1. Встреча.
В первый раз они встретились примерно через двадцать восходов местного светила мира, куда его изгнали умирать. Светило здесь оказалось не такое яркое, как родной и знакомый с детства Элдур. Оно просто грело и навивало небольшую тоску по родному миру своим теплом. Раны от ритуальных шрамов на руках и ногах почти зажили, навсегда показывая его сородичам, что он – отступник, а своих бывших сородичей дармхейнцев он встречал частно. Любой так и норовил закончить его жалкое существование. Как и местные жители, впрочем, тоже. Можно сказать, выжил он на врождённом упрямстве. Именно поэтому старые ритуальные шрамы жрецов давно перекрыли новые от последующих битв.
Он не был отступником, когда эти шрамы наносили ему жрецы-твайеры кинжалами бога Шарха. В голове до сих пор гудели удары барабанов-шамашахов*(ритуальные барабаны), обтянутые кожей змеерада). Он слышал их во снах. Чувствовал отголоски тех запахов. Гниль и тлен. Синонимы его родного мира. В груди билось отчаяние. Он пришёл в новый мир, что собрались поработить его сородичи, чтобы испить злость или умереть. Здесь, где люди (какое смешное название для собственного рода) позднее это место назовут Вторым Изломом, Эричар и встретил отряд разведчиков территории. Обычные мальчишки, едва вступившие в период взросления по мнению Чара. Отличная добыча для озлобленного некогда высшего дармх’айн’вэша, хоть какая-то радость на конец дня. Можно будет выпить их силу и быстрее восстановиться после встречи с тремя своими бывшими договорными прислугами ‘фьёрами.
Он присел во тьме почерневших листьев и веток кустов, которых уже коснулось дыхание его умирающего мира Мор’Дармхейн – его родного некогда мира. Позже Чар узнает, что местные называют его мир Морейн, а свой Лорейн. Его же сородичи называли его Флор’ейн – зелёный, лесной. Мир полный красок и красоты, мир в котором жители Мор’Дармхейна нуждались как никогда.
Впрочем, в тот день Чара мало интересовали географические названия. Сидя в засаде и решая напасть ему сейчас или через пару минут, когда он увидел её.
Чёрные волосы, обрезанные ножом по плечи, из-за чего пряди были разной длины. Чёрные, блестящие локоны, они сверкали в лучах искрящегося светила, пробивающегося сквозь зелёную или пожухлую листву деревьев. Тлен его мира уже проник сюда, но коснулся не всей пока растительности. Тут ещё теплилась жизнь. Однако, скоро она и здесь исчезнет. Мор’Дармхейн мог только нести гибель другим мирам, открывая двери в них с помощью своих же недр. Его жители уже давно ничего не производили и не создавали. Зачем? Если можно просто брать, завоёвывать и уничтожать. Травы и деревьев даже будучи маленьким Эричар не видел, разве что теплицах под особым присмотром у ‘элиф (землепашцев по-другому, с той разницей, что растения росли строго с помощью магических сил и в особых зданиях).
Его дед, старый дармх’вэш Рилил Р’айн, которого уже давно не воспринимали всерьёз, любил рассказывать о синеватых листьях древних растений Мор’Дармхейна (в теплицах росли только темнолистые с чёрным отливом). О, потрясающей синей огромной воде, что почти испарилась из верхней части Мор’Дармхейна, превратившись в подземные источники. О, прекрасном Море, что превратилось в чёрные дымящиеся воды без возможности по ним куда-то плыть из-за резких испарений, которые вызывали удушье и быструю, но мучительную смерть. О, ткани из растительных волокон и шерсти милых животных оврэ, а не из грубых нитей тарат’улов, о артефактах из деревьев, а не камней.
Маленький Эричар случал своего деда, впитывая историю своего мира, становясь таким же чудаком. Тем, кто проявляет сострадание и понимание, в отличие от своего сводного младшего брата по отцу Туричара, сына старшей жены его отца, воспитанного по строгим канонам в Огнеграде, столице империи Дармх’Арейна, в отличие от самого Эричара, рождённого раньше, но от младшей жены. Брата, которым гордились его собственные родители, брата, что потребовал изгнания Эричара. Брата, который уже давно перестал быть ему братом.
