадцать четвертого июня.... Значит, рождена в День Березы. Не успела я как следует обдумать, что же мне делать дальше, как клиентка заказала латте с пирожным-корзиночкой.
