Ещё очень хотелось пить, потому как в горле першило и кушать, потому что желудок издавал звуки бензопилы. Это явно нехороший признак. Но было то, что я посчитала хорошим признаком. Обычно после сильного истощения резерва кушать совсем не хотелось, мой же организм яростно требовал хоть какой-то пищи, посему делаю вывод, что обошлось без тяжелых последствий для резерва в процессе восстановления мной маминых склянок с зельями. Снова заурчал живот. Ой, это не мой. Это Миркин желудок.
- Юные безмозглые леди, - прозвучал призрачный голос дядюшки Хэйвуда надо мной. - Мало того, что вы ещё и бардак устроили, так и проспали до вечера, не удосужившись прибраться, - я вам не говорила, но Вуд отлично подменяет мою мать в чтении нотаций!
- Сколько время? - хрипя, спросила я у привидения.
- Восьмой час вечера, - ответили мне, а я широко распахнула глаза, повернула голову и увидела, что Мируся тоже в шоке.
- Во сколько ты вернулся из потустороннего мира? - поинтересовалась я, уже представляя, как мне разгребать бардак, остановленный кем-то в квартире.
Кстати…
- Ты же знаешь, в потустороннем мире времени нет, но меня не было со вчерашнего…
Я перебила его:
- То есть, ты не можешь знать, заходил ли к нам кто-либо в квартиру или нет?
- А в чём дело? - насторожился Хэйвуд.
- Мне, - я взглянула на Мирославу и исправилась: - Нам кажется, в наше отсутствие здесь кто-то побывал.
- Когда кажется, креститься надо, - хохотнул призрак.
- Я серьёзно, - я помрачнела.
Видимо, дух понял, что мы не шутим и, махнув на нас рукой, решил сам проверить, был ли в квартире кто-нибудь. Призракам, чтобы взглянуть на волны в пространстве, не надо переходить на магическое зрение. Так, как они умерли, души автоматически видят не только реальный мир, но и пространство с волнами, поэтому они невидимы для людей, да и для большинства магов тоже, как выяснилось. Но и пространство этого мира влияет на них пагубней, чем на, допустим, меня или Мирославу. Мы живые, мы являемся частью природы и этого мира, а души мёртвые, они должны обитать в потустороннем или загробном мире, поэтому, если какой-то призрак задерживается здесь более чем на четыре часа, он растворяется в пространстве и становится его - пространства заложником. Но это, как объяснил мне Вуд, приносит муки, а возможности выбраться уже нет.
- Не вижу ничего, - спокойно доложил дух. - Никаких следов магии, ничьего присутствия, совершенно ничего не вижу. Если бы что-то было, я бы увидел, сама знаешь.
Да, от призраков невозможно что-либо скрыть.
- Хотя… - он как-то коварно улыбнулся. - Вижу следы нейтральной магии на твоём балконе.
Мы с Миркой сглотнули.
- Я…эм…исцелялась после неудачного приземления, - частично соврала я про исцеление, зато про неудачное приземление не солгала.
- Она ещё и врёт, - закатил глаза Хэйвуд. - Ладно, ребёнок, я не выдам твой грязный секрет, - хотела возмутиться, но попросту не успела, потому что привидение продолжило: - Алекс, я вижу, что тебя что-то гложет. Перестань переживать. Если здесь кто-то и был, что маловероятно, этот некто попал в ловушку и на нём уже стоит метка, и по возвращению твоя мама отследит «гостя», если такой, конечно, был.
Признаюсь, это успокоило меня немного.
- Просто мама не возвращалась до сих пор, - у меня задрожали губы.
- Она в сообществе, - вздохнул дух и взгляд его был мягкий, добрый, утешающий. - Решает кое-какие проблемы. Обычно ты не замечаешь, что она исчезает порой и на три дня, а сегодня каким-то образом заметила.
- Что-о?! - у меня округлились глаза. Собственная мать делала из меня дуру. А я ещё думала, почему маменька со мной не здоровается, только кивает, когда я приходила из школы. Так вот оно что! Это её проекции были!
