– Ты знаешь, что у Маратика новая девочка?
– Слышала… Вот только надолго ли? Он их меняет как перчатки…
– Ну может и остепенится в этом году… Хотя-я-я…
– Держи карман шире! Ему-то зачем себя связывать постоянными отношениями, когда девки на него гроздьями вешаются?
– Ну да… Он такой…
– Ой смотри, идет, идет… Красивый, зараза! Хоть бы раз посмотрел на меня! Маратик, приве-е-ет!
Отрываюсь от доклада, который собираюсь представлять на паре, и смотрю на входящего в аудиторию сводного брата.
Сказать, что Марат красавчик – это значит промолчать. Черноволосый, кожа отливает бронзовым загаром, миндалевидной формы глаза всегда слегка прищурены и в них плещется море простодушного веселья. Спортивный, прекрасно сложенный и доброжелательный, можно даже сказать, любвеобильный ко всем, кого видит – вот таков человек, с которым я делю двухкомнатную квартиру. Сегодня Марат как всегда улыбчив: улыбка эта обнажает ровные белые зубы, открывает взору бесконечно милые ямочки и в целом делает его еще более привлекательным.
Тяжело вздыхаю.
Было бы глупостью думать, что я не слышала диалога, который велся за моей спиной. Я часто слышу подобные, много раз меня даже просили передать Марату любовные послания. Но в конце концов все просьбы сошли на нет, когда я наотрез отказалась это делать, пригрозив, что перестану давать свои конспекты для списывания. Все на курсе знают: лишись они моих знаний, их зачетки будут украшены сплошными «парами».
Марат легко кивает девчонкам, которые строят ему глазки, быстро проносится между рядами и усаживается рядом, закидывая руку позади меня на спинку скамьи. От него приятно махнет сигаретами и мускусом, и я невольно задерживаю дыхание, прилагая все силы, чтобы не смотреть на него.
– Как дела, Садо? – спрашивает он, дергая меня за длинную косу.
Вообще-то мое настоящее имя Венера Садомазова, но как вы сами понимаете, однокурсники частенько цепляются именно к фамилии, которая со временем превратилось в это короткое издевательское прозвище.
Признаться, оно совсем мне не подходит. Я – образец скромности, чистоплотности и невинности. А еще я очень умная и ношу очки. Из-за этого в универе за мной закрепился образ зубрилки и заучки. А затем приклеилось и нелепое прозвище – словно в насмешку.
Сдерживаю тяжелый вздох и поворачиваюсь к брату, окидывая его презрительным взглядом:
– Нормально. Отстань, Марат. Не видишь, я занята?
На самом деле мне хочется облизать его с ног до головы. Встать перед ним на колени, боготворя его красоту. Признаться в чувствах, которые захватывают меня, когда я смотрю в эти карие глаза. Сказать, что люблю, что хочу быть с ним...
Но если бы у меня был шанс, что он хотя бы краем глаза посмотрит на меня, как на девушку… Тогда, клянусь, три сотни порно-роликов, просмотренных мной ранее, сослужили бы мне добрую службу. И я исполнила бы все свои грязные фантазии, которые день за днем наполняют мою бедную головушку, когда я смотрю на Марата.
– Да просто так… – улыбка Марата становится еще шире. – Какие планы на Новый год?
– А что? – усилием воли держу на лице «покерфейс», а мое непослушное влюбленное сердце замирает в грудной клетке, а затем начинает трепетать. Неужели Марат решил, что проведет праздник не в каком-нибудь ночном клубе, как делает всегда, а дома, со мной?
– Да просто Маринка решила прийти, думал, что может ты куда-нибудь соберешься… – Марат смущенно трет нос, а мое сраженное наповал сердце падает куда-то в желудок.
- Что за Маринка? – спрашиваю как можно более равнодушно, надеясь, что мой голос не звучит подобно жалкому писку.
– Ну та, которая…
– Брюнетка что ли?
– Да нет, рыжая…
– Не помню, – утыкаюсь носом в доклад, украдкой смаргивая подступившие к глазам слезы.
– Ну такая с большой грудью…
Вздыхаю и, убедившись в том, что слез на глазах больше нет, откладываю доклад в сторону:
– Можешь мне поверить, – цежу язвительно, – я на ее размер груди обратила бы внимание в последнюю очередь. Да и потом, дома я буду, никуда не собираюсь.
