Часть 1. Барт
Сама не знаю, какой черт дернул меня поехать с Бартом.
Хотя какая здравомыслящая женщина бы на моем месте не поехала? Знакомьтесь: Барт, сокращенно от Бартоломей (вот так с фантазией его родители подошли к выбору имени). С простой русской фамилией Иванов. Тридцати трех лет от роду. Два метра ростом. Пшеничные волосы. Незабудковые глаза. Квадратная челюсть. Руки, которыми можно гнуть рельсы. Ноги, которыми только забивать одиннадцатиметровый. И все это великолепие, гладковыбритое и затянутое в льняной костюм, каждое утро являлось в мой офис дразнить одним своим видом меня и всех остальных женщин.
На самом деле, офис, конечно же, был его, Барта. И это я являлась сюда, чтобы день за днем выполнять обязанности секретаря, а, проще говоря, сидеть за потертым лакированным столом перед дверью кабинета начальника, в сотый раз разглядывать портрет Лермонтова в треснувшей рамке на стене напротив и изредка отвечать на звонки. Да-да, насколько холеным выглядел владелец нашей конторки (айфон последней модели и неудержимая любовь к спорткарам), настолько пыльными и затертыми были три комнаты снимаемого помещения в промышленном районе (курьерские услуги, пять дней в неделю, доставка за короткий срок даже в пригород, наши операторы работают для вас).
Иногда я задумывалась, зачем Барту вообще тратить время на подобное занятие? Дела у нас шли ни шатко, ни валко. Качество услуг, говоря языком бизнеса, не соответствовало заявленной цене (в пригород, да по пробкам? Ну, неужели, кто-то еще верит, что туда можно быстро добраться?). И однажды я пришла к выводу, что, скорее всего, Барту просто скучно живется. Именно поэтому он приезжал каждый день к восьми утра, с вежливой улыбкой проходил мимо меня и запирался в своем кабинете до пяти вечера. Там стоял широкий кожаный диван, я видела. Наверняка начальник просто спал. Правда, время от времени к нему с такими же вежливыми улыбками приходили незнакомцы в таких же льняных костюмах. В обязанности секретаря входит приносить чай или кофе и угощать посетителей. Но меня никогда об этом не просили. Я думаю, Барт просто меня стеснялся.
Знакомьтесь: я. Девушка с высшим образованием, с простым русским именем Мария и замысловатой фамилией Гегельнштайн. Не замужем и никогда там замечена не была. Владею навыками скоропечатания и виртуозно умею ругаться с диспетчерами из службы доставки питьевой воды, благодаря чему бутылки в кулере никогда не стоят пустыми. Почти длинноногая блондинка, если бы не рост метр шестьдесят и последняя неудачная окраска хной. Люблю юбки-карандаши и блузки с кружевами, выгодно придающими объем в том месте, где должна быть грудь. Согласна, не тот вариант, которым можно похвастаться перед деловыми партнерами. Но, подозреваю, на ту зарплату, которая предлагалась, согласилась только я.
В тот день к Барту снова приходили «костюмчатые». Я подпиливала ногти, со скучающим видом наблюдала, как по нежному овалу лермонтовского лица ползает муха, когда из кабинета начальника послышался грохот. Это насторожило. Отложив пилку, я вся обратилась в слух. Звук повторился. Кто-то большой и тяжелый явно сверзился на пол.
Рука сама собой потянулась к кнопке коммутатора.
– Бартоломей Иваныч? Все в порядке?
– Да пошли вы на х…! – раздался из-за двери громоподобный голос Барта. Всегда вежливого Барта! Барта, вежливого до зубовного скрежета!
Я вздрогнула, но оскорбиться не успела: он обращался не ко мне. Это стало понятно, когда дверь распахнулась, и оттуда вылетел один из «костюмчатых». Второй поспешил выйти на своих двоих, прижимая к груди растерзанную папку с торчащими в беспорядке бумагами. Я с подозрением прищурилась. Что могло довести Барта до белого каления?
Хозяин кабинета возник на пороге. Его глаза метали молнии, верхняя пуговица на пиджаке болталась на одной нитке. Икона стиля с оторванной пуговицей! От удивления моя челюсть поползла вниз.
