Глава 1. Царский обед
Случилось это в пятнадцатом году, на КМБ (курс молодого бойца, ежели кто не знает) в Феодосии. Свежепризванные солдатики, очумевшие от резких перемен в жизни, ежедневно топтали плац в ожидании присяги.
В ту осень Крым накрыл блэкаут. Полуостров погружался в темноту с неприятной регулярностью. Как водится, самые большие сложности это вызывало в вопросах приготовления пищи. Выходили из положения с помощью генераторов, тушенки и консервированной рыбы.
Тушенка оказалась вкусной, но немного странной - разваливалась при попытке подцепить ее вилкой. Впрочем молодые вечноголодные организмы на эти мелочи внимания не обращали, и потребляли тушенку быстро и с аппетитом. Вопросами о ее происхождении никто не задавался.
На хоздворе нужно было убирать мусор. Из мусорных баков вывалились жестяные банки, и вот тут-то молодых бойцов ждало удивительное открытие.
На ребристых боках узких высоких банок красовался полустертый двуглавый орел , затейливый шрифт с "ятями". Надпись гласила, что свинина натуральная консервированная изготовлена на Саратовском мясокомбинате в 1913 году.
Тушенка пережила две мировых войны, революцию, дефолт, развал империи, а затем Советского Союза!
В темноте инкерманских штолен жестянки ждали своего часа.
И в конце концов, тушенка исправно выполнила свою миссию - накормила русских солдат!
Глава 2. Подвиг Сигнальщика.
Историю рассказал друг, которому выпало служить на флоте сигнальщиком.
А что делает сигнальщик и для чего он нужен, спросят люди, далекие от военно-морских реалий? Тут все просто. Сигнальщики несут вахту на сигнальном мостике, когда корабль в море, они принимают и передают сигналы. Что для этого используют? Флажный семафор и световые сигналы прожектора. В случае если радиосвязь не работает это все еще актуально. Световую азбуку морзе сигнальщик знает наизусть и читает прям сходу, ну и еще в журнал пишут. Чтоб потом командованию доложить. И вообще должны докладывать обо всем, что видят - ведут визуальное наблюдение.
Миссия эта важная, хотя на корабле и всякие приборы другие для этого имеются. Прямо под сигнальным мостиком находится ходовой мостик, а там командир корабля, вахтенный офицер и БЧ 7 с системами радиолокации и прочими прибамбасами.
Есть еще вахтенный на юте, этот называется назадсмотрящим. Туда иногда заступают мичманы и офицеры, которые не сдали зачет по своим основным обязанностям, чтоб докладывать обо всех материальных объектах, видимых невооруженным глазом со стороны кормы. И то, что БЧ 7 семь со своими приборами видит подальше чем мичман, назадсморящего от обязанностей не освобождает. Потому что самый точный прибор на корабле - это вогнуто-выпуклый военно-морской глаз!
Однажды один проштрафившийся мичман нес там вахту, никого не трогал и ничто не предвещало беды. Как вдруг эсминец наших заклятых стратегических друзей, коварно и скрытно приблизившись к корме, обогнал наш корабль.
Командир ласково матом по трансляции интересуется какого хрена делает мичман и где доклад? И за невыполнение своих служебных обязанностей оставляет мичмана на этой самой вахте навечно.
Но буквально на следующий день тот же самый эсминец и спас бедолагу от страшной участи - в этот раз мичман заметил объект как только тот показался из-за линии горизонта и успел с докладом раньше, чем боец БЧ 7, который сидел рядом с командиром и следил за радаром!
Отсюда вывод: быстрая реакция спасает репутацию!
Но вернемся к матросу-сигнальщику.
На МПК - стрельбы. Все как обычно, вышли в заданный квадрат, стреляют. На очереди РБУ 6000 (реактивная бомбометная установка, штука которая стреляет реактивными глубоководными противолодочными бомбами). Расположена прямо перед ходовым мостиком - дотянуться можно.
Во время стрельб, как водится на корабле имеется представитель штаба дивизии, который все проверяет и всеми командует.
