Я хожу по квартире, в которую недавно переехала. Пытаюсь найти зарядку для телефона. Спотыкаюсь о мебель, потому что уже темно, а лампочки до сих пор не вкручены. Я решаю вкрутить их утром. Единственный доступный мне источник света — это фонарь за окном. Ну и телефон — при условии, что я найду зарядку и смогу его зарядить.
Кладу разряженный телефон на подоконник и задерживаю взгляд на фиолетовых огоньках за окном, которые вырисовываются в причудливую надпись «Гэтсби». Оказывается, в одном здании с супермаркетом находится ночной клуб. Как я его раньше не заметила? Надо бы туда сходить.
С ветки дерева чёрным камнем срывается ворона, взмахивает крыльями и пролетает над заснеженным двором. На её карканье откликаются товарки, патрулирующие крышу соседнего дома. Их слышно даже через закрытое окно.
Привыкшие к темноте глаза теперь лучше различают предметы. Часы на стене показывают девять. Уличный фонарь освещает большой ноутбук, который стоит на столе у окна. Я не помню, когда успела вытащить его из коробки. И зачем? У меня ведь есть новый ноутбук, гораздо удобнее. А эта мышь? Я беру непривычно лёгкое устройство и верчу его в руках. Зачем я купила новую мышь, если старая не сломана? Да, поцарапана, но работает пока исправно. На что мне две мышки? Я не пользуюсь двумя ноутбуками одновременно. Неужели опять забыла? Ладно, завтра разберусь.
На всякий случай держа руки перед собой, я выхожу из гостиной. Вот прихожая и кухня, там вторая комната. А дальше что за дверь? Кладовка?
Я толкаю дверь и вижу небольшую спальню. Свет с улицы едва пробивается через зашторенное окно, однако позволяет увидеть застеленную кровать и лежащие на ней пакеты.
Ничего не понимаю. Зачем мне третья комната? Как я буду её использовать? В ней просто свалены вещи. Хотя я вообще не помню, чтобы сюда заходила… Зачем мне одной трёхкомнатная квартира? Она такая большая, что по ней можно гулять и даже на улицу не выходить. Зимой это, конечно, неплохо, но в остальное время… Как-то жутко. У меня ведь даже кошки нет.
Запускаю руку в один из пакетов и достаю свёрнутые полотенца. Вроде новые. Ничем не пахнут. Откуда они? Отец положил? Подарок щедрых хозяев?
Я выхожу из спальни, трусливо оставляя дверь открытой, и заворачиваю на кухню. Слава богу, здесь прозрачные тюлевые занавески, а напротив стоит дом с ярко горящими окнами. Пока это самая светлая комната в квартире.
В раковине виднеется посуда. Скорее всего, грязная. Осталась от хозяев? Странно. Кто так делает? Открываю холодильник — он встречает меня хладной тьмой.
Что? И холодильник не работает? Или во всём доме нет электричества? Я беру с полки на дверце подозрительную бутылку и подношу к глазам. Дешёвое вино с выраженным запахом спирта. Как я могла купить такую дрянь? Или это тоже не моё? А вон тот пакет с апельсиновым соком — вполне в моём духе. Может быть, и я купила.
В раздражении закрываю холодильник и нащупываю на стене выключатель. Свет не зажигается, сколько бы раз я ни нажимала. Очевидно, дело не в лампочках. С чего я взяла, что света нет, потому что не вкручены лампочки? Зачем хозяевам выкручивать их перед приездом нового жильца? Не настолько же они скупы? Даже полотенца мне оставили.
Надо было раньше спросить… А у кого? Разве я общалась с хозяевами? Понятия не имею. Я запуталась. Лучше позвонить отцу.
Свет в прихожей тоже не загорается. Да ещё и холодом тянет. Что такое?
Дура! Я оставила входную дверь открытой! Ну что за бестолочь… Как можно быть такой рассеянной?
Чувствую, как нервно колотится сердце. Спокойно! Ничего страшного не случилось. Я быстро закрываю дверь на все замки и возвращаюсь в комнату с большим окном, которую раньше окрестила гостиной.
И вдруг понимаю — я не помню, как я сюда переехала. Я не помню, как здесь оказалась.
— Блин!..
