ГЛАВА 1: Такая-сякая, сбежала из дворца
– Держите её! – истошно кричит князь за моей спиной.
Куда уж там!
– Хватайте! – орёт главный воевода.
Богатыри бросаются исполнять, сталкиваются лбами, и я тоже с воплями ныряю между ними.
– Вы не имеете права! – например такими.
Это, конечно, я загнула. Княже казнить меня как раз в полном праве: он нашим государством правит, а я всего лишь прикормыш и сиротинушка.
– Вы пожалеете! – меняю мелодию я и ныряю под шторы.
Резко дёргаю, прыгаю из-под них, залезаю под стол, опрокидываю ещё и яства, лишь бы побольше погрома и шума навести. Князь с трона не поднимается, только кричит да указывает. Воевода наш, Степан Савич, мужик хороший, но седой и тучный: он за мной тоже не побежит. А дружинники у него больно делу преданы: бегут хватать мелкую меня, а куда бегут и как – совсем не смотрят.
– Отпустите! – срываюсь я и швыряю им под ноги не упавшие блюда. И яблоком в шлем одному. – Я правду говорю, я вам докажу!
Подхватываю юбку сарафана и бегу к двери. Чуть-чуть осталось, но один дружинник уже наступает мне на пятки.
– Я вам докажу! Я его приведу! – кричу в последний раз я, тыкая пальцем в князя.
Выбежать из зала у меня получается, дружинники расступаются, смотря как я бегу мимо. За мной другие, они спешат рассказать о приказе.
– Гришка! – удивляется мой хороший друг Светозар.
– Агриппина! – рычит главный воевода.
Это всё я. И дела мои совсем плохи, раз уж дед за мной бросился. Княже гневается, княже рвёт и мечет…
Эх. По пути сворачиваю на пол пару заморских гобеленов, вазу, и прочую утварь, лишь бы отстали да погрома побольше. Комкаю подол сарафана, задыхаюсь, кровь в ушах стучит, но бегу. Меня ж казнят иначе, за государственную измену, да, никак иначе! А что я? Да ничего, не лгала я князю! Правду говорю, клянусь вам, правду я говорила!
– Я на крови клянусь, что докажу и приведу его! – кричу я. Голос ломается, я кашляю.
Но боги слышат, и боги знают, что я права. Иначе почему вдруг у меня получается оторваться? Я сворачиваю на небольшую лесенку, в подвале дверь обычно заперта, это я слишком поздно вспоминаю, но сегодня?..
– Открыто, – едва ли не плачу и хвастаюсь за ручку я.
Коврик первым попадается на глаза. От клятвы на крови нет ни шума, ни огня: она лишь вплетается в саму кровь, проникает под кожу и не даст поступить иначе. Я приведу. Я точно уверена, я его видела.
Коврик-самолёт князю подарил заезжий купец, что служит далекому султану. Даже не «ковёр», там едва на коврик хватит. Княже магическая штучка позабавила, но он на нём едва оторвался от пола, вот и забросили подарок в подвал.
– Выручай, хороший мой, – умоляю я коврик и бросаюсь на него. – Апчхи!
Очень пыльный он, но коврик поднимает кисточку и на меня «смотрит». Странное ощущение, глаз у него нет, и меня он не видит, рта нет, чтобы ответить – но коврик машет кисточкой так…
– А-а-а! – верещу я и вцепляюсь в него, чем только могу.
Коврик срывается с места, сбивает меня с ног, хватает и вместе со мной, на глазах уже забегавших в подвал дружинников… вместе со мной коврик летит прямо на них!
– Поберегись! – визжу я и стараюсь не дрыгать ногами, а то точно упаду.
Но шлем с одного сбиваю. Из вредности. Кто-то на пол падает, кто-то разбегается, коврик пулей вылетает на первый этаж и выбивает ближайшее окно. Стекло трещит, я жмурюсь и льну ближе, что-то меня задевает, царапает – но всё лучше казни.
– Я вам докажу, что была права! – только и кричу напоследок я.
