Я видел, что с тобой делали, когда тебя возвращали в тот подвал… - Алон отвернулся в сторону, смотря невидящим взглядом в противоположную стену. – Каждый раз! Каждый морайнский раз! Ты едва дышала! – мужчина сжал кулаки, так что побелели костяшки пальцев.
Ви приоткрыла рот, пытаясь сказать хоть что-то. Горло сжималось, а слов не существовало. Одни беззвучные хрипы. Алон же продолжил говорить и говорить. Его трясло. Он как будто снова очутился в том подвале. Он переживал ту же боль, что и маленькая Виолетта по его воле оказавшаяся в том морайском чистилище. Его слова едва слышные, капали распалённым свинцом между Малышкой Ви и раскаявшемся работорговцем. Майосотис в своё время была права – её зелья никогда не ошибаются.
Во многих религиях говориться о раскаянии. Покаешься в своих грехах жрецу (служителю, храмовнику и т.д.) и твои грехи простятся. В раскаянии нет больше боли и отчаяния. Оно превратилось в обычную рутинную традицию. Но на самом деле это не покаяние – это просто успокоение собственных нервов. Настоящее раскаяние – морайская боль, рвущая на части твою душу. Осознание насколько ты был жесток. Когда нечем дышать, когда тебе настолько плохо, что ты не хочешь жить. Ты пытаешься заглушить котёл жара алкоголем, но он вспыхивает ещё сильнее. Продажные бабочки не потушат его. Терзания будут преследовать тебя во снах и наяву. Осознание и совесть, грызущая ошмётки твоей души – вот что настоящее раскаяние. Иногда помогают попытки хоть немного исправить зло сделанное тобой или же другими, такими как ты в прошлом. Ненадолго, почти на мгновение. Потом снова приходит тоска и понимание – ты спас одних, но многих уже не спасти. И как бы не старался, всем не поможешь. Новый приступ отчаяния, алкоголя и полубезумного состояния сменится новым приступом спасения и так до самого конца. Бесконечный круговорот.
Именно в этот круговорот и стал погружаться Алон, с каждой спасённой пурпурной бабочкой, с каждой чаркой пива, а затем и просто огненной водой. Наверно не надо было выговаривать всё это молоденькой девушке, которая и стала причиной его раскаяния. Причиной, когда он будучи в женском обличие впервые сам вызвался идти к клиентам после изнурительной ночи, чтобы она смогла отдохнуть. Пусть немного, но…. Воспоминания резали, кромсали, разрывали, от них хотелось спрятаться, исчезнуть, но это невозможно по определению. И вот в этот момент полного погружения, хлёстких фраз маленькие ладошки коснулись спины мужчины, заставив его вздрогнуть, но не отстраниться. Ви же пошла дальше, она прижалась грудью к спине Алона и обвила тонкими руками его торс. Её тихий голос прошептал на ухо раскаявшемуся грешнику, едва касаясь того губами:
- Прекрати, я тебя давно простила…
Алон резко обернулся.
- Ви…
- Ты не он, его давно нет, - прошептала девушка и коснулась его губ своими. Она сама не ожидала о себя такой смелости, а он не ожидал, что ответит. Поцелуй из невинного быстро превратился в страстный. Как маленькая искорка, из которой вспыхивает лесной пожар. Ви обняла шею мужчины руками, ероша ему и без того взлохмаченные волосы. Он же прижал её сильнее к себе, перетянув на колени. Хватался за острые плечи, как утопающий за спасательную щепку утонувшего корабля. Обнимал, как будто Ви была единственным его спасением, хотя почему «как»? Позже Алон сам не смог вспомнить, как опрокинул девушку на развороченную постель и кто первым стянул одежду: она с него рубашку или он же с неё майку. В воспоминаниях остались только едва слышные вздохи и всхлипы. Гладкость нежной кожи под загрубевшими пальцами. Влажные поцелуи со вкусом его любимого чая, что они пили этим вечером и дурманящий аромат её волос. Как же хотелось зарыться в них носом и дышать! Дышать! Дышать впервые за много месяцев. Да каких месяцев! Впервые в жизни Ал ощущал ответ на свои прикосновения. Не выдуманные и проплаченные ласки, а настоящие, едва ощутимые, пока Ви не перестала себя сдерживать и вцепилась ноготками ему в плечи подстёгивая его к более решительным действиям, отправляя за грань всю его выдержку и благоразумие. И он действовал, куда же деваться, когда тебя так просят! В самом начале попытался остановиться, замереть. Не получилось. Его ещё сильнее обняли, прижали и прошептали злобно:
- Только попробуй остановиться!
