ЧАСТЬ I
Глава 1
Середина сентября
Россонтия, МагИнститут
— Пошла вон с дороги, челядь! — выплюнул Демьян, брезгливо скривившись.
Инстинктивно отпрянула назад, лишь бы только не соприкоснуться телами с ним. Не один Демьян испытывал отвращение от этой встречи. Спина моя упиралась в прохладную каменную стену коридора МагИнститута имени Михея Россонтийского.
Взгляд тёмных, почти чёрных глаз выражал презрение. И ощущения после такого взгляда были соответствующими. Я как будто получила смачный плевок в лицо. Неволин смотрел на меня, как на грязь под ногами, как на ведро с помоями, как на, простите, дерьмо.
Заносчивый, нарциссический придурок!
В отличие от остальных, я не испытывала трепета перед дворянской персоной графа Неволина. Единственным желанием, что возникало у меня при каждой нашей стычке, было – надрать Демьяну его напыщенный аристократический зад!
Но это, увы, невозможно по нескольким причинам.
Во-первых, у него слишком высокое положение в обществе. Такие, как Неволин, неприкасаемые и неуязвимы для таких, как я. Во-вторых, Демьян — некромант, это говорило само за себя. В-третьих, он попросту сильнее меня. Тягаться с ним себе дороже.
Граф Неволин прошёл вперёд, мимо меня, и дуновение ветра донесло до моих ноздрей терпкий, удушающий запах табака. Я поморщилась от возникшего чувства тошноты, комом вставшей в горле.
И, скривившись от брезгливости, не удержалась от едкого комментария в его спину:
— Ну и смердит же от тебя!
Неволин остановился. Медленно-медленно обернулся. Левая бровь его взметнулась в недоумении.
— Не понял…
Я перестала вжиматься в стену, встрепенулась, движения стали свободными, дерзкими. В своей привычной манере задрала подбородок, приготовившись к нападению змея.
— Не удивлена, — усмехнулась.
Демьян сделал шаг по направлению ко мне. Я даже не шелохнулась. Хотя, признаться честно, трухнула.
— Повтори-ка! — процедил Неволин.
— Отлично, у тебя ещё и со слухом проблемы!
Играешь со змеем, Нора.
Парень сощурил глаза.
— Нравится испытывать моё терпение? Да, Нора?
Уже жалея о том, что не промолчала, от досады я издала какой-то невнятный звук, напоминающий то ли рычание, то ли шипение. Сжала руки в кулаки, впиваясь длинными ногтями в собственные ладони почти до боли. Это не успокаивало, но отвлекало. Находясь рядом с этим парнем, легко заработать нервный срыв!
— Перестань, — зло проговорила, — смотреть на всех людей, как на грязь!
Неволин усмехнулся.
— Ты что-то путаешь, Волженская. Я только на тебя смотрю, как на грязь.
От возмущения у меня перехватило дыхание.
— Ты невозможен! — нервно, прежде чем уйти, парировала я.
— Взаимно, Нора, — бросил мне вслед Демьян. — Взаимно.
Последнее слово после таких вот стычек всегда оставалось за ним. И каждая чёртова встреча с этим чертовым Демьяном чертовски раздражала!
Середина сентября
Россия, город N
Возвращаясь из книжного магазина с очередными приобретениями, по пути домой я собиралась заглянуть в больницу, в которой работала медсестрой моя мама, вызванная ещё вчера поздно вечером на ночное дежурство.
Опустив взгляд, посмотрела на чуть потёртый циферблат наручных часиков, тонкий кожаный ремешок чёрного цвета обхватывал хрупкое запястье. Смена окончится в полдень, то есть у меня есть полчаса, чтобы добраться до больницы и встретить мать с дежурства. Конечно, она меня не ждала, ибо я не предупредила о своих спонтанных намерениях.
Уже у больницы я внезапно остановилась, привлечённая странным явлением. В небе, где из-за сливочных облаков застенчиво выглядывало золотое солнце, показался силуэт вытянутого существа, напоминающего змея. У нечто была гладкая белая кожа без чешуи, и прямо от ноздрей развивались длинные тонкие усики. Моргнула, ослеплённая солнцем, и существо исчезло, окончательно скрывшись в облаках.