Лорд Хэйвуд пожал плечами.
- Теперь ты знаешь.
- А ты знал и мне не говорил, - обиделась я, надув губы.
- Твоя мама просила не волновать тебя без повода, - попытался защититься дух. - Алекс, прекрати дуться, если бы это было что-то серьёзное, Аурелия, несомненно, сообщила бы.
- Ага, сообщила бы, - буркнула я и, поднявшись с кровати, бросила: - Я в душ, меня не терять.
Мируся пробурчала: «не утони» и снова бухнулась спать, дядя кивнул, а мне требовалось принять душ, потому что вчера я так и не успела вымыться. Головная боль и похмелье давали о себе знать. Мной было принято решение, больше никогда не пить. И вообще, надо воспользоваться одной из отрезвляющих микстур маменьки, пропажи одной колпачки она вряд ли заметит, ну не пересчитывает же она все свои банки и склянки. Хотя это моя мать, нельзя знать наверняка. Она уже у меня перфекциониста, ей надо, чтобы всё было идеально, чисто и стерильно. Мама вообще терпеть не могла беспорядок и каждый раз, разглядывая в мой шкаф с одеждой, кривилась и с упреком произносила: «что у женщины в шкафу, то и на голове». В шкафу у меня беспорядок, в голове, даже не отрицаю, тоже сумбур полный.
Сколько себя помню, меня всегда тянуло к воде. Могу часами не вылезать из ванны, медитировать, размышлять и просто расслабляться, ощущая стихию каждой клеточной своего тела. Родительница как-то рассказывала, что всю свою жизнь, мечтая о дочери, хотела назвать меня Мариной, но вот я родилась, и в последний момент мама передумала, назвав Алексией. В переводе с греческого моё имя означает защитница. Мама говорила, что от чего-то я её защитила, но поскольку тема прошлого моей маменьки является в нашей маленькой семье запретной, я так и не узнала, от чего же защитила собственную мать. Она обещала, что когда-нибудь расскажет мне всё, откроется, но подозреваю, что это когда-нибудь наступит нескоро. С тайными и недомолвками я смирилась, но как же обидно было видеть, что некоторым известно больше, чем мне - её дочери.
Закончив с водными процедурами, я подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Если характерами мы с мамой абсолютно не похожи, то вот внешне нас считали скорее сёстрами, чем мать с дочерью. Тёмно-каштановые, почти чёрные волосы, только у мамы они вьются аккуратными локонами, а у меня прямые. У мамы голубые глаза с зелёным оттенком, а у меня полностью зелёные, я бы сказала, насыщенного изумрудного оттенка. Загорелая кожа с внутренним, едва заметным свечением, что у меня, что у неё. Только фигура у мамы аппетитней моей, у неё формы побольше, у меня же чуть спортивная, подтянутая из-за постоянных тренировок фигура. Такая фигура, как у моей мамочки, не могла не привлекать, посему у неё всегда было много поклонников, но всех их она отвергала. Любой маг готов был положить мир к её ногам, но моя родительница сторонилась общество мужчин, считая их исключительно коллегами по дару и не более. Почему так, не знаю. Но знаю другое, это вновь связано с её таинственным и мрачным прошлым.
Щёлкнула пальцами, высушив волосы, это для того, чтобы не использовать фен. Заклинание простейшее и затраты из резерва практически не требует, управление метлой отбирает даже больше сил. Заурчал желудок, напоминая своей хозяйке о том, что организм не против подкрепиться чем-нибудь. Да, и Мирослава, наверное, очень-очень голодна, просто ей лень встать, чтобы приготовить. Когда я вышла из ванной, убедилась в своих предположениях. Подруга спала. Хэйвуд увлечённо смотрел телевизор и внимания на меня не обратил. Возвращением заблудшей маменьки даже и не пахло. А кушать хотелось, посему я отправилась на кухню.