Улыбка против воли тронула уголки губ Алона.
- Какая требовательная малышка мне досталась… - прошептал он, продолжая ухмыляться.
Возмущение девушки на ехидную усмешку удалось прервать новым поцелуем, более нежным и ласковым. Впрочем, он тоже практически сразу перерос в нечто страстное и жаркое.
Ви уснула почти сразу, уютно устроившись в объятиях Ала. Она спала с улыбкой на лице, прижавшись к мужчине всем телом, уткнувшись носиком ему в грудь. Алон чувствовал, как боль отступает вместе с полусонным шёпотом:
- Как же я люблю тебя, глупый… люблю…
Мужчина ещё долго не мог заснуть. Нежность затопила его сознание. Там, где раньше вилась острая удушающая боль, теперь патокой расплывалась щемящая нежность. Алон пытался пожалеть о случившемся, вспомнить, что хотел держаться от девушки подальше, но не выходило. Ви в его руках оказалась самым правильным, что с ним произошло в его жизни. Он шептал ей ответные слова любви, изредка касаясь губами её волос и прижимая к себе, понимая, что днём у него пока не получится. Он не знает как,… но он докажет, как много значит для него эта девочка. Ведь он получил прощение. Теперь очень важно не потерять свой второй шанс.
- Маленькая, я не подведу тебя, - тихо беззвучно говорил он. – Ты доверилась мне, не смотря ни на что, я не должен был…, но теперь ты со мной, под моей защитой. Я сделаю всё, ты ни в чём не будешь нуждаться. Ни какой охоты. Спи спокойно, малышка… я с тобой…
Ви слушала сквозь дремоту хриплый голос мужчины и едва сдерживала слёзы…. Она была уверена, что теперь всё будет хорошо. По-другому и быть не может.
Зима в этом году выдалась снежной, морозной и праздничной. Естественно, ведь близился день зимнего солнцестояния. Повсюду украшались парки, создавались увеселения на ярмарках, сами ярмарки пестрели различными товарами, традиционно привезёнными из более суровых краёв империи. Меха огромных зверей, вяленое, копчёное и солёное мясо, украшения северных мастеров, оружие из сплавов минералов, добываемых в Дальних шахтах и многое другое. Правда, самым интересным оказался для Эрбия каток, залитый в центральном Изумрудном парке на месте огромного искусственного водоёма. Здесь катались на коньках все от мала до велика. Каток открыли бесплатно впервые за очень долгое время. Богатые жители города сначала кривили свои аристократические носы, но не смогли ничего поделать. Молодая и энергичная герцогиня Изумрудная-Арийская умудрилась заставить сделать каток доступным для всех. У тех, у кого не было коньков, могли приобрести их в специальном здании. Их давали там на прокат. Каждый конёк снабдили маячком и он начинал противно звенеть, если недобросовестный конькобежец убегал от катка слишком далеко. Герцогиня знала местных жителей, а они знали её. Программы по освещению бедных и рабочих кварталов. Прокладка канализационных труб. Новое жильё взамен старого ветхого. Пусть и маленькие квартиры, но без протекающей крыши с отоплением, канализацией и горячей водой. Образование для девушек из малоимущих семей. Самых талантливых девочек отбирали ещё во время учёбы в школах в обязательных семи классах. Их ждали казённые места, а иногда сразу рабочее место. Молодую Майосотис Сапфировую, простите, Изумрудную-Арийскую невозможно было остановить. Чиновники, казначеи, знатные вельможи, не хотевшие ничего менять – она умудрялась переступить их всех. Ходили слухи, что именно она стала первым основателем «Белого лепестка» - огромной организации, спасающей девушек от рабства. Именно она так поразила императора, что он дал ей карт-бланш делать, что хочет. И только она смогла сказать «нет» Нарциссу Девятому, отказавшись стать его фавориткой! Майосотис стала легендой ещё при жизни. Наверно по количеству легенд о ней смогла бы перещеголять только её знаменитая прабабушка Гертруда Изумрудная, но и тут сложно поспорить.