Коврик пикирует прямо в солнце. Хороший день, тёплый выдался. Я жмурюсь от ужаса, но кричать больше не могу, только до боли сжимаю пальцы, пока не побелеют костяшки. Коврик летит над лесом, куда ему одному известно…
Прода от 23.04.2024, 18:36
ГЛАВА 2: Такая-сякая, расстроила даже не своего отца
На второй час полёта у меня получилось почти нормально сесть. Ветер треплет рыжие косы, ёлки-иголки иногда рвут одежду, я вою и только крепче за коврик держусь. Что он неуправляем, я уже поняла. Просить бесполезно, умолять можно, но, видимо, выдыхается бедненький.
– Ковричек, миленький, хоть чуть-чуть повыше ты лететь можешь? – в который раз взмолилась я.
Ненадолго он слушается, но и летит медленнее да ниже, точно говорю: выдохся мой коврик. Вздыхаю, треплю по ворсу той рукой, что хоть как-то ещё может шевелиться. Но приземляться коврик не собирается.
– Боги услышали, – бурчу я себе под нос.
Тут не слезешь уже: поклялась, значит, достань. Летим дальше, а я пока в который раз в голове проигрываю все события за день. Насыщенная у меня была программа!
Началось всё так: захворал наш княже. Несильно, это и самой слабой знахарке понятно, и даже мне как ведунье – ну, видно. Чего князь так всполошился? В общем, не вышло ни у кого переубедить княже, что он не умирает. Он всполошился, мол, наследника у него нет, некому княжество-государство оставить. Князю нашему скоро пятьдесят стукнет, он мне в батюшки не только годится, но и воспитал, однажды подобрав на улице сиротинушку. Но князь никогда не женился, официально, наследника у него нет, вот и послал княже за своими двоюродным дядькой да троюродным племянником, пусть приедут, он выберет, кому страну оставит.
Тут я возьми и ляпни, боги мне, видишь ли, открыли! Правду показали, мне тогда глаза пеленой будто закрыло, смотрю – а рядом с князем парень стоит, моего возраста, чуть-чуть постарше, наверное. Я его даже рассмотреть успела, и ведь кричу уже, мол, а почему вы сыну княжество передать не хотите?..
– Деспот, – возмущаюсь я, покрепче цепляясь за коврик-самолёт. – Сам вырастил, а теперь казнить! Не вру я, не вру!
Не знаю, чего княже так взбеленился. Я сама хороша: спорю, что есть у него сын и заткнуться не могу. Только не бесы меня попутали: боги вцепились и разговорили. Эх. Чует сердце моё, неспроста князь никогда не женился и на отрез отказывался даже ради политики. Чует, да сказать княже я больше ничего не смогла: вижу у него сына, да вижу, как птица яркая, заморская, заладила. Вот и пришлось бедной Агриппинушке-сиротинушке бежать. Это я, кстати, дочерью была друга князя и воеводы Григория Тимофеевича, княже меня не просто так на улице подобрал, мол, ответственность перед старым погибшим другом чувствовал. Поэтому «Гришкой» меня то за отца Григория прозвали, то сделав что-то более подходящее мне из этого изящного «Агриппина». Ни в кой раз я не красавица: косы рыжие, веснушки, ну, объективно миленькая, да как мальчугана князь растил, да всё с рук спускал.
– Я поэтому ни в какую не понимаю, чего он так взбеленился! – возмущаюсь я. – Понимаешь меня, ковричек?
Коврик остаётся молчалив, только ныряет ещё ниже…
– А-а! – ору я, но решаю прыгать слишком поздно.
Непонятно там: коврик резко падает вниз, там сосны и елки расступаются, я сильнее ударюсь, если прыгну с него и на елке повисну, или держаться и на коврике падать хотя бы?!
Избушка появляется буквально из неоткуда.
– Коври-ик, бесы тебя попута-али! – верещу я, но прыгать уже поздно.
Коврик вместе со мной пробивает избушке крышу.
Прода от 26.04.2024, 23:12
ГЛАВА 3: Зато нашла его сына!
Будь я, например, каким-нибудь оборотнем, как тот же самый князь – я бы, наверное, попыталась своё падение как-либо предотвратить. Будь я оборотнем не летающим, то хотя бы смягчила. Или будь я колдуньей, то обязательно что-нибудь попробовала бы сварганить. Но у меня, кроме коврика-самолёта, даже ни одного артефактика не найдётся!