Сжимаю руки в кулаки. Я снова забыла. Да, у меня иногда бывают провалы. Но как я могла забыть, что переехала в новую квартиру? Я действительно собиралась переезжать. Точно помню, как складывала вещи в коробки и подписывала их коричневым маркером… Помню, как отец писал мне на бумажке адрес. Когда? Когда я сюда переехала? Наверное, сегодня. А зачем сняла такую большую квартиру? Собиралась ведь экономить!
Где я?
В надежде смотрю в окно. Над соседним домом взошла луна. Разряженный телефон безмолвно лежит на подоконнике. Мне никогда не найти зарядку в этой темноте…
Из закрытой комнаты доносится отчётливый шорох.
Я замираю. Постепенно до меня доходит, что в моей квартире есть кто-то ещё, и в ушах начинает шуметь кровь. От этого осознания в голове становится пусто. Что это было?! Я туда не пойду! Ведь я одна в квартире!
Или нет?
Бросаюсь к стене и бесполезно щёлкаю выключателем. Темнота не исчезает. И мне хочется исчезнуть. Звук из закрытой комнаты не повторяется, но я и так напугана до полусмерти.
Смотрю на спасительный диван. Можно укрыться под пледом и дождаться рассвета. Утром ведь будет уже не так страшно? Может быть, мне показалось?
Нет! Я не смогу уснуть в опасной неизвестности!
Смотрю на балкон — если он закрывается изнутри, то можно переночевать там. Вот только зима на дворе… А на мне тонкий свитер и юбка. Надо одеться потеплее и взять с собой плед…
Ш-шух! Кто-то едва слышно царапает дверь закрытой комнаты в области ручки. Я застываю на месте. Страшно даже дышать.
На мышь или крысу не похоже — так высоко они не достанут.
Прищурив глаза, я оглядываюсь по сторонам. Ни свечки, ни телефона. Зато в углу стоят… удочки. Удочки, блин! Откуда они взялись — неважно! Главное, что удочку можно использовать как оружие.
Я приближаюсь к закрытой двери, тихо ступая по полу. Я не помню, когда в последний раз заходила в эту комнату и заходила ли вообще. Ничего не помню.
Господи, как сердце колотится… Ещё и света нет.
В ужасе толкаю дверь — она поддаётся. Но даже мои привыкшие к темноте глаза не видят ничего, кроме разлитой в воздухе чернильной черноты. Словно в этой комнате нет окон.
Надо бы что-то сказать, но я боюсь. Громко вздыхаю, чтобы преодолеть этот страх и нарушить тишину. В горле пересохло.
Я быстро поднимаю руку в напрасной попытке найти на стене выключатель, и… Мне на голову набрасывают тяжёлую ткань. Дыхание обрывается, от страха я забываю вздохнуть.
— Бей её! Свяжи! — по-змеиному шипит чей-то голос прямо передо мной.
У меня трясутся руки. В отчаянии я ударяю удочкой как шпагой. Кого-то задеваю — слышен негодующий стон. Потом удочку выбивают у меня из рук. Не успеваю я это осознать, как меня подло ударяют под дых, и я моментально сгибаюсь пополам. Дыхания не хватает даже на шёпот… Раньше надо было на помощь звать!
Это грабители! Меня убьют!
Я скидываю с себя покрывало, но кто-то грубо заводит мне руки за спину, а другой подонок обвязывает моё тело, начиная с плеч. Я извиваюсь — и меня бьют по голове.
— С-суки! — прорезается мой голос.
Голова противно звенит. У меня подкашиваются ноги, но сознание я не теряю. Кто-то достаточно высокий держит меня сзади, не давая упасть. Я трясусь всем телом. Верёвка сдавливает грудь. Вот и переехала, на свою беду!
— Пустите! — хриплю я. — Что вам надо? У меня и красть-то нечего…
В ответ — опять змеиное шипение:
— Молчи, психичка! — Голос явно женский. Значит, меня связала женщина.
— Забирайте, что найдёте… и уходите, — дрожащим голосом говорю я. — Пожалуйста! Честное слово, я на вас не заявлю!
— Господи боже, и правда больная, — бормочет женщина.
Человек, стоящий за моей спиной, кладёт меня на холодный паркет лицом вниз — я едва успеваю повернуть голову.
— Что будем с ней делать? — произносит он. Юношеский голос, совсем молодой.
