- Об этом, милая Изабель, даже думать забудь! - взгляд графа сделался суровым, как у отца, когда он разговаривает с непослушным ребёнком. - Ты что, захотела стать любовницей герцога? Не для того Октавиан тебя спасал!
- Но как же я оставлю Вас здесь, монсеньор?
- С этим я сам разберусь, - произнёс граф с такой уверенностью, словно речь шла о каких-то мелких неурядицах. - Я всё-таки мужчина и живу на свете немало лет. Так что беги отсюда как можно скорее и не смей перечить! И храни тебя Бог!
- Я буду молиться за Вас, монсеньор!
- Давайте же, летите, пока стража не спохватилась!
Этого Октавиан дожидаться не стал - по его команде, резвая метла понеслась прочь из города. На юг - в имение маркиза де Монмартра.
Целый день неслись Октавиан и Изабель по синему небу меж облаков. Внизу проносились пёстрые, словно лоскутки одеяла, леса, горы, деревни и города. Чем дальше они летели на юг, тем чаще леса сменялись лавандовыми полями и оливковыми рощами. Однако эти красоты мало занимали мысли Октавиана - душа его была в лесном домике, где осталась Аполлинария. Она, наверное, думает, что он погиб, и оплакивает свою несбывшуюся надежду на спасение. Но он жив - он вернётся, чтобы победить дракона. Раз не получилось убежать вместе с возлюбленной, остаётся одно - сразиться с людоедом.
"Сразиться? Но как?".
В детстве он слышал много сказок про отважных рыцарей. Почти во всех благородные герои побеждали свирепых чудовищ и спасали от них прекрасных принцесс. Но у рыцарей было оружие, которым они владели мастерски. А он, бывший пастух, чем сражаться будет? Разве что лупить дракона метлой по голове.
"Если я хочу спасти Аполлинарию, - думал юноша, - я должен добыть оружие во что бы то ни стало".
Погружённый в свои мысли, он был немногословен. Сидевшая позади него Изабель также говорила мало. Очевидно, думала об оставленном в крепости опальном графе. Так понимал Октавиан глубину страданий девушки!
К вечеру прибыли, наконец, в имение маркиза. Приземлились немного поодаль от замка, дабы не смущать хозяев и прислугу.
Встретивший гостей у ворот лакей тотчас же побежал докладывать хозяйке, и вскоре в гостиную спустилась маркиза де Монмартр - статная темноволосая дама. Увидев Изабель, она не смогла сдержать радостных возгласов.
- Как же тебе удалось бежать, родная? - спросила она, обнимая девушку.
- Мне помог Октавиан...
- Примите же мою искреннюю благодарность, Октавиан! - воскликнула маркиза. - Изабель для меня как сестра родная, и я счастлива, что она здеь, в моём доме. Будьте же моим гостем!
- Благодарю Вас, мадам!
- Но что с моим отцом? Как он выглядел? Что говорил?
- Ах, мадам! - вздохнула Изабель. - Я с трудом узнала графа - так он бледен и измучен! Но держался он так бодро, с таким достоинством, словно не его заточили в крепость и опорочили честное имя.
- Да, сила духа Его Светлости не может не вызывать восхищения! - добавил Октавиан.
Вскоре явился хозяин замка - маркиз де Монмартр. Узнав, что юноша спас от бесчестья почти что родственницу его супруги, он предложил Октавиану поужинать с ними. Тот смутился: никогда прежде ему не доводилось сидеть за одним столом со знатными особами. Однако отказаться от такой чести было бы невежливо.
За ужином маркиза расспрашивала гостя о том, кто он и откуда. Октавиан поведал о том, как нашёл ведьмину метлу, как хозяин его рассчитал, как он чуть не погиб, пытаясь спасти из лап дракона свою возлюбленную.
- Дочь нашего короля тоже зовут Аполлинарией, - сказала Изабель. - И её тоже похитил дракон. Король обещал её руку тому, кто освободит принцессу. Только мало кто хочет её освобождать. Говорят: она очень злая и высокомерная.
"Злая? Высокомерная? - думал Октавиан. - Нет, этого не может быть! Моя Аполлинария - ангел во плоти! Либо речь идёт о другой девушке, либо мою возлюбленную оклеветали".