Видимо поэтому я не пытаюсь ничего поделать. Да-да, именно поэтому, не потому, что мне так страшно, что я только и делаю, что вцепляюсь в бедный падающий коврик. Кричу. Крепко зажмуриваюсь, готовлюсь стукнуться, вон, дерево трещит, мы пробиваем крышу избушки. Я не так уж и сильно ударяюсь, крыша, мягко говоря, так себе: очень хлипкая. Тут падение коврик кое-как смягчает. А дальше происходит то, чего я совершенно не ожидаю…
– А-а! – кричу я.
Но коврик из-под меня буквально выдёргивают. Опомниться не успеваю, пальцы не разжимаются, так что клок остается у меня в руке, второй я все ещё держусь за коврик, только тушка моя больше на нём не лежит…
Коврик из-под меня выдёргивают, но сопротивляться тоже не успеваю, потому что меня подхватывают на руки. Тут я резко и замолкаю.
Мой спаситель молчит, я не сразу могу заставить себя открыть глаза, мало ли, что я там увижу. Сердце стучит как бешеное, но избушка не выглядела домиком каких-нибудь разбойников. Самая обычная небольшая и хлипкая избушка в лесной чаще. В такой скорее бы жила знахарка или травница. Или баба яга. Впрочем, ни один из этих обязательно пожилых женских персонажей ловить меня бы не стал. Молчу про то, что у них бы не получилось, тут главное, что они бы даже не пытались меня поймать, а последняя и вовсе уже расправилась со мной за порчу своего имущества.
Поэтому я осторожно разлепляю один глаз. И замираю.
– Так это же ты! – вырывается у меня. Мужчина удивлённо поднимает брови, и тёмно-серых глазах отражается неподдельное удивление. Выражение лица быстро меняется, уголки губ вздрагивают, он как будто на мгновение хочет улыбнуться, а потом резко передумывает и мрачно хмурится. Чуть бледнеет, бесы, не нравится мне блеск его глаз.
Я сразу понимаю, кто передо мной. Он, может, и понятия не имеет, кто я, но я точно ни с кем не перепутаю лицо, из-за которого здесь оказалась. То самое лицо княжеского сына, которое насмешливо смотрело на меня из видения. Какая божественная ирония, что именно он меня поймал! Точно боги шутят.
У сына нашего князя рыжие волосы, но они темнее, чем мои косы. Он чем-то похож на самого князя, например, скулами и подбородком, носом… в общем, в его лице угадываются черты князя, хотя они и не очень сильно похожи. От матери наследнику тоже что-то досталось. Например, у князя волосы и борода каштановые, у сына – тёмная рыжина. У князя глаза скорее зелёные, хотя серым тоже отливают – у его сына глаза идеально тёмно-серые, давно настолько чистого оттенка не видела… Но что-то я на него засмотрелась. Княжеский сын продолжает держать меня на руках, хмурится, всматривается в моё лицо и молчит.
Я открываю рот, но сразу его закрываю, разговор как-то не вяжется. Я верчу головой и замечаю, что он не просто выдернул коврик из-под меня, а успел его скрутить и держит сейчас подмышкой. Меня он держит на руках, крышу избушке мы пробили, и теперь внутрь струится солнечный свет. Другого источника света внутри вовсе нет, деревянные стены, печка, дверь… чего не хватает? На стенах разные травы сушатся, баночки, скляночки, горшочки, столы и стулья, казалось бы, всё на месте.
Окон нет. В его избушке нет ни одного окна!
– А окна чем тебе навредили? – вырывается у меня.
Это вместо приветствия! Мужчина мрачнеет пуще прежнего. Но так же быстро эту эмоцию прячет. Он продолжает молчать, только наклоняется чуть ближе к моему лицу и насторожено всматривается. Наверное, стоит всё-таки поздороваться.
– Доброго дня, – брякаю я. После всего произошедшего голос сильно дрожит, а меня всю начинает колотить. – Извините, пожалуйста, и за крышу извините, и за вторжение тоже, только вы не могли пока меня на пол не ставить? Ноги не удержат, перепугалась, вы понимаете...
Он поглядывает на мой рваный сарафан, замечая немного крови, даже дёргается, но быстро этот порыв останавливает. Второй раз за ним замечаю, как будто он собирается что-то сделать, но себя останавливает. Понять не могу ни что, ни зачем.
