Зелёное марево глаз
Он увидел её ещё ребёнком. Рыжие кудрявые волосы, мягкие, как шёлк, невесомые, хаотично её окружающие вокруг маленького круглого личика. Вздёрнутый носик, весь в веснушках, тоненькие ручки и ножки. Она, судя по старому платьицу, была из бедной семьи, но он навсегда запомнил … большие зелёные марева глаз. Ей было примерно восемь лет….
- Дядя, а почему вы такой суровый? – его боялись все. Он – инквизитор. Он карает ведьм и колдунов, искореняет ересь, ещё молодой, даже недоучившийся толком, но уже прозванный Безжалостным. А она… просто подошла и спросила его, сидящего на берегу затхлой речушки.
- Потому что меня обязал Бог быть суровым, – ответил ей тогда Арэн.
- И Безжалостным? – девчушка раскрыла маленький по-детски пухленький ротик и тут же смутилась, закусив губу. Очаровательное создание. Сколько же боли принесут ей её глаза?
- Нет, это придумали люди. Я не караю тех, кто не виноват, – он невольно улыбнулся уголком губ. И как эта малышка умудрилась к нему подойти без опаски, если уж не мамка, то его вид должен был испугать маленькую. Одни широченные плечи и рост два метра наводили страху на народ, когда он приезжал за наставником. Чёрные всклоченные волосы и небритые щёки тоже добавляли ему особого шарма, но девочка не боялась. Она посмотрела на него своими колдовскими глазами, глазами ведьмы и сказала:
- Не верю, – почему-то слишком взросло прозвучал ответ.
Один этот ответ заставил тогда впервые задуматься молодого инквизитора, ту ли он выбрал сторону или нет.
- Мелочь! Где ты?! – крик помешал инквизитору спросить эту странную девчонку, но зелёные марева глаз, полные боли и страданий, слишком больших и неподъемных для ребёнка, он не забудет никогда.
…Он уехал тогда из этого села, уехал, но не выдержал - эти зеленые марева преследовали его. Вернулся. Но вернулся поздно. Утром он должен поднести факел к костру, на котором сгорит обладательница колдовских глаз. Ещё такая молодая, но уже далеко не ребёнок. Отказала сыну местного главы…. Видел он этого толстого уродливого еретика, но его папаша «дружил» с их наставником. «Друзья» Арэна спокойно пили там внизу в таверне, а он не мог. Когда увидел её там… в подвале… что с ней сделали…. Кулаки сжались сами с собой.
Сидевший в темноте комнаты мужчина, добротный, высокий, жестокий, безжалостный, с огромными ручищами сына кузнеца сейчас казался лишь отголоском прошлого. Перед глазами у Арэна стояла та маленькая девочка. Она смотрела на него своими колдовскими глазами и улыбалась. И вот, когда он сегодня, находясь в тюрьме этой чёртовой разросшейся деревни, прозвавшей себя самовольно городом, накинул плащ на истерзанное тело молоденькой девушки – она его узнала. Узнала и сказала, что теперь ей не страшно. Арэн знал, что ему нужно возвращаться вниз, понимал, что вызовет подозрения, но и смеяться с напарниками по отряду не мог. Не сегодня, когда завтра… завтра…
Он был хорошим инквизитором. Был….
Кулаки разжались, а затем снова сжались ещё сильнее. Выбор оказался так очевиден и прост, что после того, как он сделан – дышать стало гораздо легче. Последствия, возможные и настоящие, дела прошлого, высшая власть, куда он стремился, всё растворилось в мареве зелёных глаз и тихом голосе: «мне больше не страшно».
Мужчина расправил плечи и бодрым шагом вышел из комнаты, которую делил с напарником Сэмом, русоволосым худощавым парнем с хитрым взглядом и не в меру подвижными пальцами, прозванным на длинный прямой нос – Длинноносом. В этот вечер Арэн почти не пил, только делал вид, спокойно обсуждал прошлые дела, это было одно из самых простых. Они все молодые, да горячие, но уже побывавшие в переделках с нечистью инквизиторы, хлебнули с лихвой боевого антуража, так что поговорить было о чём. Парни выпили тоже немного, но вот от глаз селянок и их фигуристых округлостей не ускользнули. Арэна тоже хотели захомутать, но он чудом умудрился увернуться, и девка очутилась не у него на коленях, а рядом и в обнимку с Риком. Парень оказался этому рад и тут же облапал хихикающую девицу под хохот товарищей. Девица явно тоже была не в обиде, более изящно сложенный, хоть и такой же широкоплечий красавец Рик ей приглянулся куда сильнее огромного увальня. А сам Арэн ждал…. О, как он ждал!