Алон откинулся на спинку скамейки возле катка и глядел, как Виола катается с подружками по огромной ледяной глади и улыбался. Коньки он терпеть не мог, холод недолюбливал, как истинный южанин, но его малышка сдала успешно сессию и очень хотела покататься. Как он мог ей отказать и вот теперь сидит тут и смотрит на свою жену? Мысли о вечно деятельной и невероятной рыжей особе его не донимали. Он краем уха слышал об очередной победе над советом города амбициозной зельеварки и ухмылялся. Мужчина как ни странно радовался успехам Маи, правда поздравлять, разумеется не планировал. У него забот итак было выше крыши. Новая квартира, очередное повышение на работе, молодая жена, благодаря которой он и старался вылезти из нищеты. Да, Ви была рада всему, ей не нужны были драгоценности или огромная квартира или же дом, но Алону хотелось ей это дать. Это покажется странным, но дарить подарки для Алона было истинным наслаждением. Видеть, как загораются глаза Ви, каждый раз, когда она разворачивает обёрточную бумагу. Улыбаться, при её взгляде на новую квартиру, более большую и в хорошем районе, что они могли теперь себе позволить. У Ала были грандиозные планы по покупке домика в торговых районах. И цена не такая большая, как в престижных районах Эрбия, но парк рядом и школы неплохие и до любимой Виолой АЦВ недалеко. Интостанец по происхождению, Янтарёв был воспитан в среде, где у девушек только одно предназначение – служить мужчине и рожать ему наследников. Образование для женщин в его стране считалось и считается дикостью. Читать умеет, складывать и вычитать тоже, а больше и не надо. Зачем? На рынок сходит – единственное место, где могут пригодиться ей знания. И вот он же радовался успехам в учёбе собственной жены. Кто бы ему такое сказал в прошлом, отправился на корм рыбам реки Лазурь. Малышка Ви готовилась к экзаменам, как одержимая. Она хотела работать, хотела учиться. Виола с такой радостью рассказывала, о студенческой жизни. О подготовительных курсах для преподавателей младших классов. О своих планах. Как он мог ей отказать? Иногда Алону казалось, что он вообще ни в чём не может отказать голубоглазой егозе. Ви проехала мимо него и весело смеясь помахала рукой. Мужчина посмотрел ей вслед и согласился сам с собой. Определённо он не может ей отказать. В ту пресловутую ночь, когда он спас Виолу от тех головорезов, он для себя решил, что ради неё будет стараться. Она хотела его, чтобы он жил, а не проживал жизнь. Её улыбка, когда он приходил домой в их маленькую квартирку, была бесценна. Сам того не замечая мужчина стал чаще улыбаться. Работа в его руках спорилась. Проснулись лидерские замашки, его заметили. Он стал начальником бригады, а затем пошёл ещё выше. Ви радовалась его успехам, как своим. Поддерживала его после тяжёлых смен, а он её во время сессий.