В холодильнике было пусто, прямо как у моей подруги Полины, в её холодильнике тоже пусто, правда, пустота там присутствует всегда. На столе лежали засохшие овсяные печеньки, которыми смело можно убить, если швырнуть такой печенькой в кого-нибудь. С голодухи попробовала погрызть печенье, чуть не сломала зубы. Треклятое оружие массового поражения в виде овсяной печеньки было немедленно отложено в сторону. Теперь понятно, почему домовые нашу квартиру стороной обходят. Если мама собиралась приманивать их на это печенье, то ничего у неё не выйдет. Такими печеньями только убивать.
Тяжело вздыхаю, потому как готовить вот совсем не умею. Однажды попробовала приготовить картошку фри, подожгла плиту. В общем, ещё бы чуть-чуть и сгорела вся квартира. Точнее, могла бы сгореть, у мамы же охранные щиты стоят, в том числе и противопожарные. Будет конец света, я останусь в нашей квартире, потому что маменька лично всю нашу многоэтажку зачаровывала несколько дней.
Вернулась и застала, что Мирослава уже не спит.
- Алекс, сваргань что-нибудь, - попросила подруга.
- Там есть печеньки, если не боишься за свою улыбку, можешь смело их лопать, - предложила я. - А вообще, Мируся ты же знаешь, что я не умею готовить. Хочешь отравиться, как в прошлый раз?
Мы с Мирой обе вспомнили, как съели мой «суп» из майонеза и макарон. Суп потому, что майонеза в макаронах было такое количество, что эти самые макароны даже не было видно. Зато, как мы потом делили мой «тронный зал» и, собственно, сам «трон»… Это я сейчас про туалет, если кто не понял.
Миру передёрнуло, и она поспешно сказала:
- Не надо. Давай закажем на дом.
Идея казалось здравой!
Но так, как жила я в десяти минутах ходьбы от центра города, где сплошь и рядом кафе, рестораны и забегаловки, разумней было сходить пешком и купить еду навынос, нежели ждать заказ два часа. Тем более, мне захотелось прогуляться, подышать свежим воздухом, проветрить мозги.
- Дольше будем ждать, - хмыкнула я. - Лучше сбегаю до кафе сама. Ты со мной?
У Мирославы поднялись обе брови.
- Я похожа на человека, который сегодня хочет куда-то идти? Нет, Алекс, это ты у нас такая «мазохистка», я лучше останусь в тёплой постельке.
Я закатила глаза.
Ничего не ответив, сменила пижаму с жирафами на тёмно-синие джинсы и чёрную футболку с метлой (весьма комично, да?). Когда уходила, Мирка швырнула мне в спину подушку. Швырнула подушку в ответ и успела убежать прежде, чем метательный снаряд снова попал в меня. Предупредила Вуда, что убежала за пиццей, чтобы не волновался. Всё-таки Хэйвуд стал для меня по-настоящему близким, я даже называла его дядей и относилась соответствующе. Так, как относилась бы к настоящему дяде, если бы таковой имелся. Но, как я и говорила, о наличии родственников со стороны мамы мне ничего неизвестно, как неизвестно и про существование отца, будто у меня его и вовсе не было.
На метле не поехала по одной простой причине. Мой резерв ещё не восполнился. И если ночью или рано утром проехаться на метле без последствий быть замеченной ещё возможно, то днём или вечером приходится накрываться пологом невидимости. Из-за опустошённого резерва мне воспользоваться заклинанием невидимости не представлялось возможным, поэтому буду добираться до кафе на своих двоих. Неплохая перспектива, скажу я вам. Вечером стихия воздуха приобретает разную энергетику, подпитанная от людей. Лёгкая и добрая, либо тяжелая и мрачная, всё зависит человеческого настроения. Если получится, я смогу подпитаться энергией от стихии воздуха, тем самым восполню на чуть-чуть свой резерв.