БЧ 3 докладывает - установка наведена, цель захвачена, готова открыть огонь. Командир командует. БЧ 3, которые сидят на три палубы ниже, жмут кнопочку, установка срабатывает, а дальше...
Бомба лениво и неторопясь вываливается из установки и падает за борт. Прямо на глазах у проверяющего. Проверяющий приходи в крайнюю степень изумления, бегает по мостику и орет. "Вы тут совсем охренели" и далее по тексту (как орут проверяющие, все знают, текст примерно одинаковый).
Первым опомнился старпом. И с неустрашимым видом заявил, что на самом деле бомба пролетела 4 тыс метров, ушла под воду и поразила цель. С чем тут же согласился командир корабля. Охреневший от такой наглости проверяющий приказывает позвать вахтенного сигнальщика.
Сигнальщик как положено прибыл за 30 секунд, оценил застывшее лицо командира и выпученные глаза старпома. И на вопрос проверяющего о судьбе бомбы ответил - да, действительно бомбу видел. Бомба летела и условную цель поразила.
Такие дружные показания заставили проверяющего усомниться в том, что он видел собственными глазами. Честь корабля была спасена, за что сигнальщик удостоился похлопывания по плечу - высшей формы благодарности командования. Так подвиг сигнальщика спас командира от гнева вышестоящих инстанций, а БЧ3 от гнева командира.
Вывод: самое главное на корабле это военно-морская смекалка!
Прода от 12.07.2019, 18:23
Глава 3. Душа корабля
Заступил я как-то в ночь в наряд по КПП на минной стенке. Кораблей в базе не было, только на соседнем причале стоял неходовой корабль, которому уже никогда не выйти в море.
Пошли мы вдвоем с другом на него спать, с десяти до двух была наша очередь. С юта попасть на коридор главной палубы не получилось, "броняху" (дверь на флотском) ведущую туда, наглухо задраили изнутри.
В кают-компании нашелся боцман, умиротворенно смотрящий телевизор.
Боцман сказал спуститься и выбрать любую каюту - все свободны.
Через внутренние помещения спустились на палубу ниже и стали выбирать каюту. Темно, горит только лампа аварийного освещения в посту энергетики и живучести - ПЭЖ.
Это было странно и страшно - идти по темному покинутому кораблю.
Двери кают распахнуты, через иллюминаторы падает лунный свет, а главное - жуткая абсолютная тишина. На корабле полной тишины не бывает никогда. Всегда работают какие-то механизмы, по магистралям журчит вода, гудит вентиляция, лампочки трещат . Кричит и матерится мичман, матросики идут курить на ют, лица дежурно-вахтенной службы бродят с задолбанным видом, и так все время. Это ощущение постоянного движения, жизни.
А тут только звук собственного дыхания. Казалось, слышно, как лунный свет отражается от переборок и тоненько звенит.
И привычных корабельных запахов нет.
На корабле всегда пахнет тремя вещами: и первая, самая приятная - запах с камбуза, потому что там всегда готовится еда. Самые вкусные запахи с камбуза - после отбоя! Потому что после отбоя вестовые готовят для офицеров, а матросы особенно приближеннные к коку и кладовщику готовят для себя. Бывает, пирожки пекут в больших хлебопечках или на сквородке жарят. С картошечкой и мясом! Ммм, вкусно!! Соберется к примеру БЧ2 , шесть человек, налепят пирожков - пир горой. А "муравейник" , на флоте называемый "дембельской кашей" - любимый деликатес. Берется печенье "топленое молоко", крошится в кастрюлю, добавляется масло и пара банок сгущенки, тщательно вымешивается - и в холодильник. В это время масло сбивается со сгущенкой на крем. Часа два на охлаждение, а потом из остывшей массы лепятся шарики, обваливаются в печеньковой крошке, кондитерским шприцем рисуются на шариках смайлики, цветочки и прочие плоды матросской фантазии. Еще раз в холодильник и употребить с молоком- настоящее наслаждение.
Но главный, основной запах корабля - ГСМ. Отработанное масло и солярка. Всепроникающий и неистребимый. Соляркой на корабле пахнет ВСЁ!