Марат пожимает плечами и отодвигается. А я смотрю в одну точку, стараясь успокоиться. В груди печет, мне больно. Но я ничем не выдаю своих чувств. В конце концов, что до того, что Марат не видит во мне девушку? Гораздо больнее то, что он не видит во мне человека. Но это мы уже проходили, с этим сталкивались.
Так что - не привыкать.
Сижу за компьютером, делаю презентацию. Мне хочется блеснуть знаниями перед учителями, ну и забить голову мыслями о делах, выгнав из них образ Марата. Я устала думать о нем и мучить себя догадками, с кем он проводит сегодняшний вечер.
Не выдерживаю и роняю голову, бьюсь лбом о стол. Это невыносимо. На Новый год загадаю желание разлюбить его. Потому что эти чувства не приносят мне ничего, кроме боли.
Слышу хлопок входной двери и резко поднимаю голову, усилием воли возвращая на лицо равнодушное выражение. О, легок на помине. И, судя по смеху, раздающемуся из коридора, Марат не один. Морщусь от отвращения. Сколько раз ему было сказано – не води своих одноразовых девок домой! Но нет же! Никак не хочет слушать.
- А мы одни? – доносится до ушей щебет. Как только легкие нотки доносятся до моих ушей, прижимаю руку к груди.
Больно. Мне больно.
- Да, птичка, хотел тебе сказать… - начинает Марат.
Закатываю глаза и, подражая девичьему щебету, пищу, открывая дверь своей комнаты:
- Нет, птичка, не одни! Поэтому умерь свои искусственные стоны, когда он будет тебя трахать!
Девушка вспыхивает свекольным румянцем, а Марат, наоборот, бледнеет от ярости. Я почти наслаждаюсь тем, каким огнем загораются его карие глаза, когда он шипит:
- Обязательно показывать свой сучий характер?
- Ну ты же постоянно показываешь свой член! – парирую я. – Чем богаты, тем и рады!
Да, я заучка, но вредная и злопамятная. Не могу держать язык за зубами, когда внутри все пылает огнем. В такие моменты мне необходимо выплеснуть все на оппонента, иначе я отравлюсь собственным ядом.
Марат тяжело вздыхает и поворачивается к девушке:
- Лен, проходи в мою комнату, не стесняйся.
Та быстро проскальзывает мимо него, а я приподнимаю бровь:
- Лена?..
- Не твое дело, - огрызается он. – И закрой дверь!
- Закрой ширинку свою хоть на день! – презрительно морщусь и, все-таки не сдерживаясь, хлопаю дверью.
«- Милый, скажи, как ты хочешь?» – сидящая на постели сисястая блондинка раздвигает ноги и хватает руками груди с крупными розовыми сосками, сжимает их, мнет и стонет. Сдвигает их вместе, юркий язычок проходится по пухлым губкам, а затем блондинка плюет на сиськи, пальцами размазывая по ним слюну.
Внизу живота у меня сладко поджимается, когда неведомый камере человек хватает ее за роскошную копну волос и двигает к своему стоящему члену. Блондинка вновь облизывается, краем язычка задевая головку – раздается приглушенный стон.
А затем мужик быстрым движением загоняет член блондинке в рот и с довольным кряхтеньем беспорядочно двигается в нем, загоняя по самые яйца. Блондинка пытается приноровиться к движениям партнера, секунда – и вот она сама уже услужливо нанизывается горлом на длинный член. По ее крупным сиськам текут слюни, взгляд – расфокусированный, наполненный удовольствием…
Вздохнув, я ставлю порно на паузу и снимаю наушники. Такое вот грязное хобби у меня – смотреть фильмы для взрослых в то время, когда мои ровесницы развлекаются с парнями. Честнее к самой себе было бы начать встречаться с кем-нибудь, но… Марат. В нем дело. Да и не смотрит на меня никто, буду уж откровенна.
За стеной слышится стон:
- О, Мара-а-ат!
Господи, подари мне временную глухоту и железные нервы. Или Марату временную импотенцию.