– Еще раз об этом услышу… – с угрозой прорычал Барт вслед посетителям.
И тут произошло то, что окончательно меня добило. Человек с документами подхватил под локоть своего спутника и помог тому подняться, потом обернулся и бросил короткое:
– Магистр будет вами недоволен.
И все. Барт переменился в лице. Его взгляд потух, а плечи ссутулились. Я почувствовала себя свидетелем, который услышал слишком много, и невольно вжалась в кресло. Кто такой этот Магистр? Что за зловещая кличка? И почему двухметровый Барт при звуке этого имени растерял былую ярость? Они что там, наркотой приторговывают, а Магистр – их «крыша» из прокуратуры?
– Хорошо, – тихим голосом проговорил мой начальник. – Пришлите на электронку адрес и схему проезда.
«Костюмчатый» удовлетворился согласием, кивнул и скрылся за дверью. Оттуда сразу же появилась Шурочка – одна из наших операторов. Тряхнув модными каштановыми локонами «голливудская волна», она оглядела нас с Бартом. По всей видимости, заметила в его лице нечто такое, от чего поспешила юркнуть обратно. Ну все, теперь допрос с пристрастием в курилке мне обеспечен.
Мы остались наедине. Я сидела, боясь даже пикнуть. Так и знала, что шеф занимается темными делишками. Мама дорогая! Лучше бы и не знала. Попрут меня теперь с работы, и это только в лучшем случае! Я представила себя замотанной в полиэтилен и закопанной где-нибудь в лесу и шумно сглотнула.
Барт, по-прежнему загораживающий собой весь дверной проем, перевел на меня взгляд. В два шага оказался у моего стола. Я уставилась на него снизу вверх, стараясь выглядеть как можно невиннее. Некоторое время он смотрел сквозь меня. Вполне себе привычный взгляд. Я даже начала потихоньку успокаиваться.
– Мария Николаевна, сегодня вечером вы едете со мной.
– Куда? – проблеяла я, чувствуя, как холодная волна стекает вниз по позвоночнику.
Взгляд незабудковых глаз стал более осмысленным, прошелся по мне сверху вниз, совсем не задержавшись на груди. Мда. Ну не красотка я, что поделать.
– В командировку. Не волнуйтесь, все будет оплачено по закону.
– Я… не волнуюсь.
Ну да, конечно. Ну, просто ни капельки не волнуюсь. Вот сейчас в обморок рухну, а так – нет, нисколечко. Божечки, надо бежать из города.
Барт постучал кончиками пальцев по краю стола, на его лице проступило сомнение.
– И наденьте что-нибудь… – он запнулся, подбирая слова, – удобное.
– Удобное?!
– Удобное, – повторил Барт с нажимом. – То, в чем вы сможете быстро бегать.
И вдруг порывисто наклонился ко мне, от чего пиджак натянулся на крепких плечах, и буквально выдохнул в лицо:
– Клянусь, что в обиду вас не дам. Но побегать придется.
Мне захотелось умереть прямо в этом кресле. От наслаждения, естественно. Но пока я закусывала губу и тяжело дышала, Барт уже выпрямился, отвернулся и исчез в кабинете.
Что бы вы сделали, если мужчина, который никогда-никогда на вас не посмотрит просто потому, что имеет слишком большие возможности выбирать из более длинноногих, более красивых и более модных, пригласил бы вас в командировку?
Я бегала в одном белье по квартире (ничего особенного, «однушка» как «однушка», без евроремонта и, вообще, ремонта как такового) и не знала, за что хвататься.
– Мария! – не слезая с подоконника, где курила в форточку, пробасила Аллочка, моя соседка по лестничной клетке и приятельница. – Остепенись. Ты же женщина!
Светло-голубые занавески слабо колыхались на сквозняке, гармонируя с ее синим халатом «в подсолнух».
– Я – старая некрасивая больная на голову женщина, – отозвалась я и продолжила бег по кругу.