Незнакомка повернула голову несколько раз, чувствуя на себе взгляд Эричара, тем самым отвлекла его от мыслей прошлого. Острые скулы, немного раскосые глаза каре-зелёного цвета. Они загадочно мерцали в лучах светила, что греет плодородные земли, а не как в родном… бывшем мире Чара, испепеляет с живое, превращая в мелкий бесплотный песок. Чёрные волосы, как кожа урула* (чем-то напоминает саблезубую пантеру, отличается иссиня-черной шкурой и оранжевыми глазами истинного хищника, благороден, не любит падаль), убраны наверх строгим зажимом. Артефакт. Боевой, явно не из простых.
Чар усмехнулся. Местная флэя-то довольно изобретательна (флэя или флэй – названия местных жителей на языке Мор’Дармхейна). Использовать в качестве зажима для волос кости руона*, до такого ещё додуматься нужно. Руоны – жестокие существа с огромной клыкастой улыбкой, обожают человеческую плоть и имитирует голоса. Именно так они заманивают своих жертв. Боятся прямых лучей светила (Элдура или же местного, неважно), предпочитают охотится по ночам. Впрочем, кости этих шавок всегда были хорошими проводниками силы. С тех пор, когда рудники его родной… больше не родной земли перестали приносить хоть какие-то запасы руды, пришлось довольствоваться тем, что есть. Вырубка лесов, уничтожение растений, зверей. После бесконтрольного истребления всего живого остались только полумёртвые твари Пустынь, особенно их много оказалось в Красных Песках. Этих тварей также научились использовать в своих целях, но большинство населило Мор’Дармхейн какого-либо присмотра. Они мир и поглощали. Жители же мира Эричара не могли решать вопросы их размножения и решения будущей угрозы. Они были слишком заняты, воюя друг с другом за оставшиеся месторождения ресурсов, особенно портальных кристаллов. На данный момент существовали две империи: Огненная Империя Дармх’Арейн и Тивазейн, но и они уже вынуждены говорить об объединении, так как жизнь на Мор’Дармхейне превращается в… тлен песка пустынь.
Флэя посмотрела прямо туда, где прятался Эричар. Взгляд, пробивший броню бывалого воина. Стремительная, сильная, гибкая, строгая, злая. Она будоражила кровь своей силой, грацией, всем своим существом, Выкидывая ураганной силой своего взгляда все мысли о прошлой жизни до неё.
Реакция и многолетний опыт воина помогли ему увернуться от первого удара, а замершее сердце не смогло уберечь от раны на бедре, что была нанесена вторым. Он мог остановить второй тонкий меч из тёмной стали, как и первый. Легко, но тогда за обороной следовало атаковать. Сразу. Без шансов выжить для противницы.
Эричар не хотел убивать прекрасную воительницу. Он понял это за доли ударов сердца. Она в близи оказалась ещё красивее, чем вдали. Тёмные глаза сверкали изумрудным огнём, карих крапинок в её взгляде он больше не видел. Чёрные волосы выбились из пучка на макушке. Прядь упала ей на лоб, заслоняя немного правый глаз. Точёное личико, щёчки, не утратившие припухлость юности. Красавица! А как она владеет мечами. Острые лезвия артефактов мерно светились в умирающем лесу. Тёмно-серая сталь, закалённая рунами, неизвестными дармх’вэшу. Надо быть осторожнее. Проводники силы из клинков флэи намного сильнее, чем её необычная заколочка.
Дармх’вэш понял, что физически не сможет принести вред красавице. Ему хотелось, наоборот, защищать её. Он лишился родины, своих земель, рода, но глядя в изумрудную зелень глаз флэи-воительницы без любой примеси карего оттенка Эричар начал оживать. Шрамы плечах и спине стали затягиваться сами собой. Дармх’вэш решил об этом не думать в данный момент. У него были проблемы по серьёзнее. Отразив ещё несколько ударов флэи-воительницы, что покорила его с первого нападения, пришелец из другого мира исчез в захудалой зелени листвы, как будто его и не существовало. Только капли крови слишком тёмной для человеческой говорили, что здесь произошло.
