ГЛАВА 1: Тёмные? Нет, спасибо!
— Нет, и ещё раз нет! — прокричала я, размахивая руками.
Ректор вздрогнул, но тут же поправил очки и, похоже, решил не замечать моей вспышки.
— Но почему же? — поинтересовался он, широко разведя руками. — Вы ведь наша лучшая студентка, Ханариэль. Умница, звезда курса! У вас самые высокие оценки за последние десять лет. Почему вы так противитесь?
— Никуда я не поеду! — выкрикнула я и со всей силы хлопнула ладонью по столу.
Грохот эхом разнёсся по просторному кабинету ректора. Ой. Наверное, не стоило. Он пожилой и уважаемый человек, а я тут перед ним драму разыгрываю, как какая-то обиженная девчонка. Но справиться с собой я не могла — ярость и паника нарастали.
За моей спиной откашлялась декан — Розанария Делла Тейра де Креонель, дама строгая, но справедливая. Я краем глаза скосила взгляд на неё. Она опасно сверкнула очками. Эти массивные круглые стёкла на её смуглом треугольном лице всегда придавали ей почти хищный вид, особенно в сочетании с короткими огненно-рыжими волосами и острыми ушами, торчащими чуть вперёд. Но я этот момент её взгляд говорил ясно: “Я тебя понимаю и поддерживаю, но не спорь, прошу”.
С громким выдохом я плюхнулась обратно в кресло. От страха и раздражения моя рука автоматически потянулась теребить край формы.
Ректор, напротив, выглядел удивительно спокойным. Он взялся за свои длинные завитые усы и начал медленно накручивать их на палец, словно это должно было помочь ему найти выход из ситуации. Гладко выбритый подбородок делал его лицо каким-то слишком мягким, но я знала, что это обманчиво.
— Я не поеду к тёмным, — наконец твёрдо проговорила я, встретив его взгляд.
— Это почему же? — спросил он уже без удивления, скорее с добродушной настойчивостью, словно пытался вразумить упрямую ученицу.
Я не ответила. Мой мозг лихорадочно искал оправдание. Настоящее, правдоподобное. Настолько правдоподобное, чтобы ни у кого не осталось сомнений.
Декан подошла ближе и возвысилась надо мной. Я украдкой взглянула на неё, и быстро покачала головой — всего один раз. Она поймёт. Розанария всегда понимала. Её тёплая ладонь легла мне на плечо. Сжала слишком сильно, чтобы это можно было назвать поддержкой. Но я терпела. Я всегда терпела.
— Она боится, — вдруг сказала декан.
Я резко повернула голову к ней. Её взгляд был суровым, но в уголке губ мелькала лёгкая улыбка. Ох уж эти её игры. Она знала, что говорила не то, что я чувствую, но прекрасно понимала, что это лучшее объяснение для ректора.
— Сами подумайте, — добавила Розанария, глядя на него. — Ханариэль — наша звезда. Самая лучшая студентка светлой академии магии во всём Солнечном королевстве. Самая светлая, самая талантливая. Вы действительно думаете, что ей легко отправиться в земли тьмы? Среди тёмных? Да она, наверное, ночами спать не будет от страха.
Я быстро подхватила её мысль. — Да! — прошептала я с дрожью в голосе, глядя куда-то мимо ректора. — Я не могу, господин ректор. Я не…
Я замолчала, изображая, будто боюсь договорить. Лёгкое заклинание тут же сделало мою кожу чуть бледнее. Казалось, что я побледнела от волнения. Я обвила себя руками, словно защищая от невидимой угрозы.
Ректор посмотрел на меня с явным сочувствием. Сработало. Его взгляд смягчился, и он опустился в своё кресло.
— Ханариэль… — сказал он тихо. — Если вы действительно так боитесь, мы не можем вас заставлять. Но… что же нам делать с программой обмена?
Он вздохнул и в очередной раз потеребил свои усы. Я могла бы подыграть — заплакать, всхлипнуть. Но вместо этого просто опустила голову, продолжая теребить край своей формы. Пусть думает, что мне стыдно за свой страх.