Сейчас, пожалуй, стоит объяснить, чем отличается ведьмовская подпитка энергией от подпитки энергетических вампиров. Маг не только забирает, но и отдаёт. Наши магические силы взаимодействуют со стихиями, поэтому нам проще одарить, чем чего-то лишить. Энергетические вампиры питаются не столько энергетикой, сколько эмоциями. Они высасывают эмоции из ауры человека, но ничего не оставляют взамен после себя. Чаще такое питание имеет последствия. Для людей, не для вампиров. Человек становится мрачным, подавленным, у него ухудшается иммунитет, в этот период человек может быть излишне эмоциональным в плохую сторону, всё валится из рук, и некоторые людишки очень любят называть это порчей или сглазом, но они и понятия не имеют, что такое настоящая порча или сглаз.
Нанести порчу или сглазить может только исключительно тёмный, светлый же маг на такое не способен в силу своих способностей. Но поскольку законами нашей общины категорически запрещено воздействовать на людей магически, мы не наносим порчи на них. На подобных нам наносить порчи просто нет смысла, ведь любая, даже самая слабая ведьма или колдун, с лёгкостью распознают, в чём же причина их резких неудач. Распознают и начнут мстить, потому как ведьмы существа мстительные и обидчивые. То есть, отомстят и забудут, потом снова отомстят и снова забудут, потом вспомнят, отомстят в двойном размере, потому что забыли и…лучше не подкладывать ведьмовские мешочки своим же, по себе знаю.
На первом этаже при выходе из лифта я неожиданно столкнулась со своей пожилой соседкой по этажу - Любовь Васильевной. Той самой соседкой, которая сегодня с утра кормила птичек, а на самом деле вышла на грохот, чтобы разведать обстановку. Эта старушенция была обычной пенсионеркой, но боялся её весь наш район. Однажды у нашего подъезда всю ночь орали гопники, так она вышла и так отколошматила их палкой, что те убегали с криками: «ну, бабушка, ну вы чего». За бабушку, кстати, им досталось в двойном размере. А вообще Любовь Васильевна самая главная сплетница нашего подъезда, она может превратить вашу жизнь в Санта-Барбару, рассказать такое о вас, чего вы сами о себе не знали и вы ведь поверите на секунду, что эта самая, что ни на есть истина. Мне иногда казалось, что в её роду точно были ведьмы, слишком вредной была эта бабулька.
- Шурочка! - вскрикнула пенсионерка, лукаво улыбаясь.
Едва ли сдержалась, чтобы не скривиться. Терпеть не могу, когда меня так называют! Но наши соседи - это наши соседи. Тем более, соседи пенсионеры. Лучше им дорогу не переходить, всю жизнь будешь жалеть, пока не съедешь. Серьёзно, это могут и глазом не моргнут, как выживут из дома, если жилец не соответствует их стандартам. Прецеденты уже были и все жильцы принимали стороны бабушек. Наши российские пенсионеры - кошмар на улицах всех районов. Подобно стражам, они охраняют благополучие районов. Вход в подъезд от гопников или наркоманов, к примеру. Ну, а то, что у них каждый второй, кто выглядит и одевается странно наркоман, это ничего.
- Ты куда-то спешишь? - притворно поинтересовалась старушка. На самом деле её вообще не волнует, куда я иду, ведь она понимала, что задержаться мне всё равно придётся. Из-за неё и придётся. Эх, судьба, ты так жестока!
- Любовь Васильевна, - протянула я, натянуто улыбаясь. - Как ваш внук? Андрей, кажется. А на дачу когда поедите?
При упоминании о своём внуке пенсионерка просияла. И снова эта лукавая улыбочка со странным взглядом на меня.
- С Андрюшкой всё хорошо, - ответила пенсионерка довольно. - Бизнес перспективный открыл, растёт и развивается, вот невестку ищет. Когда придёт сегодня с работы, сообщу ему, что ты интересовалась. У меня как раз есть для него подходящая кандидатура в невесты, - и её губы вновь растянулись в лукавой улыбке.
Мне поплохело.
- И, что эта за девушка, если не секрет? - сглотнув, подозревая о самом ужасном, полюбопытствовала я хриплым голосом.
Старушка мне подмигнула. Подмигнула. Мне. У меня всё.
- Слышала, что утром творилось? - сменила она тему, я же насторожилась.
- Что? - обеспокоенно спросила я, мгновенно нахмурившись. Неужели, что-то видела? Если это так, то мама меня живьём закопает!