- Я его ранила, - охотница Диана Блэквуд опустила парные мечи, - но он слишком быстрый.
- Быстрее тебя? – удивился спутник охотницы Ардил Нарин. Рыжие волосы у него были заплетены на манер земель крайнего севера в сложные косы. Две косы означало по обычаям его народа, что мужчина женат.
- Да. – Диана оказалась как всегда немногословна.
- Тогда почему он тебя не убил?
- Мог, но не стал, - согласилась девушка, сев на корточки, рассматривая пятна крови на земле. – позови Юлия с Нюхачом. Они легко возьмут след.
След взять не удалось. Кровь успела испариться, пока бегали за псом. Помесь демона и обычного дворового пса, мог находить любого демона или просто важного человека. Парень Юлий выкормил его с щенячьего возраста и Нюхач до этого не давал осечек в поисках.
- Не простой демон нам попался, - произнесла Ди сощурившись и глядя в ту сторону, где скрылся её противник.
- Ты права, - согласился с Эричар за ближайшими кустами. Он находился с подветренной стороны, окружённый рунами силы и сокрытия. Поэтому учуять его Нюхач и не смог. Любопытно, как им удалось приучить выкидыша руона и обычного зверя да ещё и другого мира. В Мор’Дармхейне это считалось невозможным.
2. Букет
Эричар следовал за охотницей на демонов (как называли флэи вторженцев) и её отрядом, как тень. Молодые люди не знали, что скрывается там во тьме, хотя возможно ощущали что-то на уровне аур. Они неплохо орудовали мечами и кинжалами, но с магической составляющей им было пока тяжело. Диана безусловно являлась королевой в искусстве владения парой мечей (с дармх’вэшем первой ступени никто спорить не стал бы по поводу его оценки). Артефакты так же имелись в наличии у отряда, но без «теневой» поддержки Эричара они не продержались бы в своих «исследованиях территории» и пары дней. Изломы открывали путь не только высшим созданиям Мор’Дармхейна (Морейна), но и низшим существам. Тем же эрилам* (пакостливым духам, иногда уже вселившимся в скелеты разных тварей его мира), или например, руонам или олорам* (гигантским мёртвым птицам). Их открывали дармхейнцы из низших военных сословий в местах обитания этого зверья специально, для этого достаточно было небольшого портального кристалла маруна, добытого в одном из месторождений Горного хребта, названного в честь оттенка красного цвета, которым он сиял. Низшие существа прекрасно ослабляли противника, лишали его сил к сопротивлению.
Истребляя этих существ в непосредственной близости от охотницы и её отряда, а не для своей защиты, Эричар прекрасно понимал, что стал отступником по-настоящему. Ему всё ещё снилась пустыня Красные Пески, на окраине которой возле одного из многочисленных колен реки Вихревой расположился некогда его город. Его Радт. Место, где он провёл детство рядом с престарелым дармх’вэшем Рилилом Р’айном, пока его не забрали в столицу империи Дармх’Арейн Огней’град. Однако, теперь в снах он видел родную пустыню совершенно другой. Наполненную синими травами и деревьями. Когда-то его мир был не тёмно-красным, а сапфирово-синим. Так рассказывал дед. Чар помнил об этом. Он вспоминал слова старого дармх’вэша. Ярким, красочным, наполненным жизнью мигом, каким и должен быть процветающий дом. Однако, Эричар помнил ещё кое-что. Войны, многочисленные войны за остатки ресурсов. Ради оружия, ради открытия месторождения марунов, ради силы, ради ритуалов уничтожалось население городов, одалей* (сёл), рабы из других миров. Детей приносили в жертвы, так как за них «боги» давали больше силы. Неважно какие боги: Шарх, Арэн или даже малый пантеон из сэтианов. Ресурсы истончались, чтобы сделать больше сильнейших артефактов и оружия для уничтожения соседних королевств. Всё делалось, для уничтожения других. В итоге поэтому сейчас в его мире всего две империи. Какая из них поглотит другую неизвестно, у обеих есть месторождения портальных марунов. Маруны – залог жизни каждой из них. Известно другое: открытие порталов в разные миры требует от жрецов концентрации лишь в самом начале. Открыт один огромный разлом – дальше наладить силу марунов в сторону этого разлома уже дело лёгкое. Флор’ейн (Лорейн) неединственный, получивший в подарок себе разрыв пространства в лесах. Вот только, единственный, пока живой без страшных последствий. Остальные миры уже давно превратились в подобие пустыни Красные Пески. Там нет ни ресурсов, ни воды, ни жизни. Дармхейнцы предпочитали забирать всё, а что не забирали себе, например, сопротивляющиеся народы в качестве рабов, они безжалостно истребляли.