Аллочке, конечно, хорошо рассуждать. Будучи дамой внушительных размеров, с обесцвеченной до почти прозрачного оттенка шевелюрой и едва заметными усиками над верхней губой, она никогда не знала отказа у мужчин. Подозреваю, что своих любовников подруга брала боевым нахрапом и сумасшедшей уверенностью в себе. И еще большой грудью. Когда Аллочка смеялась или была возмущена, грудь колыхалась так, что, казалось, жила своей жизнью на теле этой женщины.
– Мария! – в такт баску Аллочки заколыхалась ее грудь. – Ну, я-таки понимаю, почему в свои двадцать восемь ты старая. И могу понять, почему ты в этих труселях считаешь себя некрасивой. Но почему ты-таки больная?
– Потому что согласилась поехать с мужчиной мечты, который наверняка меня просто придушит где-нибудь под кустом за то, что я кое-что о нем знаю, – силы иссякли, и я, наконец, остановилась между синей спортивной сумкой, куда складывала вещи, и распахнутым шкафом.
– Ну-таки не едь!
– Ну-таки не могу! – передразнила я подругу. – Не могу отказать ему. Я уже согласилась.
На самом деле, Барт не спрашивал. Он просто сказал, что я еду с ним, а у меня язык не повернулся даже возразить. Чуть позже начальник вызвал меня по коммутатору и сказал, что заедет вечером, и что, на всякий случай, стоит приготовиться к поездке на два дня с ночевкой. После этих слов я не помнила, как добралась домой. Но в маршрутке мои мысли о Барте то и дело скатывались в непристойное русло.
– Мария! – снова прогремела Аллочка. Она выкинула в форточку окурок и подкурила новую сигарету. Тоненькая белая трубочка смотрелась чужеродно в пухлых украшенных золотыми кольцами пальцах подруги. – Ты-таки определись. Если ты едешь, то не делай мне тут мозг. Если ты не едешь, и он правда такой красавчик, как ты говоришь, то ты-таки выжила из ума, женщина!
– Я еду, – выдохнула я и опустила голову, – я определенно еду.
– Тогда переодень эти труселя. Он-таки будет с тобой спать!
Я не знала, чего боюсь больше: того, что Барт меня прикопает живьем в лесу, или того, что «он будет со мной спать». Что я ему скажу? Нет, говорить, наверняка, придется мало, но потом, на утро, что я ему скажу? И как вообще он будет со мной обращаться после этого? Божечки, зачем такая, как я, ему понадобилась? Вот вопрос на миллион.
– Он не будет со мной спать, – проворчала я, – мы едем в командировку. Это связано со странными людьми, которые приходили. Но, может, ему там нужна секретарша? Фиксировать ход переговоров. Кофе приносить.
Ну да. Я ему в офисе-то кофе ни разу не приносила.
– В командировке все друг с другом спят! – отрезала Аллочка. – И ты-таки будешь дурой, Мария, если не воспользуешься ситуацией!
– Я не такая смелая, как ты, Аллусь.
– Главное, чтобы была такая же сексуальная! – захохотала подруга.
Глядя на ее ходившую ходуном грудь, я закручинилась еще больше. Сексуальная. Ага, как же. Нет, у меня ровные ноги и зубы. И густые волосы. Но сексуальная…
Я мельком посмотрела в зеркало на свою плоскую фигуру.
– Труселя переодень! – гаркнула Аллочка. – Мария, ты же женщина! Надень воздушное, кружевное, красненькое.
Я закрыла глаза и вздохнула. Эх, была не была…
Когда ровно в полседьмого вечера я хлопнула тяжелой металлической дверью подъезда и вышла на улицу, на мне было воздушное, кружевное и красненькое. А поверх него – джинсы с заниженной талией и слишком короткая бордовая футболка, открывавшая полоску живота над поясом. Аллочка сказала, что костьми ляжет поперек порога, если не надену это. Правда, такую красоту я спрятала от глаз людских под своей обычной темной курткой до середины бедра. Октябрь, как-никак.
Стоя на ступеньках и перекладывая сумку из руки в руку, чувствовала себя старшеклассницей на первом свидании. Я вымылась так тщательно, как не мылась, наверное, никогда в жизни. Нанесла любимые духи «для особых случаев», безумно дорогие. Уложила волосы так красиво, как могла. Меня можно было смело продавать в гарем к какому-нибудь арабскому шейху и получить за это много денег. И все ради мужчины, который ни разу не смотрел на мою грудь!