— Неси свой телефон и вызывай ментов.
Что?! Что за грабители такие, которые хотят сами сдаться полиции?
Я слышу, как парень бежит в соседнюю спальню и быстрым шагом возвращается обратно.
— А что они ей сделают? — спрашивает он у женщины. — В тюрьму посадят?
— Откуда я знаю? Мне уже наплевать, — злобно отзывается та.
— А вдруг её там изнасилуют?
— О Господи… — вздыхает подельница.
Это они обо мне сейчас говорят?! Я не понимаю, как выразить своё недоумение более кратко, и просто вскрикиваю:
— Вы кто, блин, такие?!
— Мы тут хозяева, дура! — надрывается женщина.
— Вы не грабители? — изумляюсь я.
— Мы — нет. А ты — да. Это наша квартира!
— Подождите… А почему вы не съехали?
— В смысле «почему не съехали»? — возмущается парень.
Меня так раздражает его возмущение, что я пытаюсь повернуться хотя бы набок. Выходит с трудом.
— В этой квартире теперь живу я! Вы с папой договор заключали?
— С каким папой? — почти синхронно отвечают мне.
— С моим! — воплю я. — Поднимите меня.
Мои мучители загадочно молчат и бездействуют.
— Девушка, вы дверью, что ли, ошиблись? — наконец спрашивает женщина. — Мы свою квартиру не сдаём и никогда не сдавали!
Возникший в темноте экран смартфона освещает лицо подростка лет шестнадцати. Отлично. Меня избил почти мальчишка…
— Так мне ментов вызывать или нет? — спрашивает он у подельницы.
Смартфон бросает слабый свет на уставшее лицо немолодой брюнетки.
— Не знаю. Мы же её били, вдруг она пожалуется?.. Откуда нам знать, что у неё с головой?
— А откуда мне знать, что вы не воры? — сомневаюсь я.
— Ну ты, девка, совсем оборзела! — шипит женщина, забирая у парня телефон. — Мы с сыном в этой квартире десять лет живём! Сегодня вечером отключили свет. Сын пошёл проверять щиток. У нас иногда пробки выбивает, обычное дело. Когда стало понятно, что света нет во всём доме, а не только у нас, Коля вернулся обратно. А дверь закрыть забыл!
— Я нечаянно, — без тени вины добавляет парень.
— Минут через пять мы услышали, как кто-то ходит по нашей квартире. В это время мы с Колей искали здесь свечи. Испугались и закрылись в комнате. Когда по голосу мы поняли, что ты — женщина, мы решили тебя, воровку, заманить и обезвредить, пока свет не дали…
— Я не воровка! — отчаянно кричу я.
— А зачем в чужую квартиру полезла?
— Я думала, это моя квартира! — настаиваю я.
— С чего бы?!
— Я… недавно сюда переехала.
— Когда?
— Не знаю. Может быть… сегодня.
— Ты что, не знаешь точно? — почти с издёвкой спрашивает женщина.
— Да, не знаю! — огрызаюсь я.
Сын внимательно глядит на мать.
— Ей, наверное, соседи квартиру сдают, — догадывается он и не слишком бережно поднимает меня на ноги.
— Ты погоди её развязывать, — строго говорит мать, после чего обращается ко мне: — Номер какой?
— Телефона? — Я прижимаюсь ноющей спиной к стене.
— Номер квартиры твоей!
— М-м… Не помню.
Чиркнув спичкой, женщина зажигает красную свечу толщиной с запястье, и в комнате делается светло. Обстановка небогатая — двуспальная кровать, шкаф, комод, заставленный косметикой, и круглое зеркало в деревянной раме. Я замечаю, что окна в этой комнате всё-таки есть, но их наглухо закрывают жалюзи.
— Как ты оказалась в подъезде? — продолжает хозяйка квартиры.
— Не знаю.
— Ты что, сумасшедшая?
В душе мгновенно поднимается протест.
— Я нормальная! Но у меня иногда проблемы… с памятью. Только иногда, — с неохотой признаюсь я. — Если честно… я не помню, как сюда попала.
Мать с сыном снова замолкают. Они испытующе смотрят на меня, я — на них.
— А может, всё-таки ментов? — неуверенно подаёт голос парень.
— Не надо, — выдыхает женщина. — Развязывай её. Сейчас по соседям пойдём.
