- А вот и беглец нашёлся!
Король, сидевший на высоком троне, довольно улыбнулся:
- Тем лучше! Казнить обоих немедленно!
Изабель дёрнулась было, но тут же была схвачена за руку герцогом де Линем.
- Попалась, строптивая птичка! Я предполагал, что ты явишься взглянуть в последний раз на графа. Недаром мой слуга смотрел в подзорную трубу.
- Я буду Вашей, монсеньор, - взмолилась девушка. - Только пощадите обоих!
- Моей ты и так будешь, - усмехнулся герцог. - Никуда не денешься. А преступники будут казнены, как они того заслужили.
"Я должен дочитать заклинание по памяти, - думал Октавиан. - Только так я смогу спасти и Изабель, и графа".
Однако королевские слуги спешили привести приговор в исполнение. Юношу и графа тотчас же привязали верёвками к столбу. Палач поднёс пылающий факел. Солома тотчас же занялась пламенем.
Боясь не успеть, Октавиан всё быстрее проговаривал слова из свитка. Теряя сознание от боли и дыма, он вдруг с ужасом понял, что забыл последнюю фразу.
"Давай же, вспоминай, чёрт тебя дери!" - в отчаянии взывал он к своей памяти.
Но та отвечала молчанием.
- Как вас земля носит, варвары! - слышал он крики Изабель. - Разрази ж вас гром своими огненными стрелами!
- Да прольются огненные стрелы! - прошептал Октавиан последнюю фразу, прежде чем сознание его покинуло.
- Снова ты? - голос Децимы, уже ставший знакомым, привёл юношу в чувство. - Что-то ты к нам зачастил. Ну, никак тебе спокойно-то не живётся! Что ни день - так смертельное приключение!
- И ведь я никак не могу перерезать нить твоей жизни, - чуть ли не с досадой произнесла Морта. - Потому что тебе суждено умереть гораздо позднее. Глубоким стариком.
- Так я снова жив? - хоть Октавиан оказывался в доме у судеб не впервые, однако очередная отмена смертного приговора заставила его вновь вздохнуть с облегчением.
- Снова жив, - ответила Децима. - Иди же к своей невесте, а то она уже оплакивает тебя, как мёртвого.
- Спасибо вам, добрые судьбы! - воскликнул юноша.
- Мы добрые не всегда, - заметила Нона. - Мы только выполняем волю мироздания. Как придёт твой час - милости не жди.
- Октавиан, любимый! Не покидай меня! Пожалуйста!
Юноша почувствовал, что лежит на мокрой земле. В воздухе пахло свежестью, словно только что прошёл дождь с грозой.
Открыв глаза, первым, что он увидел, было заплаканное лицо Изабель. Его голова покоилась на её коленях. Рядом стоял граф де Бриенн - без кандалов, не связанный. И что невероятнее всего - невредимый, словно не его только что жгли на костре. Площадь, на удивление, была пуста.
- Что произошло? - удивлённо спросил Октавиан. - Где все?
- Когда ты дочитал заклинание, - объяснил граф, - хлынул сильный дождь и потушил костёр. Потом засверкали молнии, загрохотал гром. Гроза была такая, что земля содрогалась. И король, и герцог де Линь, и палач, и приближённые Его Величества - все они были убиты молниями.
- Ничего себе! - воскликнул юноша, неохотно вставая с колен любимой девушки.
- Теперь королём, по-видимому, будет Филипп.
К слову сказать, для таких прогнозов были все основания, ибо нелюбимый племянник прежнего монарха был единственным наследником по крови, а назначить кого-то другого погибший король просто не успел, полагая, по-видимому, что жить будет дольше.
"Надо будет добиться у нового короля аудиенции, - подумал Октавиан, - и попросить, чтобы вернул меч маркиза де Монмартра, который Аполлинария забрала себе".
- Но что же, монсеньор, за чудеса? - посмел обратиться он к графу. - На Вас ни единого ожога от костра.
- Я и сам, признаться, весьма озадачен, - ответил граф де Бриенн. - Но огонь отчего-то даже не дотронулся до меня. Хотя я, в отличие от тебя, не знаю ни одного заклинания и не владею никакими магическими средствами.
- По-видимому, графа спасло твоё заклинание, - предположила Изабель. - Ведь когда вас отправили на костёр, ты дочитал его до середины.
- Да, но ведь меня самого оно не спасло - я чуть не сгорел.
- Графа приговорили по обвинению в чернокнижии в то время, когда он этим не занимался. А заклинание предполагает высшую справедливость. Казнить человека за то, чего он явно не делал - в высшей степени несправедливо.
- А меня приговорили за то же самое в тот момент, когда я читал заклинание, - продолжил Октавиан её мысль. - Поэтому на первый взгляд приговор показался мирозданию справедливым.
- Какое счастье, что ты успел дочитать! - воскликнула Изабель. - Ты спас от гибели нас всех!
- Хоть я и против колдовства, - сказал граф, - однако прими же мою искреннюю благодарность!
Юноша хотел было ответить, что не стоит его благодарить, ибо всё это он сделал ради любви к его воспитаннице. Но не успел, ибо в следующий момент граф соединил руки Октавиана и Изабель:
- Будьте счастливы, дети мои!
- Спасибо, мосеньор! - дружно ответили влюблённые.
- Обещаю, - произнёс Октавиан, - что больше не буду колдовать и летать на метле. Впрочем, - добавил он, - ради спасения своей семьи я пойду даже на это.