Нахмурилась и ещё раз, задрав голову, посмотрела наверх. В небе, конечно же, уже никого не было. Показалось? Неужели привиделось? Оно было таким явным, таким реальным, настоящим, что я могла практически поклясться: это не игра моего воображения. Тем более, являясь существом сверхъестественного, сокрытого от людских глаз мира, я привыкла сомневаться во всём, что остальным кажется выдумкой, фантастикой!
Беспрепятственно вошла в больницу, и, купив бахилы, надела их, и направилась к лифту, перед этим оставив своё имя и подпись в журнале посетителей. Мама моя, Волженская Лариса Валерьевна, работала в неврологическом отделе, что располагался на девятом этаже.
В обязанности процедурной медсестры, коей являлась мама, в основном входил уход за пациентами-стариками, которые лежали в больнице из-за приступов эпилепсии или, например, после инфаркта. Работа была адски тяжелая, на весь этаж всего две медсестры за смену. Платили, конечно, копейки, но этих копеек вполне хватало для того, чтобы прожить как-то месяц. Да и сама я подрабатывала в книжном магазине, не желая становиться обузой для матери в свои восемнадцать лет.
Оказавшись у лифта, нажала кнопку вызова. Ещё перед тем, как войти в кабину, почувствовала, что живот стянуло в тугой узел, в горле встал ком, вспотели ладони, отчего появилось почти непреодолимое желание обтереть их о брюки.
Дверцы лифта открылись, приглашая войти внутрь. «Ты сможешь», — мысленно подбадривала я себя, ощущая, как каменеют ноги. Всякий раз, оказываясь перед любым замкнутым помещением, мне приходилось вступать в борьбу со своим давним паническим страхом.
Мгновенно почувствовала себя загнанным в ловушку животным, как только шагнула в кабину. Сердце не просто стучало — бедная сердечная мышца грохотала в груди! Только-только двери лифта собирались сомкнуться, как внутрь забежал какой-то молодой мужчина. Дверцы наконец закрылись, отрезая меня и незнакомца от внешнего мира.
Я определённо нервничала, ладони мои вспотели ещё сильнее. И почему, спрашивается, не поднялась по лестнице? Решила в очередной раз доказать самой себе, что страх не может контролировать мою жизнь, овладевать мной каждый раз, когда я оказываюсь в тесном замкнутом пространстве.
Выбирая путь борьбы со страхами, всегда будьте готовы к тому, что иногда придётся выходить из зоны комфорта, по-другому кошмары не одолеть.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я рассматривала свои пальцы, которые нервно теребили пакет с книгами, но затем, сама того не понимая, невольно начала поглядывать на возвышающегося рядом мужчину. Он, казалось, вообще не замечал моего присутствия, смотрел прямо перед собой, как будто я пустое место. Взгляд медовых глаз серьёзный, тёмно-русые волосы чуть взлохмачены, тело напряжено.
И, судя по всему, ему со мной на один этаж.
Лифт остановился так внезапно, что я не удержалась бы на месте и упала, если бы меня не попридержали. Пакет с книгами свалился на пол кабины. Свет сначала выключился, оставляя нас на какое-то непродолжительное время во тьме, а после включился, слабо освещая небольшое пространство вокруг. Первые несколько секунд стояла тишина, нарушаемая лишь моим учащающимся дыханием.
Не сразу поняла, как начала долбить по кнопке вызова, отчаянно повторяя:
— Нет! Нет! Нет! Только не это! Не со мной!
Кнопка вызова, казалось, была неисправна.
Со всей силы последний раз ударила по кнопке, но ничего не произошло. Я застонала. Как такое возможно — чтобы не работала кнопка вызова в больнице?! Серьёзно?!
Паника стремительно брала под контроль рациональную часть сознания. Стены лифта давили, отчего у меня закололо в висках. Я начала задыхаться, хватая ртом воздух. На лбу и над верхней губой выступила испарина. Руки лихорадочно искали опоры, чтобы схватиться за что-то. Я заметалась, как птичка в клетке, пытаясь вырваться на свободу.