Эричар не уходил далеко от «изломов», как называли местные флэи порталы в его родной мир. Он не хотел уходить далеко. Иногда ему удавалось зайти ненадолго в свой мир и посмотреть на Красные Пески и родной Радт, но не более того. Тяжело наблюдать, как буквально через несколько десятков мгновений открываются порталы и вот уже по твой дум’х идут даже не дар’равы (стража), а кар’ы (каратели), что подчинялись когда-то тебе самому.
Молодой дармх’вэш виртуозно научился уходить от патрулей, как своих, так и чужих. Правда, он никак не мог понять, кто для него теперь «свой», а кто «чужой». Всё расставил по местам случай. Невозможно гореть вечно пламени свечи. Воск растает, а нить сожжётся. Пламя угаснет наконец, погрузив мир во тьму, чтобы через некоторое время забрезжил рассвет.
Деревенька Верёвки на окраине перед Изломом, откуда отказались уезжать люди, смотрелась убого. Здесь всё казалось ветхим и забытым, жизнь постепенно уходила из этого места. Ещё немного и деревня исчезнет с карты Арианской империи, оставив после себя руины деревянных домов и частокола, что тут же поглотит лес, если к тому моменту сам не превратиться в чёрную труху. Именно здесь и произошло нападение на охотницу, оставшуюся в одном из уже заброшенных домов для ухода за раненным. Местные не стали помогать борцам с нечистой силой, пришедшей через красные изломы. Все, кто был сочувствующим – уехали давно. В деревне оставались те, кто отравился чёрным дыханием соседнего Бардового мира, истребляя остатки своих сородичей, даже не особо зная зачем. Тлен и песок застилали глаза несчастным, высасывая из них жизнь и отдавая их Мор’Дармхейну.
Диана Блэквуд с самого утра чувствовала на себе взгляд кого-то опасного. Она и раньше ловила такие взгляды. Однако, они принадлежали совершенно другому… существу. В тех взглядах не было злости или ненависти, скорее что-то спокойное, даже нежное. Защита. Девушка почему-то знала, что под взглядом незнакомца она находится в безопасности. Своему чутью молодая исса* (обращение к девушкам в Арианской империи) доверяла.
- Алберт, я пойду пройдусь до колодца, – тихо произнесла наконец она, наклонившись к раненному.
- Ди, не стоит, Ар должен принести был… - парень закашлялся. Фраза оказалась слишком длинной для него. Тёмные волосы слиплись от пота и жара, лихорадка сжигала несчастного. Небольшие просветления сознания становились всё короче. Алберт умирал.
- Он ушёл искать травы для твоих ран, - улыбнулась бледной тенью улыбки девушка. Лес умирал и уходить за травами приходилось всё дальше и дальше.
- Мы оба знаем, что… нет шансов. – прошептал молодой исс чуть задыхаясь.
- Шанс есть. Всегда есть. – Диана смотрела жёстко зелёными глазами. Карих всполохов счастья в них уже давно напарники не видели. Увы. Жизнь на границе с изломом наносит свой отпечаток. Однако, девушка не собиралась сдаваться.