- Я не сомневаюсь, - сказал маркиз, - что кроме принцессы людоед похитил ещё немало девушек. И среди них наверняка есть ещё Аполлинария. У тебя отважное сердце, Октавиан, раз ты решил сразиться с драконом. Я могу дать тебе в руки меч моего прадеда, которым он одолел трёхглавого змея, научу тебя им владеть, но поклянись, что вернёшь его мне, как только твоя возлюбленная будет спасена.
- Клянусь, монсеньор, жизнью моей Аполлинарии!
Нелегко было пастуху удержать в руке меч. Ещё труднее было научиться им владеть. Наставник был беспощаден, спрашивал с ученика по всей строгости. И юноша, стиснув зубы и обливаясь потом, снова и снова отрабатывал движения. Поэтому он чуть не лишился чувств от радости, когда услышал:
- Молодец, Октавиан! У тебя отлично получается! Теперь ты владеешь оружием даже лучше меня!
- Спасибо Вам, монсеньор! Я никогда не забуду того, что Вы для меня сделали! А сейчас я немедленно полечу спасать мою возлюбленную!
- Я думаю, - ответил маркиз, - перед предстоящим сражением тебе нужно хорошо выспаться. Битва будет не на жизнь, а на смерть.
Словом, уговорил Октавиана остаться до завтрашнего дня.
Занятый своими мыслями об Аполлинарии, юноша не замечал, что Изабель с каждым днём становилась все печальнее. Не видел также, с какой нежностью смотрели на него её зелёные глаза, когда их взгляды случайно пересекались. Однако в последний день пребывания в замке маркиза, проходя мимо её комнаты, услышал плач.
- Ах, я люблю его! Но Октавиан... Он может погибнуть!
- Молись, родная! - отвечал ей голос маркизы. - И верь в лучшее.
- Я молюсь, молюсь каждый день. Пусть Октавиан меня никогда не полюбит, пусть никогда не будет моим, только бы он жив остался! Если он не сможет быть счастлив со мной, пусть будет счастлив с той, которую любит!
- У тебя благородное сердце, Изабель! Да вознаградит тебя Господь и да пошлёт счастья!
"О, Изабель, я тоже буду молиться за твоё счастье! - думал Октавиан, спешно удаляясь от дверей. - Если бы моё сердце не принадлежало Аполлинарии, я полюбил бы тебя и сделал бы всё, чтобы ты была счастлива! Но раз я не могу, пусть тебе встретится тот достойный, который полюбит тебя всей душой!".
Удалившись в свою комнату, юноша заснул почти сразу. Снилась ему Аполлинария. Как же она была прелестна в свадебных одеждах!
Утром, едва рассвело, Октавиан попрощался с гостеприимными хозяевами и отправился в путь. Изабель протянула ему плетённый круг на шнурке и затейливым узором из ниток.
- Этот амулет я сплела для Вас. Да защитит он Вас от гибели!
Октавиан сердечно поблагодарил девушку и, сев на метлу, понёсся по воздуху по весь опор.
К вечеру он уже был в знакомом лесу и стучал в дверь печально знакомого мрачного домика. Аполлинария, увидев его, чуть не упала в обморок от изумления:
- Октавиан!? Вы живы?!
Как же она была божественно красива! Разве может такая красота быть злой?
- Судьбы решили, что моё время умирать ещё не пришло. Я вернулся, чтобы сразиться с драконом и спасти Вас.
- О, я так счастлива, что вижу Вас вновь!
- Если я погибну, Аполлинария, знайте, я полюбил Вас всем сердцем, как только увидел! Моя жизнь - это Вы!
- Я тоже полюбила Вас всем сердцем, Октавиан!
Минуты сладкого свидания пролетели как один короткий миг. Вскорости вернулся дракон. Увидев чужака в собственном доме, он был страшно разгневан:
- Как ты посмел, дерзкий, сюда явиться?
- Я пришёл биться с тобой насмерть, дракон! - воскликнул Октавиан, выхватывая меч.
- Клянусь чешуёй, ты меня повеселил, молокосос! - захохотал людоед, разевая зубастую пасть.