Со вздохом вновь надеваю наушники, закрываю дверь на щеколду и воспроизвожу видео. Камера показывает голую задницу мужика, но в следующую секунду смещается, являя моим глазам широко открытый рот блондинки и то, как быстро двигается в нем огромный член.
Пробираюсь пальцами в трусики, скольжу по мокрым складкам. Сколько уже у меня не было секса? Год, наверное.
Член с хлюпаньем скользит в глотке у блондинки, а затем выскальзывает оттуда. Блондинка раздвигает ноги и ее партнер с удовольствием устраивается между них. Глядя на то, как он трахает ее, я остервенело двигаю пальцами.
И плачу. Меня тошнит от себя, от того, с какой легкостью я поддаюсь порыву похоти. Тошнит от Марата, который трахает непонятно кого за стенкой. Тошнит от ситуации, в которой я оказалась… Тошнит от себя.
Ненавижу всю эту жизнь. Ненавижу.
Хлопок входной двери я слышу примерно через час. К этому моменту мое тело уже отошло от пережитого оргазма, а лицо остыло от слез. Поэтому когда я слышу стук в дверь, то спокойно произношу:
- Открыто.
Дверь открывается, являя мне недовольного Марата. И я опять не могу молчать, слова сами срываются с острого, словно бритва, языка:
- Чего такой недовольный? Девочка недостаточно хороша оказалась?
- Не твое дело, - бурчит он. – Я ухожу, закрой за мной дверь. Меня не будет, скорее всего, всю ночь.
Пожимаю плечами:
- Хорошо. Теперь, наконец-то смогу привести своих гостей.
Марат, уже развернувшийся ко мне спиной, вновь поворачивается ко мне, окидывает хмурым взглядом:
- Никаких гостей.
- Ч-чего? – у меня глаза на лоб лезут от такой наглости. – Как девок непонятных сюда таскать, так тебе можно, а как мне кого-то в гости пригласить – сразу нет?! Напоминаю: это не только твоя квартира!
Марат вздыхает, закатывает глаза и холодно смотрит на меня:
- На районе участились случаи нападений на девушек, поэтому лучше не зови сюда кого попало, - цедит сквозь зубы.
- Я кого попало звать и не собиралась, - обиженно поджимаю губы. – Только Мадину да Юрку.
Равнодушно пожимает плечами, безмолвно давая мне разрешение на встречу с друзьями. Сцепляю зубы от накатившей злости. Ну почему, почему, почему он ведет себя со мной как натуральный говнюк, а с остальными так приветлив?..
Юра приходит первым, и от него я узнаю, что Мадины не будет, потому что она заболела. Мы устраиваемся на диване около телека, Юрка протягивает мне купленный в магазине попкорн, а я включаю «Один дома» - как раз то самое новогоднее кино, от которого у меня вроде бы должно проснуться новогоднее настроение.
Оно не появляется, но так я хотя бы могу отвлечься от мыслей о Марате. И все вроде бы идет неплохо… Ровно до того момента, пока Юра не придвигается ко мне ближе и не кладет руку на коленку.
Замираю, округляя глаза. Приехали.
- Что ты делаешь? – перевожу на него осторожный взгляд.
- А на что похоже? – тихо спрашивает он.
- Юр…
- Ты мне давно нравишься, - двигается ближе и выдыхает мне в губы. – Ты красивая. Настоящая. Не то, что все эти надутые утки…
- Какие утки? – ошарашенно спрашиваю я: мысль о том, что мой друг, с которым мы вот уже несколько лет дружим, на самом деле хочет меня, бьет по голове не хуже вискаря, который мы пробовали на прошлое рождество.
- Ну эти самые… Девчонки с надувными губами и сиськами… Я их утками называю… - бормочет он, заваливая меня на диван.
- Подожди, - возмущаюсь я, отходя от шока. – Что ты…
Но он уже не слушает. Задирает легкий подол домашнего халатика, затыкает губы настойчивым поцелуем. Пихаюсь, пытаясь оттолкнуть его от себя, оторваться от слюнявых губ, которые елозят по моим, вызывая омерзение. То, что у меня больше года не было секса, не говорит о том, что я брошусь на первого попавшего! Лучше я дальше буду мастурбировать на порно!