Будущее представлялось туманным. Среди вещей был спрятан томик «Сказки А. С. Пушкина» в твердом переплете. Слово тоже может убивать. И не только в переносном смысле. Хотя, положа руку на сердце, я не могла представить, как колочу Барта по голове тяжелой книгой. И даже не потому, что в нем два метра роста и под сто килограммов.
Потому что он странно на меня действует. Вот почему.
Однако видели бы вы, на чем приехал за мной Барт! Я-то ожидала его красную «Ауди Спайдер». Нежно-кремовый кожаный салон, в котором дышать боязно, а не то что садиться. Но во двор лихо завернул заляпанный грязью по самые двери темно-зеленый «УАЗик». Машина выглядела явно не новой. Это чудовище автопрома, предназначенное для любых дорог, кроме нормальных, притормозило аккурат напротив меня. Раздался короткий сигнал. В водителе я не без удивления узнала своего начальника.
Барт оделся под стать машине. Джинсы не первой свежести заправлены в высокие сапоги. Простая серая ветровка. И куда, скажите на милость, подевался льняной костюм с иголочки? Впрочем, и в такой одежде он смотрелся не менее соблазнительно. Этакий парень из соседнего двора, только улыбка чересчур белозубая и парфюм от «Армани». В том, что это не простая командировка я была уже уверена так же, как в том, что никогда прежде не ездила в «УАЗике». Подпрыгивая на каждой кочке, мы лихо выкатили со двора.
На город опускались сумерки. Мы миновали табличку с названием города – «Новоприморск» – и вырвались на трассу. Я облизнула губы, мысленно прокляла свою природную слабость к красивым мужикам и, наконец, решилась. Терять было уже нечего – машина свернула с освещенного шоссе и углубилась в лес. Из-за деревьев здесь казалось совсем темно. Барт уверенно удерживал «УАЗ» на разбитой проселочной дороге и размышлял о чем-то, ни разу не удостоив меня взгляда. В его багажнике, скорее всего, лежал черный полиэтиленовый мешок и лопата.
– Бартоломей Иваныч?
– М-м-м? – неохотно отозвался он.
– Мы ведь едем не в командировку?
– Почему же? В нее.
– Но зачем вам секретарь в лесу? Какие переговоры вы собрались вести? Чем я буду заниматься?
– Вы просто будете собой, – отрезал Барт, все больше теряя интерес к разговору.
– А кто такой Магистр?
Мне показалось, что Барт слегка вздрогнул. По крайней мере, мне удалось отвлечь его не только от мыслей, но и от дороги. «УАЗик» повело вправо, по крыше забарабанили ветки деревьев. Чуть подавшись вперед, мой начальник выровнял ход и нахмурился.
– Вы умная женщина, Мария Николаевна.
– Ну, так-то да… – протянула я, в замешательстве перейдя на говор Аллочки.
– Не лезьте не в свое дело. Если вы окажетесь полезны, получите щедрое вознаграждение. Надеюсь, это успокоит ваше любопытство.
Это был второй случай на моей памяти, когда Барт отступил от образа безупречно воспитанного джентльмена. То, как он резко поставил меня на место при упоминании загадочного Магистра, еще больше укрепило подозрения в темных делишках между ними.
Впереди замаячил высокий железный забор с яркими прожекторами по периметру. У ворот стоял вооруженный человек в камуфляже. Охрана, поняла я. Вот уж не знала, что в каких-то двадцати километрах от Новоприморска есть участок с пометкой «Частная собственность». За забором, как и вне его, виднелись деревья. Такое впечатление, словно кто-то просто отгородил себе гектар леса под индивидуальное лесничество. Ни домов, ни признаков наличия других людей я не заметила. Вот теперь мне стало совсем нехорошо.
Барт притормозил перед воротами. Охранник подошел, козырнул в окошко. Мой начальник вынул из внутреннего кармана куртки паспорт и протянул документ открытым на странице с фотографией.