Ночь, тихая, беззвёздная, безмолвная, опустилась на разросшуюся деревню. Жестокая в своей тишине. Арэн коротко вздохнул последний раз и встал с постели, полностью одетый. Сэм уже пришёл и валялся, пробормотав что-то про Рика и что у него вечно мёд для всех девок намазан, а Заэр, Джер и Альберт вообще с ума посходили. Арэн улыбнулся какой-то горьковатой улыбкой и укрыл парня покрывалом.
Попасть в тюрьму оказалось совсем просто. Это же не городская, не тюрьма святой инквизиции, а обычная поселковая. Большой старый каменный дом, построенный наверно ещё в те времена, когда у этого «городка» хозяин тут проживал. Арэн не стал над этим думать, он бесшумно спустился в подвальные помещения мимо спящего охранника. Шестеро спящих мужиков, примостившихся у единственной «занятой» клетки, наверно это первое, что увидел Арэн, когда свернул за поворот. Следующим был зелёный отсутствующий взгляд. Девушка уже ничего не ждала и ни во что не верила. Она просто смотрела перед собой, кутаясь в его плащ.
- Я ведьма… - прошептала она безжизненным голосом. – Я – чудовище…
- Нет, - тихо вырвалось у Арэна, когда он увидел одного из стражников в камере без сознания со спущенными штанами. Ярость закипела в нём с новой силой.
Решётка оказалась заперта, уснувшие стражники держались за прутья, как держатся болеющие за любимого борца в клетке, но ненадолго. Почему-то краем сознания инквизитор знал, что шуметь нельзя, несмотря на колдовство. Поэтому ключи звякнули всего лишь раз. И то едва слышно – пальцы дрогнули. Он ворвался в камеру и кинулся не к мужчине, как должен был, а к зеленоглазой колдунье. Девушка подняла на него свой колдовской взор и снова произнесла:
- Я чудовище? Да?
- Нет, малышка, ни в коем случае, - покачал головой, сглатывая неожиданный комок в горле Арэн, обхватывая худые, ломкие плечи. Ведьмочка казалась сейчас совсем хрупкой, почти прозрачной.
- Нет, я – чудовище, - голос девушки дрожал. Он полез снова… они галдели… а потом… я… махнула ру-у-ко-о-й и… он-и-ни упа-ли-и-и, - под конец она уже тихо плакала и икала, всхлипывая. Один из стражников за решёткой всхрапнул, как бы доказывая, что он живой.
Арэн же не стал терять времени даром, он быстро укутал ведьмочку во второй плащ (не забыв про первый), в котором пришёл и поднял на руки практически невесомое тело. Зеленоглазка удивлённо ойкнула, на миг перестав плакать. Закутанная в два плаща, такая маленькая и нежная, она удивлённо и с затаённым страхом смотрела на своего спасителя. Её тут же поцеловали в лоб, потом в висок и прошептали на ушко:
- Я вытащу тебя отсюда, поняла, только молчи, - сказал он прерывисто и переступил через спящего насильника со спущенными штанами (тот неожиданно всхрапнул, в тон соседу по ту сторону клетки). Девушка кивнула и прижалась к Арэну. Она дрожала, как кленовый лист на ветру, но мужественно не проронила ни звука.
Арэн вынес драгоценную ношу из тюрьмы на удивление легко. Он понимал, что, скорее всего, это неконтролируемая сила малышки ему помогла и усыпила всех в округе, но ни он, ни сама ведьмочка не знали, насколько хорошо действует заклятие и как надолго. Желание отнести дрожащую девушку в гостиницу было велико, или хотя бы в хлев, там тепло…. Но ведьмочка попросила отнести её в лес.
- Ты совсем сдурела, дурёха, околеешь же, - Арэн снова поцеловал ведьмочку в лобик. – Не лето же! Вот-вот снег выпадет.