Внутри же я ликовала. Он не будет настаивать. Он почти сдался.
– Хорошо! – ректор хлопнул в ладоши, и я выдохнула.
Но он не замолчал.
– Тогда вы, Ханариэль, будете встречать делегацию Академии Тьмы в наших стенах! Да, они могут вас пугать, но вы будете в родных стенах! Их приедет, сколько?
– Десять и декан, – вставила Розанария.
– Одиннадцать, – одобрительно кивнул ректор. – Одиннадцать не так уж и страшно, верно?
Нестрашно? Я чуть не рассмеялась. Если эти десять тёмных приедут сюда, мне придётся с ними пересекаться. Видеть их. Встречать. Сопровождать повсюду! И надеяться, что никто не почувствует правду… Моя магия была сильна, маска — совершенна. Но быть настолько близко к тёмным, зная, кто я на самом деле… Это был риск. Огромный риск.
Но я не могла возразить. Только кивнула и изобразила слабую улыбку. Мне бы не дали второго шанса отказаться. Одиннадцать темных ведь лучше, чем целая академия? Да.
— Как скажете, господин ректор, — произнесла я тихо, всем видом показывая смирение.
— А сопровождать нашу группу будет Розанария, — добавил ректор, кивнув декану. — Она сможет наладить контакт с тёмными студентами в Академии Тьмы, пока мы принимаем гостей.
Декан слегка склонила голову, но её взгляд был направлен на меня. В нём читался вызов: “Лучше?”. Я ответила слабым кивком. Демоны, лишили меня и декана! Меня как Розанария никто не понимал, хотя она не знала правды. Всей правды, если точнее: она догадывалась, что со мной что-то не так.
Внутри же я проклинала всё на свете. Тот, кто придумал обмен между академиями, заслуживал всего самого худшего. Теперь мне предстояло продумать каждую деталь, каждое слово, чтобы не дать тёмным ни малейшего шанса заподозрить, кто я такая. Впереди был долгий год.
ГЛАВА 2: Не “Я” в зеркалах
Мы вышли из кабинета ректора, и Розанария похлопала меня по спине. Её жест показался неожиданно тёплым, почти утешительным. Наверное, она действительно считала, что этот компромисс — лучшее решение. Я же была не так уверена. Декан пошла собирать вещи для своей поездки, а я осталась на месте, переваривая произошедшее.
Кто бы мог подумать, что простое "нет" обернётся таким поворотом событий? Изначально всё казалось просто: твёрдо сказать, что не поеду, и на этом закрыть вопрос. Но теперь я должна была встречать этих тёмных здесь, в Академии Света. Это меняло всё.
Я медленно побрела к общежитию, стараясь перевести дыхание. На улице стояла солнечная погода — как обычно, светлый мир блистал своими красками, от чего у меня всегда начинала болеть голова. Я любила сумрак и прохладу. Но, конечно, признавать это было нельзя. Я не любила умиротворенность этого мира, мне пришлось привыкнуть.
Внутри меня всё кипело от злости и раздражения. Краснеть по указке я не умела, а вот парочку заклинаний, чтобы казалось, будто я покраснела от смущения, — это всегда пожалуйста. Да и моя светлая кожа была не настоящей. В какой-то степени её можно было назвать иллюзией, но магия, которую применял мой отец, была настолько сильна, что её уже и иллюзией не назовёшь. Светлая кожа буквально стала моей второй кожей за последние шестнадцать лет.
Мне было шесть, когда отец впервые наложил на меня это заклинание. Мы оказались в светлых землях после его “предательства”, после его падения. Его подставили. Моя мама не смогла бежать вместе с нами. Отец сделал всё, чтобы скрыть нашу природу, и я продолжила это дело с упорством, которым могла бы гордиться. С тех пор моя жизнь была сплошным планированием и расчётом. Каждый шаг, каждая эмоция, каждое слово были продуманы до мелочей. По началу отец направлял меня, обучал. Теперь я справляюсь сама. Светлые очень глупые в большинстве своём, наивные.