— Мам, а вдруг она бомжиха?
— Это вряд ли.
Пока сын освобождает меня от постылой верёвки, мать учиняет допрос:
— Как тебя зовут?
— Оксана.
— Ты уж извини, но как твои родственники позволили тебе жить одной с такой дырявой памятью? Без обид. Для тебя это просто опасно.
— У папы… новая семья. — Я едва не корчусь, настолько мне противна эта тема.
— Ясно, понятно. Знакомая история. Ты хоть что-то принимаешь? — интересуется женщина с настырной заботливостью. — Таблетки какие-нибудь?
— Да, — холодно отвечаю я, не желая вдаваться в подробности.
— А лет тебе сколько?
— Девятнадцать.
И мать, и сын меняются в лице.
— Серьёзно? Выглядишь старше, — вырывается у женщины.
Как же вы мне надоели! Избавившись от верёвки, я поправляю на себе свитер и юбку. Мне уже не страшно, но на душе тревожно. Словно меня раздели и оценивают.
Женщина покровительственно берёт меня под руку.
— Пойдём, Оксан. Сейчас найдём, где ты живёшь.
Мне становится немного спокойнее. Мы направляемся в прихожую. На вешалке я замечаю свой зелёный пуховик, а у двери — сапоги. Я прошу мальчика принести из гостиной мой безмолвствующий телефон. Мы все одеваемся и выходим в тёмный коридор. Перед уходом парень тушит свечу и освещает нам путь своим телефоном. Женщина кутается в длинную чёрную шубу.
Заперев дверь, она нажимает на звонок соседней квартиры.
— Кто там? — раздаётся глухой женский голос.
— Людочка, добрый вечер, это я!
Дверь распахивается. На пороге появляется вооружённая телефоном женщина средних лет. В халате и тапках. Фонарик на её телефоне светит нам прямо в лицо.
— Добрый вечер. Что-то случилось?
— Прости, что так поздно беспокоим. Ты случайно не знаешь эту девушку?
Свет фонарика останавливается на мне.
— Н-нет, — признаётся соседка.
— А муж?
— Сейчас позову…
В соседней квартире меня никто не знает. Ничуть не удивительно.
Мать с сыном смотрят на меня с брезгливой жалостью, но одну не оставляют. Втроём мы обходим три этажа — один этаж сверху и два снизу. Нам либо не открывают дверь, либо открывают, но ничем не помогают. Тогда женщина достаёт смартфон.
— Сейчас спрошу в домовом чате, кто у нас квартиру недавно сдал. А ты пока осмотри свои карманы. Вдруг что-то важное отыщешь.
Во внутреннем кармане пуховика я нахожу флакончик с антисептиком и связку ключей.
— Эти ключи — точно от твоей квартиры, — радуется женщина. — Возможно, когда отключили свет, ты вышла в подъезд и потерялась.
— А телефон отца вы помните? — спрашивает меня мальчик.
— Н-нет.
— А вообще чей-нибудь номер?
— Помню только свой, — безнадёжно отвечаю я. — Восемь. Девятьсот пятьдесят…
Подросток со вздохом кривит губы. Как ему не стыдно так себя вести со старшими? Мало того что драчун, ещё и невоспитанный.
Из телефона женщины доносится танцевальная песня из восьмидесятых Who's That Girl.
— Мадонна, — констатирую я.
— А? Да. — Женщина отвечает на звонок, и вскоре её лицо озаряется улыбкой. — Так это ваша квартирантка? Ну слава тебе, Господи. Наверное, девушка вышла из дома и заблудилась… Да, всё нормально. Спасибо, что позвонили. — Она прячет смартфон в кармане. — Оксана, ты пришла из третьего подъезда! Пойдём, мы тебя проводим.
— Я так и знал, что она не из нашего подъезда, — хвастается подросток.
— Почему?
— Потому что без электричества не работают домофоны. Она вообще откуда угодно могла приблудиться.
— Коля! — укоряет мать. — Что ты об Оксане, как о кошке, говоришь?
Но я уже не обижаюсь. Меня волнует другое — как я оказалась на улице, а потом в чужом подъезде? Выносила мусор? И пока я его выносила, отключили электричество? Какое гадкое стечение обстоятельств…
Мать с сыном и я спускаемся во двор. Мои щёки и руки без перчаток сразу холодеют. Под ногами весело поскрипывает снег. Значит, мороз будет ещё крепче, вспоминаю я народную примету.