Сама не знаю, какой черт дернул меня поехать с Бартом.
Хотя какая здравомыслящая женщина бы на моем месте не поехала? Знакомьтесь: Барт, сокращенно от Бартоломей (вот так с фантазией его родители подошли к выбору имени). С простой русской фамилией Иванов. Тридцати трех лет от роду. Два метра ростом. Пшеничные волосы. Незабудковые глаза. Квадратная челюсть. Руки, которыми можно гнуть рельсы. Ноги, которыми только забивать одиннадцатиметровый. И все это великолепие, гладковыбритое и затянутое в льняной костюм, каждое утро являлось в мой офис дразнить одним своим видом меня и всех остальных женщин.
На самом деле, офис, конечно же, был его, Барта. И это я являлась сюда, чтобы день за днем выполнять обязанности секретаря, а, проще говоря, сидеть за потертым лакированным столом перед дверью кабинета начальника, в сотый раз разглядывать портрет Лермонтова в треснувшей рамке на стене напротив и изредка отвечать на звонки. Да-да, насколько холеным выглядел владелец нашей конторки (айфон последней модели и неудержимая любовь к спорткарам), настолько пыльными и затертыми были три комнаты снимаемого помещения в промышленном районе (курьерские услуги, пять дней в неделю, доставка за короткий срок даже в пригород, наши операторы работают для вас).
Иногда я задумывалась, зачем Барту вообще тратить время на подобное занятие? Дела у нас шли ни шатко, ни валко. Качество услуг, говоря языком бизнеса, не соответствовало заявленной цене (в пригород, да по пробкам? Ну, неужели, кто-то еще верит, что туда можно быстро добраться?). И однажды я пришла к выводу, что, скорее всего, Барту просто скучно живется. Именно поэтому он приезжал каждый день к восьми утра, с вежливой улыбкой проходил мимо меня и запирался в своем кабинете до пяти вечера. Там стоял широкий кожаный диван, я видела. Наверняка начальник просто спал. Правда, время от времени к нему с такими же вежливыми улыбками приходили незнакомцы в таких же льняных костюмах. В обязанности секретаря входит приносить чай или кофе и угощать посетителей. Но меня никогда об этом не просили. Я думаю, Барт просто меня стеснялся.
Знакомьтесь: я. Девушка с высшим образованием, с простым русским именем Мария и замысловатой фамилией Гегельнштайн. Не замужем и никогда там замечена не была. Владею навыками скоропечатания и виртуозно умею ругаться с диспетчерами из службы доставки питьевой воды, благодаря чему бутылки в кулере никогда не стоят пустыми. Почти длинноногая блондинка, если бы не рост метр шестьдесят и последняя неудачная окраска хной. Люблю юбки-карандаши и блузки с кружевами, выгодно придающими объем в том месте, где должна быть грудь. Согласна, не тот вариант, которым можно похвастаться перед деловыми партнерами. Но, подозреваю, на ту зарплату, которая предлагалась, согласилась только я.
В тот день к Барту снова приходили «костюмчатые». Я подпиливала ногти, со скучающим видом наблюдала, как по нежному овалу лермонтовского лица ползает муха, когда из кабинета начальника послышался грохот. Это насторожило. Отложив пилку, я вся обратилась в слух. Звук повторился. Кто-то большой и тяжелый явно сверзился на пол.
Рука сама собой потянулась к кнопке коммутатора.
– Бартоломей Иваныч? Все в порядке?
– Да пошли вы на х…! – раздался из-за двери громоподобный голос Барта. Всегда вежливого Барта! Барта, вежливого до зубовного скрежета!
Я вздрогнула, но оскорбиться не успела: он обращался не ко мне. Это стало понятно, когда дверь распахнулась, и оттуда вылетел один из «костюмчатых». Второй поспешил выйти на своих двоих, прижимая к груди растерзанную папку с торчащими в беспорядке бумагами. Я с подозрением прищурилась. Что могло довести Барта до белого каления?
Хозяин кабинета возник на пороге. Его глаза метали молнии, верхняя пуговица на пиджаке болталась на одной нитке. Икона стиля с оторванной пуговицей! От удивления моя челюсть поползла вниз.