В первый раз они встретились примерно через двадцать восходов местного светила мира, куда его изгнали умирать. Светило здесь оказалось не такое яркое, как родной и знакомый с детства Элдур. Оно просто грело и навивало небольшую тоску по родному миру своим теплом. Раны от ритуальных шрамов на руках и ногах почти зажили, навсегда показывая его сородичам, что он – отступник, а своих бывших сородичей дармхейнцев он встречал частно. Любой так и норовил закончить его жалкое существование. Как и местные жители, впрочем, тоже. Можно сказать, выжил он на врождённом упрямстве. Именно поэтому старые ритуальные шрамы жрецов давно перекрыли новые от последующих битв.
Он не был отступником, когда эти шрамы наносили ему жрецы-твайеры кинжалами бога Шарха. В голове до сих пор гудели удары барабанов-шамашахов*(ритуальные барабаны), обтянутые кожей змеерада). Он слышал их во снах. Чувствовал отголоски тех запахов. Гниль и тлен. Синонимы его родного мира. В груди билось отчаяние. Он пришёл в новый мир, что собрались поработить его сородичи, чтобы испить злость или умереть. Здесь, где люди (какое смешное название для собственного рода) позднее это место назовут Вторым Изломом, Эричар и встретил отряд разведчиков территории. Обычные мальчишки, едва вступившие в период взросления по мнению Чара. Отличная добыча для озлобленного некогда высшего дармх’айн’вэша, хоть какая-то радость на конец дня. Можно будет выпить их силу и быстрее восстановиться после встречи с тремя своими бывшими договорными прислугами ‘фьёрами.
Он присел во тьме почерневших листьев и веток кустов, которых уже коснулось дыхание его умирающего мира Мор’Дармхейн – его родного некогда мира. Позже Чар узнает, что местные называют его мир Морейн, а свой Лорейн. Его же сородичи называли его Флор’ейн – зелёный, лесной. Мир полный красок и красоты, мир в котором жители Мор’Дармхейна нуждались как никогда.
Впрочем, в тот день Чара мало интересовали географические названия. Сидя в засаде и решая напасть ему сейчас или через пару минут, когда он увидел её.
Чёрные волосы, обрезанные ножом по плечи, из-за чего пряди были разной длины. Чёрные, блестящие локоны, они сверкали в лучах искрящегося светила, пробивающегося сквозь зелёную или пожухлую листву деревьев. Тлен его мира уже проник сюда, но коснулся не всей пока растительности. Тут ещё теплилась жизнь. Однако, скоро она и здесь исчезнет. Мор’Дармхейн мог только нести гибель другим мирам, открывая двери в них с помощью своих же недр. Его жители уже давно ничего не производили и не создавали. Зачем? Если можно просто брать, завоёвывать и уничтожать. Травы и деревьев даже будучи маленьким Эричар не видел, разве что теплицах под особым присмотром у ‘элиф (землепашцев по-другому, с той разницей, что растения росли строго с помощью магических сил и в особых зданиях).
Его дед, старый дармх’вэш Рилил Р’айн, которого уже давно не воспринимали всерьёз, любил рассказывать о синеватых листьях древних растений Мор’Дармхейна (в теплицах росли только темнолистые с чёрным отливом). О, потрясающей синей огромной воде, что почти испарилась из верхней части Мор’Дармхейна, превратившись в подземные источники. О, прекрасном Море, что превратилось в чёрные дымящиеся воды без возможности по ним куда-то плыть из-за резких испарений, которые вызывали удушье и быструю, но мучительную смерть. О, ткани из растительных волокон и шерсти милых животных оврэ, а не из грубых нитей тарат’улов, о артефактах из деревьев, а не камней.
Маленький Эричар случал своего деда, впитывая историю своего мира, становясь таким же чудаком. Тем, кто проявляет сострадание и понимание, в отличие от своего сводного младшего брата по отцу Туричара, сына старшей жены его отца, воспитанного по строгим канонам в Огнеграде, столице империи Дармх’Арейна, в отличие от самого Эричара, рождённого раньше, но от младшей жены. Брата, которым гордились его собственные родители, брата, что потребовал изгнания Эричара. Брата, который уже давно перестал быть ему братом.