- Вышла я, значится, сегодня ранним утром на балкон, воздухом свежим подышать, растения свои полить, как слышу, на вашем балконе что-то гремит, как будто сам бес явился или чего похуже.
- Юные безмозглые леди, - прозвучал призрачный голос дядюшки Хэйвуда надо мной. - Мало того, что вы ещё и бардак устроили, так и проспали до вечера, не удосужившись прибраться, - я вам не говорила, но Вуд отлично подменяет мою мать в чтении нотаций!
- Сколько время? - хрипя, спросила я у привидения.
- Восьмой час вечера, - ответили мне, а я широко распахнула глаза, повернула голову и увидела, что Мируся тоже в шоке.
- Во сколько ты вернулся из потустороннего мира? - поинтересовалась я, уже представляя, как мне разгребать бардак, остановленный кем-то в квартире.
Кстати…
- Ты же знаешь, в потустороннем мире времени нет, но меня не было со вчерашнего…
Я перебила его:
- То есть, ты не можешь знать, заходил ли к нам кто-либо в квартиру или нет?
- А в чём дело? - насторожился Хэйвуд.
- Мне, - я взглянула на Мирославу и исправилась: - Нам кажется, в наше отсутствие здесь кто-то побывал.
- Когда кажется, креститься надо, - хохотнул призрак.
- Я серьёзно, - я помрачнела.
Видимо, дух понял, что мы не шутим и, махнув на нас рукой, решил сам проверить, был ли в квартире кто-нибудь. Призракам, чтобы взглянуть на волны в пространстве, не надо переходить на магическое зрение. Так, как они умерли, души автоматически видят не только реальный мир, но и пространство с волнами, поэтому они невидимы для людей, да и для большинства магов тоже, как выяснилось. Но и пространство этого мира влияет на них пагубней, чем на, допустим, меня или Мирославу. Мы живые, мы являемся частью природы и этого мира, а души мёртвые, они должны обитать в потустороннем или загробном мире, поэтому, если какой-то призрак задерживается здесь более чем на четыре часа, он растворяется в пространстве и становится его - пространства заложником. Но это, как объяснил мне Вуд, приносит муки, а возможности выбраться уже нет.
- Не вижу ничего, - спокойно доложил дух. - Никаких следов магии, ничьего присутствия, совершенно ничего не вижу. Если бы что-то было, я бы увидел, сама знаешь.
Да, от призраков невозможно что-либо скрыть.
- Хотя… - он как-то коварно улыбнулся. - Вижу следы нейтральной магии на твоём балконе.
Мы с Миркой сглотнули.
- Я…эм…исцелялась после неудачного приземления, - частично соврала я про исцеление, зато про неудачное приземление не солгала.
- Она ещё и врёт, - закатил глаза Хэйвуд. - Ладно, ребёнок, я не выдам твой грязный секрет, - хотела возмутиться, но попросту не успела, потому что привидение продолжило: - Алекс, я вижу, что тебя что-то гложет. Перестань переживать. Если здесь кто-то и был, что маловероятно, этот некто попал в ловушку и на нём уже стоит метка, и по возвращению твоя мама отследит «гостя», если такой, конечно, был.
Признаюсь, это успокоило меня немного.
- Просто мама не возвращалась до сих пор, - у меня задрожали губы.
- Она в сообществе, - вздохнул дух и взгляд его был мягкий, добрый, утешающий. - Решает кое-какие проблемы. Обычно ты не замечаешь, что она исчезает порой и на три дня, а сегодня каким-то образом заметила.
- Что-о?! - у меня округлились глаза. Собственная мать делала из меня дуру. А я ещё думала, почему маменька со мной не здоровается, только кивает, когда я приходила из школы. Так вот оно что! Это её проекции были!
Лорд Хэйвуд пожал плечами.
- Теперь ты знаешь.
- А ты знал и мне не говорил, - обиделась я, надув губы.
- Твоя мама просила не волновать тебя без повода, - попытался защититься дух. - Алекс, прекрати дуться, если бы это было что-то серьёзное, Аурелия, несомненно, сообщила бы.