Она как-то по-доброму улыбнулась и погладила его по груди маленькой ладошкой. Тепло затаилось маленьким комочком там, где коснулись невесомые пальчики. В темноте ночи волосы ведьмочки отсвечивали белыми искорками в рыжеватых прядях, а зелёные глаза сверкали, как драгоценные камни.
- В лесу мне всегда становилось легче… отнеси меня в лес, он защитит, - и поудобнее устроила головку у него на плече.
- Ты настоящая ведьма… - почему-то улыбнулся Арэн. – Да?
- Лесная ведьма, мне травы и целительство подвластны, - прошептала девушка. – и меня… меня Малика зовут.
- Красивое имя. – Арэн прижался щекой к макушке девушки. Для него почему-то сейчас необходимым было прижиматься, успокаивать. Молоденькая совсем, и то, что с ней сделали…. - А меня Арэн зовут, - прошептал мужчина, нарушив главное правило инквизиции: не говорить имени ведьме. – Сначала нам зайти надо будет кое-куда, я тебе вещи приготовил.
- Вещи? Куда? – Малика подняла голову с его плеча и сонно заморгала.
- Я тебе вещи приготовил, но в тюрьму их лучше было не брать, - девушка, слушая его голос, чувствуя улыбку, снова положила головку на плечо своего спасителя и задремала. Он говорил тихо, как будто баюкая, а у самого сердце колотилось в груди, как ненормальное. Такая хрупкая, сколько ей девятнадцать, а может и восемнадцать лет? Рыжая, за что же её угораздило? Ведьмочка… Малика…. Теперь его, Арэна, задача её защитить. А те уроды заплатят! Все до одного, что с ней сделали! Все!
- Не злись…, я знаю, ты безжалостный, но не злись… не надо, - прошептала его драгоценная ноша в полусне. – Не надо злиться….
- Ведьмочка, - улыбнулся Арэн, бодро вышагивая к амбару, где спрятал одежду и еду для девушки, а так же немного денег, ещё чуть-чуть лечебной мази. Было тяжело, но мужчине всё же удалось раздобыть несколько баночек с ценным содержимым. Перед тем, как дать возможность переодеться девушке, мужчина сам намазал травянисто-пахнущей настойкой все царапины и синяки на спине и руках Малики. Лика не хотела сначала, чтобы её кто-то лечил, говорила про лес и про то, что он ей поможет, но Арэн не мог оставить всё на самотёк. Пришлось девушке, скрепя сердцем, с обидой даже скинуть плащ и сесть на пятки в позу русалки, лохмотья она тоже откинула в сторону. Стесняться ей больше было нечего. Всё равно её тело осквернили. Навсегда.
У Арэна перехватило дыхание, не от восхищения ладной фигурой девушки, а от количества царапин и шрамов на спине от ударов плетьми, некоторые были довольно свежими…. Мужчина опустился на колени перед шумно-дышащей ведьмочкой.
- Вот, накинь, - тихим голосом произнёс мужчина, и, не дожидаясь, сам накинул на колени девушки свой плащ, – а то замёрзнешь.
- Спасибо, - сдавленный всхлип.
- Больно? – Ар стянул флягу с водой с пояса, достал чистую тряпицу из сумки и немного воды вылил на неё. Мокрая ткань приятно холодила кожу, смывая грязь и старые воспоминания о противных, липких мужских пальцах, а ласковый голос заставлял забыть о грубых словах, после которых до себя даже дотрагиваться становилось невозможным, не то, что смотреть. Малика вздохнула, когда ткань коснулась сначала её руки, потом скользнула по плечу вверх и осторожно провела по шее.
- Немного….
- Спереди сама, хорошо? А я пока спину намажу… - тряпица, заново смоченная водой и слегка порозовевшая от её крови, оказалась перед глазами Малики. Дрожащие пальчики осторожно дотронулись до прохладной ткани.
- А… - она обернулась вполоборота, судорожно прижимая к себе плащ одной рукой, а во второй сжимая мокрую тряпицу.
- Я не зверь, но и не железный, - улыбка сквозит в каждом слове, – ты очень красивая. Да и стесняться будешь…. – лукавый взгляд и мужчина снова начал рыться в сумке.