У меня на подоле, и правда, немного крови: пока от князя удирала, поранилась. Плечи разорвали ветки, но там пострадала лишь ткань. На лице у меня пару царапин от тех же самых елок-иголок, но они совсем тоненькие и тоже не до крови.
На пол меня, кстати, так и не ставят. Но он внимательнее меня осматривает. Кажется, не заметив серьезных травм, выдыхает. Или по какому-то своему другому поводу, потому что, о чём он думает, я никак понять не могу. Молчит.
– Меня Агриппина зовут, – представляюсь я и протягиваю ему руку. Слишком поздно понимаю, что если он решит её пожать, то меня или уронит, или на пол поставит. – Агриппина Григорьевна.
Он насмехается уголком губ, мой жест замечает, но на пол не ставит.
– Ты всем своё имя раздаёшь? – наконец, хмыкает он.
Я широко улыбаюсь. Приятный у наследника голос, внешности под стать. Нравится он мне. Да и там на «ты» начал, значит, и я буду. Я имя назвала – значит, и он должен. Не я заветы колдовские придумала!
– Только очень симпатичным и тем, кто носит меня на руках, – замечаю я.
– Всеслав, – коротко представляется он, и глаза его опасно переливаются. – Кажется, я только что выполнил оба пункта.
Перевёртыш? Как княже. Не уверена наверняка, но подозрения в голову мою дурную закрадываются.
– Так чем тебе окна не угодили? – не унимаюсь я и как бы случайно, но очень нагло, приподнимаюсь и обнимаю его за шею.
Прода от 30.04.2024, 17:21
Он пожимает плечами и шагает в сторону, осторожно усаживает меня на стул и становится рядом. Обломал!
– А откуда у тебя такая вещица дивная? – вместо ответа спрашивает Всеслав, вертя в руках мой коврик.
– У тебя очень подходящее имя, – улыбаюсь я вместо того, чтобы рассказать, как меня его отец чуть не казнил и как коврик я тихо «нашла».
– Для чего? – хмурится Всеслав.
– Коврик я одолжила у твоего отца, чтобы тебя найти, – быстро и бодро придумываю я на ходу. – Он князь, и для единственного наследника князя у тебя очень подходящее имя.
Всеслав мрачнеет. Но снова, бесы, снова вдруг передумывает и вместо того с интересом смотрит на меня.
– Ты… – он осекается и бросается вперёд, опирается руками на деревянные ручки стула и нависает надо мной, – знаешь, где мой отец?
– …да? – теряюсь от его напора я и вжимаюсь в спинку. – Пару часов назад на месте был! – спешно добавляю я.
Его глаза сверкают. Ох, не нравится мне этот хищный блеск, или он просто, ну, василиск? Как княже?..
Но княже никогда мне в глаза не смотрел!
Я дёргаюсь, а Всеслав касается тыльной стороной ладони моей щеки. Проводит осторожно, едва касается, только у него пальцы дрожат. Во взгляде что-то берется, это я заметить успеваю – что именно уже нет. Он касается кончиками пальцев моего лица, чуть привлекает к себе, ведёт по щеке вниз и приподнимает за подбородок. Смотрю в его тёмно-серые глаза как завороженная. Или без «как»?..
Всеслав мягко улыбается уголками губ. И через мгновение как будто в себя приходит, глаза гаснут, пелена и с меня спадает – я дёргаюсь и отворачиваюсь. Опасно смотреть в глаза василиску, князь так объяснял, да и читала я не мало. Пускай про сына я пока ничего не знаю… Кстати, мне ничего не стало. Значит, Всеславу смотреть в глаза – можно. Наверное. Почему по телу столько мурашек?..
– Князь он, как бы сказать, – пыхчу я и стараюсь выровнять дыхание, – тебя потерял. Даже не так, он о твоём существовании долго не знал, но теперь знает и очень ждёт.
Всеслав не движется. На его лице отражается ровным счётом ничего.
– Зачем ты здесь? – холодно спрашивает он, смотря в пол.
– Тебя к отцу отвести, – честно отвечаю я.
Он замирает. Ведёт плечом.
– Не знал, говоришь?..
Ох, не нравится мне его голос сейчас! Угроза проскальзывает в каждом звуке, он выдыхает будто шипит… Василиск или нет?… Василиск или да?..