- Ага, сообщила бы, - буркнула я и, поднявшись с кровати, бросила: - Я в душ, меня не терять.
Мируся пробурчала: «не утони» и снова бухнулась спать, дядя кивнул, а мне требовалось принять душ, потому что вчера я так и не успела вымыться. Головная боль и похмелье давали о себе знать. Мной было принято решение, больше никогда не пить. И вообще, надо воспользоваться одной из отрезвляющих микстур маменьки, пропажи одной колпачки она вряд ли заметит, ну не пересчитывает же она все свои банки и склянки. Хотя это моя мать, нельзя знать наверняка. Она уже у меня перфекциониста, ей надо, чтобы всё было идеально, чисто и стерильно. Мама вообще терпеть не могла беспорядок и каждый раз, разглядывая в мой шкаф с одеждой, кривилась и с упреком произносила: «что у женщины в шкафу, то и на голове». В шкафу у меня беспорядок, в голове, даже не отрицаю, тоже сумбур полный.
Сколько себя помню, меня всегда тянуло к воде. Могу часами не вылезать из ванны, медитировать, размышлять и просто расслабляться, ощущая стихию каждой клеточной своего тела. Родительница как-то рассказывала, что всю свою жизнь, мечтая о дочери, хотела назвать меня Мариной, но вот я родилась, и в последний момент мама передумала, назвав Алексией. В переводе с греческого моё имя означает защитница. Мама говорила, что от чего-то я её защитила, но поскольку тема прошлого моей маменьки является в нашей маленькой семье запретной, я так и не узнала, от чего же защитила собственную мать. Она обещала, что когда-нибудь расскажет мне всё, откроется, но подозреваю, что это когда-нибудь наступит нескоро. С тайными и недомолвками я смирилась, но как же обидно было видеть, что некоторым известно больше, чем мне - её дочери.
Закончив с водными процедурами, я подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Если характерами мы с мамой абсолютно не похожи, то вот внешне нас считали скорее сёстрами, чем мать с дочерью. Тёмно-каштановые, почти чёрные волосы, только у мамы они вьются аккуратными локонами, а у меня прямые. У мамы голубые глаза с зелёным оттенком, а у меня полностью зелёные, я бы сказала, насыщенного изумрудного оттенка. Загорелая кожа с внутренним, едва заметным свечением, что у меня, что у неё. Только фигура у мамы аппетитней моей, у неё формы побольше, у меня же чуть спортивная, подтянутая из-за постоянных тренировок фигура. Такая фигура, как у моей мамочки, не могла не привлекать, посему у неё всегда было много поклонников, но всех их она отвергала. Любой маг готов был положить мир к её ногам, но моя родительница сторонилась общество мужчин, считая их исключительно коллегами по дару и не более. Почему так, не знаю. Но знаю другое, это вновь связано с её таинственным и мрачным прошлым.
Щёлкнула пальцами, высушив волосы, это для того, чтобы не использовать фен. Заклинание простейшее и затраты из резерва практически не требует, управление метлой отбирает даже больше сил. Заурчал желудок, напоминая своей хозяйке о том, что организм не против подкрепиться чем-нибудь. Да, и Мирослава, наверное, очень-очень голодна, просто ей лень встать, чтобы приготовить. Когда я вышла из ванной, убедилась в своих предположениях. Подруга спала. Хэйвуд увлечённо смотрел телевизор и внимания на меня не обратил. Возвращением заблудшей маменьки даже и не пахло. А кушать хотелось, посему я отправилась на кухню.
В холодильнике было пусто, прямо как у моей подруги Полины, в её холодильнике тоже пусто, правда, пустота там присутствует всегда. На столе лежали засохшие овсяные печеньки, которыми смело можно убить, если швырнуть такой печенькой в кого-нибудь. С голодухи попробовала погрызть печенье, чуть не сломала зубы. Треклятое оружие массового поражения в виде овсяной печеньки было немедленно отложено в сторону. Теперь понятно, почему домовые нашу квартиру стороной обходят. Если мама собиралась приманивать их на это печенье, то ничего у неё не выйдет. Такими печеньями только убивать.