- Что? – сдавленный писк.
- Не дёргайся, я не нападу на тебя, обещаю….
Она пытается взглянуть в его глаза. Сглатывает судорожно, но снова усаживается на пол амбара, повернувшись полностью к нему спиной. Руки дрожат, когда она проводит мокрой тряпицей по садящим царапинам. Ощущение за спиной каждого движения мужчины заставляет её поминутно замирать, но девушка всё равно продолжает промывать царапины.
Щелчок открывшийся бутылочки, травянистый запах ударяет обухом по голове. Это же очень дорогая настойка! Последняя связанная мысль в голове мелькает и исчезает. Грубоватые шершавые пальцы касаются израненной кожи. Немного щиплет, но Малика держится, поскольку вслед за щипанием наступает долгожданная прохлада. Мазь действует быстро – утром большая часть царапин исчезнет полностью. Где он добыл этот отварной настой?!
…Ладонь, смазанная целебным отваром касается рук, шеи, спины. Гладит, осторожно. Даруя наконец долгожданное лечение израненной коже. Судорожный вздох, когда Лика понимает, что это не просто лечение – это ласка. Самая настоящая, не грубая хватка, как у стражников, не потные облапывания Эльера и его «друзей» - в этих касаниях нет жестокости. Никакой!!!
Вместе с тем девушка почувствовала по явно сбившемуся дыханию Арэна, что мужчина на неё пусть израненную реагирует довольно однозначно. Только вот не было на этот раз брезгливости и желания убежать. Ласки стали более жадными, один раз Лика даже почувствовала, как большая ладонь скользнула в опасной близости от полушария груди, но почему-то это касание вызвало не панику, а лёгкую дрожь предвкушения и разочарование, когда мужчина отдёрнул руку.
- Дальше сама сможешь, - перед глазами девушки оказалась склянка, пахнущая редкой настойкой. Его дыхание ощущалось затылком. Тёплое, вызывающее толпы мурашек. Он как будто окутал её своим теплом.
- Конечно… спасибо… - новый судорожный вздох.
- Не за что, лесная ведьмочка, - прошептали ей в волосы, вызвав очередную толпу мурашек, – я тебе оставляю сумку с одеждой, деньгами, хватит на первое время и лечебными настойками, тебе они нужны… и поешь, малышка, не забывай кушать побольше, - снова легкое касание плеча и снова дрожь.
Арэн резко отдёргивает руку, как будто обжёгся. Малике хочется закричать, но вместо этого она оборачивается, всё так же прижимая к себе его плащ и скляночку с ценным лекарством.
- Ты уходишь?
Этот большой мужчина смотрит на неё жадно, его голос хриплый. Непонятно! Он же хочет её, но не кидается…Безжалостный? Нет… он самый лучший, но, увы, Малика не может просить его остаться. Кто она? Всего лишь ведьмочка, оказавшаяся в беде.
- Да, нужно вернуться до рассвета, пока не заметили моего отсутствия, - его улыбка грустная. – Береги себя малышка Лика, хорошо?
- Но… - она сама не понимая, зачем вскакивает на ноги, плащ, тот первый, продолжая прижимать к груди.
- У тебя немного форы, я попытаюсь запутать их след, всё будет хорошо, маленькая, обещаю, - неожиданно, даже для себя, Арэн подходит к маленькой ведьмочке и обнимает её изо всех сил, а потом накидывает на обнажённую хрупкую фигурку плащ. Второй, придётся взять… могут заподозрить, но ведь ещё минутка у них есть?
И тут происходит что-то странное.
- Спасибо, - тихим дрожащим голосом, – за всё…
- Береги себя… - договорить Арэн не успевает.
Она первая его поцеловала. В качестве благодарности. Хотела в щёку, но… не получилось, или же просто отчаянно захотела совершенно другого. Поцелуй лёгкий с закрытыми губами…. Неумеючи. Девочка ещё совсем… хоть и так жестоко ставшая женщиной. Арэн честно противился целую секунду, а затем с каким-то сдавленным рыком перехватил инициативу и поцеловал крепко, показывая, как нужно. Дыхание пропало. Ротик раскрылся, пытаясь вдохнуть хоть небольшую порцию воздуха, но губки девушки накрыли его, Арэна губы.