Король, сидевший на высоком троне, довольно улыбнулся:
- Тем лучше! Казнить обоих немедленно!
Изабель дёрнулась было, но тут же была схвачена за руку герцогом де Линем.
- Попалась, строптивая птичка! Я предполагал, что ты явишься взглянуть в последний раз на графа. Недаром мой слуга смотрел в подзорную трубу.
- Я буду Вашей, монсеньор, - взмолилась девушка. - Только пощадите обоих!
- Моей ты и так будешь, - усмехнулся герцог. - Никуда не денешься. А преступники будут казнены, как они того заслужили.
"Я должен дочитать заклинание по памяти, - думал Октавиан. - Только так я смогу спасти и Изабель, и графа".
Однако королевские слуги спешили привести приговор в исполнение. Юношу и графа тотчас же привязали верёвками к столбу. Палач поднёс пылающий факел. Солома тотчас же занялась пламенем.
Боясь не успеть, Октавиан всё быстрее проговаривал слова из свитка. Теряя сознание от боли и дыма, он вдруг с ужасом понял, что забыл последнюю фразу.
"Давай же, вспоминай, чёрт тебя дери!" - в отчаянии взывал он к своей памяти.
Но та отвечала молчанием.
- Как вас земля носит, варвары! - слышал он крики Изабель. - Разрази ж вас гром своими огненными стрелами!
- Да прольются огненные стрелы! - прошептал Октавиан последнюю фразу, прежде чем сознание его покинуло.
- Снова ты? - голос Децимы, уже ставший знакомым, привёл юношу в чувство. - Что-то ты к нам зачастил. Ну, никак тебе спокойно-то не живётся! Что ни день - так смертельное приключение!
- И ведь я никак не могу перерезать нить твоей жизни, - чуть ли не с досадой произнесла Морта. - Потому что тебе суждено умереть гораздо позднее. Глубоким стариком.
- Так я снова жив? - хоть Октавиан оказывался в доме у судеб не впервые, однако очередная отмена смертного приговора заставила его вновь вздохнуть с облегчением.
- Снова жив, - ответила Децима. - Иди же к своей невесте, а то она уже оплакивает тебя, как мёртвого.
- Спасибо вам, добрые судьбы! - воскликнул юноша.
- Мы добрые не всегда, - заметила Нона. - Мы только выполняем волю мироздания. Как придёт твой час - милости не жди.
- Октавиан, любимый! Не покидай меня! Пожалуйста!
Юноша почувствовал, что лежит на мокрой земле. В воздухе пахло свежестью, словно только что прошёл дождь с грозой.
Открыв глаза, первым, что он увидел, было заплаканное лицо Изабель. Его голова покоилась на её коленях. Рядом стоял граф де Бриенн - без кандалов, не связанный. И что невероятнее всего - невредимый, словно не его только что жгли на костре. Площадь, на удивление, была пуста.
- Что произошло? - удивлённо спросил Октавиан. - Где все?
- Когда ты дочитал заклинание, - объяснил граф, - хлынул сильный дождь и потушил костёр. Потом засверкали молнии, загрохотал гром. Гроза была такая, что земля содрогалась. И король, и герцог де Линь, и палач, и приближённые Его Величества - все они были убиты молниями.
- Ничего себе! - воскликнул юноша, неохотно вставая с колен любимой девушки.
- Теперь королём, по-видимому, будет Филипп.
К слову сказать, для таких прогнозов были все основания, ибо нелюбимый племянник прежнего монарха был единственным наследником по крови, а назначить кого-то другого погибший король просто не успел, полагая, по-видимому, что жить будет дольше.
"Надо будет добиться у нового короля аудиенции, - подумал Октавиан, - и попросить, чтобы вернул меч маркиза де Монмартра, который Аполлинария забрала себе".
- Но что же, монсеньор, за чудеса? - посмел обратиться он к графу. - На Вас ни единого ожога от костра.
- Я и сам, признаться, весьма озадачен, - ответил граф де Бриенн. - Но огонь отчего-то даже не дотронулся до меня. Хотя я, в отличие от тебя, не знаю ни одного заклинания и не владею никакими магическими средствами.
- По-видимому, графа спасло твоё заклинание, - предположила Изабель. - Ведь когда вас отправили на костёр, ты дочитал его до середины.
- Да, но ведь меня самого оно не спасло - я чуть не сгорел.
- Графа приговорили по обвинению в чернокнижии в то время, когда он этим не занимался. А заклинание предполагает высшую справедливость. Казнить человека за то, чего он явно не делал - в высшей степени несправедливо.
- А меня приговорили за то же самое в тот момент, когда я читал заклинание, - продолжил Октавиан её мысль. - Поэтому на первый взгляд приговор показался мирозданию справедливым.
- Какое счастье, что ты успел дочитать! - воскликнула Изабель. - Ты спас от гибели нас всех!
- Хоть я и против колдовства, - сказал граф, - однако прими же мою искреннюю благодарность!
Юноша хотел было ответить, что не стоит его благодарить, ибо всё это он сделал ради любви к его воспитаннице. Но не успел, ибо в следующий момент граф соединил руки Октавиана и Изабель:
- Будьте счастливы, дети мои!
- Спасибо, мосеньор! - дружно ответили влюблённые.
- Обещаю, - произнёс Октавиан, - что больше не буду колдовать и летать на метле. Впрочем, - добавил он, - ради спасения своей семьи я пойду даже на это.