Алон откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза, полностью погружаясь в воспоминания. Рядом с мужчиной присела дама в пальто изумрудно-зелёного цвета с чёрными вензелями на рукавах и подоле провокационно короткой длины – чуть выше колена. Бархатная юбка чёрного цвета с зеленоватым отливом оказалась ненамного ниже колена. Открывая взору чёрные сапожки на низком остром каблучке. Они прекрасно скрывали ножки молодой леди от холода и открывали взору всем желающим. Да уж, степенная мать двоих детей, герцогиня, тайный советник императора…. Изящные ладони рыжеволосая травница спрятала в чёрной муфте из меха, а локоны надёжно укрывала такая же чёрная шапочка. Вуаль скрывала половину личика леди и была изумрудного оттенка, как и пальто. Условности в виде чёрного цвета были для Майосотис, герцогини Арийской всегда глупым суеверием. Истинная законодательница моды столицы, поразившая самого императора в самое сердце несколько лет назад на Осеннем балу, Мая с тех пор не изменила сама себе.
- Мы оговаривались о курьере, - Алон не стал оборачиваться. – Не ожидал тебя встретить.
- Я тоже, - Мая улыбнулась.
- Не думаю, ты знала.
- Прав, - не стала спорить леди. – Я хотела лично тебя поблагодарить и передать это.
- Я просто отправил письмо, не более того. – мужчина принял флакон из рук рыжеволосой зельеварки. Тёмное стекло поглощало блики солнечных лучей и приятно грело ладонь. – Ты уверена, что это поможет.
- Да, думаю да. Не забывай, она переболела серебрянкой, ей будет сложнее, чем обычной девушке.
- Поэтому я и обратился к тебе.
- Я думала, она вся в учёбе.
- Следишь?
- Иногда, - Мая улыбнулась уголком губ. – Ты же знаешь, я не могу пустить всё на самотёк.
- Да уж. – усмехнулся Алон. – Я мог бы и сам справится.
- А она нет. И раз ей нравится работать с малышками, пусть. Хочешь верь, хочешь нет. Но они все для меня важны. Каждая.
- Ты не поверишь, но для меня тоже. – Алон смотрел невидящим взглядом на каток. – Если замечу кого-то ещё, передам.
- Спасибо. – Мая встала со скамейки. – Своими действиями ты спас уже много жизней.
Ал отвернулся. Почему-то он стеснялся до сих пор. Ему казалось, что он не заслужил прощения, не имеет права. Пусть даже своими действиями предотвратил похищение и отправку в другие страны очень многих девушек. Его намётанный глаз быстро улавливал схемы воздействия, нужных людей и то самое затишье, когда уже всё решено, а жертва наслаждается последними глотками свободы. Кстати, первыми такими вот попавшимися морайнцами были те самые «воры», напавшие на квартиру Ви. Янтарёв тогда не желал ни капли, что обратился к Мае. Тем более, вскрылись не только продажи девушек за рубеж, но и ещё торговля запрещёнными порошками. Казалось бы, одна ниточка, кто-то положил глаз не на ту девушку и вся система стала падать как карточный домик.
Пресловутая фраза Маи: «мои зелья не ошибаются» - ещё никогда не была так правильно сказана. Каждый раз отправляя такую вот наводку, Алон приходил хмурый домой. Он ничего не говорил, просто стоял уставившись в окно и молчал, тяжело дыша. Виола же чувствовала настроение мужа, ни о чём не спрашивая, просто обнимала его, шепча слова о том, что любит. Он больше не Анар Гранатов, он Алон Янтарёв начальник отделения заведующего казённым строительством жилых домов. Железная хватка и знания прошлого быстро помогли мужчине приструнить всех неугодных. Может он и не совсем честен (без этого тут никак), зато дома строятся в срок и не картонные, а нормальные. Не на бумаге, как было при предыдущем начальстве, а в реальном времени.
- Не отворачивайся, - Майосотис вздохнула. – Я правду говорю. И ты это знаешь.
- Сколько бы хороших поступков не совершил я сейчас, прошлое это не перевернёт.
- Не согласна, - задумчиво произнесла Мая. – Прошлое может и нет, а вот будущее ещё как. Ещё раз спасибо за наводку. Будь осторожен и береги жену.
- Есть повод? – напрягся мужчина.
- Был, - кивнула Мая, – устранён, но сам понимаешь, могут быть и другие.
- Кто?
