Любви так мало меж людьми.
Чего греха таить, порою
Мы все готовы лечь костьми,
Чтоб отомстить врагу с лихвою.
Любви так мало меж людьми.
А этот враг - твой бывший друг.
Ты выезжал с ним на природу,
Ты посвящал ему досуг,
Делил последний хлеб и воду.
А этот враг - твой бывший друг.
Пусть, он споткнулся, пусть, упал,
Пусть, он тебя, возможно, предал.
Но разве ты не предавал?
И мук предательства не ведал?
Но разве ты не предавал?
В себе легко нам оправдать
Любую подлость и злодейство,
Но только Божья благодать
Не снизойдет на лицедейство
В себе легко все оправдать.
А, может, стоит заглянуть
В души бездонные копилки?
Там наши бревна, наша суть,
А на верху одни опилки.
Быть может, стоит заглянуть?
И что увидишь сразу? Грязь
И злобу, что границ не знает.
Гордыня мерзкая там всласть
Тобой, как хочет, управляет.
В твоей душе гордыни власть.
Ты раб ее. Ленив и лжив,
Труслив, завистлив и коварен,
И благ земных не заслужив,
Имея их, не благодарен.
Ты раб гордыни. Глуп и лжив.
Не отрицай. Не говори,
Что нет в твоей душе такого.
Еще не то найдешь внутри,
Сняв лицемерия оковы.
Еще не то найдешь внутри.
Дум сколько подлых накопил?
Мыслишек мстительных лавины.
Ты в душу грязи дверь открыл,
Пусть, и не сделал половины.
Ты в душу грязи дверь открыл.
Ну, а поглубже что у нас?
Страстей зловонное болото,
И ты по горло в нем увяз.
Теперь скажи, приятель, кто ты?
А там, поглубже, что у нас?
И, если плача и скорбя,
Ты будешь чистить этот омут,
как следует познав себя,
Ты все легко простишь другому
Лишь только так: познав себя.
Себя увидишь хуже всех.
Это начало очищенья.
И Бог простит любой твой грех,
Заметив честное стремленье.
И Бог простит любой твой грех.
И осознаешь, наконец,
Что люди все одной природы
Святые, грешники уроды.
Бог любит всех. Он всем Отец.
Ты осознаешь, наконец.
Те, кто не поняли, поймут,
Что понял ты, скорбя и мучась.
Поверь, что ждет их та же участь:
Страданье, слезы, стыд и труд.
Те, кто не поняли, поймут.
Иначе и не может быть.
Нет у людей пути другого:
Жалеть друг друга и любить
Больного, падшего, любого.
Иначе и не может быть.
Иначе и не может быть.
Чего греха таить, порою
Мы все готовы лечь костьми,
Чтоб отомстить врагу с лихвою.
Любви так мало меж людьми.
А этот враг - твой бывший друг.
Ты выезжал с ним на природу,
Ты посвящал ему досуг,
Делил последний хлеб и воду.
А этот враг - твой бывший друг.
Пусть, он споткнулся, пусть, упал,
Пусть, он тебя, возможно, предал.
Но разве ты не предавал?
И мук предательства не ведал?
Но разве ты не предавал?
В себе легко нам оправдать
Любую подлость и злодейство,
Но только Божья благодать
Не снизойдет на лицедейство
В себе легко все оправдать.
А, может, стоит заглянуть
В души бездонные копилки?
Там наши бревна, наша суть,
А на верху одни опилки.
Быть может, стоит заглянуть?
И что увидишь сразу? Грязь
И злобу, что границ не знает.
Гордыня мерзкая там всласть
Тобой, как хочет, управляет.
В твоей душе гордыни власть.
Ты раб ее. Ленив и лжив,
Труслив, завистлив и коварен,
И благ земных не заслужив,
Имея их, не благодарен.
Ты раб гордыни. Глуп и лжив.
Не отрицай. Не говори,
Что нет в твоей душе такого.
Еще не то найдешь внутри,
Сняв лицемерия оковы.
Еще не то найдешь внутри.
Дум сколько подлых накопил?
Мыслишек мстительных лавины.
Ты в душу грязи дверь открыл,
Пусть, и не сделал половины.
Ты в душу грязи дверь открыл.
Ну, а поглубже что у нас?
Страстей зловонное болото,
И ты по горло в нем увяз.
Теперь скажи, приятель, кто ты?
А там, поглубже, что у нас?
И, если плача и скорбя,
Ты будешь чистить этот омут,
как следует познав себя,
Ты все легко простишь другому
Лишь только так: познав себя.
Себя увидишь хуже всех.
Это начало очищенья.
И Бог простит любой твой грех,
Заметив честное стремленье.
И Бог простит любой твой грех.
И осознаешь, наконец,
Что люди все одной природы
Святые, грешники уроды.
Бог любит всех. Он всем Отец.
Ты осознаешь, наконец.
Те, кто не поняли, поймут,
Что понял ты, скорбя и мучась.
Поверь, что ждет их та же участь:
Страданье, слезы, стыд и труд.
Те, кто не поняли, поймут.
Иначе и не может быть.
Нет у людей пути другого:
Жалеть друг друга и любить
Больного, падшего, любого.
Иначе и не может быть.
Иначе и не может быть.