Это слово ещё сильнее разозлило Октавиана.
- Веселиться будем после, - проговорил он. - А сейчас без Аполлинарии я живым отсюда не уйду!
- Ну что ж, если тебе так угодно, давай поборемся. Только выйдем наружу, а то не хочется потом твои останки с пола соскребать.
Никогда прежде Октавиану не приходилось сражаться насмерть. Однако любовь к принцессе и злость на её пленителя, а также надежда на помощь высших сил помогали юноше перебороть страх. К тому же, в легендах с драконами сражались рыцари, принцы, но не простые крестьяне. Одни спасали принцесс и жили с ними долго и счастливо, другие погибали с именем возлюбленной на устах. Погибнуть как рыцарь... Для пастуха это неслыханная честь!
Юноша сражался так отчаянно, что дракон, надеявшийся вначале на лёгкую победу, вскорости был разочарован. Снова и снова норовил он разорвать противника длинными крючковатыми когтями или перегрызть глотку острыми зубами. Если бы не маркиз (дай Бог ему здоровья!), научивший ловко уворачиваться от ударов, Октавиан был бы уже тысячу раз мёртв. Однако силы юноши постепенно таяли. Он не помнил, как, впадая в беспамятство от ран и усталости, сумел вонзить меч в драконье горло. Враг захрипел и упал на землю. Сражение было кончено.
- Можно, я теперь обрежу нить?
- Нет, Морта, его время ещё не пришло.
Октавиан открыл глаза. Знакомая комната, знакомые старушки-пряхи.
- Я снова здесь?
- Ну, а что ты думал? - ответила Децима. - С такими ранами обычно не выживают. Но Морта не может перерезать нить, поскольку твой час ещё не пробил.
- Значит, я вернусь к своей Аполлинарии? Живым? - юноша не верил своему счастью.
- К Аполлинарии или к другой женщине, - бесстрастно ответила Децима, - но живым точно вернёшься.
Очнувшись, Октавиан увидел, что лежит на земле совсем один.
- Аполлинария! - прошептал он.
Но ответом ему было тишина. Рядом валялось мёртвое чудовище. С трудом поднявшись и оглядевшись, он увидел, что принцессы нигде нет. Метлы и меча тоже нигде не было видно.
"Должно быть, Аполлинария решила, что я погиб, - подумал Октавиан, рассматривая свою окровавленную рубашку. - Потому и улетела".
Кое-как он встал на ноги, доплёлся до дома поверженного врага, нашёл там тряпицы, чтобы стянуть раны.
"Если нет метлы, - решил он, - пойду в город ногами. Тогда Аполлинария увидит, что я жив, и обрадуется. И мы никогда больше не расстанемся".
Неблизок оказался путь до города. Несколько дней шёл Октавиан, пока, наконец, добрался до городских ворот. Но стражники отказались пусть чужака на ночь глядя, и юноша решил заночевать в таверне неподалёку.
Музыканты пели героическую балладу - о прекрасной добродетельной принцессе, похищенной злобным драконом-людоедом, и о принце в золотых доспехах, который победил чудовище и спас её. Но увы, благородный герой был смертельно ранен в том жестоком бою и скончался с её именем на устах. Звали принцессу Аполлинарией, а принца - Октавианом.
- Что же, неужели всё так и было на самом деле? - поинтересовался Октавиан, когда музыканты закончили играть.
- Чистая правда, душой клянусь! - ответил один из них, самый старший. - Отважный принц умер у ног принцессы, держа её руку в своей руке и шепча холодеющими устами, что его сердце с ней навеки.
При этом он рассказывал с такой живостью, словно сам присутствовал при кончине героя.
- А если спаситель принцессы выжил? - предположил Октавиан.
- О, этого не может быть! Увы! Душа благородного принца, чистая, как горный ручей, покинула тело и устремилась к небесам.
От столь подробного рассказа о его собственной кончине юноше стало не по себе. Ещё больше удручала мысль, что бедная принцесса Аполлинария оплакивает своего героя. Но зачем она придумала про принца, про золотые доспехи? Должно быть, хотела, чтобы имя её избавителя было увековечено в легендах. Примет ли народ за героя какого-то пастуха?
