ГЛАВА 1: Кубок некромантов
Вот и настал момент. Кубок некромантов, финал. Всё как положено: ночь, зрители на трибунах, запах прогнившей плоти, щелчки маг-аппаратов, треск защитных артефактов, телевиденье повсюду… Мой противник на последней дуэли — Михаил П-что-то-там-ян. Я не запоминала, зачем силы тратить. Мишку пора закатать в стадион и преподать ему урок.
Михаил выжидает сигнала, как и я. Он серьёзный, с холодным взглядом и уверенностью, что победа его. Как бы не так. Он решил, что я буду дрожать от его мёртвого пламени и мощных проклятий. Потому что девчонка? Ну-ну. Я была к этому готова, конечно. Проклятия, огонь, дым, — всё как в старых книгах. Правда, магия с таким набором выглядит… скучновато.
Сигнал! Старт!
Он был силён. Просто мне не чета. Мишка швырнул поток чёрного пламени, а я уклонилась влево, так, словно вообще не замечаю его усилий. Это было слишком просто. Могу даже посмеяться, если захочу.
— Что, не можешь ничего покруче, Мишаня? — смеялась я.
Михаил вновь метил в меня заклинанием. Он, наверное, ещё не понял, с кем связался. Он вообще записи прошлых туров смотрел? Понятное дело, мы на разных треках были, мои выступления он не видел, сам был занят в дуэлях, но ведь мог уточнить, кто его противник? Конечно, нет. Потому что девчонка. Девчонка-некромант? Смех.
Мишка потом, конечно, решает призвать подмогу. О, что может быть лучше? Его двое хилых скелетов, наверное, полагали, что если окружат меня, то мне некуда будет деваться. Плохая новость для них: я всегда знаю, где мне стоит быть. И тут я не могла не улыбнуться.
— Понимаешь, Миш, всё это, конечно, мило, — сказала я, наслаждаясь моментом. — Но ты как-то забыл, что ты сражаешься не с теми, кто увлекается всякими стихиями. Ты в арене, а не в детсадовской песочнице.
Трибуны зашумели. Для кого-то я внезапный фаворит. Кто-то по-прежнему презирал “выскочку из провинции”. Да-да, я единственная из участников, кто не оканчивал Московскую академию некромантии: меня туда просто не взяли. Потому что женщина, сексисты проклятые! Так уж повелось, что когда мужики поняли, что девушки тоже могут учиться, то про магические академии не подумали. Нас в стране, да и в мире не так уж и много, так что появились “женские курсы”, потом женщин в университет стали брать, в Советском Союзе стихийники вспомнили про своих, всё же металл магией гнуть проще, как и целину поднимать.
Некромантов вообще все реформы обошли стороной. “Не женская это профессия – трупы поднимать”, говорили эти неудачники. Я участвую в кубке впервые, чтобы закатать в землю не только моих противников, но и весь стадион.
Смотрю на Михаила, как его глаза медленно расширяются, и его нежить начинает волноваться. Ну, это было предсказуемо. У меня было несколько хороших козырей в рукаве, я специально не доставала их раньше.
— Мишка, ты даже не догадываешься, на каком поле стоишь, — довольно хмыкнула я.
Михаил ещё ничего не понял, а я уже делала нужный пас. Магия текла по моим рукам. ЗЕмля дрожала. И вот, под его ногами, из земли начали подниматься костяные руки. Это была настоящая армия, мертвецы, забытые здесь Наполеоном в 1812-ом. Додумались, где разбить стадион для кубка, такую мелочь не проверили!
Впрочем, никто явно не ожидал, что любой из участников попробует и тем более сможет. Некроманты обычно не трогали трупы давнее века: слишком сложно и отнимало много сил, того и гляди сам на тот свет прогуляешься. Но мой отец был воистину талантливым некромантом.
Я громко смеялась. С каждым моментом солдаты вставали из земли, чтобы показать Мишке и всем некромантам, что «невозможное» – возможно. Секрет моего отца. Он придумал плетение, которое позволяло поднять небольшой отряд и при этом контролировать их как одного, не теряя собственные силы в большом количестве. Любой некромант на моём месте бы давно потерял сознание, я лишь продолжала смеяться. Смерила трибуны взглядом.