Мая улыбнулась коварной улыбкой. И Алон понял. Один из его заместителей, недавно уволенный за растрату казённого золота. Что… ж…
- Знаешь, как я рад, что ты мой союзник, а не враг?
Ви приоткрыла рот, пытаясь сказать хоть что-то. Горло сжималось, а слов не существовало. Одни беззвучные хрипы. Алон же продолжил говорить и говорить. Его трясло. Он как будто снова очутился в том подвале. Он переживал ту же боль, что и маленькая Виолетта по его воле оказавшаяся в том морайском чистилище. Его слова едва слышные, капали распалённым свинцом между Малышкой Ви и раскаявшемся работорговцем. Майосотис в своё время была права – её зелья никогда не ошибаются.
Во многих религиях говориться о раскаянии. Покаешься в своих грехах жрецу (служителю, храмовнику и т.д.) и твои грехи простятся. В раскаянии нет больше боли и отчаяния. Оно превратилось в обычную рутинную традицию. Но на самом деле это не покаяние – это просто успокоение собственных нервов. Настоящее раскаяние – морайская боль, рвущая на части твою душу. Осознание насколько ты был жесток. Когда нечем дышать, когда тебе настолько плохо, что ты не хочешь жить. Ты пытаешься заглушить котёл жара алкоголем, но он вспыхивает ещё сильнее. Продажные бабочки не потушат его. Терзания будут преследовать тебя во снах и наяву. Осознание и совесть, грызущая ошмётки твоей души – вот что настоящее раскаяние. Иногда помогают попытки хоть немного исправить зло сделанное тобой или же другими, такими как ты в прошлом. Ненадолго, почти на мгновение. Потом снова приходит тоска и понимание – ты спас одних, но многих уже не спасти. И как бы не старался, всем не поможешь. Новый приступ отчаяния, алкоголя и полубезумного состояния сменится новым приступом спасения и так до самого конца. Бесконечный круговорот.
Именно в этот круговорот и стал погружаться Алон, с каждой спасённой пурпурной бабочкой, с каждой чаркой пива, а затем и просто огненной водой. Наверно не надо было выговаривать всё это молоденькой девушке, которая и стала причиной его раскаяния. Причиной, когда он будучи в женском обличие впервые сам вызвался идти к клиентам после изнурительной ночи, чтобы она смогла отдохнуть. Пусть немного, но…. Воспоминания резали, кромсали, разрывали, от них хотелось спрятаться, исчезнуть, но это невозможно по определению. И вот в этот момент полного погружения, хлёстких фраз маленькие ладошки коснулись спины мужчины, заставив его вздрогнуть, но не отстраниться. Ви же пошла дальше, она прижалась грудью к спине Алона и обвила тонкими руками его торс. Её тихий голос прошептал на ухо раскаявшемуся грешнику, едва касаясь того губами:
- Прекрати, я тебя давно простила…
Алон резко обернулся.
- Ви…
- Ты не он, его давно нет, - прошептала девушка и коснулась его губ своими. Она сама не ожидала о себя такой смелости, а он не ожидал, что ответит. Поцелуй из невинного быстро превратился в страстный. Как маленькая искорка, из которой вспыхивает лесной пожар. Ви обняла шею мужчины руками, ероша ему и без того взлохмаченные волосы. Он же прижал её сильнее к себе, перетянув на колени. Хватался за острые плечи, как утопающий за спасательную щепку утонувшего корабля. Обнимал, как будто Ви была единственным его спасением, хотя почему «как»? Позже Алон сам не смог вспомнить, как опрокинул девушку на развороченную постель и кто первым стянул одежду: она с него рубашку или он же с неё майку. В воспоминаниях остались только едва слышные вздохи и всхлипы. Гладкость нежной кожи под загрубевшими пальцами. Влажные поцелуи со вкусом его любимого чая, что они пили этим вечером и дурманящий аромат её волос. Как же хотелось зарыться в них носом и дышать! Дышать! Дышать впервые за много месяцев. Да каких месяцев! Впервые в жизни Ал ощущал ответ на свои прикосновения. Не выдуманные и проплаченные ласки, а настоящие, едва ощутимые, пока Ви не перестала себя сдерживать и вцепилась ноготками ему в плечи подстёгивая его к более решительным действиям, отправляя за грань всю его выдержку и благоразумие. И он действовал, куда же деваться, когда тебя так просят! В самом начале попытался остановиться, замереть. Не получилось. Его ещё сильнее обняли, прижали и прошептали злобно:
- Только попробуй остановиться!