Третий запах - краска. Вымазанным в краску ходит каждый второй матрос. На любом рабочем платье есть пятно от краски и от солярки. На корабле красят все время, ежедневно, круглогодично, независимо от того, стоит ли корабль на рейде или он в море.
А тут - ничего из этого , привычного набора запахов нет. На покинутом корабле запах пыли и страха.
И, кажется будто кто-то смотрит. Знаю что на корабле трое - я, Серега за спиной и боцман там, наверху. А кажется, кто-то следит, дышит в затылок. Жутко!
И вот идем в этой страшной тишине мимо открытых дверей, переступаем через полосы лунного света из иллюминаторов. А в каютах хаос, на столах валяются бумаги и журналы, личные заметки и вахтенные выписки, на койках части от радиотехники, и противогазы. Люди забирали второпях все что могли, а ненужное бросили.
И оставили корабль покинутым сиротой. Каюты умерли без их обитателей, коридоры опустели и погасли навсегда. Экипаж, покидая корабль забрал с собой его душу, каждый по кусочку и унес её с собой по разным флотам и кораблям.
Ведь у каждого корабля есть душа. Его душа - это экипаж, и попав на корабль, ты эту душу сразу почувствуешь. Если дружный экипаж, то это сразу ощущаешь, даже просто идешь по коридору и это приятно, хорошо. Душа у этого корабля светлая.
А на иной корабль попадешь - и мороз по коже. Ненависть, злоба висят в воздухе, и хочется сбежать подальше.
Этот корабль был мертв. Ночь, темнота, чувство пустоты и каюты как разоренные гробницы....как будто идешь по трупу. Ничего страшнее в жизни не ощущал.
Нашли мы каюту, где еще оставалось несколько спальных мест. Нам повезло - там был один матрас, две подушки и два одеяла. Серега забрал матрас, а я два одеяла подстелил. Улеглись, но я долго уснуть не мог.
Иллюминатор открыт, из него лунный свет яркий, на стекле иллюминатора отражаются блики от воды. Засмотрелся на блики, Серега похрапывает... Только страх не отпускает, хоть устал до изнеможения, и спать всего четыре часа, а захотелось выйти наверх, на свежий воздух!
Помня о том, что кормовая броняха задраена, решил проверить носовые. Обе оказались наглухо закрыты, причем снаружи. Как так? Такого обычно не бывает, все всегда задраивается изнутри. Странно...
Тогда я вернулся и мимо каюты со спящим Серегой пошел тем путем, которым мы и попали внутрь. И тут начались совершенно неожиданные вещи. Люк над трапом оказался закрыт. Люк тяжеленный, его открывает пружинный механизм. Но здесь никакой пружины не оказалось! Люк кто-то задраил на все четыре кремальеры. Когда? Мы ведь только что вошли через этот люк, и звуков никаких не слышали. Стоять на узком трапе и пытаться открыть у себя над головой люк - задача не из простых, люк не поддавался.
Позвать Серегу на помощь было единственным выходом. Я обернулся чтобы спуститься по трапу назад и вода! Уже к ногам подступает! Это значит, корабль ушел под воду до верхней палубы, и теперь заливает надстройку!
Вода была везде, она прибывала все быстрее, я отчаянно дергал ручки, но люк не открывался! Вода поднялась до пояса, по грудь, по шею... Я понял, что не могу вырваться, я останусь здесь, корабль не выпустит меня из своих мертвых объятий!
...И проснулся с бешено колотящимся сердцем. Сон! Но какой же страшный. Оглядел каюту, спящего Серегу, и первым делом побежал проверять люк. Он был открыт, с пружиной, на стопоре как и положено... уф! Взлетел наверх, пробежал по круговому коридору мимо офицерских кают к броняхе ведущей на спардек. Но броняхи нет! Один круг, второй, третий - только запертые двери кают! А броняхи нет! На очередном круге я глянул в люк, через который поднялся - вода уже поднималась через него на палубу!