Всю ночь провёл Октавиан с мыслями об этом, а утром чуть свет устремился в город. Чуть ли не бегом бежал он к королевскому дворцу, желая поскорее обрадовать возлюбленную. Однако стража отказалась пускать его во дворец.
- Тогда доложите принцессе Аполлинарии, что это я, Октавиан, и я живой.
- Как смеешь ты, жалкий оборванец, глумиться над горем принцессы и светлой памятью принца? Ну-ка ступай прочь по-хорошему или бросим тебя в темницу!
Понял Октавиан, что пытаться уговорить стражников бесполезно. Тогда он решил дождаться, пока принцесса сама выйдет из дворца.
Ждать ему пришлось довольно долго. Когда часы на башне пробили полночь, одно из окон дворца отворилось, и оттуда вылетела принцесса. Вылетела на его метле.
- Аполлинария! - закричал Октавиан во всё горло.
Но принцесса его не услышала. Поднимаясь всё выше и уносясь всё дальше, она быстро скрылась из виду.
"Подожду, пока она вернётся", - решил Октавиан.
Вернулась Аполлинария только под утро, когда вдали забрезжил рассвет. Октавиан снова позвал принцессу. Увидев его, девушка вскрикнула от изумления:
- О, Октавиан, ты живой?
- Я пришёл к тебе, любовь моя!
Больше слов было не нужно. Влюблённые кинулись друг другу в объятия.
- Если бы ты знал, как я по тебе тосковала! Летим же к моему отцу! Как только он узнает, что ты меня спас, я не сомневаюсь, что благословит нас тотчас же.
Октавиан сел на метлу, и они влетели через окно в покои принцессы. Там девушка с возгласом радости упала на ложе. Какая же она была прекрасная, какая желанная!
- Возьми меня, любимый! Прямо сейчас!
- Боже, Аполлинария, ты уверена?
- Я очень долго этого ждала! Иди же ко мне!
Тогда Октавиан робко приблизился и коснулся её губ. Принцесса вдруг вскочила, словно её ужалила ядовитая змея, и закричала:
- Стража!
Не прошло и минуты, как комната заполнилась вооружёнными стражниками.
- Этот ужасный человек хотел меня обесчестить! - в голосе Аполлинарии звучал гнев и ужас одновременно. - Он влетел в окно на метле! Он колдун!
- Но Аполлинария... - ошеломлённый Октавиан не мог найти слов.
- Молчать!... В темницу его! Нет, лучше в башню! Для особо опасных преступников!
Не успел юноша и опомниться, как был схвачен железными ручищами.
- Аполлинария, ты же не можешь так со мной поступить! - крикнул он, когда его вели по коридору.
Стражник наотмашь ударил юношу:
- Не смей, собака паршивая, так разговаривать с Её Высочеством!
Пленника привели в уже знакомую башню и, затолкав в зарешёченную комнатку, заперли дверь.
- Выпустите меня! Я ни в чём не виноват! - кричал Октавиан, молотя кулаками в дверь.
Ответом ему был отдаляющийся хохот стражников.
Занятый этим дело, юноша не сразу заметил, как сидевший в углу на соломе человек подошёл к нему.
- Октавиан, это ты? - воскликнул граф де Бриенн. - Какими судьбами?
- Она меня обманула! Она меня предала!
- Кто? - удивился граф. - Изабель?!
- Аполлинария. Принцесса.
- Принцесса? Чем же ты ей так не угодил?
- Не знаю, монсеньор. Я спас её от дракона.
- Вот как! Я слышал, что спасителя принцессы звали Октавиан, однако не мог даже представить, что речь идёт о тебе. Где же ты, в таком случае, взял меч и золотые доспехи?
- Меч дал мне на время Ваш зять - маркиз де Монмартр. Но никаких доспехов на мне отродясь не было.
Так слово за слово юноша рассказал графу о своих приключениях и злоключениях, начиная с путешествия вместе с Изабель до поместья маркиза де Монмартра и заканчивая предательством принцессы.