Я. Я лучше их всех. Талантливее. Сильнее. Я держала плетение, которое изобрёл мой отец и вытягивала из земли ещё десяток солдат.
А потом я подняла руку, и нежить послушно шагнула в сторону Михаила. Он явно не был готов к такому повороту событий, и его скелеты тоже начали пятиться назад.
Гул трибун как-то стих. Камеры замерли. Судьи застыли. Я сделала шаг вперёд. Михаил пытался собраться с силами, уложить хоть несколько солдат назад в землю, но было видно, что это уже не его бой. Мёртвые шли в его сторону, и его надежды начали рассыпаться, как карточный домик.
— Ах, простите, — хмыкнула я, — но кажется, я выиграла.
ГЛАВА 2: Обо мне
В этой части моей истории, наверное, стоило бы пояснить, почему я с таким энтузиазмом унижала других некромантов. Ну, кто не любит поржать над поверженным противником? Все любят. Но моё участие в Кубке некромантов было тщательно спланировано, поэтому на вручении приза я отрывалась с особенным рвением.
Всё началось двадцать шесть лет назад, когда мой отец влюбился в ведьму и вместе с ней уехал на Дальний Восток. Через год у них родилась дочь, то есть я. Мама владела редким и сильным даром провидения, и, уже забеременев, знала, что сможет меня выносить, но не вырастить. Однако отцу ничего не сказала. Она умерла во время родов, она знала, но всё равно пошла на этот шаг.
Отец считал меня её последним подарком, ведь она могла бы избавиться от ребёнка, когда узнала свою участь, но выбрала другое. Решила, во что бы то ни стало, родить. А когда в четыре года, что было очень рано, во мне пробудился именно его некромантский дар, а не мамино ведьмовство, вот тогда он задумался о своих представлениях о мире.
Некромантами чаще становились мужчины. Эта магия считалась "неженской", и если дар вдруг проявлялся у девочек, их не обучали, и он угасал. Или, что чаще, они находили приключения на свою голову и долго не жили. Так что учились только мальчики, и только их принимали в единственную академию некромантии во всей стране. В Москве которая.
Но я была подарком. Отец нянчился со мной, обращался будто с богиней, но именем всё же наградить не рискнул: Марой или Мореной не назвал, назвал Марья. Марья Марковна звучало отлично.
В академию меня бы не взяли, потому что я "девочка", но мой отец был лучшим её учеником, талантливым изобретателем, гением некромантии. Так что он обучал меня сам. И чем дольше он меня учил, тем больше его раздражала несправедливость мира: как же так, маги во всех сферах развиваются, а некромантия топчется на месте?
И вот папа решил, что пора эту ситуацию исправить. Ну, или хотя бы всех унизить и поржать. Мы вместе спланировали мой путь на Кубок некромантов — самое престижное соревнование среди нас, магов смерти.
На отборочных испытаниях я особо не выделялась — мне нужно было просто пройти. Финал же проходил под Смоленском. Видимо, организаторы решили, что в поле удобнее всего поставить стадион с деревянными лавками, а потом быстренько его свернуть. Официально Кубок был законным, но некромантов не любили, а толпа некромантов в одном месте — вообще дурная идея. Могли и подстроить чего на такое массовое сборище. Приглашения участникам рассылали в последний момент: "Сейчас вас отвезут на стадион, готовьтесь". И всё.
На финальных дуэлях я начала чуть ярче себя показывать, но только настолько, чтобы меня запомнили. Турнир шёл четыре дня, и на последний осталась решающая битва. Всё это время я не демонстрировала ничего, кроме классической академической некромантии: проклятия, вызовы — стандартный набор, который учили в академии. Все думали, что я "просто сильный некромант”. Девочка, да, но я дралась по правилам академии, я дралась как любой мальчишка, эту академию закончивший.
Но вот в финале… В финале я впервые показала плетения отца. Он был лучшим выпускником академии. Гением. А после того, как уехал на Дальний Восток, изобрёл ещё больше магических формул, которых не знал никто. Я владела магией, с которой никто не сталкивался.
