Пришел и увидел,
Почти победил.
Ему возразить
Не достало мне сил.
И взглядом тяжелым,
Как в щепку топор,
Вонзился в меня
И повел разговор.
Как жизнь одинока,
Как доля горька,
Как я синеока,
Гладка и мягка...
-Все. Хватит,- решил,-
Век одной вековать.
Теперь будем вместе
Добра наживать.
Сказал как отрезал,
Как гвозди забил.
Меня ни о чем,
Ни о чем не спросил.
Что это такое?
Ну, что за напасть?
И кто ему дал
Надо мной эту власть?
Заполнил все думы
И все вечера,
Седой и угрюмый,
Большой как гора.
Чего, словно лист,
Перед ним я дрожу?
Придет вот сегодня,
Я прямо скажу:
-Да, кто ты такой,
Чтобы мне диктовать,
С кем жить, с кем не жить,
С кем беду бедовать?
Подумаешь, Цезарь!
Видала уже.
Ой! Скоро придет,
А я в неглиже...
Почти победил.
Ему возразить
Не достало мне сил.
И взглядом тяжелым,
Как в щепку топор,
Вонзился в меня
И повел разговор.
Как жизнь одинока,
Как доля горька,
Как я синеока,
Гладка и мягка...
-Все. Хватит,- решил,-
Век одной вековать.
Теперь будем вместе
Добра наживать.
Сказал как отрезал,
Как гвозди забил.
Меня ни о чем,
Ни о чем не спросил.
Что это такое?
Ну, что за напасть?
И кто ему дал
Надо мной эту власть?
Заполнил все думы
И все вечера,
Седой и угрюмый,
Большой как гора.
Чего, словно лист,
Перед ним я дрожу?
Придет вот сегодня,
Я прямо скажу:
-Да, кто ты такой,
Чтобы мне диктовать,
С кем жить, с кем не жить,
С кем беду бедовать?
Подумаешь, Цезарь!
Видала уже.
Ой! Скоро придет,
А я в неглиже...