Жить среди светлых оказалось не так уж сложно, если всё заранее продумать. В конце концов, светлые всегда были слишком прямолинейны. Их честность и наивность порой раздражали, но чаще всего помогали. Главное — вовремя притвориться смущённой или радостной, улыбнуться в ответ или показать лёгкую обиду. Это не требовало от меня больших усилий. Никто и никогда не заподозрил, что за маской светлой лучшей студентки скрывается тёмная сущность. Как и не подозревали они моего отца “добродушного владельца цветочной лавки”.
Сейчас же всё могло измениться. Обмен с Академией Тьмы казался глупой затеей, пока это не касалось меня лично. Но теперь десять тёмных студентов будут здесь, в светлой академии. Десять пар глаз, возможно, более наблюдательных, чем мне хотелось бы. И декан. Наверное, он ещё наблюдательнее своих учеников. Любой из них вполне мог почувствовать то, что светлые не замечали вовсе. Оставалось надеяться, что они будут слишком заняты адаптацией, чтобы обращать внимание на какую-то там “звезду курса”. Даже если мне лично их встречать.
Я вошла в свою комнату и захлопнула дверь. Её звонкий стук эхом отозвался в тишине. Моя комната была маленькой, но уютной. Строгий порядок — всё на своих местах. Учебники, свитки, пергаменты. На тумбочке стоял небольшой кристалл, испускающий мягкий золотистый свет. Ещё одна мелочь, которую я всегда держала на виду. Светлый декор, светлая атмосфера. Всё идеально.
Сняв верхний слой формы, я бросила его на кровать и посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо, светлые волосы, светлая кожа. Всё это было настолько привычным, что порой я забывала, кто я на самом деле. Но иллюзия была необходима. В этом мире любая мелочь могла стать доказательством моей истинной сущности, а значит, конца моей жизни. Ведь дочь того самого советника, которого приговорили к смертной казни за предательство, не могла надеяться на снисхождение. Если кто-то из светлых узнает правду, меня уничтожат. Если кто-то из тёмных поймёт, кто я… исход будет ещё хуже.
Я посмотрела в зеркало ещё раз и сделала глубокий вдох. Впереди был долгий год. Сложный год. И я должна была сделать всё, чтобы никто ничего не заподозрил.
Абсолютно никто.
ГЛАВА 3: Добрый дядя с тёмным прошлым
К концу недели мне удалось привести мысли в порядок. Я разработала чёткий план: всё, как обычно, должно быть идеально. Никаких подозрений. У меня оставалось время, чтобы всё ещё раз продумать и убедиться, что тёмные студенты ничего обо мне не узнают. Пусть их внимание останется на светящихся канделябрах, вкусных пирогах в столовой или новой программе по светлой магии.
В выходные я, как обычно, отправилась домой. Наша академия находилась всего в получасе верхом от города, поэтому каждую неделю я позволяла себе этот маленький ритуал. Дом был единственным местом, где я могла быть чуть менее настороженной.
Наш дом стоял на окраине города Аргелан. На первый взгляд, он выглядел, как и все остальные дома в Светлом королевстве: небольшой, но уютный, с аккуратно ухоженным садиком. На фасаде дома висела резная вывеска: "Лепестки и Листья", а из окон всегда струился тонкий сладкий аромат цветов и трав. Магазин моего отца славился на весь Аргелан. Все знали, что здесь можно найти редчайшие растения и чудодейственные настойки.
Сад перед домом был настоящим произведением искусства: яркие клумбы с вьющимися розами, лавандовые кусты, осыпанные мелкими фиолетовыми цветками, и даже редкий лунный жасмин, который раскрывался только ночью. Каменная дорожка, выложенная светлыми плитами, вела к крыльцу. У порога стоял он — мой отец.
Его новая внешность идеально вписывалась в светлый мир. Высокий, худощавый, с прямой осанкой и длинными серебристыми волосами, которые он всегда убирал в тугой хвост. Его лицо было светлым и добродушным, со слегка заострёнными чертами, а глаза — небесно-голубыми. Он выглядел настолько искренне и приветливо, что даже случайный прохожий, не зная его лично, наверняка проникся бы к нему доверием.