Кладу разряженный телефон на подоконник и задерживаю взгляд на фиолетовых огоньках за окном, которые вырисовываются в причудливую надпись «Гэтсби». Оказывается, в одном здании с супермаркетом находится ночной клуб. Как я его раньше не заметила? Надо бы туда сходить.
С ветки дерева чёрным камнем срывается ворона, взмахивает крыльями и пролетает над заснеженным двором. На её карканье откликаются товарки, патрулирующие крышу соседнего дома. Их слышно даже через закрытое окно.
Привыкшие к темноте глаза теперь лучше различают предметы. Часы на стене показывают девять. Уличный фонарь освещает большой ноутбук, который стоит на столе у окна. Я не помню, когда успела вытащить его из коробки. И зачем? У меня ведь есть новый ноутбук, гораздо удобнее. А эта мышь? Я беру непривычно лёгкое устройство и верчу его в руках. Зачем я купила новую мышь, если старая не сломана? Да, поцарапана, но работает пока исправно. На что мне две мышки? Я не пользуюсь двумя ноутбуками одновременно. Неужели опять забыла? Ладно, завтра разберусь.
На всякий случай держа руки перед собой, я выхожу из гостиной. Вот прихожая и кухня, там вторая комната. А дальше что за дверь? Кладовка?
Я толкаю дверь и вижу небольшую спальню. Свет с улицы едва пробивается через зашторенное окно, однако позволяет увидеть застеленную кровать и лежащие на ней пакеты.
Ничего не понимаю. Зачем мне третья комната? Как я буду её использовать? В ней просто свалены вещи. Хотя я вообще не помню, чтобы сюда заходила… Зачем мне одной трёхкомнатная квартира? Она такая большая, что по ней можно гулять и даже на улицу не выходить. Зимой это, конечно, неплохо, но в остальное время… Как-то жутко. У меня ведь даже кошки нет.
Запускаю руку в один из пакетов и достаю свёрнутые полотенца. Вроде новые. Ничем не пахнут. Откуда они? Отец положил? Подарок щедрых хозяев?
Я выхожу из спальни, трусливо оставляя дверь открытой, и заворачиваю на кухню. Слава богу, здесь прозрачные тюлевые занавески, а напротив стоит дом с ярко горящими окнами. Пока это самая светлая комната в квартире.
В раковине виднеется посуда. Скорее всего, грязная. Осталась от хозяев? Странно. Кто так делает? Открываю холодильник — он встречает меня хладной тьмой.
Что? И холодильник не работает? Или во всём доме нет электричества? Я беру с полки на дверце подозрительную бутылку и подношу к глазам. Дешёвое вино с выраженным запахом спирта. Как я могла купить такую дрянь? Или это тоже не моё? А вон тот пакет с апельсиновым соком — вполне в моём духе. Может быть, и я купила.
В раздражении закрываю холодильник и нащупываю на стене выключатель. Свет не зажигается, сколько бы раз я ни нажимала. Очевидно, дело не в лампочках. С чего я взяла, что света нет, потому что не вкручены лампочки? Зачем хозяевам выкручивать их перед приездом нового жильца? Не настолько же они скупы? Даже полотенца мне оставили.
Надо было раньше спросить… А у кого? Разве я общалась с хозяевами? Понятия не имею. Я запуталась. Лучше позвонить отцу.
Свет в прихожей тоже не загорается. Да ещё и холодом тянет. Что такое?
Дура! Я оставила входную дверь открытой! Ну что за бестолочь… Как можно быть такой рассеянной?
Чувствую, как нервно колотится сердце. Спокойно! Ничего страшного не случилось. Я быстро закрываю дверь на все замки и возвращаюсь в комнату с большим окном, которую раньше окрестила гостиной.
И вдруг понимаю — я не помню, как я сюда переехала. Я не помню, как здесь оказалась.
— Блин!..
Сжимаю руки в кулаки. Я снова забыла. Да, у меня иногда бывают провалы. Но как я могла забыть, что переехала в новую квартиру? Я действительно собиралась переезжать. Точно помню, как складывала вещи в коробки и подписывала их коричневым маркером… Помню, как отец писал мне на бумажке адрес. Когда? Когда я сюда переехала? Наверное, сегодня. А зачем сняла такую большую квартиру? Собиралась ведь экономить!