Юра оказывается сильнее, чем я думала. Рукой он проходится по моему лицу, снимая очки. Скользит другой по бедру и что-то тихо выстанывает мне в губы. Тяжесть его тела прибивает меня к дивану, мне нечем дышать, пытаюсь выскользнуть из-под него, упираясь руками в плечи. В голове мелькает паническая мысль, от которой я мгновенно покрываюсь холодным потом: да он же меня сейчас поимеет на этом самом диване!
Внезапно тяжесть исчезает, я глубоко вздыхаю, радуясь освобождению, и вскидываю голову наверх. Чтобы наткнуться взглядом на злого как черт Марата. Он держит Юру за грудки, встряхивает его словно нашкодившего котенка и тихо, сквозь зубы произносит:
- Я тебе руки сейчас переломаю.
Юра мгновенно бледнеет. Широко раскрыв глаза, с ужасом смотрит на Марата, а я выдыхаю с облегчением, поправляя край халата. Не знаю, почему Марат вернулся, но это прям ну очень кстати!
Кожу на обнаженных ногах опаляет – это Марат смотрит на меня дикими глазами. Не отрываясь. Во взгляде у него никакой осознанности, бездонная чернота, которая начинает меня пугать.
- Марат… - тихо произношу я.
- В комнату. Быстро, - отрывисто произносит он. – И не выходить, пока я сам не зайду. Живее! – прикрикивает он на меня.
Подрываюсь с дивана, еле сдерживая слезы. Я никогда не видела, чтобы Марат так себя вел. Никогда не видела его таким. Он… меня пугает.
В зале слышится мат, грохот, звуки ударов и стоны.
Я вздрагиваю каждый раз, когда слышу их. Холодными мокрыми ладонями сжимаю телефон – на случай, если придется звонить в скорую. Потому что, судя по звукам, доносящимся оттуда, Марат Юру убивает.
В тот момент, когда дверь в мою комнату открывается, я напугана так, что вскакиваю с места и даже немного вскрикиваю.
На пороге стоит Марат, с костяшек пальцев капает кровь. Лицо обезображено широкой хищной улыбкой, глаза все такие же темные… И мне в голову приходит мысль, что я – следующая.
Он ничего не говорит мне, лишь протягивает очки. Мои очки с толстыми стеклами в квадратной оправе, которые я очень люблю.
Несмело беру их, но тут же оказываюсь схвачена за запястье. Марат привлекает меня к себе, а мое чертово сердце беснуется в груди как сумасшедшее, когда его пальцы проходятся по виску. Когда Юра сделал так, мне было все равно, но его прикосновения обжигают сильнее каленого железа.
- Что ты сделала такого, что свела с ума парня… - негромко произносит он.
- Ничего… - удивленно приподняв брови, отвечаю я.
Марат смотрит на меня пристально, отпускает запястье. Его глаза светлеют. И я вроде бы должна чувствовать облегчение из-за того, что гроза обошла меня стороной, но ощущаю лишь разочарование.
- Глупая, глупая Венера, - шепчет он и быстро выходит из комнаты, оставляя меня одну в замешательстве и непонимании.
Юра больше не пристает ко мне. Он не здоровается, отводит взгляд, когда мы пересекаемся в универе и в целом делает вид, что меня не существует. Об инциденте напоминает лишь жирный синяк у него под глазом и то, как он дергается, когда мимо проходит Марат.
Собственно, последний тоже не стремится со мной общаться. С того момента, как он снял с меня ошалевшего Юру, прошла всего пара дней. И он тоже проходит мимо меня или смотрит, как на пустое место. И это в лучшем случае. Парочку раз я ловила на себе взгляды, наполненные презрением и даже злобой.
У меня от них дыхание перехватывает. Хочется выйти из универа, из города, да и вообще из этой жизни к чертовой матери. Но разве я когда-то сдавалась и позволяла чувствам взять верх? Фигушки. Вот и остается лишь мысленно отдавать себе приказы: «Дыши, Венера, дыши. Ты можешь. Ты сильнее всего этого».
Я не понимаю, почему он так относится ко мне. Вначале, давным-давно, когда мы были еще несмышлеными подростками и в наших головах дул ветер, то очень хорошо общались. Наши родители тоже дружили по-соседски, а потом… что-то пошло не так.