Улыбка против воли тронула уголки губ Алона.
- Какая требовательная малышка мне досталась… - прошептал он, продолжая ухмыляться.
Возмущение девушки на ехидную усмешку удалось прервать новым поцелуем, более нежным и ласковым. Впрочем, он тоже практически сразу перерос в нечто страстное и жаркое.
Ви уснула почти сразу, уютно устроившись в объятиях Ала. Она спала с улыбкой на лице, прижавшись к мужчине всем телом, уткнувшись носиком ему в грудь. Алон чувствовал, как боль отступает вместе с полусонным шёпотом:
- Как же я люблю тебя, глупый… люблю…
Мужчина ещё долго не мог заснуть. Нежность затопила его сознание. Там, где раньше вилась острая удушающая боль, теперь патокой расплывалась щемящая нежность. Алон пытался пожалеть о случившемся, вспомнить, что хотел держаться от девушки подальше, но не выходило. Ви в его руках оказалась самым правильным, что с ним произошло в его жизни. Он шептал ей ответные слова любви, изредка касаясь губами её волос и прижимая к себе, понимая, что днём у него пока не получится. Он не знает как,… но он докажет, как много значит для него эта девочка. Ведь он получил прощение. Теперь очень важно не потерять свой второй шанс.
- Маленькая, я не подведу тебя, - тихо беззвучно говорил он. – Ты доверилась мне, не смотря ни на что, я не должен был…, но теперь ты со мной, под моей защитой. Я сделаю всё, ты ни в чём не будешь нуждаться. Ни какой охоты. Спи спокойно, малышка… я с тобой…
Ви слушала сквозь дремоту хриплый голос мужчины и едва сдерживала слёзы…. Она была уверена, что теперь всё будет хорошо. По-другому и быть не может.
ЭПИЛОГ
Зима в этом году выдалась снежной, морозной и праздничной. Естественно, ведь близился день зимнего солнцестояния. Повсюду украшались парки, создавались увеселения на ярмарках, сами ярмарки пестрели различными товарами, традиционно привезёнными из более суровых краёв империи. Меха огромных зверей, вяленое, копчёное и солёное мясо, украшения северных мастеров, оружие из сплавов минералов, добываемых в Дальних шахтах и многое другое. Правда, самым интересным оказался для Эрбия каток, залитый в центральном Изумрудном парке на месте огромного искусственного водоёма. Здесь катались на коньках все от мала до велика. Каток открыли бесплатно впервые за очень долгое время. Богатые жители города сначала кривили свои аристократические носы, но не смогли ничего поделать. Молодая и энергичная герцогиня Изумрудная-Арийская умудрилась заставить сделать каток доступным для всех. У тех, у кого не было коньков, могли приобрести их в специальном здании. Их давали там на прокат. Каждый конёк снабдили маячком и он начинал противно звенеть, если недобросовестный конькобежец убегал от катка слишком далеко. Герцогиня знала местных жителей, а они знали её. Программы по освещению бедных и рабочих кварталов. Прокладка канализационных труб. Новое жильё взамен старого ветхого. Пусть и маленькие квартиры, но без протекающей крыши с отоплением, канализацией и горячей водой. Образование для девушек из малоимущих семей. Самых талантливых девочек отбирали ещё во время учёбы в школах в обязательных семи классах. Их ждали казённые места, а иногда сразу рабочее место. Молодую Майосотис Сапфировую, простите, Изумрудную-Арийскую невозможно было остановить. Чиновники, казначеи, знатные вельможи, не хотевшие ничего менять – она умудрялась переступить их всех. Ходили слухи, что именно она стала первым основателем «Белого лепестка» - огромной организации, спасающей девушек от рабства. Именно она так поразила императора, что он дал ей карт-бланш делать, что хочет. И только она смогла сказать «нет» Нарциссу Девятому, отказавшись стать его фавориткой! Майосотис стала легендой ещё при жизни. Наверно по количеству легенд о ней смогла бы перещеголять только её знаменитая прабабушка Гертруда Изумрудная, но и тут сложно поспорить.