Тяжело вздыхаю, потому как готовить вот совсем не умею. Однажды попробовала приготовить картошку фри, подожгла плиту. В общем, ещё бы чуть-чуть и сгорела вся квартира. Точнее, могла бы сгореть, у мамы же охранные щиты стоят, в том числе и противопожарные. Будет конец света, я останусь в нашей квартире, потому что маменька лично всю нашу многоэтажку зачаровывала несколько дней.
Вернулась и застала, что Мирослава уже не спит.
- Алекс, сваргань что-нибудь, - попросила подруга.
- Там есть печеньки, если не боишься за свою улыбку, можешь смело их лопать, - предложила я. - А вообще, Мируся ты же знаешь, что я не умею готовить. Хочешь отравиться, как в прошлый раз?
Мы с Мирой обе вспомнили, как съели мой «суп» из майонеза и макарон. Суп потому, что майонеза в макаронах было такое количество, что эти самые макароны даже не было видно. Зато, как мы потом делили мой «тронный зал» и, собственно, сам «трон»… Это я сейчас про туалет, если кто не понял.
Миру передёрнуло, и она поспешно сказала:
- Не надо. Давай закажем на дом.
Идея казалось здравой!
Но так, как жила я в десяти минутах ходьбы от центра города, где сплошь и рядом кафе, рестораны и забегаловки, разумней было сходить пешком и купить еду навынос, нежели ждать заказ два часа. Тем более, мне захотелось прогуляться, подышать свежим воздухом, проветрить мозги.
- Дольше будем ждать, - хмыкнула я. - Лучше сбегаю до кафе сама. Ты со мной?
У Мирославы поднялись обе брови.
- Я похожа на человека, который сегодня хочет куда-то идти? Нет, Алекс, это ты у нас такая «мазохистка», я лучше останусь в тёплой постельке.
Я закатила глаза.
Ничего не ответив, сменила пижаму с жирафами на тёмно-синие джинсы и чёрную футболку с метлой (весьма комично, да?). Когда уходила, Мирка швырнула мне в спину подушку. Швырнула подушку в ответ и успела убежать прежде, чем метательный снаряд снова попал в меня. Предупредила Вуда, что убежала за пиццей, чтобы не волновался. Всё-таки Хэйвуд стал для меня по-настоящему близким, я даже называла его дядей и относилась соответствующе. Так, как относилась бы к настоящему дяде, если бы таковой имелся. Но, как я и говорила, о наличии родственников со стороны мамы мне ничего неизвестно, как неизвестно и про существование отца, будто у меня его и вовсе не было.
На метле не поехала по одной простой причине. Мой резерв ещё не восполнился. И если ночью или рано утром проехаться на метле без последствий быть замеченной ещё возможно, то днём или вечером приходится накрываться пологом невидимости. Из-за опустошённого резерва мне воспользоваться заклинанием невидимости не представлялось возможным, поэтому буду добираться до кафе на своих двоих. Неплохая перспектива, скажу я вам. Вечером стихия воздуха приобретает разную энергетику, подпитанная от людей. Лёгкая и добрая, либо тяжелая и мрачная, всё зависит человеческого настроения. Если получится, я смогу подпитаться энергией от стихии воздуха, тем самым восполню на чуть-чуть свой резерв.
Сейчас, пожалуй, стоит объяснить, чем отличается ведьмовская подпитка энергией от подпитки энергетических вампиров. Маг не только забирает, но и отдаёт. Наши магические силы взаимодействуют со стихиями, поэтому нам проще одарить, чем чего-то лишить. Энергетические вампиры питаются не столько энергетикой, сколько эмоциями. Они высасывают эмоции из ауры человека, но ничего не оставляют взамен после себя. Чаще такое питание имеет последствия. Для людей, не для вампиров. Человек становится мрачным, подавленным, у него ухудшается иммунитет, в этот период человек может быть излишне эмоциональным в плохую сторону, всё валится из рук, и некоторые людишки очень любят называть это порчей или сглазом, но они и понятия не имеют, что такое настоящая порча или сглаз.