– Слышала… Вот только надолго ли? Он их меняет как перчатки…
– Ну может и остепенится в этом году… Хотя-я-я…
– Держи карман шире! Ему-то зачем себя связывать постоянными отношениями, когда девки на него гроздьями вешаются?
– Ну да… Он такой…
– Ой смотри, идет, идет… Красивый, зараза! Хоть бы раз посмотрел на меня! Маратик, приве-е-ет!
Отрываюсь от доклада, который собираюсь представлять на паре, и смотрю на входящего в аудиторию сводного брата.
Сказать, что Марат красавчик – это значит промолчать. Черноволосый, кожа отливает бронзовым загаром, миндалевидной формы глаза всегда слегка прищурены и в них плещется море простодушного веселья. Спортивный, прекрасно сложенный и доброжелательный, можно даже сказать, любвеобильный ко всем, кого видит – вот таков человек, с которым я делю двухкомнатную квартиру. Сегодня Марат как всегда улыбчив: улыбка эта обнажает ровные белые зубы, открывает взору бесконечно милые ямочки и в целом делает его еще более привлекательным.
Тяжело вздыхаю.
Было бы глупостью думать, что я не слышала диалога, который велся за моей спиной. Я часто слышу подобные, много раз меня даже просили передать Марату любовные послания. Но в конце концов все просьбы сошли на нет, когда я наотрез отказалась это делать, пригрозив, что перестану давать свои конспекты для списывания. Все на курсе знают: лишись они моих знаний, их зачетки будут украшены сплошными «парами».
Марат легко кивает девчонкам, которые строят ему глазки, быстро проносится между рядами и усаживается рядом, закидывая руку позади меня на спинку скамьи. От него приятно махнет сигаретами и мускусом, и я невольно задерживаю дыхание, прилагая все силы, чтобы не смотреть на него.
– Как дела, Садо? – спрашивает он, дергая меня за длинную косу.
Вообще-то мое настоящее имя Венера Садомазова, но как вы сами понимаете, однокурсники частенько цепляются именно к фамилии, которая со временем превратилось в это короткое издевательское прозвище.
Признаться, оно совсем мне не подходит. Я – образец скромности, чистоплотности и невинности. А еще я очень умная и ношу очки. Из-за этого в универе за мной закрепился образ зубрилки и заучки. А затем приклеилось и нелепое прозвище – словно в насмешку.
Сдерживаю тяжелый вздох и поворачиваюсь к брату, окидывая его презрительным взглядом:
– Нормально. Отстань, Марат. Не видишь, я занята?
На самом деле мне хочется облизать его с ног до головы. Встать перед ним на колени, боготворя его красоту. Признаться в чувствах, которые захватывают меня, когда я смотрю в эти карие глаза. Сказать, что люблю, что хочу быть с ним...
Но если бы у меня был шанс, что он хотя бы краем глаза посмотрит на меня, как на девушку… Тогда, клянусь, три сотни порно-роликов, просмотренных мной ранее, сослужили бы мне добрую службу. И я исполнила бы все свои грязные фантазии, которые день за днем наполняют мою бедную головушку, когда я смотрю на Марата.
– Да просто так… – улыбка Марата становится еще шире. – Какие планы на Новый год?
– А что? – усилием воли держу на лице «покерфейс», а мое непослушное влюбленное сердце замирает в грудной клетке, а затем начинает трепетать. Неужели Марат решил, что проведет праздник не в каком-нибудь ночном клубе, как делает всегда, а дома, со мной?
– Да просто Маринка решила прийти, думал, что может ты куда-нибудь соберешься… – Марат смущенно трет нос, а мое сраженное наповал сердце падает куда-то в желудок.
- Что за Маринка? – спрашиваю как можно более равнодушно, надеясь, что мой голос не звучит подобно жалкому писку.
– Ну та, которая…
– Брюнетка что ли?
– Да нет, рыжая…
– Не помню, – утыкаюсь носом в доклад, украдкой смаргивая подступившие к глазам слезы.
– Ну такая с большой грудью…
Вздыхаю и, убедившись в том, что слез на глазах больше нет, откладываю доклад в сторону:
– Можешь мне поверить, – цежу язвительно, – я на ее размер груди обратила бы внимание в последнюю очередь. Да и потом, дома я буду, никуда не собираюсь.