Он увидел её ещё ребёнком. Рыжие кудрявые волосы, мягкие, как шёлк, невесомые, хаотично её окружающие вокруг маленького круглого личика. Вздёрнутый носик, весь в веснушках, тоненькие ручки и ножки. Она, судя по старому платьицу, была из бедной семьи, но он навсегда запомнил … большие зелёные марева глаз. Ей было примерно восемь лет….
- Дядя, а почему вы такой суровый? – его боялись все. Он – инквизитор. Он карает ведьм и колдунов, искореняет ересь, ещё молодой, даже недоучившийся толком, но уже прозванный Безжалостным. А она… просто подошла и спросила его, сидящего на берегу затхлой речушки.
- Потому что меня обязал Бог быть суровым, – ответил ей тогда Арэн.
- И Безжалостным? – девчушка раскрыла маленький по-детски пухленький ротик и тут же смутилась, закусив губу. Очаровательное создание. Сколько же боли принесут ей её глаза?
- Нет, это придумали люди. Я не караю тех, кто не виноват, – он невольно улыбнулся уголком губ. И как эта малышка умудрилась к нему подойти без опаски, если уж не мамка, то его вид должен был испугать маленькую. Одни широченные плечи и рост два метра наводили страху на народ, когда он приезжал за наставником. Чёрные всклоченные волосы и небритые щёки тоже добавляли ему особого шарма, но девочка не боялась. Она посмотрела на него своими колдовскими глазами, глазами ведьмы и сказала:
- Не верю, – почему-то слишком взросло прозвучал ответ.
Один этот ответ заставил тогда впервые задуматься молодого инквизитора, ту ли он выбрал сторону или нет.
- Мелочь! Где ты?! – крик помешал инквизитору спросить эту странную девчонку, но зелёные марева глаз, полные боли и страданий, слишком больших и неподъемных для ребёнка, он не забудет никогда.
…Он уехал тогда из этого села, уехал, но не выдержал - эти зеленые марева преследовали его. Вернулся. Но вернулся поздно. Утром он должен поднести факел к костру, на котором сгорит обладательница колдовских глаз. Ещё такая молодая, но уже далеко не ребёнок. Отказала сыну местного главы…. Видел он этого толстого уродливого еретика, но его папаша «дружил» с их наставником. «Друзья» Арэна спокойно пили там внизу в таверне, а он не мог. Когда увидел её там… в подвале… что с ней сделали…. Кулаки сжались сами с собой.
Сидевший в темноте комнаты мужчина, добротный, высокий, жестокий, безжалостный, с огромными ручищами сына кузнеца сейчас казался лишь отголоском прошлого. Перед глазами у Арэна стояла та маленькая девочка. Она смотрела на него своими колдовскими глазами и улыбалась. И вот, когда он сегодня, находясь в тюрьме этой чёртовой разросшейся деревни, прозвавшей себя самовольно городом, накинул плащ на истерзанное тело молоденькой девушки – она его узнала. Узнала и сказала, что теперь ей не страшно. Арэн знал, что ему нужно возвращаться вниз, понимал, что вызовет подозрения, но и смеяться с напарниками по отряду не мог. Не сегодня, когда завтра… завтра…
Он был хорошим инквизитором. Был….
Кулаки разжались, а затем снова сжались ещё сильнее. Выбор оказался так очевиден и прост, что после того, как он сделан – дышать стало гораздо легче. Последствия, возможные и настоящие, дела прошлого, высшая власть, куда он стремился, всё растворилось в мареве зелёных глаз и тихом голосе: «мне больше не страшно».
Мужчина расправил плечи и бодрым шагом вышел из комнаты, которую делил с напарником Сэмом, русоволосым худощавым парнем с хитрым взглядом и не в меру подвижными пальцами, прозванным на длинный прямой нос – Длинноносом. В этот вечер Арэн почти не пил, только делал вид, спокойно обсуждал прошлые дела, это было одно из самых простых. Они все молодые, да горячие, но уже побывавшие в переделках с нечистью инквизиторы, хлебнули с лихвой боевого антуража, так что поговорить было о чём. Парни выпили тоже немного, но вот от глаз селянок и их фигуристых округлостей не ускользнули. Арэна тоже хотели захомутать, но он чудом умудрился увернуться, и девка очутилась не у него на коленях, а рядом и в обнимку с Риком. Парень оказался этому рад и тут же облапал хихикающую девицу под хохот товарищей. Девица явно тоже была не в обиде, более изящно сложенный, хоть и такой же широкоплечий красавец Рик ей приглянулся куда сильнее огромного увальня. А сам Арэн ждал…. О, как он ждал!