Незнакомка повернула голову несколько раз, чувствуя на себе взгляд Эричара, тем самым отвлекла его от мыслей прошлого. Острые скулы, немного раскосые глаза каре-зелёного цвета. Они загадочно мерцали в лучах светила, что греет плодородные земли, а не как в родном… бывшем мире Чара, испепеляет с живое, превращая в мелкий бесплотный песок. Чёрные волосы, как кожа урула* (чем-то напоминает саблезубую пантеру, отличается иссиня-черной шкурой и оранжевыми глазами истинного хищника, благороден, не любит падаль), убраны наверх строгим зажимом. Артефакт. Боевой, явно не из простых.
Чар усмехнулся. Местная флэя-то довольно изобретательна (флэя или флэй – названия местных жителей на языке Мор’Дармхейна). Использовать в качестве зажима для волос кости руона*, до такого ещё додуматься нужно. Руоны – жестокие существа с огромной клыкастой улыбкой, обожают человеческую плоть и имитирует голоса. Именно так они заманивают своих жертв. Боятся прямых лучей светила (Элдура или же местного, неважно), предпочитают охотится по ночам. Впрочем, кости этих шавок всегда были хорошими проводниками силы. С тех пор, когда рудники его родной… больше не родной земли перестали приносить хоть какие-то запасы руды, пришлось довольствоваться тем, что есть. Вырубка лесов, уничтожение растений, зверей. После бесконтрольного истребления всего живого остались только полумёртвые твари Пустынь, особенно их много оказалось в Красных Песках. Этих тварей также научились использовать в своих целях, но большинство населило Мор’Дармхейн какого-либо присмотра. Они мир и поглощали. Жители же мира Эричара не могли решать вопросы их размножения и решения будущей угрозы. Они были слишком заняты, воюя друг с другом за оставшиеся месторождения ресурсов, особенно портальных кристаллов. На данный момент существовали две империи: Огненная Империя Дармх’Арейн и Тивазейн, но и они уже вынуждены говорить об объединении, так как жизнь на Мор’Дармхейне превращается в… тлен песка пустынь.
Флэя посмотрела прямо туда, где прятался Эричар. Взгляд, пробивший броню бывалого воина. Стремительная, сильная, гибкая, строгая, злая. Она будоражила кровь своей силой, грацией, всем своим существом, Выкидывая ураганной силой своего взгляда все мысли о прошлой жизни до неё.
Реакция и многолетний опыт воина помогли ему увернуться от первого удара, а замершее сердце не смогло уберечь от раны на бедре, что была нанесена вторым. Он мог остановить второй тонкий меч из тёмной стали, как и первый. Легко, но тогда за обороной следовало атаковать. Сразу. Без шансов выжить для противницы.
Эричар не хотел убивать прекрасную воительницу. Он понял это за доли ударов сердца. Она в близи оказалась ещё красивее, чем вдали. Тёмные глаза сверкали изумрудным огнём, карих крапинок в её взгляде он больше не видел. Чёрные волосы выбились из пучка на макушке. Прядь упала ей на лоб, заслоняя немного правый глаз. Точёное личико, щёчки, не утратившие припухлость юности. Красавица! А как она владеет мечами. Острые лезвия артефактов мерно светились в умирающем лесу. Тёмно-серая сталь, закалённая рунами, неизвестными дармх’вэшу. Надо быть осторожнее. Проводники силы из клинков флэи намного сильнее, чем её необычная заколочка.
Дармх’вэш понял, что физически не сможет принести вред красавице. Ему хотелось, наоборот, защищать её. Он лишился родины, своих земель, рода, но глядя в изумрудную зелень глаз флэи-воительницы без любой примеси карего оттенка Эричар начал оживать. Шрамы плечах и спине стали затягиваться сами собой. Дармх’вэш решил об этом не думать в данный момент. У него были проблемы по серьёзнее. Отразив ещё несколько ударов флэи-воительницы, что покорила его с первого нападения, пришелец из другого мира исчез в захудалой зелени листвы, как будто его и не существовало. Только капли крови слишком тёмной для человеческой говорили, что здесь произошло.