Марат пожимает плечами и отодвигается. А я смотрю в одну точку, стараясь успокоиться. В груди печет, мне больно. Но я ничем не выдаю своих чувств. В конце концов, что до того, что Марат не видит во мне девушку? Гораздо больнее то, что он не видит во мне человека. Но это мы уже проходили, с этим сталкивались.
Так что - не привыкать.
Сижу за компьютером, делаю презентацию. Мне хочется блеснуть знаниями перед учителями, ну и забить голову мыслями о делах, выгнав из них образ Марата. Я устала думать о нем и мучить себя догадками, с кем он проводит сегодняшний вечер.
Не выдерживаю и роняю голову, бьюсь лбом о стол. Это невыносимо. На Новый год загадаю желание разлюбить его. Потому что эти чувства не приносят мне ничего, кроме боли.
Слышу хлопок входной двери и резко поднимаю голову, усилием воли возвращая на лицо равнодушное выражение. О, легок на помине. И, судя по смеху, раздающемуся из коридора, Марат не один. Морщусь от отвращения. Сколько раз ему было сказано – не води своих одноразовых девок домой! Но нет же! Никак не хочет слушать.
- А мы одни? – доносится до ушей щебет. Как только легкие нотки доносятся до моих ушей, прижимаю руку к груди.
Больно. Мне больно.
- Да, птичка, хотел тебе сказать… - начинает Марат.
Закатываю глаза и, подражая девичьему щебету, пищу, открывая дверь своей комнаты:
- Нет, птичка, не одни! Поэтому умерь свои искусственные стоны, когда он будет тебя трахать!
Девушка вспыхивает свекольным румянцем, а Марат, наоборот, бледнеет от ярости. Я почти наслаждаюсь тем, каким огнем загораются его карие глаза, когда он шипит:
- Обязательно показывать свой сучий характер?
- Ну ты же постоянно показываешь свой член! – парирую я. – Чем богаты, тем и рады!
Да, я заучка, но вредная и злопамятная. Не могу держать язык за зубами, когда внутри все пылает огнем. В такие моменты мне необходимо выплеснуть все на оппонента, иначе я отравлюсь собственным ядом.
Марат тяжело вздыхает и поворачивается к девушке:
- Лен, проходи в мою комнату, не стесняйся.
Та быстро проскальзывает мимо него, а я приподнимаю бровь:
- Лена?..
- Не твое дело, - огрызается он. – И закрой дверь!
- Закрой ширинку свою хоть на день! – презрительно морщусь и, все-таки не сдерживаясь, хлопаю дверью.
***
«- Милый, скажи, как ты хочешь?» – сидящая на постели сисястая блондинка раздвигает ноги и хватает руками груди с крупными розовыми сосками, сжимает их, мнет и стонет. Сдвигает их вместе, юркий язычок проходится по пухлым губкам, а затем блондинка плюет на сиськи, пальцами размазывая по ним слюну.
Внизу живота у меня сладко поджимается, когда неведомый камере человек хватает ее за роскошную копну волос и двигает к своему стоящему члену. Блондинка вновь облизывается, краем язычка задевая головку – раздается приглушенный стон.
А затем мужик быстрым движением загоняет член блондинке в рот и с довольным кряхтеньем беспорядочно двигается в нем, загоняя по самые яйца. Блондинка пытается приноровиться к движениям партнера, секунда – и вот она сама уже услужливо нанизывается горлом на длинный член. По ее крупным сиськам текут слюни, взгляд – расфокусированный, наполненный удовольствием…
Вздохнув, я ставлю порно на паузу и снимаю наушники. Такое вот грязное хобби у меня – смотреть фильмы для взрослых в то время, когда мои ровесницы развлекаются с парнями. Честнее к самой себе было бы начать встречаться с кем-нибудь, но… Марат. В нем дело. Да и не смотрит на меня никто, буду уж откровенна.
За стеной слышится стон:
- О, Мара-а-ат!
Господи, подари мне временную глухоту и железные нервы. Или Марату временную импотенцию.