Где я?
В надежде смотрю в окно. Над соседним домом взошла луна. Разряженный телефон безмолвно лежит на подоконнике. Мне никогда не найти зарядку в этой темноте…
Из закрытой комнаты доносится отчётливый шорох.
Я замираю. Постепенно до меня доходит, что в моей квартире есть кто-то ещё, и в ушах начинает шуметь кровь. От этого осознания в голове становится пусто. Что это было?! Я туда не пойду! Ведь я одна в квартире!
Или нет?
Бросаюсь к стене и бесполезно щёлкаю выключателем. Темнота не исчезает. И мне хочется исчезнуть. Звук из закрытой комнаты не повторяется, но я и так напугана до полусмерти.
Смотрю на спасительный диван. Можно укрыться под пледом и дождаться рассвета. Утром ведь будет уже не так страшно? Может быть, мне показалось?
Нет! Я не смогу уснуть в опасной неизвестности!
Смотрю на балкон — если он закрывается изнутри, то можно переночевать там. Вот только зима на дворе… А на мне тонкий свитер и юбка. Надо одеться потеплее и взять с собой плед…
Ш-шух! Кто-то едва слышно царапает дверь закрытой комнаты в области ручки. Я застываю на месте. Страшно даже дышать.
На мышь или крысу не похоже — так высоко они не достанут.
Прищурив глаза, я оглядываюсь по сторонам. Ни свечки, ни телефона. Зато в углу стоят… удочки. Удочки, блин! Откуда они взялись — неважно! Главное, что удочку можно использовать как оружие.
Я приближаюсь к закрытой двери, тихо ступая по полу. Я не помню, когда в последний раз заходила в эту комнату и заходила ли вообще. Ничего не помню.
Господи, как сердце колотится… Ещё и света нет.
В ужасе толкаю дверь — она поддаётся. Но даже мои привыкшие к темноте глаза не видят ничего, кроме разлитой в воздухе чернильной черноты. Словно в этой комнате нет окон.
Надо бы что-то сказать, но я боюсь. Громко вздыхаю, чтобы преодолеть этот страх и нарушить тишину. В горле пересохло.
Я быстро поднимаю руку в напрасной попытке найти на стене выключатель, и… Мне на голову набрасывают тяжёлую ткань. Дыхание обрывается, от страха я забываю вздохнуть.
— Бей её! Свяжи! — по-змеиному шипит чей-то голос прямо передо мной.
У меня трясутся руки. В отчаянии я ударяю удочкой как шпагой. Кого-то задеваю — слышен негодующий стон. Потом удочку выбивают у меня из рук. Не успеваю я это осознать, как меня подло ударяют под дых, и я моментально сгибаюсь пополам. Дыхания не хватает даже на шёпот… Раньше надо было на помощь звать!
Это грабители! Меня убьют!
Я скидываю с себя покрывало, но кто-то грубо заводит мне руки за спину, а другой подонок обвязывает моё тело, начиная с плеч. Я извиваюсь — и меня бьют по голове.
— С-суки! — прорезается мой голос.
Голова противно звенит. У меня подкашиваются ноги, но сознание я не теряю. Кто-то достаточно высокий держит меня сзади, не давая упасть. Я трясусь всем телом. Верёвка сдавливает грудь. Вот и переехала, на свою беду!
— Пустите! — хриплю я. — Что вам надо? У меня и красть-то нечего…
В ответ — опять змеиное шипение:
— Молчи, психичка! — Голос явно женский. Значит, меня связала женщина.
— Забирайте, что найдёте… и уходите, — дрожащим голосом говорю я. — Пожалуйста! Честное слово, я на вас не заявлю!
— Господи боже, и правда больная, — бормочет женщина.
Человек, стоящий за моей спиной, кладёт меня на холодный паркет лицом вниз — я едва успеваю повернуть голову.
— Что будем с ней делать? — произносит он. Юношеский голос, совсем молодой.
— Неси свой телефон и вызывай ментов.
Что?! Что за грабители такие, которые хотят сами сдаться полиции?
Я слышу, как парень бежит в соседнюю спальню и быстрым шагом возвращается обратно.