И некроманты на трибунах это поняли. Сильнейшие маги страны смотрели на меня в ужасе. Самодовольные уверенные в себе победители теперь напоминали мышей перед змеёй.
Я смеялась им в лицо. А вокруг носилась Цветик и щёлкала фотоаппаратом. Эх, жаль, отец этого не видел. Он в последний момент не смог поехать со мной — у нас в Белогорске кладбище устроило протест. Черти знает, что им не понравилось, но они заявили, что "устраивают мирный митинг", а потом начали творить чёрт-те что. Папе пришлось остаться. Он ведь им кабельное телевидение и интернет на кладбище провёл! А они… новости смотрели, дури про митинги нахватались.
Вместо папы со мной отправилась Цветлана, моя назойливая подруга-фея. Она была миниатюрной блондинкой с веснушками, а рядом со мной — в чёрном, с короткой стрижкой и тяжёлым макияжем — выглядела как зелёный гномик рядом с трупом. Вернее, это она считала меня своей лучшей подругой, и я была вынуждена с этим мириться.
Так вот, папа просил её запечатлеть лица на трибунах. Цветик радостно таскалась с каким-то навороченным фотоаппаратом, снимая буквально всё.
Некроманты долго спорили, кто должен вручить мне кубок. Мне надоело ждать. Я решила пошутить. Среди призванных мною духов начала XIX века я нашла русского. Вообще, среди них было больше французов, но это как-то не патриотично. Я велела ему отобрать кубок и вручить мне. Эффект был феноменальный.
Публика неистовствовала. Трибуны меня обожали. Диктор кое-как пришёл в себя и наконец объявил мою победу. Правда, тут же получил пощёчину от лианы.
Лиана была вызвана Цветиком. Она, кстати, всегда бесилась, когда её путали и звали “Светой”. Разозлённая фея — это опасно.
Но пощёчина была не просто так — папа просил. В списках участников меня записали под девичьей фамилией мамы: специально, мы так планировали, но вот кубок должны были вручить “той самой”, дочери величайшего некроманта.
Я усмехнулась и взяла микрофон, который мне протянула лиана.
Осмотрела трибуны снисходительным взглядом.
— Волкова, — сообщила я. — Марья Марковна Волкова.
Это имя знал каждый. Ладно, может, не каждый. Всё-таки на этом турнире было много чужаков, просто приехавших поглазеть на зрелище. Но каждый некромант знал, кто такой Марк Волков. Легендарный. Сильнейший. Лучший. Гениальный.
И вот, двадцать шесть лет спустя, перед ними стояла его дочь. Дочь той самой "рыженькой ведьмочки", о которой они сплетничали, мол, "приворожила" и "увезла в Сибирь".
Я здесь. И их мир уже никогда не будет прежним. Я размахивала золотым кубком над головой. Красивый, кстати. С чернёным орнаментом. Мне нравился.
Правда, теперь обратно в Белогорск мне ехать шесть дней на поезде, или сколько там, может, больше. Ну ничего. Раз я уже выдержала болтовню Цветика по дороге сюда, то переживу и путь обратно. Кубок-то красивенький…
ГЛАВА 3: Профессор
Мы с Цветиком уже уходили со стадиона, когда нас догнал мужчина. Он буквально бросился мне под ноги, преграждая путь.
— А-а-а! — завизжала Цветик, шарахаясь за мою спину. Хорошо хоть, без цветочков обошлось, она обычно ими кидалась, когда пугалась.
Я оценила незнакомца. Лет сорока, может, чуть больше. Черная мантия профессора академии некромантии. Смуглый, в очках, даже с небольшими бакенбардами. Выглядел… как человек, который точно не должен валяться у меня в ногах. Там пыльно!
— Пожалуйста! Умоляю! Хотя бы объясните, как работает это плетение! — взмолился он.
Эм… чего?
— Я знал вашего отца, — поспешно добавил он, увидев мою физиономию. — Он отказался меня учить, сказал, что во мне таланта нет. Но я много занимался! Учился у других хороших некромантов! Конечно, никто из них не был настолько гениален, как ваш отец…
Он тараторил быстро, сбивчиво, вцепившись в край моей штанины, словно утопающий в спасательный круг.