Со вздохом вновь надеваю наушники, закрываю дверь на щеколду и воспроизвожу видео. Камера показывает голую задницу мужика, но в следующую секунду смещается, являя моим глазам широко открытый рот блондинки и то, как быстро двигается в нем огромный член.
Пробираюсь пальцами в трусики, скольжу по мокрым складкам. Сколько уже у меня не было секса? Год, наверное.
Член с хлюпаньем скользит в глотке у блондинки, а затем выскальзывает оттуда. Блондинка раздвигает ноги и ее партнер с удовольствием устраивается между них. Глядя на то, как он трахает ее, я остервенело двигаю пальцами.
И плачу. Меня тошнит от себя, от того, с какой легкостью я поддаюсь порыву похоти. Тошнит от Марата, который трахает непонятно кого за стенкой. Тошнит от ситуации, в которой я оказалась… Тошнит от себя.
Ненавижу всю эту жизнь. Ненавижу.
Хлопок входной двери я слышу примерно через час. К этому моменту мое тело уже отошло от пережитого оргазма, а лицо остыло от слез. Поэтому когда я слышу стук в дверь, то спокойно произношу:
- Открыто.
Дверь открывается, являя мне недовольного Марата. И я опять не могу молчать, слова сами срываются с острого, словно бритва, языка:
- Чего такой недовольный? Девочка недостаточно хороша оказалась?
- Не твое дело, - бурчит он. – Я ухожу, закрой за мной дверь. Меня не будет, скорее всего, всю ночь.
Пожимаю плечами:
- Хорошо. Теперь, наконец-то смогу привести своих гостей.
Марат, уже развернувшийся ко мне спиной, вновь поворачивается ко мне, окидывает хмурым взглядом:
- Никаких гостей.
- Ч-чего? – у меня глаза на лоб лезут от такой наглости. – Как девок непонятных сюда таскать, так тебе можно, а как мне кого-то в гости пригласить – сразу нет?! Напоминаю: это не только твоя квартира!
Марат вздыхает, закатывает глаза и холодно смотрит на меня:
- На районе участились случаи нападений на девушек, поэтому лучше не зови сюда кого попало, - цедит сквозь зубы.
- Я кого попало звать и не собиралась, - обиженно поджимаю губы. – Только Мадину да Юрку.
Равнодушно пожимает плечами, безмолвно давая мне разрешение на встречу с друзьями. Сцепляю зубы от накатившей злости. Ну почему, почему, почему он ведет себя со мной как натуральный говнюк, а с остальными так приветлив?..
Юра приходит первым, и от него я узнаю, что Мадины не будет, потому что она заболела. Мы устраиваемся на диване около телека, Юрка протягивает мне купленный в магазине попкорн, а я включаю «Один дома» - как раз то самое новогоднее кино, от которого у меня вроде бы должно проснуться новогоднее настроение.
Оно не появляется, но так я хотя бы могу отвлечься от мыслей о Марате. И все вроде бы идет неплохо… Ровно до того момента, пока Юра не придвигается ко мне ближе и не кладет руку на коленку.
Замираю, округляя глаза. Приехали.
- Что ты делаешь? – перевожу на него осторожный взгляд.
- А на что похоже? – тихо спрашивает он.
- Юр…
- Ты мне давно нравишься, - двигается ближе и выдыхает мне в губы. – Ты красивая. Настоящая. Не то, что все эти надутые утки…
- Какие утки? – ошарашенно спрашиваю я: мысль о том, что мой друг, с которым мы вот уже несколько лет дружим, на самом деле хочет меня, бьет по голове не хуже вискаря, который мы пробовали на прошлое рождество.
- Ну эти самые… Девчонки с надувными губами и сиськами… Я их утками называю… - бормочет он, заваливая меня на диван.
- Подожди, - возмущаюсь я, отходя от шока. – Что ты…
Но он уже не слушает. Задирает легкий подол домашнего халатика, затыкает губы настойчивым поцелуем. Пихаюсь, пытаясь оттолкнуть его от себя, оторваться от слюнявых губ, которые елозят по моим, вызывая омерзение. То, что у меня больше года не было секса, не говорит о том, что я брошусь на первого попавшего! Лучше я дальше буду мастурбировать на порно!