— А что они ей сделают? — спрашивает он у женщины. — В тюрьму посадят?
— Откуда я знаю? Мне уже наплевать, — злобно отзывается та.
— А вдруг её там изнасилуют?
— О Господи… — вздыхает подельница.
Это они обо мне сейчас говорят?! Я не понимаю, как выразить своё недоумение более кратко, и просто вскрикиваю:
— Вы кто, блин, такие?!
— Мы тут хозяева, дура! — надрывается женщина.
— Вы не грабители? — изумляюсь я.
— Мы — нет. А ты — да. Это наша квартира!
— Подождите… А почему вы не съехали?
— В смысле «почему не съехали»? — возмущается парень.
Меня так раздражает его возмущение, что я пытаюсь повернуться хотя бы набок. Выходит с трудом.
— В этой квартире теперь живу я! Вы с папой договор заключали?
— С каким папой? — почти синхронно отвечают мне.
— С моим! — воплю я. — Поднимите меня.
Мои мучители загадочно молчат и бездействуют.
— Девушка, вы дверью, что ли, ошиблись? — наконец спрашивает женщина. — Мы свою квартиру не сдаём и никогда не сдавали!
Возникший в темноте экран смартфона освещает лицо подростка лет шестнадцати. Отлично. Меня избил почти мальчишка…
— Так мне ментов вызывать или нет? — спрашивает он у подельницы.
Смартфон бросает слабый свет на уставшее лицо немолодой брюнетки.
— Не знаю. Мы же её били, вдруг она пожалуется?.. Откуда нам знать, что у неё с головой?
— А откуда мне знать, что вы не воры? — сомневаюсь я.
— Ну ты, девка, совсем оборзела! — шипит женщина, забирая у парня телефон. — Мы с сыном в этой квартире десять лет живём! Сегодня вечером отключили свет. Сын пошёл проверять щиток. У нас иногда пробки выбивает, обычное дело. Когда стало понятно, что света нет во всём доме, а не только у нас, Коля вернулся обратно. А дверь закрыть забыл!
— Я нечаянно, — без тени вины добавляет парень.
— Минут через пять мы услышали, как кто-то ходит по нашей квартире. В это время мы с Колей искали здесь свечи. Испугались и закрылись в комнате. Когда по голосу мы поняли, что ты — женщина, мы решили тебя, воровку, заманить и обезвредить, пока свет не дали…
— Я не воровка! — отчаянно кричу я.
— А зачем в чужую квартиру полезла?
— Я думала, это моя квартира! — настаиваю я.
— С чего бы?!
— Я… недавно сюда переехала.
— Когда?
— Не знаю. Может быть… сегодня.
— Ты что, не знаешь точно? — почти с издёвкой спрашивает женщина.
— Да, не знаю! — огрызаюсь я.
Сын внимательно глядит на мать.
— Ей, наверное, соседи квартиру сдают, — догадывается он и не слишком бережно поднимает меня на ноги.
— Ты погоди её развязывать, — строго говорит мать, после чего обращается ко мне: — Номер какой?
— Телефона? — Я прижимаюсь ноющей спиной к стене.
— Номер квартиры твоей!
— М-м… Не помню.
Чиркнув спичкой, женщина зажигает красную свечу толщиной с запястье, и в комнате делается светло. Обстановка небогатая — двуспальная кровать, шкаф, комод, заставленный косметикой, и круглое зеркало в деревянной раме. Я замечаю, что окна в этой комнате всё-таки есть, но их наглухо закрывают жалюзи.
— Как ты оказалась в подъезде? — продолжает хозяйка квартиры.
— Не знаю.
— Ты что, сумасшедшая?
В душе мгновенно поднимается протест.
— Я нормальная! Но у меня иногда проблемы… с памятью. Только иногда, — с неохотой признаюсь я. — Если честно… я не помню, как сюда попала.
Мать с сыном снова замолкают. Они испытующе смотрят на меня, я — на них.
— А может, всё-таки ментов? — неуверенно подаёт голос парень.
— Не надо, — выдыхает женщина. — Развязывай её. Сейчас по соседям пойдём.
— Мам, а вдруг она бомжиха?
— Это вряд ли.
Пока сын освобождает меня от постылой верёвки, мать учиняет допрос:
— Как тебя зовут?