— Хана, моя радость, — улыбнулся он, когда я спешилась и подошла к крыльцу. Его голос был мягким, с лёгкой ноткой песенного акцента, характерного для эльфов.
— Папа, — я улыбнулась в ответ и позволила себе обнять его.
Никто, кто видел его сейчас, не мог бы поверить, что когда-то он был другим. Очень другим. Легендарный советник одного из самых жестоких правителей в истории Таргхена — Тёмного королевства. Одного из трёх, что были в землях Тьмы. В светлых всего одно – Солнечное. Само название этой земли звучало грубо, как шипение ветра над острыми скалами. Родные мои голые скалы... В те времена моего отца звали совсем иначе: Даранар Тирин Кайр-шим, правая рука короля Разар-шана, известного своей кровожадностью и беспощадностью.
Но тот Даранар исчез много лет назад. Сейчас здесь стоял просто добрый дядя, ухаживающий за цветами. В его мягком голосе не было и следа того холодного расчёта, которым он руководил армии. Его простая белая рубашка и тёмно-зелёный фартук с пятнами от трав казались настолько обыденными, что я и сама иногда поражалась, как хорошо он играет эту роль. "Дядя Феларис". А я его единственная дочь – Ханариэль Феларис.
Мы вошли в дом. Внутри всё было так же, как всегда: уютно и пропитано запахом сушёных трав. У стены стоял широкий деревянный стол, заваленный горшками, пучками трав и флаконами с настойками. Светлая мебель, льняные занавески на окнах, множество полочек с книгами и старинными светлыми амулетами — всё это создавалось для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что здесь живёт примерный светлый эльф. Очень добродушный дядя Феларис.
— Как прошла неделя? — спросил отец, разливая чай из керамического чайника. Его движение были плавными, как у истинного мастера.
— Всё хорошо, — соврала я. — Учёба, как обычно.
Он посмотрел на меня пристально, но не стал задавать лишних вопросов. Мы оба знали правила. Чем меньше мы говорили о том, что действительно имеет значение, тем безопаснее.
Я отпила чай, наслаждаясь его лёгким травяным вкусом. В такие моменты я ощущала себя одновременно защищённой и уязвимой. Этот дом, этот человек были единственными, кто знал мою настоящую сущность. А значит, любая ошибка могла стоить нам обоим жизни.
Въезд тёмным в Светлое королевство уже столетие был запрещён. Пересечение границы каралось немедленной казнью, без суда и следствия. Светлые блюли свои законы с фанатичной строгостью, особенно когда дело касалось тех, кого они считали врагами. Но остаться в Тёмных землях для нас было ещё менее возможным.
Отца приговорили к пыткам и казни за предательство, и хоть приговор ещё не успели привести в исполнение, семья осуждённого редко доживала до официальной казни. Толпа — вот кто вершил судьбу тех, кого считали предателями. В те дни в Таргхене всё было просто: если тебя объявили врагом, твоя участь — быть растерзанным. На площадь уводили всех — жену, детей, даже дальних родственников. Никого не жалели.
Отец знал, что у нас нет времени. В ту же ночь, когда был вынесен приговор, он собрал меня, мать и всё, что можно было унести. Впервые я увидела страх в его глазах — этот сильный и всегда расчётливый человек, который не боялся гнева самого короля, теперь выглядел растерянным. Я помню, как он уговаривал мать, как обещал, что в Светлом королевстве нас никто не найдёт.
Мама не убежала. Не успела. Я никогда не забуду её крик.
Но правда была в том, что никто из нас не верил, что это получится.
Мы покинули Тёмные земли под покровом ночи. Наш путь пролегал через леса, болота, реки. Я до сих пор не знаю, как ему удалось провести нас через границу. Магия, связи, удача — наверное, всё вместе. Но я помню, как мы оказались по ту сторону. Светлая земля. Она показалась мне холодной, бездушной, чужой.
С тех пор мы прожили здесь шестнадцать лет. Многое изменилось. Отец, правая рука короля Разара, стал совсем другим. Теперь он был светлым эльфом, добрым и приветливым. Настолько, что никто бы и не поверил, кем он был раньше. А меня научили носить светлую кожу.