Юра оказывается сильнее, чем я думала. Рукой он проходится по моему лицу, снимая очки. Скользит другой по бедру и что-то тихо выстанывает мне в губы. Тяжесть его тела прибивает меня к дивану, мне нечем дышать, пытаюсь выскользнуть из-под него, упираясь руками в плечи. В голове мелькает паническая мысль, от которой я мгновенно покрываюсь холодным потом: да он же меня сейчас поимеет на этом самом диване!
Внезапно тяжесть исчезает, я глубоко вздыхаю, радуясь освобождению, и вскидываю голову наверх. Чтобы наткнуться взглядом на злого как черт Марата. Он держит Юру за грудки, встряхивает его словно нашкодившего котенка и тихо, сквозь зубы произносит:
- Я тебе руки сейчас переломаю.
Юра мгновенно бледнеет. Широко раскрыв глаза, с ужасом смотрит на Марата, а я выдыхаю с облегчением, поправляя край халата. Не знаю, почему Марат вернулся, но это прям ну очень кстати!
Кожу на обнаженных ногах опаляет – это Марат смотрит на меня дикими глазами. Не отрываясь. Во взгляде у него никакой осознанности, бездонная чернота, которая начинает меня пугать.
- Марат… - тихо произношу я.
- В комнату. Быстро, - отрывисто произносит он. – И не выходить, пока я сам не зайду. Живее! – прикрикивает он на меня.
Подрываюсь с дивана, еле сдерживая слезы. Я никогда не видела, чтобы Марат так себя вел. Никогда не видела его таким. Он… меня пугает.
***
В зале слышится мат, грохот, звуки ударов и стоны.
Я вздрагиваю каждый раз, когда слышу их. Холодными мокрыми ладонями сжимаю телефон – на случай, если придется звонить в скорую. Потому что, судя по звукам, доносящимся оттуда, Марат Юру убивает.
В тот момент, когда дверь в мою комнату открывается, я напугана так, что вскакиваю с места и даже немного вскрикиваю.
На пороге стоит Марат, с костяшек пальцев капает кровь. Лицо обезображено широкой хищной улыбкой, глаза все такие же темные… И мне в голову приходит мысль, что я – следующая.
Он ничего не говорит мне, лишь протягивает очки. Мои очки с толстыми стеклами в квадратной оправе, которые я очень люблю.
Несмело беру их, но тут же оказываюсь схвачена за запястье. Марат привлекает меня к себе, а мое чертово сердце беснуется в груди как сумасшедшее, когда его пальцы проходятся по виску. Когда Юра сделал так, мне было все равно, но его прикосновения обжигают сильнее каленого железа.
- Что ты сделала такого, что свела с ума парня… - негромко произносит он.
- Ничего… - удивленно приподняв брови, отвечаю я.
Марат смотрит на меня пристально, отпускает запястье. Его глаза светлеют. И я вроде бы должна чувствовать облегчение из-за того, что гроза обошла меня стороной, но ощущаю лишь разочарование.
- Глупая, глупая Венера, - шепчет он и быстро выходит из комнаты, оставляя меня одну в замешательстве и непонимании.
Юра больше не пристает ко мне. Он не здоровается, отводит взгляд, когда мы пересекаемся в универе и в целом делает вид, что меня не существует. Об инциденте напоминает лишь жирный синяк у него под глазом и то, как он дергается, когда мимо проходит Марат.
Собственно, последний тоже не стремится со мной общаться. С того момента, как он снял с меня ошалевшего Юру, прошла всего пара дней. И он тоже проходит мимо меня или смотрит, как на пустое место. И это в лучшем случае. Парочку раз я ловила на себе взгляды, наполненные презрением и даже злобой.
У меня от них дыхание перехватывает. Хочется выйти из универа, из города, да и вообще из этой жизни к чертовой матери. Но разве я когда-то сдавалась и позволяла чувствам взять верх? Фигушки. Вот и остается лишь мысленно отдавать себе приказы: «Дыши, Венера, дыши. Ты можешь. Ты сильнее всего этого».
Я не понимаю, почему он так относится ко мне. Вначале, давным-давно, когда мы были еще несмышлеными подростками и в наших головах дул ветер, то очень хорошо общались. Наши родители тоже дружили по-соседски, а потом… что-то пошло не так.