– Еще раз об этом услышу… – с угрозой прорычал Барт вслед посетителям.
И тут произошло то, что окончательно меня добило. Человек с документами подхватил под локоть своего спутника и помог тому подняться, потом обернулся и бросил короткое:
– Магистр будет вами недоволен.
И все. Барт переменился в лице. Его взгляд потух, а плечи ссутулились. Я почувствовала себя свидетелем, который услышал слишком много, и невольно вжалась в кресло. Кто такой этот Магистр? Что за зловещая кличка? И почему двухметровый Барт при звуке этого имени растерял былую ярость? Они что там, наркотой приторговывают, а Магистр – их «крыша» из прокуратуры?
– Хорошо, – тихим голосом проговорил мой начальник. – Пришлите на электронку адрес и схему проезда.
«Костюмчатый» удовлетворился согласием, кивнул и скрылся за дверью. Оттуда сразу же появилась Шурочка – одна из наших операторов. Тряхнув модными каштановыми локонами «голливудская волна», она оглядела нас с Бартом. По всей видимости, заметила в его лице нечто такое, от чего поспешила юркнуть обратно. Ну все, теперь допрос с пристрастием в курилке мне обеспечен.
Мы остались наедине. Я сидела, боясь даже пикнуть. Так и знала, что шеф занимается темными делишками. Мама дорогая! Лучше бы и не знала. Попрут меня теперь с работы, и это только в лучшем случае! Я представила себя замотанной в полиэтилен и закопанной где-нибудь в лесу и шумно сглотнула.
Барт, по-прежнему загораживающий собой весь дверной проем, перевел на меня взгляд. В два шага оказался у моего стола. Я уставилась на него снизу вверх, стараясь выглядеть как можно невиннее. Некоторое время он смотрел сквозь меня. Вполне себе привычный взгляд. Я даже начала потихоньку успокаиваться.
– Мария Николаевна, сегодня вечером вы едете со мной.
– Куда? – проблеяла я, чувствуя, как холодная волна стекает вниз по позвоночнику.
Взгляд незабудковых глаз стал более осмысленным, прошелся по мне сверху вниз, совсем не задержавшись на груди. Мда. Ну не красотка я, что поделать.
– В командировку. Не волнуйтесь, все будет оплачено по закону.
– Я… не волнуюсь.
Ну да, конечно. Ну, просто ни капельки не волнуюсь. Вот сейчас в обморок рухну, а так – нет, нисколечко. Божечки, надо бежать из города.
Барт постучал кончиками пальцев по краю стола, на его лице проступило сомнение.
– И наденьте что-нибудь… – он запнулся, подбирая слова, – удобное.
– Удобное?!
– Удобное, – повторил Барт с нажимом. – То, в чем вы сможете быстро бегать.
И вдруг порывисто наклонился ко мне, от чего пиджак натянулся на крепких плечах, и буквально выдохнул в лицо:
– Клянусь, что в обиду вас не дам. Но побегать придется.
Мне захотелось умереть прямо в этом кресле. От наслаждения, естественно. Но пока я закусывала губу и тяжело дышала, Барт уже выпрямился, отвернулся и исчез в кабинете.
Что бы вы сделали, если мужчина, который никогда-никогда на вас не посмотрит просто потому, что имеет слишком большие возможности выбирать из более длинноногих, более красивых и более модных, пригласил бы вас в командировку?
Я бегала в одном белье по квартире (ничего особенного, «однушка» как «однушка», без евроремонта и, вообще, ремонта как такового) и не знала, за что хвататься.
– Мария! – не слезая с подоконника, где курила в форточку, пробасила Аллочка, моя соседка по лестничной клетке и приятельница. – Остепенись. Ты же женщина!
Светло-голубые занавески слабо колыхались на сквозняке, гармонируя с ее синим халатом «в подсолнух».
– Я – старая некрасивая больная на голову женщина, – отозвалась я и продолжила бег по кругу.