Алон откинулся на спинку скамейки возле катка и глядел, как Виола катается с подружками по огромной ледяной глади и улыбался. Коньки он терпеть не мог, холод недолюбливал, как истинный южанин, но его малышка сдала успешно сессию и очень хотела покататься. Как он мог ей отказать и вот теперь сидит тут и смотрит на свою жену? Мысли о вечно деятельной и невероятной рыжей особе его не донимали. Он краем уха слышал об очередной победе над советом города амбициозной зельеварки и ухмылялся. Мужчина как ни странно радовался успехам Маи, правда поздравлять, разумеется не планировал. У него забот итак было выше крыши. Новая квартира, очередное повышение на работе, молодая жена, благодаря которой он и старался вылезти из нищеты. Да, Ви была рада всему, ей не нужны были драгоценности или огромная квартира или же дом, но Алону хотелось ей это дать. Это покажется странным, но дарить подарки для Алона было истинным наслаждением. Видеть, как загораются глаза Ви, каждый раз, когда она разворачивает обёрточную бумагу. Улыбаться, при её взгляде на новую квартиру, более большую и в хорошем районе, что они могли теперь себе позволить. У Ала были грандиозные планы по покупке домика в торговых районах. И цена не такая большая, как в престижных районах Эрбия, но парк рядом и школы неплохие и до любимой Виолой АЦВ недалеко. Интостанец по происхождению, Янтарёв был воспитан в среде, где у девушек только одно предназначение – служить мужчине и рожать ему наследников. Образование для женщин в его стране считалось и считается дикостью. Читать умеет, складывать и вычитать тоже, а больше и не надо. Зачем? На рынок сходит – единственное место, где могут пригодиться ей знания. И вот он же радовался успехам в учёбе собственной жены. Кто бы ему такое сказал в прошлом, отправился на корм рыбам реки Лазурь. Малышка Ви готовилась к экзаменам, как одержимая. Она хотела работать, хотела учиться. Виола с такой радостью рассказывала, о студенческой жизни. О подготовительных курсах для преподавателей младших классов. О своих планах. Как он мог ей отказать? Иногда Алону казалось, что он вообще ни в чём не может отказать голубоглазой егозе. Ви проехала мимо него и весело смеясь помахала рукой. Мужчина посмотрел ей вслед и согласился сам с собой. Определённо он не может ей отказать. В ту пресловутую ночь, когда он спас Виолу от тех головорезов, он для себя решил, что ради неё будет стараться. Она хотела его, чтобы он жил, а не проживал жизнь. Её улыбка, когда он приходил домой в их маленькую квартирку, была бесценна. Сам того не замечая мужчина стал чаще улыбаться. Работа в его руках спорилась. Проснулись лидерские замашки, его заметили. Он стал начальником бригады, а затем пошёл ещё выше. Ви радовалась его успехам, как своим. Поддерживала его после тяжёлых смен, а он её во время сессий.
Алон откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза, полностью погружаясь в воспоминания. Рядом с мужчиной присела дама в пальто изумрудно-зелёного цвета с чёрными вензелями на рукавах и подоле провокационно короткой длины – чуть выше колена. Бархатная юбка чёрного цвета с зеленоватым отливом оказалась ненамного ниже колена. Открывая взору чёрные сапожки на низком остром каблучке. Они прекрасно скрывали ножки молодой леди от холода и открывали взору всем желающим. Да уж, степенная мать двоих детей, герцогиня, тайный советник императора…. Изящные ладони рыжеволосая травница спрятала в чёрной муфте из меха, а локоны надёжно укрывала такая же чёрная шапочка. Вуаль скрывала половину личика леди и была изумрудного оттенка, как и пальто. Условности в виде чёрного цвета были для Майосотис, герцогини Арийской всегда глупым суеверием. Истинная законодательница моды столицы, поразившая самого императора в самое сердце несколько лет назад на Осеннем балу, Мая с тех пор не изменила сама себе.