— Оксана.
— Ты уж извини, но как твои родственники позволили тебе жить одной с такой дырявой памятью? Без обид. Для тебя это просто опасно.
— У папы… новая семья. — Я едва не корчусь, настолько мне противна эта тема.
— Ясно, понятно. Знакомая история. Ты хоть что-то принимаешь? — интересуется женщина с настырной заботливостью. — Таблетки какие-нибудь?
— Да, — холодно отвечаю я, не желая вдаваться в подробности.
— А лет тебе сколько?
— Девятнадцать.
И мать, и сын меняются в лице.
— Серьёзно? Выглядишь старше, — вырывается у женщины.
Как же вы мне надоели! Избавившись от верёвки, я поправляю на себе свитер и юбку. Мне уже не страшно, но на душе тревожно. Словно меня раздели и оценивают.
Женщина покровительственно берёт меня под руку.
— Пойдём, Оксан. Сейчас найдём, где ты живёшь.
Мне становится немного спокойнее. Мы направляемся в прихожую. На вешалке я замечаю свой зелёный пуховик, а у двери — сапоги. Я прошу мальчика принести из гостиной мой безмолвствующий телефон. Мы все одеваемся и выходим в тёмный коридор. Перед уходом парень тушит свечу и освещает нам путь своим телефоном. Женщина кутается в длинную чёрную шубу.
Заперев дверь, она нажимает на звонок соседней квартиры.
— Кто там? — раздаётся глухой женский голос.
— Людочка, добрый вечер, это я!
Дверь распахивается. На пороге появляется вооружённая телефоном женщина средних лет. В халате и тапках. Фонарик на её телефоне светит нам прямо в лицо.
— Добрый вечер. Что-то случилось?
— Прости, что так поздно беспокоим. Ты случайно не знаешь эту девушку?
Свет фонарика останавливается на мне.
— Н-нет, — признаётся соседка.
— А муж?
— Сейчас позову…
В соседней квартире меня никто не знает. Ничуть не удивительно.
Мать с сыном смотрят на меня с брезгливой жалостью, но одну не оставляют. Втроём мы обходим три этажа — один этаж сверху и два снизу. Нам либо не открывают дверь, либо открывают, но ничем не помогают. Тогда женщина достаёт смартфон.
— Сейчас спрошу в домовом чате, кто у нас квартиру недавно сдал. А ты пока осмотри свои карманы. Вдруг что-то важное отыщешь.
Во внутреннем кармане пуховика я нахожу флакончик с антисептиком и связку ключей.
— Эти ключи — точно от твоей квартиры, — радуется женщина. — Возможно, когда отключили свет, ты вышла в подъезд и потерялась.
— А телефон отца вы помните? — спрашивает меня мальчик.
— Н-нет.
— А вообще чей-нибудь номер?
— Помню только свой, — безнадёжно отвечаю я. — Восемь. Девятьсот пятьдесят…
Подросток со вздохом кривит губы. Как ему не стыдно так себя вести со старшими? Мало того что драчун, ещё и невоспитанный.
Из телефона женщины доносится танцевальная песня из восьмидесятых Who's That Girl.
— Мадонна, — констатирую я.
— А? Да. — Женщина отвечает на звонок, и вскоре её лицо озаряется улыбкой. — Так это ваша квартирантка? Ну слава тебе, Господи. Наверное, девушка вышла из дома и заблудилась… Да, всё нормально. Спасибо, что позвонили. — Она прячет смартфон в кармане. — Оксана, ты пришла из третьего подъезда! Пойдём, мы тебя проводим.
— Я так и знал, что она не из нашего подъезда, — хвастается подросток.
— Почему?
— Потому что без электричества не работают домофоны. Она вообще откуда угодно могла приблудиться.
— Коля! — укоряет мать. — Что ты об Оксане, как о кошке, говоришь?
Но я уже не обижаюсь. Меня волнует другое — как я оказалась на улице, а потом в чужом подъезде? Выносила мусор? И пока я его выносила, отключили электричество? Какое гадкое стечение обстоятельств…
Мать с сыном и я спускаемся во двор. Мои щёки и руки без перчаток сразу холодеют. Под ногами весело поскрипывает снег. Значит, мороз будет ещё крепче, вспоминаю я народную примету.