— Я понимаю, во мне и сейчас таланта может быть немного… И я не смею просить вас познакомить меня с ним или обучить этому плетению… но, пожалуйста, хотя бы расскажите, как вы это сделали!
— Ужас, — пробормотала Цветик у меня за спиной.
— Правда? — отозвалась я. — По-моему, это прекрасно. Только посмотри, какой он жалкий.
Она недоуменно посмотрела на меня, но я уже улыбалась — широкой, почти хищной улыбкой. Цветик оскалилась мне подстать.
— Продолжайте, профессор, — с неподдельным удовольствием проговорила я. — Убедите меня.
Профессор судорожно сглотнул, явно пытаясь собраться с мыслями. Он так и остался на коленях, но теперь теребил край мантии. Видимо, только сейчас осознал, как жалко выглядел, и попытался вернуть себе хоть каплю достоинства. Или нет. Скорее, нет.
— Ваш отец… Он был невероятным магом, — начал он, но запнулся под нашим дружелюбным вниманием. — Гением! Самым сильным некромантом своего времени!
— Это мы знаем, — подбодрила его я, ухмыляясь, а Цветик щёлкнула фото папе на память. — Давайте уже к сути.
Но моя подруженция больше не дала ему рта открыть.
— Удачи, дедуля, — она хлопнула его по плечу. — Лет через десять встретимся, тогда с её отцом и поговорите. Правда, в качестве нежити, но он любит поговорить со своими жильцами.
Я рассмеялась. Папа, и правда, любил расспросить “новеньких” на кладбище, кем они были и как туда попали.
Цветик гордо вскинула голову и обошла профессора по слишком большой дуге. Я пошла следом, но обернулась и состроила профессору сочувственную гримасу.
— Не принимайте близко к сердцу. Она со всеми так.
— Неправда, — Цветик фыркнула. — Со всеми остальными я ещё хуже.
И мы весело засмеялись, оставляя позади себя некроманта, который выглядел так, словно потерял смысл жизни. И гордость. И достоинство. У нас ещё и фотка осталась!
— Виталий Христофорович! — крикнул он нам вслед. — Он, скорее всего, не вспомнит, но меня зовут Виталий Грач!
ГЛАВА 4: Плацкарт, билет и прочие неприятности
— Кар! — смеялась Цветик, толкнув меня локтем. — Нет, ты слышала??— Это ворона, — заметила я, постукивая ложечкой по чашке чая в металлическом подстаканнике. — А он Грач.?Цветик снова захихикала, но я продолжила, не отрывая глаз от окна.?— Видимо, этому бедняге пришлось сильно потрудиться, чтобы не стать ещё более жалким.?— Дедуля, остыньте, кар! — Цветик едва не задохнулась, затыкая рот ладонью, — А вот если бы ты была не такой злой, то предложила бы показать то плетение??Я сделала вид, что думаю. И мы обе прыснули со смеху.
Вагон плацкарта был обычный с пыльными шторами и потертыми койками, которые помнили советские годы, и давно утратили былое величие. В воздухе воняло смесью сырости и старой проводки, чьих-то ног и сыра, доширака и какой-то копченой фигни, которая могла бы бегать, если бы я щёлкнула пальцами. Из динамиков доносился женский голос, который призывал всех соблюсти тишину, безопасность, и много чего, но это, конечно, было только для вида. Поезд трогался. Люди больше переговаривались друг с другом, чем слушали эти объявления.
Я сидела на нижней полке Цветика. Она с чаем рядом со мой. Попутчика напротив пока не было, а вот на верхней ехал какой-то мужик, который заснул без постельного белья, пока мы даже отъехать не успели. Снаружи мелькали деревья, внутри, царил полусонный хаос и шуршание пакетов с едой.
И вот в этот самый момент, как по волшебству, из-за угла вагона вынырнул… он. Грач. Якобы случайно, ага. Запыхавшийся, место своё искал, таблички читал! Он пробежал глазами по рядам, а затем, решив, что жизнь всё-таки подкидывает интересные сюрпризы, подсел напротив нас.