- Мы оговаривались о курьере, - Алон не стал оборачиваться. – Не ожидал тебя встретить.
- Я тоже, - Мая улыбнулась.
- Не думаю, ты знала.
- Прав, - не стала спорить леди. – Я хотела лично тебя поблагодарить и передать это.
- Я просто отправил письмо, не более того. – мужчина принял флакон из рук рыжеволосой зельеварки. Тёмное стекло поглощало блики солнечных лучей и приятно грело ладонь. – Ты уверена, что это поможет.
- Да, думаю да. Не забывай, она переболела серебрянкой, ей будет сложнее, чем обычной девушке.
- Поэтому я и обратился к тебе.
- Я думала, она вся в учёбе.
- Следишь?
- Иногда, - Мая улыбнулась уголком губ. – Ты же знаешь, я не могу пустить всё на самотёк.
- Да уж. – усмехнулся Алон. – Я мог бы и сам справится.
- А она нет. И раз ей нравится работать с малышками, пусть. Хочешь верь, хочешь нет. Но они все для меня важны. Каждая.
- Ты не поверишь, но для меня тоже. – Алон смотрел невидящим взглядом на каток. – Если замечу кого-то ещё, передам.
- Спасибо. – Мая встала со скамейки. – Своими действиями ты спас уже много жизней.
Ал отвернулся. Почему-то он стеснялся до сих пор. Ему казалось, что он не заслужил прощения, не имеет права. Пусть даже своими действиями предотвратил похищение и отправку в другие страны очень многих девушек. Его намётанный глаз быстро улавливал схемы воздействия, нужных людей и то самое затишье, когда уже всё решено, а жертва наслаждается последними глотками свободы. Кстати, первыми такими вот попавшимися морайнцами были те самые «воры», напавшие на квартиру Ви. Янтарёв тогда не желал ни капли, что обратился к Мае. Тем более, вскрылись не только продажи девушек за рубеж, но и ещё торговля запрещёнными порошками. Казалось бы, одна ниточка, кто-то положил глаз не на ту девушку и вся система стала падать как карточный домик.
Пресловутая фраза Маи: «мои зелья не ошибаются» - ещё никогда не была так правильно сказана. Каждый раз отправляя такую вот наводку, Алон приходил хмурый домой. Он ничего не говорил, просто стоял уставившись в окно и молчал, тяжело дыша. Виола же чувствовала настроение мужа, ни о чём не спрашивая, просто обнимала его, шепча слова о том, что любит. Он больше не Анар Гранатов, он Алон Янтарёв начальник отделения заведующего казённым строительством жилых домов. Железная хватка и знания прошлого быстро помогли мужчине приструнить всех неугодных. Может он и не совсем честен (без этого тут никак), зато дома строятся в срок и не картонные, а нормальные. Не на бумаге, как было при предыдущем начальстве, а в реальном времени.
- Не отворачивайся, - Майосотис вздохнула. – Я правду говорю. И ты это знаешь.
- Сколько бы хороших поступков не совершил я сейчас, прошлое это не перевернёт.
- Не согласна, - задумчиво произнесла Мая. – Прошлое может и нет, а вот будущее ещё как. Ещё раз спасибо за наводку. Будь осторожен и береги жену.
- Есть повод? – напрягся мужчина.
- Был, - кивнула Мая, – устранён, но сам понимаешь, могут быть и другие.
- Кто?
Мая улыбнулась коварной улыбкой. И Алон понял. Один из его заместителей, недавно уволенный за растрату казённого золота. Что… ж…
- Знаешь, как я рад, что ты мой союзник, а не враг?