Ночь, тихая, беззвёздная, безмолвная, опустилась на разросшуюся деревню. Жестокая в своей тишине. Арэн коротко вздохнул последний раз и встал с постели, полностью одетый. Сэм уже пришёл и валялся, пробормотав что-то про Рика и что у него вечно мёд для всех девок намазан, а Заэр, Джер и Альберт вообще с ума посходили. Арэн улыбнулся какой-то горьковатой улыбкой и укрыл парня покрывалом.
Попасть в тюрьму оказалось совсем просто. Это же не городская, не тюрьма святой инквизиции, а обычная поселковая. Большой старый каменный дом, построенный наверно ещё в те времена, когда у этого «городка» хозяин тут проживал. Арэн не стал над этим думать, он бесшумно спустился в подвальные помещения мимо спящего охранника. Шестеро спящих мужиков, примостившихся у единственной «занятой» клетки, наверно это первое, что увидел Арэн, когда свернул за поворот. Следующим был зелёный отсутствующий взгляд. Девушка уже ничего не ждала и ни во что не верила. Она просто смотрела перед собой, кутаясь в его плащ.
- Я ведьма… - прошептала она безжизненным голосом. – Я – чудовище…
- Нет, - тихо вырвалось у Арэна, когда он увидел одного из стражников в камере без сознания со спущенными штанами. Ярость закипела в нём с новой силой.
Решётка оказалась заперта, уснувшие стражники держались за прутья, как держатся болеющие за любимого борца в клетке, но ненадолго. Почему-то краем сознания инквизитор знал, что шуметь нельзя, несмотря на колдовство. Поэтому ключи звякнули всего лишь раз. И то едва слышно – пальцы дрогнули. Он ворвался в камеру и кинулся не к мужчине, как должен был, а к зеленоглазой колдунье. Девушка подняла на него свой колдовской взор и снова произнесла:
- Я чудовище? Да?
- Нет, малышка, ни в коем случае, - покачал головой, сглатывая неожиданный комок в горле Арэн, обхватывая худые, ломкие плечи. Ведьмочка казалась сейчас совсем хрупкой, почти прозрачной.
- Нет, я – чудовище, - голос девушки дрожал. Он полез снова… они галдели… а потом… я… махнула ру-у-ко-о-й и… он-и-ни упа-ли-и-и, - под конец она уже тихо плакала и икала, всхлипывая. Один из стражников за решёткой всхрапнул, как бы доказывая, что он живой.
Арэн же не стал терять времени даром, он быстро укутал ведьмочку во второй плащ (не забыв про первый), в котором пришёл и поднял на руки практически невесомое тело. Зеленоглазка удивлённо ойкнула, на миг перестав плакать. Закутанная в два плаща, такая маленькая и нежная, она удивлённо и с затаённым страхом смотрела на своего спасителя. Её тут же поцеловали в лоб, потом в висок и прошептали на ушко:
- Я вытащу тебя отсюда, поняла, только молчи, - сказал он прерывисто и переступил через спящего насильника со спущенными штанами (тот неожиданно всхрапнул, в тон соседу по ту сторону клетки). Девушка кивнула и прижалась к Арэну. Она дрожала, как кленовый лист на ветру, но мужественно не проронила ни звука.
Арэн вынес драгоценную ношу из тюрьмы на удивление легко. Он понимал, что, скорее всего, это неконтролируемая сила малышки ему помогла и усыпила всех в округе, но ни он, ни сама ведьмочка не знали, насколько хорошо действует заклятие и как надолго. Желание отнести дрожащую девушку в гостиницу было велико, или хотя бы в хлев, там тепло…. Но ведьмочка попросила отнести её в лес.
- Ты совсем сдурела, дурёха, околеешь же, - Арэн снова поцеловал ведьмочку в лобик. – Не лето же! Вот-вот снег выпадет.