- Я его ранила, - охотница Диана Блэквуд опустила парные мечи, - но он слишком быстрый.
- Быстрее тебя? – удивился спутник охотницы Ардил Нарин. Рыжие волосы у него были заплетены на манер земель крайнего севера в сложные косы. Две косы означало по обычаям его народа, что мужчина женат.
- Да. – Диана оказалась как всегда немногословна.
- Тогда почему он тебя не убил?
- Мог, но не стал, - согласилась девушка, сев на корточки, рассматривая пятна крови на земле. – позови Юлия с Нюхачом. Они легко возьмут след.
След взять не удалось. Кровь успела испариться, пока бегали за псом. Помесь демона и обычного дворового пса, мог находить любого демона или просто важного человека. Парень Юлий выкормил его с щенячьего возраста и Нюхач до этого не давал осечек в поисках.
- Не простой демон нам попался, - произнесла Ди сощурившись и глядя в ту сторону, где скрылся её противник.
- Ты права, - согласился с Эричар за ближайшими кустами. Он находился с подветренной стороны, окружённый рунами силы и сокрытия. Поэтому учуять его Нюхач и не смог. Любопытно, как им удалось приучить выкидыша руона и обычного зверя да ещё и другого мира. В Мор’Дармхейне это считалось невозможным.
ПРОДА 13.09.2025
2. Букет
Эричар следовал за охотницей на демонов (как называли флэи вторженцев) и её отрядом, как тень. Молодые люди не знали, что скрывается там во тьме, хотя возможно ощущали что-то на уровне аур. Они неплохо орудовали мечами и кинжалами, но с магической составляющей им было пока тяжело. Диана безусловно являлась королевой в искусстве владения парой мечей (с дармх’вэшем первой ступени никто спорить не стал бы по поводу его оценки). Артефакты так же имелись в наличии у отряда, но без «теневой» поддержки Эричара они не продержались бы в своих «исследованиях территории» и пары дней. Изломы открывали путь не только высшим созданиям Мор’Дармхейна (Морейна), но и низшим существам. Тем же эрилам* (пакостливым духам, иногда уже вселившимся в скелеты разных тварей его мира), или например, руонам или олорам* (гигантским мёртвым птицам). Их открывали дармхейнцы из низших военных сословий в местах обитания этого зверья специально, для этого достаточно было небольшого портального кристалла маруна, добытого в одном из месторождений Горного хребта, названного в честь оттенка красного цвета, которым он сиял. Низшие существа прекрасно ослабляли противника, лишали его сил к сопротивлению.
Истребляя этих существ в непосредственной близости от охотницы и её отряда, а не для своей защиты, Эричар прекрасно понимал, что стал отступником по-настоящему. Ему всё ещё снилась пустыня Красные Пески, на окраине которой возле одного из многочисленных колен реки Вихревой расположился некогда его город. Его Радт. Место, где он провёл детство рядом с престарелым дармх’вэшем Рилилом Р’айном, пока его не забрали в столицу империи Дармх’Арейн Огней’град. Однако, теперь в снах он видел родную пустыню совершенно другой. Наполненную синими травами и деревьями. Когда-то его мир был не тёмно-красным, а сапфирово-синим. Так рассказывал дед. Чар помнил об этом. Он вспоминал слова старого дармх’вэша. Ярким, красочным, наполненным жизнью мигом, каким и должен быть процветающий дом. Однако, Эричар помнил ещё кое-что. Войны, многочисленные войны за остатки ресурсов. Ради оружия, ради открытия месторождения марунов, ради силы, ради ритуалов уничтожалось население городов, одалей* (сёл), рабы из других миров. Детей приносили в жертвы, так как за них «боги» давали больше силы. Неважно какие боги: Шарх, Арэн или даже малый пантеон из сэтианов. Ресурсы истончались, чтобы сделать больше сильнейших артефактов и оружия для уничтожения соседних королевств. Всё делалось, для уничтожения других. В итоге поэтому сейчас в его мире всего две империи. Какая из них поглотит другую неизвестно, у обеих есть месторождения портальных марунов. Маруны – залог жизни каждой из них. Известно другое: открытие порталов в разные миры требует от жрецов концентрации лишь в самом начале. Открыт один огромный разлом – дальше наладить силу марунов в сторону этого разлома уже дело лёгкое. Флор’ейн (Лорейн) неединственный, получивший в подарок себе разрыв пространства в лесах. Вот только, единственный, пока живой без страшных последствий. Остальные миры уже давно превратились в подобие пустыни Красные Пески. Там нет ни ресурсов, ни воды, ни жизни. Дармхейнцы предпочитали забирать всё, а что не забирали себе, например, сопротивляющиеся народы в качестве рабов, они безжалостно истребляли.