Аллочке, конечно, хорошо рассуждать. Будучи дамой внушительных размеров, с обесцвеченной до почти прозрачного оттенка шевелюрой и едва заметными усиками над верхней губой, она никогда не знала отказа у мужчин. Подозреваю, что своих любовников подруга брала боевым нахрапом и сумасшедшей уверенностью в себе. И еще большой грудью. Когда Аллочка смеялась или была возмущена, грудь колыхалась так, что, казалось, жила своей жизнью на теле этой женщины.
– Мария! – в такт баску Аллочки заколыхалась ее грудь. – Ну, я-таки понимаю, почему в свои двадцать восемь ты старая. И могу понять, почему ты в этих труселях считаешь себя некрасивой. Но почему ты-таки больная?
– Потому что согласилась поехать с мужчиной мечты, который наверняка меня просто придушит где-нибудь под кустом за то, что я кое-что о нем знаю, – силы иссякли, и я, наконец, остановилась между синей спортивной сумкой, куда складывала вещи, и распахнутым шкафом.
– Ну-таки не едь!
– Ну-таки не могу! – передразнила я подругу. – Не могу отказать ему. Я уже согласилась.
На самом деле, Барт не спрашивал. Он просто сказал, что я еду с ним, а у меня язык не повернулся даже возразить. Чуть позже начальник вызвал меня по коммутатору и сказал, что заедет вечером, и что, на всякий случай, стоит приготовиться к поездке на два дня с ночевкой. После этих слов я не помнила, как добралась домой. Но в маршрутке мои мысли о Барте то и дело скатывались в непристойное русло.
– Мария! – снова прогремела Аллочка. Она выкинула в форточку окурок и подкурила новую сигарету. Тоненькая белая трубочка смотрелась чужеродно в пухлых украшенных золотыми кольцами пальцах подруги. – Ты-таки определись. Если ты едешь, то не делай мне тут мозг. Если ты не едешь, и он правда такой красавчик, как ты говоришь, то ты-таки выжила из ума, женщина!
– Я еду, – выдохнула я и опустила голову, – я определенно еду.
– Тогда переодень эти труселя. Он-таки будет с тобой спать!
Я не знала, чего боюсь больше: того, что Барт меня прикопает живьем в лесу, или того, что «он будет со мной спать». Что я ему скажу? Нет, говорить, наверняка, придется мало, но потом, на утро, что я ему скажу? И как вообще он будет со мной обращаться после этого? Божечки, зачем такая, как я, ему понадобилась? Вот вопрос на миллион.
– Он не будет со мной спать, – проворчала я, – мы едем в командировку. Это связано со странными людьми, которые приходили. Но, может, ему там нужна секретарша? Фиксировать ход переговоров. Кофе приносить.
Ну да. Я ему в офисе-то кофе ни разу не приносила.
– В командировке все друг с другом спят! – отрезала Аллочка. – И ты-таки будешь дурой, Мария, если не воспользуешься ситуацией!
– Я не такая смелая, как ты, Аллусь.
– Главное, чтобы была такая же сексуальная! – захохотала подруга.
Глядя на ее ходившую ходуном грудь, я закручинилась еще больше. Сексуальная. Ага, как же. Нет, у меня ровные ноги и зубы. И густые волосы. Но сексуальная…
Я мельком посмотрела в зеркало на свою плоскую фигуру.
– Труселя переодень! – гаркнула Аллочка. – Мария, ты же женщина! Надень воздушное, кружевное, красненькое.
Я закрыла глаза и вздохнула. Эх, была не была…
Когда ровно в полседьмого вечера я хлопнула тяжелой металлической дверью подъезда и вышла на улицу, на мне было воздушное, кружевное и красненькое. А поверх него – джинсы с заниженной талией и слишком короткая бордовая футболка, открывавшая полоску живота над поясом. Аллочка сказала, что костьми ляжет поперек порога, если не надену это. Правда, такую красоту я спрятала от глаз людских под своей обычной темной курткой до середины бедра. Октябрь, как-никак.
Стоя на ступеньках и перекладывая сумку из руки в руку, чувствовала себя старшеклассницей на первом свидании. Я вымылась так тщательно, как не мылась, наверное, никогда в жизни. Нанесла любимые духи «для особых случаев», безумно дорогие. Уложила волосы так красиво, как могла. Меня можно было смело продавать в гарем к какому-нибудь арабскому шейху и получить за это много денег. И все ради мужчины, который ни разу не смотрел на мою грудь!