- Признаться, я ничуть не удивлён поступком Её Высочества, - проговорил граф, когда Октавиан закончил свой рассказ. - Насколько её отцу-королю в искусстве плетения интриг нет равных, однако даже он уступает собственной дочери.
- Но как же я оставлю Вас здесь, монсеньор?
- С этим я сам разберусь, - произнёс граф с такой уверенностью, словно речь шла о каких-то мелких неурядицах. - Я всё-таки мужчина и живу на свете немало лет. Так что беги отсюда как можно скорее и не смей перечить! И храни тебя Бог!
- Я буду молиться за Вас, монсеньор!
- Давайте же, летите, пока стража не спохватилась!
Этого Октавиан дожидаться не стал - по его команде, резвая метла понеслась прочь из города. На юг - в имение маркиза де Монмартра.
Целый день неслись Октавиан и Изабель по синему небу меж облаков. Внизу проносились пёстрые, словно лоскутки одеяла, леса, горы, деревни и города. Чем дальше они летели на юг, тем чаще леса сменялись лавандовыми полями и оливковыми рощами. Однако эти красоты мало занимали мысли Октавиана - душа его была в лесном домике, где осталась Аполлинария. Она, наверное, думает, что он погиб, и оплакивает свою несбывшуюся надежду на спасение. Но он жив - он вернётся, чтобы победить дракона. Раз не получилось убежать вместе с возлюбленной, остаётся одно - сразиться с людоедом.
"Сразиться? Но как?".
В детстве он слышал много сказок про отважных рыцарей. Почти во всех благородные герои побеждали свирепых чудовищ и спасали от них прекрасных принцесс. Но у рыцарей было оружие, которым они владели мастерски. А он, бывший пастух, чем сражаться будет? Разве что лупить дракона метлой по голове.
"Если я хочу спасти Аполлинарию, - думал юноша, - я должен добыть оружие во что бы то ни стало".
Погружённый в свои мысли, он был немногословен. Сидевшая позади него Изабель также говорила мало. Очевидно, думала об оставленном в крепости опальном графе. Так понимал Октавиан глубину страданий девушки!
К вечеру прибыли, наконец, в имение маркиза. Приземлились немного поодаль от замка, дабы не смущать хозяев и прислугу.
Встретивший гостей у ворот лакей тотчас же побежал докладывать хозяйке, и вскоре в гостиную спустилась маркиза де Монмартр - статная темноволосая дама. Увидев Изабель, она не смогла сдержать радостных возгласов.
- Как же тебе удалось бежать, родная? - спросила она, обнимая девушку.
- Мне помог Октавиан...
- Примите же мою искреннюю благодарность, Октавиан! - воскликнула маркиза. - Изабель для меня как сестра родная, и я счастлива, что она здеь, в моём доме. Будьте же моим гостем!
- Благодарю Вас, мадам!
- Но что с моим отцом? Как он выглядел? Что говорил?
- Ах, мадам! - вздохнула Изабель. - Я с трудом узнала графа - так он бледен и измучен! Но держался он так бодро, с таким достоинством, словно не его заточили в крепость и опорочили честное имя.
- Да, сила духа Его Светлости не может не вызывать восхищения! - добавил Октавиан.
Вскоре явился хозяин замка - маркиз де Монмартр. Узнав, что юноша спас от бесчестья почти что родственницу его супруги, он предложил Октавиану поужинать с ними. Тот смутился: никогда прежде ему не доводилось сидеть за одним столом со знатными особами. Однако отказаться от такой чести было бы невежливо.
За ужином маркиза расспрашивала гостя о том, кто он и откуда. Октавиан поведал о том, как нашёл ведьмину метлу, как хозяин его рассчитал, как он чуть не погиб, пытаясь спасти из лап дракона свою возлюбленную.
- Дочь нашего короля тоже зовут Аполлинарией, - сказала Изабель. - И её тоже похитил дракон. Король обещал её руку тому, кто освободит принцессу. Только мало кто хочет её освобождать. Говорят: она очень злая и высокомерная.
"Злая? Высокомерная? - думал Октавиан. - Нет, этого не может быть! Моя Аполлинария - ангел во плоти! Либо речь идёт о другой девушке, либо мою возлюбленную оклеветали".