Эричар не уходил далеко от «изломов», как называли местные флэи порталы в его родной мир. Он не хотел уходить далеко. Иногда ему удавалось зайти ненадолго в свой мир и посмотреть на Красные Пески и родной Радт, но не более того. Тяжело наблюдать, как буквально через несколько десятков мгновений открываются порталы и вот уже по твой дум’х идут даже не дар’равы (стража), а кар’ы (каратели), что подчинялись когда-то тебе самому.
Молодой дармх’вэш виртуозно научился уходить от патрулей, как своих, так и чужих. Правда, он никак не мог понять, кто для него теперь «свой», а кто «чужой». Всё расставил по местам случай. Невозможно гореть вечно пламени свечи. Воск растает, а нить сожжётся. Пламя угаснет наконец, погрузив мир во тьму, чтобы через некоторое время забрезжил рассвет.
Деревенька Верёвки на окраине перед Изломом, откуда отказались уезжать люди, смотрелась убого. Здесь всё казалось ветхим и забытым, жизнь постепенно уходила из этого места. Ещё немного и деревня исчезнет с карты Арианской империи, оставив после себя руины деревянных домов и частокола, что тут же поглотит лес, если к тому моменту сам не превратиться в чёрную труху. Именно здесь и произошло нападение на охотницу, оставшуюся в одном из уже заброшенных домов для ухода за раненным. Местные не стали помогать борцам с нечистой силой, пришедшей через красные изломы. Все, кто был сочувствующим – уехали давно. В деревне оставались те, кто отравился чёрным дыханием соседнего Бардового мира, истребляя остатки своих сородичей, даже не особо зная зачем. Тлен и песок застилали глаза несчастным, высасывая из них жизнь и отдавая их Мор’Дармхейну.
Диана Блэквуд с самого утра чувствовала на себе взгляд кого-то опасного. Она и раньше ловила такие взгляды. Однако, они принадлежали совершенно другому… существу. В тех взглядах не было злости или ненависти, скорее что-то спокойное, даже нежное. Защита. Девушка почему-то знала, что под взглядом незнакомца она находится в безопасности. Своему чутью молодая исса* (обращение к девушкам в Арианской империи) доверяла.
- Алберт, я пойду пройдусь до колодца, – тихо произнесла наконец она, наклонившись к раненному.
- Ди, не стоит, Ар должен принести был… - парень закашлялся. Фраза оказалась слишком длинной для него. Тёмные волосы слиплись от пота и жара, лихорадка сжигала несчастного. Небольшие просветления сознания становились всё короче. Алберт умирал.
- Он ушёл искать травы для твоих ран, - улыбнулась бледной тенью улыбки девушка. Лес умирал и уходить за травами приходилось всё дальше и дальше.
- Мы оба знаем, что… нет шансов. – прошептал молодой исс чуть задыхаясь.
- Шанс есть. Всегда есть. – Диана смотрела жёстко зелёными глазами. Карих всполохов счастья в них уже давно напарники не видели. Увы. Жизнь на границе с изломом наносит свой отпечаток. Однако, девушка не собиралась сдаваться.