Меня схватили, мужские руки сильно встряхнули за плечи, а после надавили, удерживая на месте. Перестала трястись. Смиряемая этим мужчиной, замерла перед ним, глядя в янтарные глаза, но по-прежнему тяжело дышала, мне не хватало кислорода.
— Дышите. Глубоко дышите! — прозвучал приказ незнакомца, и я повиновалась. — Теперь закройте глаза, — продолжил он.
Сомкнула веки, и в следующую секунду ощутила, как мужские руки аккуратно обхватили моё лицо, а после его пальцы остановились на висках, осторожно прощупывая. Затем мужчина начал массировать мои виски, и вместе с этим паника, потерпев поражение, вынуждена была отступить.
Ощутила лёгкое покалывание, которое холодом разошлось по всему телу, потушив во мне разгоревшееся пламя. У меня будто забрали страх. Впрочем, не только страх. Но и часть внутренней теплоты, после чего я почувствовала опустошение. Словно меня выпили…
Лифт тронулся так же внезапно, как и остановился.
Распахнула глаза. Нахмурилась.
Мужчина, чьего имени я так и не узнаю, как ни в чём не бывало отодвинулся, а впоследствии любезно поинтересовался моим самочувствием.
Успела лишь поблагодарить его за оказанную помощь, и незнакомец молниеносно выбежал из лифта, как только оный остановился на девятом этаже.
Когда вышла я, его и след простыл.
Тяжело вздохнув, отправилась на поиски матери.
Она обнаружилась у одной из палат, что-то обсуждающая с доктором. Заметив меня, мама сначала нахмурилась, а затем побледнела. Положив руку на плечо врача, женщина нервно улыбнулась, что-то сказала доктору и почти бегом преодолела разделяющее нас расстояние.
— Нора! — прозвучало укоризненно. — Что ты здесь делаешь?! — говорила мама шёпотом, наклонившись к моему лицу.
Я растерялась.
— За тобой пришла…
— Сейчас же домой! — прошипела мать. — И никогда более не являйся ко мне на работу без предупреждения!
— Мам, — округлила я глаза, — что с тобой? Что-то случилось?
— Да, случилось! — вскрикнула она. А затем, с тревогой оглядевшись по сторонам, уже тише продолжила: — Нора, милая, иди домой. Боюсь, мне придётся ещё немного задержаться на работе.
В следующее мгновение мать уже подталкивала меня к лифту. Вспомнив, что произошло, шарахнулась в сторону, не желая даже приближаться к нему.
— Я по лестнице, — сообщила, гулко сглотнув ком в горле.
— Хорошо, — согласилась мама. — Умоляю, только быстрее! — она продолжала оглядываться по сторонам, словно высматривая кого-то конкретно.
Мама из-за чего-то переживает, ну или из-за кого-то, иначе бы не стала прогонять. В её золотисто-карих глазах отражался страх и беспокойство.
Иногда казалось, что мама от чего-то бежит. Тема её прошлого в нашей семье считалась запретной и никогда не поднималась. Я ничего не знала ни о своём отце, ни о своих родственниках, будто бы матери никогда не существовало до моего рождения.
Несмотря на чрезвычайную мягкость характера, изредка мама могла проявить строгость, посему я редко задавала вопросы, которых было больше, чем ответов. К сожалению.
Интересно, расскажет ли она когда-нибудь о прошлом, так рьяно оберегаемом ею? Или, как говорится, некоторые тайны должны оставаться тайными?
«Какая-то она странная сегодня, — подумала я, уже стоя на улице, — хотя не только сегодня. Мама всегда странная».
Спорить бессмысленно. Ничего не оставалось делать, кроме как действительно отправиться домой, дождаться мать, а после потребовать объяснений странного поведения, уж на это я имела право. По крайней мере, так хотелось думать. Я заслужила знать, что происходит. А в том, что что-то происходит, даже не сомневаюсь.