- Я не сомневаюсь, - сказал маркиз, - что кроме принцессы людоед похитил ещё немало девушек. И среди них наверняка есть ещё Аполлинария. У тебя отважное сердце, Октавиан, раз ты решил сразиться с драконом. Я могу дать тебе в руки меч моего прадеда, которым он одолел трёхглавого змея, научу тебя им владеть, но поклянись, что вернёшь его мне, как только твоя возлюбленная будет спасена.
- Клянусь, монсеньор, жизнью моей Аполлинарии!
Нелегко было пастуху удержать в руке меч. Ещё труднее было научиться им владеть. Наставник был беспощаден, спрашивал с ученика по всей строгости. И юноша, стиснув зубы и обливаясь потом, снова и снова отрабатывал движения. Поэтому он чуть не лишился чувств от радости, когда услышал:
- Молодец, Октавиан! У тебя отлично получается! Теперь ты владеешь оружием даже лучше меня!
- Спасибо Вам, монсеньор! Я никогда не забуду того, что Вы для меня сделали! А сейчас я немедленно полечу спасать мою возлюбленную!
- Я думаю, - ответил маркиз, - перед предстоящим сражением тебе нужно хорошо выспаться. Битва будет не на жизнь, а на смерть.
Словом, уговорил Октавиана остаться до завтрашнего дня.
Занятый своими мыслями об Аполлинарии, юноша не замечал, что Изабель с каждым днём становилась все печальнее. Не видел также, с какой нежностью смотрели на него её зелёные глаза, когда их взгляды случайно пересекались. Однако в последний день пребывания в замке маркиза, проходя мимо её комнаты, услышал плач.
- Ах, я люблю его! Но Октавиан... Он может погибнуть!
- Молись, родная! - отвечал ей голос маркизы. - И верь в лучшее.
- Я молюсь, молюсь каждый день. Пусть Октавиан меня никогда не полюбит, пусть никогда не будет моим, только бы он жив остался! Если он не сможет быть счастлив со мной, пусть будет счастлив с той, которую любит!
- У тебя благородное сердце, Изабель! Да вознаградит тебя Господь и да пошлёт счастья!
"О, Изабель, я тоже буду молиться за твоё счастье! - думал Октавиан, спешно удаляясь от дверей. - Если бы моё сердце не принадлежало Аполлинарии, я полюбил бы тебя и сделал бы всё, чтобы ты была счастлива! Но раз я не могу, пусть тебе встретится тот достойный, который полюбит тебя всей душой!".
Удалившись в свою комнату, юноша заснул почти сразу. Снилась ему Аполлинария. Как же она была прелестна в свадебных одеждах!
Утром, едва рассвело, Октавиан попрощался с гостеприимными хозяевами и отправился в путь. Изабель протянула ему плетённый круг на шнурке и затейливым узором из ниток.
- Этот амулет я сплела для Вас. Да защитит он Вас от гибели!
Октавиан сердечно поблагодарил девушку и, сев на метлу, понёсся по воздуху по весь опор.
К вечеру он уже был в знакомом лесу и стучал в дверь печально знакомого мрачного домика. Аполлинария, увидев его, чуть не упала в обморок от изумления:
- Октавиан!? Вы живы?!
Как же она была божественно красива! Разве может такая красота быть злой?
- Судьбы решили, что моё время умирать ещё не пришло. Я вернулся, чтобы сразиться с драконом и спасти Вас.
- О, я так счастлива, что вижу Вас вновь!
- Если я погибну, Аполлинария, знайте, я полюбил Вас всем сердцем, как только увидел! Моя жизнь - это Вы!
- Я тоже полюбила Вас всем сердцем, Октавиан!
Минуты сладкого свидания пролетели как один короткий миг. Вскорости вернулся дракон. Увидев чужака в собственном доме, он был страшно разгневан:
- Как ты посмел, дерзкий, сюда явиться?
- Я пришёл биться с тобой насмерть, дракон! - воскликнул Октавиан, выхватывая меч.
- Клянусь чешуёй, ты меня повеселил, молокосос! - захохотал людоед, разевая зубастую пасть.
Это слово ещё сильнее разозлило Октавиана.