Она как-то по-доброму улыбнулась и погладила его по груди маленькой ладошкой. Тепло затаилось маленьким комочком там, где коснулись невесомые пальчики. В темноте ночи волосы ведьмочки отсвечивали белыми искорками в рыжеватых прядях, а зелёные глаза сверкали, как драгоценные камни.
- В лесу мне всегда становилось легче… отнеси меня в лес, он защитит, - и поудобнее устроила головку у него на плече.
- Ты настоящая ведьма… - почему-то улыбнулся Арэн. – Да?
- Лесная ведьма, мне травы и целительство подвластны, - прошептала девушка. – и меня… меня Малика зовут.
- Красивое имя. – Арэн прижался щекой к макушке девушки. Для него почему-то сейчас необходимым было прижиматься, успокаивать. Молоденькая совсем, и то, что с ней сделали…. - А меня Арэн зовут, - прошептал мужчина, нарушив главное правило инквизиции: не говорить имени ведьме. – Сначала нам зайти надо будет кое-куда, я тебе вещи приготовил.
- Вещи? Куда? – Малика подняла голову с его плеча и сонно заморгала.
- Я тебе вещи приготовил, но в тюрьму их лучше было не брать, - девушка, слушая его голос, чувствуя улыбку, снова положила головку на плечо своего спасителя и задремала. Он говорил тихо, как будто баюкая, а у самого сердце колотилось в груди, как ненормальное. Такая хрупкая, сколько ей девятнадцать, а может и восемнадцать лет? Рыжая, за что же её угораздило? Ведьмочка… Малика…. Теперь его, Арэна, задача её защитить. А те уроды заплатят! Все до одного, что с ней сделали! Все!
- Не злись…, я знаю, ты безжалостный, но не злись… не надо, - прошептала его драгоценная ноша в полусне. – Не надо злиться….
- Ведьмочка, - улыбнулся Арэн, бодро вышагивая к амбару, где спрятал одежду и еду для девушки, а так же немного денег, ещё чуть-чуть лечебной мази. Было тяжело, но мужчине всё же удалось раздобыть несколько баночек с ценным содержимым. Перед тем, как дать возможность переодеться девушке, мужчина сам намазал травянисто-пахнущей настойкой все царапины и синяки на спине и руках Малики. Лика не хотела сначала, чтобы её кто-то лечил, говорила про лес и про то, что он ей поможет, но Арэн не мог оставить всё на самотёк. Пришлось девушке, скрепя сердцем, с обидой даже скинуть плащ и сесть на пятки в позу русалки, лохмотья она тоже откинула в сторону. Стесняться ей больше было нечего. Всё равно её тело осквернили. Навсегда.
У Арэна перехватило дыхание, не от восхищения ладной фигурой девушки, а от количества царапин и шрамов на спине от ударов плетьми, некоторые были довольно свежими…. Мужчина опустился на колени перед шумно-дышащей ведьмочкой.
- Вот, накинь, - тихим голосом произнёс мужчина, и, не дожидаясь, сам накинул на колени девушки свой плащ, – а то замёрзнешь.
- Спасибо, - сдавленный всхлип.
- Больно? – Ар стянул флягу с водой с пояса, достал чистую тряпицу из сумки и немного воды вылил на неё. Мокрая ткань приятно холодила кожу, смывая грязь и старые воспоминания о противных, липких мужских пальцах, а ласковый голос заставлял забыть о грубых словах, после которых до себя даже дотрагиваться становилось невозможным, не то, что смотреть. Малика вздохнула, когда ткань коснулась сначала её руки, потом скользнула по плечу вверх и осторожно провела по шее.
- Немного….
- Спереди сама, хорошо? А я пока спину намажу… - тряпица, заново смоченная водой и слегка порозовевшая от её крови, оказалась перед глазами Малики. Дрожащие пальчики осторожно дотронулись до прохладной ткани.
- А… - она обернулась вполоборота, судорожно прижимая к себе плащ одной рукой, а во второй сжимая мокрую тряпицу.
- Я не зверь, но и не железный, - улыбка сквозит в каждом слове, – ты очень красивая. Да и стесняться будешь…. – лукавый взгляд и мужчина снова начал рыться в сумке.