Будущее представлялось туманным. Среди вещей был спрятан томик «Сказки А. С. Пушкина» в твердом переплете. Слово тоже может убивать. И не только в переносном смысле. Хотя, положа руку на сердце, я не могла представить, как колочу Барта по голове тяжелой книгой. И даже не потому, что в нем два метра роста и под сто килограммов.
Потому что он странно на меня действует. Вот почему.
Однако видели бы вы, на чем приехал за мной Барт! Я-то ожидала его красную «Ауди Спайдер». Нежно-кремовый кожаный салон, в котором дышать боязно, а не то что садиться. Но во двор лихо завернул заляпанный грязью по самые двери темно-зеленый «УАЗик». Машина выглядела явно не новой. Это чудовище автопрома, предназначенное для любых дорог, кроме нормальных, притормозило аккурат напротив меня. Раздался короткий сигнал. В водителе я не без удивления узнала своего начальника.
Барт оделся под стать машине. Джинсы не первой свежести заправлены в высокие сапоги. Простая серая ветровка. И куда, скажите на милость, подевался льняной костюм с иголочки? Впрочем, и в такой одежде он смотрелся не менее соблазнительно. Этакий парень из соседнего двора, только улыбка чересчур белозубая и парфюм от «Армани». В том, что это не простая командировка я была уже уверена так же, как в том, что никогда прежде не ездила в «УАЗике». Подпрыгивая на каждой кочке, мы лихо выкатили со двора.
На город опускались сумерки. Мы миновали табличку с названием города – «Новоприморск» – и вырвались на трассу. Я облизнула губы, мысленно прокляла свою природную слабость к красивым мужикам и, наконец, решилась. Терять было уже нечего – машина свернула с освещенного шоссе и углубилась в лес. Из-за деревьев здесь казалось совсем темно. Барт уверенно удерживал «УАЗ» на разбитой проселочной дороге и размышлял о чем-то, ни разу не удостоив меня взгляда. В его багажнике, скорее всего, лежал черный полиэтиленовый мешок и лопата.
– Бартоломей Иваныч?
– М-м-м? – неохотно отозвался он.
– Мы ведь едем не в командировку?
– Почему же? В нее.
– Но зачем вам секретарь в лесу? Какие переговоры вы собрались вести? Чем я буду заниматься?
– Вы просто будете собой, – отрезал Барт, все больше теряя интерес к разговору.
– А кто такой Магистр?
Мне показалось, что Барт слегка вздрогнул. По крайней мере, мне удалось отвлечь его не только от мыслей, но и от дороги. «УАЗик» повело вправо, по крыше забарабанили ветки деревьев. Чуть подавшись вперед, мой начальник выровнял ход и нахмурился.
– Вы умная женщина, Мария Николаевна.
– Ну, так-то да… – протянула я, в замешательстве перейдя на говор Аллочки.
– Не лезьте не в свое дело. Если вы окажетесь полезны, получите щедрое вознаграждение. Надеюсь, это успокоит ваше любопытство.
Это был второй случай на моей памяти, когда Барт отступил от образа безупречно воспитанного джентльмена. То, как он резко поставил меня на место при упоминании загадочного Магистра, еще больше укрепило подозрения в темных делишках между ними.
Впереди замаячил высокий железный забор с яркими прожекторами по периметру. У ворот стоял вооруженный человек в камуфляже. Охрана, поняла я. Вот уж не знала, что в каких-то двадцати километрах от Новоприморска есть участок с пометкой «Частная собственность». За забором, как и вне его, виднелись деревья. Такое впечатление, словно кто-то просто отгородил себе гектар леса под индивидуальное лесничество. Ни домов, ни признаков наличия других людей я не заметила. Вот теперь мне стало совсем нехорошо.
Барт притормозил перед воротами. Охранник подошел, козырнул в окошко. Мой начальник вынул из внутреннего кармана куртки паспорт и протянул документ открытым на странице с фотографией.