- Веселиться будем после, - проговорил он. - А сейчас без Аполлинарии я живым отсюда не уйду!
- Ну что ж, если тебе так угодно, давай поборемся. Только выйдем наружу, а то не хочется потом твои останки с пола соскребать.
Никогда прежде Октавиану не приходилось сражаться насмерть. Однако любовь к принцессе и злость на её пленителя, а также надежда на помощь высших сил помогали юноше перебороть страх. К тому же, в легендах с драконами сражались рыцари, принцы, но не простые крестьяне. Одни спасали принцесс и жили с ними долго и счастливо, другие погибали с именем возлюбленной на устах. Погибнуть как рыцарь... Для пастуха это неслыханная честь!
Юноша сражался так отчаянно, что дракон, надеявшийся вначале на лёгкую победу, вскорости был разочарован. Снова и снова норовил он разорвать противника длинными крючковатыми когтями или перегрызть глотку острыми зубами. Если бы не маркиз (дай Бог ему здоровья!), научивший ловко уворачиваться от ударов, Октавиан был бы уже тысячу раз мёртв. Однако силы юноши постепенно таяли. Он не помнил, как, впадая в беспамятство от ран и усталости, сумел вонзить меч в драконье горло. Враг захрипел и упал на землю. Сражение было кончено.
- Можно, я теперь обрежу нить?
- Нет, Морта, его время ещё не пришло.
Октавиан открыл глаза. Знакомая комната, знакомые старушки-пряхи.
- Я снова здесь?
- Ну, а что ты думал? - ответила Децима. - С такими ранами обычно не выживают. Но Морта не может перерезать нить, поскольку твой час ещё не пробил.
- Значит, я вернусь к своей Аполлинарии? Живым? - юноша не верил своему счастью.
- К Аполлинарии или к другой женщине, - бесстрастно ответила Децима, - но живым точно вернёшься.
Очнувшись, Октавиан увидел, что лежит на земле совсем один.
- Аполлинария! - прошептал он.
Но ответом ему было тишина. Рядом валялось мёртвое чудовище. С трудом поднявшись и оглядевшись, он увидел, что принцессы нигде нет. Метлы и меча тоже нигде не было видно.
"Должно быть, Аполлинария решила, что я погиб, - подумал Октавиан, рассматривая свою окровавленную рубашку. - Потому и улетела".
Кое-как он встал на ноги, доплёлся до дома поверженного врага, нашёл там тряпицы, чтобы стянуть раны.
"Если нет метлы, - решил он, - пойду в город ногами. Тогда Аполлинария увидит, что я жив, и обрадуется. И мы никогда больше не расстанемся".
Неблизок оказался путь до города. Несколько дней шёл Октавиан, пока, наконец, добрался до городских ворот. Но стражники отказались пусть чужака на ночь глядя, и юноша решил заночевать в таверне неподалёку.
Музыканты пели героическую балладу - о прекрасной добродетельной принцессе, похищенной злобным драконом-людоедом, и о принце в золотых доспехах, который победил чудовище и спас её. Но увы, благородный герой был смертельно ранен в том жестоком бою и скончался с её именем на устах. Звали принцессу Аполлинарией, а принца - Октавианом.
- Что же, неужели всё так и было на самом деле? - поинтересовался Октавиан, когда музыканты закончили играть.
- Чистая правда, душой клянусь! - ответил один из них, самый старший. - Отважный принц умер у ног принцессы, держа её руку в своей руке и шепча холодеющими устами, что его сердце с ней навеки.
При этом он рассказывал с такой живостью, словно сам присутствовал при кончине героя.
- А если спаситель принцессы выжил? - предположил Октавиан.
- О, этого не может быть! Увы! Душа благородного принца, чистая, как горный ручей, покинула тело и устремилась к небесам.
От столь подробного рассказа о его собственной кончине юноше стало не по себе. Ещё больше удручала мысль, что бедная принцесса Аполлинария оплакивает своего героя. Но зачем она придумала про принца, про золотые доспехи? Должно быть, хотела, чтобы имя её избавителя было увековечено в легендах. Примет ли народ за героя какого-то пастуха?