Нанести порчу или сглазить может только исключительно тёмный, светлый же маг на такое не способен в силу своих способностей. Но поскольку законами нашей общины категорически запрещено воздействовать на людей магически, мы не наносим порчи на них. На подобных нам наносить порчи просто нет смысла, ведь любая, даже самая слабая ведьма или колдун, с лёгкостью распознают, в чём же причина их резких неудач. Распознают и начнут мстить, потому как ведьмы существа мстительные и обидчивые. То есть, отомстят и забудут, потом снова отомстят и снова забудут, потом вспомнят, отомстят в двойном размере, потому что забыли и…лучше не подкладывать ведьмовские мешочки своим же, по себе знаю.
На первом этаже при выходе из лифта я неожиданно столкнулась со своей пожилой соседкой по этажу - Любовь Васильевной. Той самой соседкой, которая сегодня с утра кормила птичек, а на самом деле вышла на грохот, чтобы разведать обстановку. Эта старушенция была обычной пенсионеркой, но боялся её весь наш район. Однажды у нашего подъезда всю ночь орали гопники, так она вышла и так отколошматила их палкой, что те убегали с криками: «ну, бабушка, ну вы чего». За бабушку, кстати, им досталось в двойном размере. А вообще Любовь Васильевна самая главная сплетница нашего подъезда, она может превратить вашу жизнь в Санта-Барбару, рассказать такое о вас, чего вы сами о себе не знали и вы ведь поверите на секунду, что эта самая, что ни на есть истина. Мне иногда казалось, что в её роду точно были ведьмы, слишком вредной была эта бабулька.
- Шурочка! - вскрикнула пенсионерка, лукаво улыбаясь.
Едва ли сдержалась, чтобы не скривиться. Терпеть не могу, когда меня так называют! Но наши соседи - это наши соседи. Тем более, соседи пенсионеры. Лучше им дорогу не переходить, всю жизнь будешь жалеть, пока не съедешь. Серьёзно, это могут и глазом не моргнут, как выживут из дома, если жилец не соответствует их стандартам. Прецеденты уже были и все жильцы принимали стороны бабушек. Наши российские пенсионеры - кошмар на улицах всех районов. Подобно стражам, они охраняют благополучие районов. Вход в подъезд от гопников или наркоманов, к примеру. Ну, а то, что у них каждый второй, кто выглядит и одевается странно наркоман, это ничего.
- Ты куда-то спешишь? - притворно поинтересовалась старушка. На самом деле её вообще не волнует, куда я иду, ведь она понимала, что задержаться мне всё равно придётся. Из-за неё и придётся. Эх, судьба, ты так жестока!
- Любовь Васильевна, - протянула я, натянуто улыбаясь. - Как ваш внук? Андрей, кажется. А на дачу когда поедите?
При упоминании о своём внуке пенсионерка просияла. И снова эта лукавая улыбочка со странным взглядом на меня.
- С Андрюшкой всё хорошо, - ответила пенсионерка довольно. - Бизнес перспективный открыл, растёт и развивается, вот невестку ищет. Когда придёт сегодня с работы, сообщу ему, что ты интересовалась. У меня как раз есть для него подходящая кандидатура в невесты, - и её губы вновь растянулись в лукавой улыбке.
Мне поплохело.
- И, что эта за девушка, если не секрет? - сглотнув, подозревая о самом ужасном, полюбопытствовала я хриплым голосом.
Старушка мне подмигнула. Подмигнула. Мне. У меня всё.
- Слышала, что утром творилось? - сменила она тему, я же насторожилась.
- Что? - обеспокоенно спросила я, мгновенно нахмурившись. Неужели, что-то видела? Если это так, то мама меня живьём закопает!
- Вышла я, значится, сегодня ранним утром на балкон, воздухом свежим подышать, растения свои полить, как слышу, на вашем балконе что-то гремит, как будто сам бес явился или чего похуже.