Проигнорировав лифт, решила подняться на десятый этаж пешком. Несмотря на стройность, моя физическая подготовка оставляла желать лучшего, поэтому я успела запыхаться, пока добиралась до квартиры. Одышка, как у ослихи, неприятное покалывание в рёбрах с левой стороны, а ещё я вспотела!
«Нужно исправляться», — решительно подумала я, намереваясь в ближайшее, свободное от работы время заняться спортом. Для начала хватит и пресловутой зарядки по утрам. Только бы силы воли хватило… Что-что, но полениться я себе частенько позволяла. Например, проваляться целый день в кровати за чтением книги или за просмотром сериала — да как нефиг делать!
Ещё на девятом этаже услышала подозрительно знакомый бас, распевающий серенады эротического содержания на всю лестничную клетку.
Поморщившись, намеревалась скрыться, переждать где-нибудь, пока он уйдёт, но передумала и стойко решила выпроводить назойливого бывшего, который вдобавок оказался ещё и пьянящим в хлам!
Никита, возвышаясь горой, стоял под дверью нашей с мамой квартиры. Не дождавшись отклика, богатырь решил… выломать дверь! Со всей силы долбанул по ней — оная слетела с петель внутрь жилища, приземлившись на полу в коридоре. Я взвизгнула и увидела, как бывший кое-как, с горем пополам отразил атаку охранного заклинания.
— Ты что наделал, окаянный! — в бешенстве закричала я, в данный момент напоминая, наверное, злобную фурию!
Бывший обернулся, широко-широко улыбнулся, покрепче обнял бутылку, кажется, со спиртным, а после икнул, глядя на хозяйку квартиры, собственно, меня, чью дверь он так беспардонно ликвидировал. Парень потоптался немного на месте, рассматривая меня сияющими влюблёнными глазами, затем открыл рот и… начал выносить мне мозги.
И выносил он мне мозги уже успешно минут этак пять!
— Я люблю тебя и всегда буду с тобой!
Я аж опешила, а потому ответила:
— Ты это… не пугай меня, давай.
— Но, Нора, — продолжал настаивать на своём Никита, — я люблю тебя!
— Я себя тоже люблю, — честно призналась. — И это, между прочим, единственное, что между нами общего.
— Я женюсь на тебе! — выкрикнул бывший парень и будущий труп.
— Хватит мне угрожать! — не выдержала я. — Между нами всё кончено. Если помнишь, ты сам всё разрушил.
Сердце дрогнуло.
Мы с Ником знакомы с самого детства. В пятнадцать лет, когда у большинства подростков начинается переходный возраст, он перестал смотреть на меня как на подружку детства и начал проявлять совсем неплатонические знаки внимания. Провстречались три года, пока месяц тому назад Никита не изменил мне. Это означало не только конец отношениям, но и кончину нашей дружбы.
— Я кое-что понял, — выдало это несчастье. Ага, на мою голову!
— Что ты понял? — устало вопросила.
— Что люблю…
О-о, пошла-поехала шарманка.
Ник, будучи боевым магом, был парнем габаритным, крупным, с истинно славянской внешностью. Светлые пшеничные волосы, голубые глаза, не по годам слаженный, спортивный, мощный.
Рядом с таким любая дама будет чувствовать себя в безопасности, и я, несмотря на то, что мы расстались, прекрасно понимала: Ник не причинит мне вреда, даже если я сильно обижу его.
Но в том-то и дело, что у меня не было причин обижать бывшего парня, мстить ему как-либо. Наши пути разошлись, пора отпустить прошлое и жить настоящим.
Но Никита, кажется, был другого мнения.
Он даже не собирался отступать и хотел продолжить разговор, вот только его прервали.
На лестничную площадку, услышав шум и разговоры на повышенных тонах, вышел пожилой сосед, Аркадий Савельевич, сжимая в руках что-то, отдалённо напоминающее дробовик. Враждебно сощурив глаза, Савельевич сначала посмотрел на бугая Никиту, а после на сломанную им дверь нашей с мамой квартиры.
— Помощь нужна, девочка? — полюбопытствовал сосед, кивком головы указывая на моего бывшего.