Всю ночь провёл Октавиан с мыслями об этом, а утром чуть свет устремился в город. Чуть ли не бегом бежал он к королевскому дворцу, желая поскорее обрадовать возлюбленную. Однако стража отказалась пускать его во дворец.
- Тогда доложите принцессе Аполлинарии, что это я, Октавиан, и я живой.
- Как смеешь ты, жалкий оборванец, глумиться над горем принцессы и светлой памятью принца? Ну-ка ступай прочь по-хорошему или бросим тебя в темницу!
Понял Октавиан, что пытаться уговорить стражников бесполезно. Тогда он решил дождаться, пока принцесса сама выйдет из дворца.
Ждать ему пришлось довольно долго. Когда часы на башне пробили полночь, одно из окон дворца отворилось, и оттуда вылетела принцесса. Вылетела на его метле.
- Аполлинария! - закричал Октавиан во всё горло.
Но принцесса его не услышала. Поднимаясь всё выше и уносясь всё дальше, она быстро скрылась из виду.
"Подожду, пока она вернётся", - решил Октавиан.
Вернулась Аполлинария только под утро, когда вдали забрезжил рассвет. Октавиан снова позвал принцессу. Увидев его, девушка вскрикнула от изумления:
- О, Октавиан, ты живой?
- Я пришёл к тебе, любовь моя!
Больше слов было не нужно. Влюблённые кинулись друг другу в объятия.
- Если бы ты знал, как я по тебе тосковала! Летим же к моему отцу! Как только он узнает, что ты меня спас, я не сомневаюсь, что благословит нас тотчас же.
Октавиан сел на метлу, и они влетели через окно в покои принцессы. Там девушка с возгласом радости упала на ложе. Какая же она была прекрасная, какая желанная!
- Возьми меня, любимый! Прямо сейчас!
- Боже, Аполлинария, ты уверена?
- Я очень долго этого ждала! Иди же ко мне!
Тогда Октавиан робко приблизился и коснулся её губ. Принцесса вдруг вскочила, словно её ужалила ядовитая змея, и закричала:
- Стража!
Не прошло и минуты, как комната заполнилась вооружёнными стражниками.
- Этот ужасный человек хотел меня обесчестить! - в голосе Аполлинарии звучал гнев и ужас одновременно. - Он влетел в окно на метле! Он колдун!
- Но Аполлинария... - ошеломлённый Октавиан не мог найти слов.
- Молчать!... В темницу его! Нет, лучше в башню! Для особо опасных преступников!
Не успел юноша и опомниться, как был схвачен железными ручищами.
- Аполлинария, ты же не можешь так со мной поступить! - крикнул он, когда его вели по коридору.
Стражник наотмашь ударил юношу:
- Не смей, собака паршивая, так разговаривать с Её Высочеством!
Пленника привели в уже знакомую башню и, затолкав в зарешёченную комнатку, заперли дверь.
- Выпустите меня! Я ни в чём не виноват! - кричал Октавиан, молотя кулаками в дверь.
Ответом ему был отдаляющийся хохот стражников.
Занятый этим дело, юноша не сразу заметил, как сидевший в углу на соломе человек подошёл к нему.
- Октавиан, это ты? - воскликнул граф де Бриенн. - Какими судьбами?
- Она меня обманула! Она меня предала!
- Кто? - удивился граф. - Изабель?!
- Аполлинария. Принцесса.
- Принцесса? Чем же ты ей так не угодил?
- Не знаю, монсеньор. Я спас её от дракона.
- Вот как! Я слышал, что спасителя принцессы звали Октавиан, однако не мог даже представить, что речь идёт о тебе. Где же ты, в таком случае, взял меч и золотые доспехи?
- Меч дал мне на время Ваш зять - маркиз де Монмартр. Но никаких доспехов на мне отродясь не было.
Так слово за слово юноша рассказал графу о своих приключениях и злоключениях, начиная с путешествия вместе с Изабель до поместья маркиза де Монмартра и заканчивая предательством принцессы.
- Признаться, я ничуть не удивлён поступком Её Высочества, - проговорил граф, когда Октавиан закончил свой рассказ. - Насколько её отцу-королю в искусстве плетения интриг нет равных, однако даже он уступает собственной дочери.