- Что? – сдавленный писк.
- Не дёргайся, я не нападу на тебя, обещаю….
Она пытается взглянуть в его глаза. Сглатывает судорожно, но снова усаживается на пол амбара, повернувшись полностью к нему спиной. Руки дрожат, когда она проводит мокрой тряпицей по садящим царапинам. Ощущение за спиной каждого движения мужчины заставляет её поминутно замирать, но девушка всё равно продолжает промывать царапины.
Щелчок открывшийся бутылочки, травянистый запах ударяет обухом по голове. Это же очень дорогая настойка! Последняя связанная мысль в голове мелькает и исчезает. Грубоватые шершавые пальцы касаются израненной кожи. Немного щиплет, но Малика держится, поскольку вслед за щипанием наступает долгожданная прохлада. Мазь действует быстро – утром большая часть царапин исчезнет полностью. Где он добыл этот отварной настой?!
…Ладонь, смазанная целебным отваром касается рук, шеи, спины. Гладит, осторожно. Даруя наконец долгожданное лечение израненной коже. Судорожный вздох, когда Лика понимает, что это не просто лечение – это ласка. Самая настоящая, не грубая хватка, как у стражников, не потные облапывания Эльера и его «друзей» - в этих касаниях нет жестокости. Никакой!!!
Вместе с тем девушка почувствовала по явно сбившемуся дыханию Арэна, что мужчина на неё пусть израненную реагирует довольно однозначно. Только вот не было на этот раз брезгливости и желания убежать. Ласки стали более жадными, один раз Лика даже почувствовала, как большая ладонь скользнула в опасной близости от полушария груди, но почему-то это касание вызвало не панику, а лёгкую дрожь предвкушения и разочарование, когда мужчина отдёрнул руку.
- Дальше сама сможешь, - перед глазами девушки оказалась склянка, пахнущая редкой настойкой. Его дыхание ощущалось затылком. Тёплое, вызывающее толпы мурашек. Он как будто окутал её своим теплом.
- Конечно… спасибо… - новый судорожный вздох.
- Не за что, лесная ведьмочка, - прошептали ей в волосы, вызвав очередную толпу мурашек, – я тебе оставляю сумку с одеждой, деньгами, хватит на первое время и лечебными настойками, тебе они нужны… и поешь, малышка, не забывай кушать побольше, - снова легкое касание плеча и снова дрожь.
Арэн резко отдёргивает руку, как будто обжёгся. Малике хочется закричать, но вместо этого она оборачивается, всё так же прижимая к себе его плащ и скляночку с ценным лекарством.
- Ты уходишь?
Этот большой мужчина смотрит на неё жадно, его голос хриплый. Непонятно! Он же хочет её, но не кидается…Безжалостный? Нет… он самый лучший, но, увы, Малика не может просить его остаться. Кто она? Всего лишь ведьмочка, оказавшаяся в беде.
- Да, нужно вернуться до рассвета, пока не заметили моего отсутствия, - его улыбка грустная. – Береги себя малышка Лика, хорошо?
- Но… - она сама не понимая, зачем вскакивает на ноги, плащ, тот первый, продолжая прижимать к груди.
- У тебя немного форы, я попытаюсь запутать их след, всё будет хорошо, маленькая, обещаю, - неожиданно, даже для себя, Арэн подходит к маленькой ведьмочке и обнимает её изо всех сил, а потом накидывает на обнажённую хрупкую фигурку плащ. Второй, придётся взять… могут заподозрить, но ведь ещё минутка у них есть?
И тут происходит что-то странное.
- Спасибо, - тихим дрожащим голосом, – за всё…
- Береги себя… - договорить Арэн не успевает.
Она первая его поцеловала. В качестве благодарности. Хотела в щёку, но… не получилось, или же просто отчаянно захотела совершенно другого. Поцелуй лёгкий с закрытыми губами…. Неумеючи. Девочка ещё совсем… хоть и так жестоко ставшая женщиной. Арэн честно противился целую секунду, а затем с каким-то сдавленным рыком перехватил инициативу и поцеловал крепко, показывая, как нужно. Дыхание пропало. Ротик раскрылся, пытаясь вдохнуть хоть небольшую порцию воздуха, но губки девушки накрыли его, Арэна губы.