Опять? ! Надо найти открытую каюту! И она нашлась - каюта комбата, за иллюминатором - толща темной воды. Корабль все-таки ушел на дно! И снова я заметался в поисках выхода, а вода поднималась, пока я не смог уже дышать, пока она не захлестнула меня с головой...
...Лунный свет заливает каюту. Серега храпит по-прежнему. Верить ли этому пробуждению или сейчас снова я окажусь в ловушке и захлебнусь, не найдя выхода?
Пришлось будить Серегу и просить двинуть мне хорошенько - а как еще отличить реальность от сна, вложенного в сон?! Серега упираться не стал, отвесил знатного леща и завалился спать дальше. А я, обрадованный тем, что боль настоящая, быстро поднялся наверх, и сошел на берег.
В голове заезженной пластинкой крутились слова :"...часть команды, часть корабля".
Измученный мёртвый корабль тосковал по морю.
Каждый день он смотрит мёртвыми глазами якорь-клюзов как его родные братья уходят в дальние походы. Он плачет потёками ржавчины из носовой аппарели.
Почему он не хотел отпускать меня? Пугал или предупреждал?
Я смотрел на него и чувствовал в груди частичку души моего родного корабля, как маленький огонек.
Прости меня, мертвый корабль. Спи спокойно, я не стану больше тревожить твой сон. Пойду к ребятам пить чай.
А тяжелая у Сереги рука...
Прода от 08.10.2019, 01:09
Глава 4 Неизвестный солдат
Это совсем особенный случай. Не придуманный. Под позывным «Харон» вообще ничего придуманного не пишу. Пишу смешное и грустное, что было со мной и что рассказали друзья. Но все – настоящее. И здесь не вымысел ни единой буквой. Все так и было не таким уж и далеким жарким летом в феодосийских степях.
Летняя ночь, заступил в караул. Все как обычно, время около двух ночи, скоро сменяться, полчаса всего осталось, а я задремал на вышке.
И снится мне поле, в котором стоит наша часть.
Поле есть, а части-то и нет, только высокая сухая трава и глубокие ямы с разбросанной вокруг землей. И я сижу на пригорке и просто смотрю на эту степь, за которой виднеются горы, а справа видно тонкую голубую полоску Черного моря. Тихо так, и даже ветра нет, хотя в этих местах такого почти не бывает, здесь роза ветров постоянна, и меняет свое направление по нескольку раз за сутки.
Так же тихо и безмолвно ко мне подходит и садится рядом солдат. Он одет в полевую форму защитного цвета, кирзовые сапоги, ремня на поясе нет и расстегнутая гимнастерка расправлена, на ней не видно погон. Без пилотки, волосы светло-русые, серые глаза. Его лицо показалось почему-то знакомым. Он посмотрел не меня спокойно и даже приветливо, я повернулся к нему, а солдат сказал:
- Не переживай за меня, мне здесь не плохо. Я свой покой обрёл и не о чем не жалею. Ты только моим передай, что со мной всё хорошо. Пусть о себе волнуются.
Он повернулся и стал смотреть на горизонт вместе со мной. Так мы сидели, и меня ничто не тревожило. Я даже не удивился этому гостю, не спрашивал себя откуда он взялся, что он имеет в виду. Все казалось простым, понятным и само собой разумеющимся. Мы просто сидели молча и наблюдали за тающей линей горизонта.
Потом солдат неторопливо поднялся и беззвучно скрылся у меня за спиной.
Проснулся я от того, что часовой второй смены, пришедший сменить меня, легонько ткнул прикладом, хорошо, что я в бронике был.
Без всяких других мыслей кроме желания выспаться я отправился в казарму, где и проспал свои положенные четыре часа.
Утром заступил в очередную смену на ту же вышку. Приехал трактор, чтобы выкопать противопожарный ров вокруг части. Начал он свою работу как раз от границы моего поста, возле вышки за колючей проволокой. Но через несколько минут трактор вдруг останавливается и глохнет с поднятым ковшом. Тракторист осмотрел ковш и крикнул мне, чтоб я спустился к нему. Так вообще не положено делать, но любопытство взяло верх.
